Все рассказы (сборник)

Наиболее распространенным в Катманду культом является секта

"Стремящихся Убедиться". На улицах города часто можно видеть ее

последователей - они ходят в наглухо застегнутых синих рясах и носят с

собой корзинку для милостыни. Цель их духовной практики - путем усиленных

размышлений и подвижничества осознать человеческую жизнь такой, какова она

на самом деле. Некоторым из подвижников это удается; такие называются

"убедившимися". Их легко узнать по постоянно издаваемому ими дикому крику.

понять что-то про окружающий конкретный мир или про другого конкретного человека можно только одним способом — увидев в нём что-то, что уже есть у тебя внутри…

- Бог, - умильно сказал Маралов, - это как бы персонифицированное обобщение всего непонятного.

*- Привяжется какая-нибудь чушь - громко сказал он книжному шкафу, -

так человек и с ума может сойти. Если, конечно, слаб духом.

- Одномайственно.

– Давай, трудячь, в партком твою Коллонтай!

- Всем котам первомай сделаем в три цэка со свистом!

– Ты даешь, мир твоему миру.

– Какого молота ты там высерпить хочешь?

- Май с ним.

- В Рот-Фронт вам слабое звено и надстройку в базис!

- Ты откуда знаешь, знамя отрядное?

– Ну и успехов в труде.

- Какого же ты мая, мать твою...

- Май твоему урожаю…(из рассказа «День бульдозериста»; в нём вместо матюгов — советские лозунги)

Зарплата здесь обалденная. Просто… Просто такой дорогой кокаин.

«Куда бы я ни пошел, – подумал Михаил Иваныч, с удивлением садясь на диван, – везде обязательно оказывается хоть один сумасшедший. Но вот, наконец, я в одиночестве…»

...базарные фокусы былых времен кажутся в эпоху упадка священнодействием.

что никакого единого Бога нет, просто в каждой стране у людей существует какое-то главное чувство по поводу жизни, что ли, и если выразить это чувство в виде сказки или истории, то как раз и получится конкретное священное писание и каждый конкретный, отдельно взятый Бог.

Представьте фокусника, который, сидя перед лампой, складывает пальцы в сложные фигуры, так, что на стене появляются тени зверей, птиц, чертей и красавиц. А после этого он до смерти пугается этих чертей, влюбляется в красавиц и убегает от тигров, забывая, что это просто тени от его пальцев. Можно было бы назвать его безумцем, не будь сам этот фокусник попросту тенью от знаков «фокус» и «человек». Весь мир вокруг — такой театр теней; пальцы фокусника — это слова, а лампа — это ум. В реальности же нет не только предметов, на которые намекают тени, но даже и самих теней — есть только свет, которого в одних местах больше, а в других меньше. Так на что надеяться? И чего бояться? Однако, говоря об этом, я не беру лампу истины в руки, а просто гну перед ней пальцы слов, создавая новые и новые тени. Поэтому лучше вообще не открывать рта.

Конечно, с одной стороны, мы действительно создаем все вокруг, но с другой – мы сами просто отражения того, что нас окружает. Поэтому любая индивидуальная судьба в любой стране – это метафорическое повторение того, что происходит со страной, а то, что происходит со страной, складывается из тысяч отдельных жизней.