Бетонная серьга. Рассказы не только из архитектурной жизни

© Влад Гринзайд, 2018

ISBN 978-5-4490-7688-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я умный

Я умный. Я, сука, очень умный. Из меня так и прёт всяко разно. Умище-то у меня разносторонний, острый, хваткий. Не просто эрудиция, как у этих знатоков, называющих себя интеллектуалами. У них – эрудиция в чистом виде, а у меня умище. Всё способен понять, всем интересуюсь, всё умею, а чего не умею, так это по ненадобности.

Я – архитектор. Пространоственное воображение, чувство пропорции и цвета у меня. Математическая культура тоже имеется – мог бы сам дома от начала до конца строить. И агрономика, и дизайн, и статический расчет, и даже камни мог бы класть – благо награжден я силушкою. Ужо я б эти дома доводил до совершенства – я же педант. Плиточку к плиточке, кирпичик к кирпичику.

Да хуй с ними, с домами. У меня же педагогичский дар. Подрядился я студентов начерталке учить. У меня самые дебильные всё понимают. Куда там профессору за мной. Я любое сложнейшее геометрическое явление на пальцах объясню. И заметьте – никакого педагогического образования. Это у меня врожденное – формулировать да объяснять.

Я и руками мастерить могу. Всё для дома самостоятельно точаю. И выглядит это рукоделие вполне пристойно.

Всё семейство по жениной линии восторгается мной. Ну просто умница: и работящий, и интеллигентный, – принц ёб тыть.

Не могу не отметить, что и в музыке я преуспел – на гитаре лабаю виртуозно. Сам научился, в одиночестве. Технику правой руки довел до совершенства, над левой работаю.

А намедни я у себя абсолютный слух обнаружил, теперь инструмент могу без камертона настраивать. И гитару могу, и балалайку могу, всё могу.

Но самым главным у нас в семье считалось знание языка, знание в совершенстве, отточенность так сказать. А два языка еще лучше. В понятие «двуязычность» вкладывалось столько, такой уровень языка брался за 100%, что двуязычности этой достичь считалось практически невозможным. Большинство людей на земном шаре, по мнению моего отца, вообще не владеют ни одним языком, а двуязычных можно на пальцах одной руки пересчитать.

Но я стремлюсь к этому. Отставив Родину – Украину обрусевшую – погибать в нищите отправился я в Израиль изучать язык предков. Прошу обратить внимание – для своего двуязычия я выбрал не украинский (прекрасный, но несуществующий) язык, не загрязненный всякой безъязычной мразью английский. Я выбрал древнейший язык Торы, сложный в простоте своей, полный загадок и трактований, язык предков моих.

Изучаю я эту святыню уже одиннадцать лет и могу бегло и довольно красиво изъясняться, писать, читать, преподавать на нем (на иврите). Я приблизился к двуязычию вплотную. Соедините все вышесказанное воедино и даже поделите на три, если уж совсем мне не верите. Все равно останутся одни достоинства. А недостаток у меня один. У меня «хуёвая карма», как говорит мой старший брат. Не то, чтоб совсем хуёвая, но в быту мне не везет. То стиральная машина сломается, то купленную за баснословные деньги кровать два месяца не привозят. Самая надёжная машина BMW ездит только на прицепе. Все предметы ломаются сразу по истечении гарантийного срока, и лишь те, гарантию по которым получить невозможно по определению, ломаются сразу после покупки.

Так к чему я всё это? А я к тому, что все мои знания, всё мое красноречие, а самое главное, что и знание древнееврейского святого языка Торы, уходят на то, чтобы договариваться о встречах с ёбаными мастерами, техниками, продавцами. Ругаться с ними круглосуточно по телефону и при очных встречах. Все заработанные мною на разнообразных полях моей разносторонней деятельности деньги уходят на три статьи расхода: покупка бытовых приборов, телефонные звонки мастерам и бензин на поездки к этим самым мастерам в минуты их полной телефонной недосягаемости.

И хули с того, что я умный?

Декабрь 2001

Манная каша

Всякому известно, что приготовление манной каши – процесс многотрудный. Она так просто не дается, норовит свернуться комками, подгореть снизу. Также очевидно, что процесс этот бесконечно долгий. Встаешь за 15 минут до выхода и сразу после утренних теленовостей и примитивной зарядки начинаешь готовить манную кашу. Проклятые крупинки лежат на дне кастрюли толстым илом и никак не размягчаются, не желают принимать форму привычной тебе, читатель, манной каши. Уж я-то знаю это процесс изнутри, поверь мне. Осталось уже пять минут до выхода, а манный песок слипся внизу мертвой лепешкой и грозит оставить без завтрака.

Попадись это текст особе женского пола, на меня посыпались бы тысячи упреков и разоблачений: что ж ты огонь включил такой, что ручки кастрюли запахли паленой пластмассой, что ж ты не помешиваешь ее?

Все это враки! Почуяв запах паленых ручек, я уменьшил огонь значительно, а уж в помешивании я просто профессионал. Являясь правшой и одновременно внуком левши (не лесковского Левши, а просто человека-левши), я унаследовал эту особенность мозга подавать левым конечностям вразумительные сигналы. Этим своим умением сочетать правшу и левшу я часто пользуюсь – иногда для понту двумя руками одновременно зеркальные тексты напишу, иногда в неудобном положении дрель или молоток левой возьму, а иногда просто своим умением горжусь.

Вот и в этот раз я решил себе доказать, что все могу. И тогда я, одной рукой помешивая кашу, принялся второй руокй возвращать оставшуюся крупу на место в шкаф, готовить кофе и т. д.

Делаю паузу для того, чтоб ты, дорогой читатель, попробовал отстучать двумя руками разный ритм и убедился, что дело это нелегкое.

Убедился? Вот…

Мозг мой достигал уровня кипения, я демонстрировал чудеса сосредоточенности, координации движений и эквилибристики.

Забыл сообщить, что в самом начале ПРОЦЕССА я заметил в будущей каше черную точку. Я долго пытался не обращать на нее внимания, продолжая демонстрировать себе все эти чудеса и самоутверждаться. Когда каша начала со страшной скоростью загустевать (видимо от несоразмерного количества крупы, всыпанного в молоко в приступе скоординированности движений), я понял, что подлая черная точка – это мошка, каких в доме миллион. Вначале она маячила на поверхности, но позднее, воспользовавшись нездоровой густотой каши, легла на дно. Продолжая утреннюю возню левой рукой, правой я принялся извлекать мошку со дна кастрюли. Надо было поторапливаться, так как черная мошка собиралась слиться с подгоревшими слоями каши и остаться в кастрюле навечно.

Я опускаю мимолетные мысли о теории вероятности и броуновском движении частиц, пронесшиеся в моей голове во время ловли мошки. В общем, мошку я изловил, она запуталась в этой броуновской каше, и сама прилипла к краешку ложки.

Должного счастья я не ощутил, несмотря на удачно проведенную операцию. Кроме того, время сильно поджимало, а в каше, все это время стоявшей на огне, начали происходить необратимые процессы загустения и горения. Пришлось бросить мошку обратно и срочно поглощать варево.

Вот вам и незаурядность помноженаая на простоту приготовления манной каши.

Декабрь 2001

Я умный – II

Я уже неоднократно сообщал, что я черезвычайно умный. И ум у меня не просто багаж знаний и навыков, ум у меня математический, логический. Я могу все просчитать и предугадать, построить точный алгоритм для достижения той или иной цели.

Вот и в этот раз я сам себе демонстрировал чудеса. Даже не столько демонстирировал, сколько пользовался своим интеллектом (хотя и не забывая при этом фиксировать возможности человеческой собранности и сосредоточенности).

С утра на меня была возложена следующая задача: надо было после работы заехать в ближайший магазин и купить небольшое количество мандарин и яблок к диетическому ужину. Ничего не забывая и никуда не опаздывая, я отправился в магазин, нашел все необходимые товары, расплатился и оттарабанил всё в машину. Из-за малого количества пакетов я принял разумное решение разместить покупки в салоне на переднем сидении, а не в багажнике. За те две минуты, что я добирался от магазина до дома, пошел дождь, и я лишний раз зафиксировал мудрость своих расчетов.

Я припарковался таким образом, чтобы удобнее было пробежать к подъезду. Тем временем дождь усилился, и мой копьютеризированый мозг припомнил из уроков географии продолжительность тропических и субтропических дождей в зимний период. Мной было принято единственно правильное решение не дожидаться окончания тропического дождя, максимально собраться с вещами и мыслями и быстро осуществить перебежку до подъезда.

Я взял портфель с наплечным ремнем и повесил его, как и рекомендовано предприятием-изготовителем, на плечо. Большое место багажа взято, а руки по прежнему свободны. Затем на правую руку я нанизал сумочку-«радикулитку» (барсетку), а следующими звеньями подцепил два пакета с яблоками и мандаринами. Мизинцами я подхватил полиэтиленовый мешочек с тёплыми носками, в которые я неизменно облачаюсь на работе. Левой рукой я взял зонтик. Всё было готово для марш-броска. Тропический дождь усилился. Я немного приоткрыл дверь, в образовавшуюся щель высунул автоматический зонтик и раскрыл его над дверью, продолжая все еще сидеть в машине. Операция была проведена с таким успехом, что ни одна капля не попала в машину. Я – гений расчета и эквилибристики!

Я выпрыгнул из машины одним рывком со всеми пакетами и захлопнул дверцу. Абсолютно сухой! Но один малюсенький просчет я все-таки совершил – ключ остался в машине на правом переднем сидении. Не беда. Придерживая зонтик плечом и ухом, я открыл дверь, полез за ключом и достал его. При этой операции я зацепился пакетом с мандаринами за ручку двери, пакет порвался, и несколько мандарин плюхнулись в лужу. Балансируя яблоками и портфелем, я присел, чтобы подобрать фрукты, и тогда оставшиеся еще в пакете мандарины присоединились к своим незадачливым собратьям на асфальте. Я всё собрал, немного намочив документы в бумажнике и полы пиджака. Сразу за этим рассыпались яблоки. Будучи более твердыми и круглыми, чем мандарины, они обладали меньшим коэффициентом трения качения (это последнее, что я зафиксировал). Это их физическое свойство позволило им закатиться под машину в самую липкую жижу. Я опустился в лужу на колени и собрал яблоки. На время сбора зонтик пришлось отложить в сторону, благодаря чему намокла спина.

После этого я направился к подъезду. Окоченевший мизинец правой руки потерял бдительность, и пакетик с носками шлепнулся в лужу, да так шлепнулся, что носки впитали в себя всю лужу. Я поднял отяжелевшие от воды носки и продолжил свой путь, но не далеко. Через пять-семь шагов зонтик зацепился за низкую ветку и вывернулся наизнанку, отчего его вогнутая сферическая поверхность стала накапливать воду. Не будучи в состоянии удерживать эту лохань на ножке ослабевшей левой рукой, я продолжил свой путь до подъезда без зонтика.

Но самое обидное, что обещавший быть многосуточным тропический дождь закончился сразу по достижении мной укрытия.

Вот те и математический склад ума.

Январь 2002

ПеченьЕ

Я, признаться, очень телевизор люблю. То есть не то, чтобы сам телевизор, а евойные передачи. И чем передача хуже, тем лучше.

Всякому известно, что девяносто процентов вещания составляет разнообразная реклама. И вот недавно среди нескончаемого потока жевательных резинок и влажных, но не поддавшихся сквозному промоканию прокладок, я нашел шедевр.

Выглядело это примерно так: дети играют в баскетбол, похоже на какое-то межшкольное соревнование. Родители и одноклассницы на трибунах улюлюкают, а дети бегают и, естественно, потеют. Как и положено по правилам жанра, одна команда выигрывает, а другая проигрывает. Наступает перерыв, и потные дети в унынии обсуждают возможность перелома счета в свою пользу. Все это не очень эстетично, но пока еще терпимо, – все-таки дети, хоть и потные.

Самое время сообщить о дезодоранте, разрекламировать полотенце или душистое мыло. Ан нет…

На площадку выбегает болельщица-одноклассница с большой пачкой печенья и задорно говорит: «Ребята, взбодритесь!» Ребята быстро оприходывают всю пачку. Пока они жуют, на экране появляется огромное печенье в разрезе. И выясняется, что оно полно витокальцина, его волшебная формула восстановит силы, а толстая шоколадкая прослойка склеит кишки. Обратите внимание – болельщица предлагает спортсменам во время матча не прохладительный напиток, не освежающий душ, а мучное сладкое изделие. Это чтоб лучше бегалось во втором тайме. Но, несмотря на проклятую сладость в животах и застрявшую в зубах начинку, ребята выигрывают.

Предлагаю следующий сюжет: мужики играют в баскетбол. В перерыв к удрученным проигрывающим мужикам выскакивает болельщик с трибун. В руках он держит поднос с мучным изделием типа расстегай с мясной начинкой, жирный, сыроватый с одной стороны и подгоревший с другой. Этим освежающим средством болельщики не ограничиваются. На подносе имеются освежающее пиво и освежающая ледяная водка, чтоб на месте приготовить освежающий же ёрш. А на закуску в заднем кармане брюк болельщика припрятана замечательная освежающая ватрушка.

За неимением иного подкрепляющего средства, потные баскетболисты набрасываются на диетическую стряпню и сжирают ее полностью. Тех из спортсменов, кому досталась подгоревшая сторона расстегая, сломила изжога, у капитана и нападающего начался завороток кишок от непропеченной части. У остальных игроков еще остались силы на ёрш и ватрушку.

И вот свисток арбитра. Спортсмены выходят на площадку неполным составом и тяжелой походкой. В зале повис съестной дух общепита как в школьной столовой. Спортсмены тяжело топчутся по площадке, дыша перегаром и обмениваясь зычными отрыжками. Животы вздуты, и в них небеззвучно проходят метаболические процессы. Игра производится без мяча – его ритмичные постукивания сменились отрыжечным перезвоном, прерываемым нецензурной бранью.

Декабрь 2001

Славянские корни

Наша с Мироном ивритоязычная работодательница – человек в высшей степени закомплексованный. Любой неоднозначный взгляд или жест вызывают в её воспалённом мозгу множество подозрений и обид. Например, приходит она, как обычно, в середине дня. Все уже давно заняты своими делами, сидят, уткнувшись в компьютеры или гутарят по телефону со смежниками (опять-таки уткнувшись в компьютеры). А она из-за комплексов своих, соблюдая мифические правила этикета, здоровается очень тихо и прямо с порога, то есть с большого расстояния. Естественно мы, сидящие к двери спиной, часто не слышим этого и не реагируем. Отсутствие у нас реакции повергает работодательницу в уныние до конца рабочего дня. Она закрывается у себя в комнате на несколько часов. По выходе из комнаты она с надутым видом снисходит до нас. А под вечер, после того как весь день просидели вместе в одной конторе (всей конторы – три комнаты), как-то глупо здороваться.

Вот и сейчас произошло то же самое – разминулся с ней, не услышав шопота. Через несколько часов мы встретились на кухне при приготовлении кофе. Она молчит, мрачно орудует ложкой в стакане. Здороваться поздновато, а дружелюбность по отношению к ней продемонстрировать надо, а то ведь обидится, нафантазирует всякого, ударится в истерику. Лишнее это, а чего доброго и на зарплате отразится.

Ну я и решаю сказать ей нейтральную фразу: «Видишь, последнее время твои шоколадки не убывают, как прежде, – это я на диету сел».

Она, чувствуя отсутствие явного заговора между мной и Мироном против неё, смягчается и отвечает: «Да… у кого диета, а у кого и стресс, настроение не подходящее». Намекает на несложившуюся жизнь. Мол-де плющит её без мужика, колбасит всяко-разно. А я в свою очередь думаю: «Как же состояние духа влияет на аппетит?» Многие израильтяне, например, во время войны в Персидском заливе поправились, постоянно хлопая холодильником из-за стресса. И зачем вообще в чисто символической беседе ныть и намекать на тяжёлую долю, явно завидуя моей легкой. Ещё сглазит!

Я иду делиться мыслями с Мироном, по дороге обдумывая, в каких словах я ему это изложу. Ведь у работодательницы острейший слух плюс знание английского, стало быть интернациональные слова и русско-ивритский сленг надо сразу отбросить. Никаких «боссов», «шоколадов», «диет» и «стрессов», только славянские корни.

Слово «босс» мы уже давно заменили на «работодательница», как вы уже заметили, «шоколад» был назван «сладостями». Вы попробуйте для эксперимента вот так подбирать слова, сохраняя при этом темп речи, увидите, как это сложно.

Обрисовав Мирону возникшую на кухне ситуацию теми же словами, что рассказываю вам, я дошёл до ключевой фразы работодательницы о стрессах и диетах. Первым делом вместо «диеты» подвернулся «пост», однако тут же отпал, так как созвучен английскому «fast» и мог быть понят работодательницей, равно как и «стресс». В итоге вместо «Да… у кого диета, а у кого и стресс, настроение не подходящее» получилось следующее: «Да… кои из нас говеют, а кои не говевши маются да мытарствуют…»

7.5.2002