Курьезы моей службы

1. Вступление

Поскольку я написал, что призыв избавил меня от неприятных заданий на работе, я не мог не вспомнить о прохождении службы в ее рядах. И я решил написать рассказ о своей службе в рядах вооруженных Союза.

Поскольку я был призван после окончания вечернего отделения геологического факультета МГУ, мне, к этому времени, "стукнуло" 25 и, побывав уже в нескольких геологических экспедициях на Колыме и, будучи не юнцом, а взрослым парнем, я отнесся к призыву, как к очередному приключению. Тем более, что перед моим призывом вышел указ о новом сроке в 1 год для призывников, окончивших ВУЗы, в которых не было военной кафедры. А по окончанию службы – присвоения офицерского звания "лейтенант". Интересно, что после прохождения мною службы, этот приказ был отменен. Так что мне повезло вовремя родиться!

Сейчас, оглядываясь на прошлые годы, я бы назвал всю службу как ряд нелепых… как бы это помягче сказать… курьезов, что ли.

2. Призыв. Дорога…

Начну с того, что по прибытию в военкомат, нашу группу пришедших отвезли на приемный пункт непонятно куда, где во дворе за высоким забором собралось человек 200-300 призывников. Жить и ночевать определили в здании, видимо, бывшей школы, где была столовая и большие комнаты с деревянными широкими лавками для ночлега. Кормили нас из алюминиевых мисок с алюминиевыми ложками какой-то жидкой баландой с перловкой, а каша была тоже перловая. Ни матрасов, ни одеял не было. Так что приходилось всю ночь ворочаться на этом жестком ложе.

Каждый день приезжали "покупатели" – военные из различных частей Союза и отбирали из списков тех, кто им подходил по специальности. Кто-то, таким образом, уезжал, кто-то прибывал с новой партией призывников, но определилась некая группа, которую никак не разбирали. В такой группе находился и я. Покидать расположение призывного пункта было запрещено, но, кто поумнее и посмелее, перемахивал вечером через забор и сбегал на ночь домой. Утром они возвращались. А я, воспитанный в глупой серьезности происходящего, не решался на это, хотя переночевать дома на мягкой софе, да еще и с молодой женой было бы куда приятнее.

Так мы провели в ожидании минимум неделю… Собралась наша группа из таких невостребованных десятка два. Был даже один водолаз, уж его-то почему не брали, непонятно… Но вот, собрав всех скопом, нас выдернули из призывного пункта и погрузили в железнодорожные плацкартные вагоны. Поезд тронулся и колеса застучали… Я, будучи поопытнее молодняка, сразу забрался на верхнюю койку, где можно было рассматривать унылые пейзажи за окном и дремать, когда захочется, а не сидеть впритирку на нижних полках.

Покидать вагоны было запрещено. Двери были заперты. Состав, бывало, подолгу стоял на полустанках, пропуская встречные и попутные пассажирские и грузовые составы. Кормили нас из полевой кухни, куда за едой на всех бегали выделяемые сержантом наряды. Еда была тоже простецкая. Сержанты, сопровождающие нас, прошлись по вагону и собрали с каждого по рублю-полтора якобы на домино и шашки. И мы, по неопытности, сдали. А кто поумнее, сказали, что денег нет и от них отстали. Шашки, шахматы и домино были, оказывается, полжены нам, карты запрещены. Сержанты пустили собранные деньги на выпивку, а из наших "умельцев" некоторые умудрялись на стоянке вылезти из окна и сбегать в ближайший магазин… Так что часть вагона была постоянно "навеселе".

Куда нас везут, нам не сообщали – военная тайна! Дело было в ноябре, но поскольку холоднее не становилось, мы поняли, что везут куда-то на юг. Деньги у призывников потихоньку кончались и тогда они стали продавать верхнюю одежду. На остановках под окнами вагонов вечно бродили какие-то мужики… И я тоже продал за 3 рубля свое осеннее полупальто, поскольку не было смысла возвращать его домой в Москву, как нам было обещано.

Но, наконец, нас выгрузили из вагонов и повезли в расположение части. Был поздний вечер, потихоньку стемнело, а нас построили на плацу и поскольку, видимо, не ожидали нашего приезда, продержали не нем часа два-три. Видимо, что-то не было подготовлено. Наконец всех отправили в баню и, забрав гражданскую одежду, выдали обмундирование.

3. Первые дни в "учебке"

Утром нас подняли, выгнали "топлес" на зарядку, затем "взводам туалет и оправиться", умывание и завтрак.

Я заметил, что за забором стоит отдельно станция РЛС с большой антенной, а на заборе большой красный плакат "Наша часть первая засекла самолет-разведчик Пауэрса!" Было чем гордиться!

Затем прибывших стали распределять по специальностям. Оказалось, что это "Учебка" – Учебная часть, готовящая специалистов ПВО ракетных частей. Расположена она в небольшом городке Куляб под Душанбе. Срок обучения – 6 месяцев. Специальности – радиотехники и стартовики.

Из разговора с руководящими нами сержантами я понял, что элитная специальность – это стартовики и мне захотелось попасть именно туда, а учить морзянку в радиотехнических совсем не хотелось. И, когда майор, к которому нас вызывали по списку прибывших и распределяющий нас по подразделениям, спросил, смогу ли я несколько раз подтянуться на турнике, я ответил, что "могу". Посмотрев на меня внимательней, он спросил:

– А "выжим силой" сделаешь?

– Сделаю.

– А "подъем переворотом"?

– Сделаю.

Он сделал какую-то запись в списке и вызвал следующего.

Так я попал в стартовое подразделение. Наше дело заключалось в принятии машины с ракетой "земля-воздух" и перегрузку на стартовую установку, расположенную в открытом бетонированном окопе…

Но до этого было еще далеко! Надо было нас научить маршировать и выполнять команды. На второй день нашего пребывания в "учебке" нашей ротой руководил один из сержантов, который показался мне парнем симпатичным, но каким-то недостаточно опытным, юным и "нежным". Разбив нас взводами по 4 человека, он стал командовать каждому: – "прямо", "направо", "налево", "кругом".

Получив команду "прямо", а я оказался впереди идущим, я зашагал вперед, а он, командуя другими, отвлекся и не заметил, что мы дошли до конца площадки… Я же, не получая дополнительной команды, приученный к строгому выполнению команд и не видя, что творится сзади, продолжил движение вперед, прямо через ограждающий площадку коротко подстриженный кустарник…

– Стой!.. Стой!.. – закричал нам сержант, сразу забывший про все команды.

Его неопытность подвела меня и к крупной оплошности (очередному курьезу). Поскольку мы поздно легли, уже ночью, нас пожалели и уложили на второй вечер на час пораньше. Но инструктаж был какой-то слабый. Нам как-то недоходчиво юный сержант объяснил, что перед подъемом нужно сначала поднять сержантов, а затем состав роты. Назначенный дежурить на ночь дневальным "на тумбочке", помня сказанное нам на инструктаже: "Солдат должен спать 8 часов" и хоть и видя, что в расписании стоит четкое время подъема, я, растерявшись, все же решил поднять состав. Зажег свет в казарме и заорал:

– Батарея, подъем!.. Батарея, подъем!

Все повскакали с коек, сержанты не понимая, что случилось, все же оделись быстрее всех и вывели состав на улицу для зарядки. Выяснив у меня причину раннего подъема, сержант, учитывая мою неопытность, сказал:

– Ладно! Лучше раньше, чем позже! Но в дальнейшем придерживайся расписания, а сержантов поднимай на 5-10 минут раньше.

И пошли дни занятий…

4. Обучение. Зачеты по 3 и 6 км

Маршировку по плацу и физические комплексы, мы чередовали с занятиями в классе, постепенно изучая "теорию" – внутреннее содержание ракеты и принцип ее действия. Все было элементарно и совершенно непонятно, зачем нам это знать чисто практически.

Наше дело было забежать в окоп, перевести ракету с машины на установку и убежать. И какие токи текут в этой ракете и куда, нам было практически наплевать. И если основной состав взвода крутил какие-то ручки перевода ракеты, то мне, как командиру взвода, было вообще нечего делать…

– Имитируй деятельность! – обучал меня сержант. – Забеги в окоп, оглядись, как бы проверяя, нет ли крупных камней в окопе, запрыгни на подножку установки и осмотри ее поверхность, не попало ли туда чего… На все про все норматив в секунды и надо успеть. Вот этот норматив мы и отрабатывали, до автоматизма…

Время от времени, назначенный на сутки дежурным (дневальным) по батарее, нам приходилось принимать и сдавать дежурство. Перед сдачей, мы мыли бетонные полы в казарме. Вымыть их было делом нехитрым – мочишь большую тряпку в ведре с водой и тащишь ее волоком за собой, как полотно. И не раньше это надо было сделать, и не позже… Сделаешь раньше, останутся разводы, а сделаешь непосредственно перед приемкой, проверяющий приходит, полы мокрые, а ждать у него времени нет…

Или вот, поручили нам как-то плац водой полить, чтобы не пылил. Выдали ведра, а водичка из крана у казармы течет тонкой струйкой. Пока ведро наполнишь, пока разбрызгаешь – он опять сухой. Я все недоумевал, почему воду в кране побыстрее не включить? Или, вообще, не полить плац из шланга? Потом согласился, правильно говорят: – Чем бы солдат ни занимался, лишь бы не сидел без дела…

И еще у меня была проблема – мне было тяжело бегать. Выдыхался быстро. Состав роты подобран был из ребят долговязых, на турнике они как сосиски висели, а пробежать километр им было делом плевым. А у меня все наоборот и в шеренге при построении я стоял почти последним. Так что, по началу, во время утренней километровой пробежки вокруг стадиона, после комплекса физических упражнений, я просто срезал углы по стадиону. Но к концу учебы я все же потихоньку втянулся.

И все бы ничего, но в середине срока учебы положено было пробежать 3 км с полной выкладкой и оружием, а потом сдать зачетом на время по нормативу. Я сразу понял, что не смогу пробежать… А прибежать к финишу нужно было группой, не растягиваясь. Так что, пробежав половину расстояния, я повернул обратно. Ребята добежали до поворота назад, догнали меня и перегнали… Они даже забрали у меня СКС. На финише я долго не мог отдышаться, в горле просто огнем полыхало, так горело…

Но как сдать зачет? И тогда я придумал сходить в медсанчасть и пожаловаться на головные боли от нагрузок. И получил справку об освобождении от физических нагрузок.

Но как сдать 6 км? От подготовительной пробежки я как-то открутился, а когда стали сдавать зачет, отбежав с километр от части, я «нырнул» в овраг… Недалеко впереди увидел еще две торчащие в овраге головы… Дождавшись своих, выскочил из оврага и, присоединившись к последним из группы и взяв у них два карабина, добежал до финиша.

5. Карабин СКС 5.6 мм

В процесс обучения входили упражнения с карабином и стрельбы.

Знающий толк в оружии еще по экспедиции, где на время полевых работ, мне выдавали боевой карабин калибра 7.62 мм, я не мог относиться к положенного мне в учебке карабина СКС калибра 5.6 мм безразлично.

Я даже нашел как-то в Верхоянье берданку калибра 10.8 мм, оставленную прямо на земле на временной стоянке каким-то местным оленеводом или охотником. Такие винтовки были на вооружении царской армии во время войны с Турцией. Затем их сменили «мосинки». Приклад от времени был серый, высохший и легкий, а затвор было не вынуть. Ствол с затвором я отмочил в керосине, а приклад покрасил и покрыл лаком. Гильз не было. Но один из геологов, имевших такую, сказал, что с ней можно смело на медведя в кустах ходить. И научил, как переделать гильзы охотничьего карабина 8.2 мм под берданочные. Я отлил 32 граммовые пули и мы испытали ее, привязав, на всякий случай, веревочкой за курок. Дернул… Все в дыму… Порох-то дымный… Но все в порядке, работает…

Выстрелил просто в галечную косу, так целая борозда осталась… Мощная штука! Но гильзы плохо вынимались и надо было поработать «притиром» в патроннике. Я и притир достал, но руки-то тоже нужно умелые иметь, и навык работы с ним. Короче, с расточкой патронника ничего у меня не вышло. И от греха подальше, чтобы у меня не возникло неприятностей, я просверлил дырку в патроннике снаружи. Теперь можно было хоть на стенку на ковер повесить. Красивая, все-таки, вещь!

СКС был настолько красив, прикладист, легок и удобен, что мне было даже жаль громко стучать прикладом об асфальт плаца, как этого требовал сержант. Громко стучать нужно было для наглядности и форса, а я все боялся, не треснет ли приклад от такого стука… В оружейной комнате мы постоянно разбирали и собирали затвор, смазывали его и ствол маслом и я все удивлялся его конструкции – какие-то болванки с пружиной внутри… Раз, два и разобрал. Раз, два и собрал.

А точности и кучности боя я поразился на стрельбах, куда нас вывозили пару раз за полгода. Я стрелял хорошо и на стрельбах в тире от экспедиции держал третье место. А здесь я с легкостью и без усилий поразил мишень в "яблочко".

Жаль, патронов выдали всего штуки три… я бы еще пострелял.

6. С кинокамерой…

А еще, в порядке политпросвещения и воспитания в любви и гордости за Родину и Армию, нас выводили в клуб городка для просмотра художественных фильмов.

Это дело я любил, сам был киноманом и фильмы, как ни странно, показывали довольно интересные. На мой взгляд, конечно.

Так, если многие я уже видел, но смотрел с интересом, мне запомнился, например, фильм "Белый взрыв" о выполнении боевой задачи в горах во время Великой Отечественной. В главных ролях были молодые Гурченко, Никоненко, Джигарханян, и даже Высоцкий. А впечатление было такое, что, по непонятным причинам, такой патриотический фильм долгое время пролежал "на полках".

Я сам как-то в экспедиции снял любительской 8 мм камерой фильм о полевой жизни геологов и назвал его «Геологи на Колыме». Получился фильм хоть и не очень качественный, но довольно внятный и с нехитрым сюжетом. Захотев показать его своим сослуживцам, я попросил жену прислать мне катушки с пленками. И вскоре получил посылку.

Взяв у ребят из радиотехнической роты, а она располагалась в соседней зале казармы, киноаппаратуру и, пригласив всех желающих, я показал в классной комнате фильм всем собравшимся. Кассеты затем убрал в тумбочку у кровати.