Изюм из булки. Том 2

Уже почти не сомневаясь в ответе, я спросил про рецепт спасения Родины.

— Сталин нужен. Сам не помню, но отец говорил: к праздникам все дешевело…

— А сами откуда, если не секрет?

— Так краснодарские мы. Дед — деникинский есаул был. У бабки шашка была, она еще прятала ее, там так и написано было: «от главнокомандующего Южным фронтом генерала Деникина»…

— И что дед?

Водила посмотрел на меня, как на иностранца.

— Расстреляли, ясное дело.

— Но Сталин — нужен? — уточнил я.

— Непременно.

…в декабре 2008 — пассажирский «боинг» рухнул рядом с жилыми домами на дальней окраине Перми.

Россиянка, разбуженная апокалиптическим взрывом, написала потом в своем ЖЖ: «в первую секунду я подумала, что это американцы ударили из установки “Град”…»

Вот спасибо тебе, программа «Время»! Умеешь сориентировать население.

Еще один неубиенный довод

…в защиту Андрея Дмитриевича прозвучал в те дни из уст «атомного» академика Александрова.

Какой-то партийный начальник в академических кулуарах заметил про Сахарова:

— Как он может быть членом Академии? Он же давно не работает!

Александров ответил:

— Знаете, у меня есть член, он тоже давно не работает. Но я держу его при себе за былые заслуги!

Увернуться, однако, удавалось не всем…

Сахарова исключали из Академии Наук. Позориться никому не хотелось, но — надо… Под страхом кадровых репрессий собрали кворум, прислали куратора из ЦК, и процесс пошел, хотя довольно вяло…

Ну очень не хотелось позориться!

И вот какой-то членкор, косясь на закаменевшего лицом куратора, робко заметил, что, мол, оно конечно… и Сахаров поступил с советским народом нехорошо… но вот незадача: академик — звание пожизненное, и еще не бывало, чтобы академиков исключали… нет прецедента…

На этих словах оживился нобелевский лауреат академик Капица.

— Как нет? — звонко возразил он. — Есть прецедент!

И куратор из ЦК КПСС облегченно вздохнул. А Капица закончил:

— В тридцать третьем году из прусской Академии наук исключили Альберта Эйнштейна!

Наступила страшная тишина — и Сахаров остался советским академиком.

На встрече с избирателями (во время моего похода в Госдуму осенью 2005-го) в диалог со мной вошла тетушка средних лет.

Вот вы говорите: демократия, сказала она, — так ведь татаро-монголы! Какая же демократия?

Когда татаро-монголы? — уточнил я на всякий случай (вдруг опять кто-то прискакал, а я не в курсе). Когда монголы-то? Да кругом всю жизнь враги, ответила тетушка, Сталин нужен! У всех кругом враги, заверил я, зачем же еще самим себя гробить? Так Олбрайт хотела Сибирь у России отнять, ответила мне на это тетушка. Точно хотела? — не поверил я. Точно-точно, успокоила тетушка. А демократия — это вранье, вон что демократы-то делают! Да кто демократы-то, спрашиваю. А вот Путин ваш, отвечает. А Америка вообще агрессор! Погодите, говорю, при чем тут Путин, бог с ней, с Америкой; вот вам Норвегия, смотрите, как работает демократия… Так Норвегия маленькая, отвечала тетушка, а мы вон какие, у нас реки замерзают, у нас демократии не получится.

Тут, вслед за логикой этого диалога, меня начало помаленьку покидать и сознание. Причем тут реки? — кричу уже в тумане. Исландия — вообще кусок камня на краю Ледовитого океана…

А зато Запад струсил, а мы Гитлера победили, отвечала тетушка.

Любой довод отскакивал от нее под непредсказуемым углом. Диалог вяз в теткиной голове и распадался на непереваренные куски. Я бился об нее, как Чичиков о Коробочку, и сдался, и в умопомраченном состоянии покинул поле боя…

А вот история другой тургруппы. Новый русский, уцелевший в процессе взаимного отстрела девяностых, остепенился и привез в Иерусалим братков следующего поколения.

Типа культур-мультур.

Привез — и предупредил: если чего в экскурсии не поймете, спрашивайте у меня, я переведу…

Хотя экскурсия шла по-русски.

И вот у Стены Плача братки поинтересовались: а чего у этих — кружке́ на головах?

— Головной убор на ортодоксальном еврее, — пояснила Лена, — называется кипа и означает, что еврей признает над собой власть Господа.

Братки дружно повернули головы к старшому — за переводом. И старшой перевел блистательно:

— Типа ты не самый крутой, — объяснил он. — Есть круче тебя!

— Как вас зовут? — спрашиваю напоследок.

— Южный, — отвечает. — Рэкетир Южный. Вы не сомневайтесь, — добавил он, — я настоящий был рэкетир, меня Кобзон знает…

Это был типаж советского технаря-итээра — симпатичный мужик средних лет на дешевой иномарке. Очки, правильная речь, положительный социальный заряд…

Наш разговор довольно скоро соскользнул на геополитику.

— Обложили кругом, — задумчиво сообщил технарь. — И радары эти против нас… Рвутся к ресурсам.

Я попытался уточнить, о чем речь. Оказалось: Штаты ждут момента, чтобы нанести ядерный удар, всех россиян уничтожить и взять голыми руками нашу нефть.

— Вот уже в Прибалтике НАТО… — говорил технарь. — А у меня во Пскове тетка.

Хотя никакого НАТО в Прибалтике нет, а Америке, для полного счастья, не хватает только нашего ответного ядерного удара, — родственный момент шевельнул во мне человеческие чувства.

— Тревожитесь за тетку? — спросил я.

— Да, — просто ответил он.

— Что же делать? — спросил я, уже готовый к нестандартным предложениям.

— В принципе, можно положить на грунт возле Флориды подлодку с боезапасом и рвануть вместе с командой, — складно ответил человек, не меняя рядности и скорости движения.

Судьба Флориды и команды российских моряков была решена в районе метро «Сокол», секунд за пять.

— И что? — спросил я, дурак дураком.

— Цунами будет, Флориду смоет, — просто пояснил он.

— Согласились, — говорю. — Что дальше?

— Так, — неопределенно пожал он плечами и замолк.

Дальнейшие шаги по повышению обороноспособности России еще не были просчитаны российским инженером. А может быть, идея смыть Флориду показалась ему самодостаточной.

Самое страшное в этом сюжете вот что: моим собеседником был совершенно нормальный и даже симпатичный человек! Он не вещал о конце света и числе Зверя, не рассказывал, как его облучали из угла инопланетяне…

Минут за пять до того, как утопить Майами, он по мобиле договорился с какой-то бабой Леной, что чего-то привезет ей под Тверь и поможет по хозяйству.

Для получения статуса беженца кандидат на заветную американскую «грин-карту» должен был доказать, что его ущемляли как еврея. Это был тот редкий случай, когда погром мог улучшить материальное положение.

И приходит на интервью в американское посольство немолодой человек с характерной выправкой. Сотрудник посольства смотрит на него, смотрит в его бумаги и интересуется:

— Ну вот, вы — полковник советской военной авиации, награждены медалями… Расскажите, как вас ущемляли по национальному признаку?

Летчик был готов к вопросу и пожаловался без раздумий:

— Когда в семьдесят третьем наша эскадрилья готовилась бомбить Тель-Авив, меня не взяли!

— Видишь, — говорит, — домик? Это домик судьи.

Судя по размерам домика, судья был человеком принципиальным и мало не брал.

— А вот, — говорит адвокат, — домик прокурора. Тоже неосторожный человек.

— Почему?

— Надо было сначала уволиться, а потом строить такой домик. Вот, гляди сюда…

По соседству виднелся немаленький участок, плотно загруженный импортными стройматериалами.

— Это участочек следователя по особо важным делам. Он через год уволится, уйдет в бизнес и уже тогда начнет строительство.

Я не нашел связи…

— Вот и следствие не найдет связи, — объяснил адвокат. — Между домиком и предыдущим местом работы…

Тут я помаленьку начал понимать, куда попал. Но впереди было еще много открытий.

— Это дом главы местного РУБОПа, — продолжал экскурсию адвокат. — Рядом — дом местного авторитета.

Между домами, которые уместнее было бы назвать усадьбами, не наблюдалось даже забора. На общей лужайке красовалось барбекю. По вечерам, после рабочего дня, глава РУБОПа обсуждал с авторитетом ход его поимки…