Далеко от северных земель, там, где ветры пустыни пыльными плащами метут редкую растительность, трещал сухими сучьями маленький костёр. Он притаился в каменистых развалах под старым раскидистым деревом, освещая лица людей с кожей цвета эбенового дерева. Первый – высокий, высохший старик. Он сидел, ссутулившись, уложив длинное копье с широким наконечником на колени и, казалось, дремал. Второй – быстроглазый и улыбчивый мальчик – старался во всем подражать старцу, копируя жесты и неудобную позу. Отблески огня выхватывали из темноты уродливые шрамы на теле старика, причудливые рисунки покрывали его с ног до головы. Их не скрывали даже многочисленные ожерелья и браслеты из бисера, костей и раковин. Мальчишка вглядывался в языки пламени, а старик напевал что – то себе под нос на неведомом языке.

– Бабу, дедушка, – прервал пение старца мальчик. – Скажи, больно было?

Он указал на иссечённую шрамами грудь деда. Старец Агассу задумался, поправил сползшую накидку, и прикрыл страшные рубцы:

– Это почётно. Мы – дети леопарда. Шрамы – его метка. И нет выше доблести, чем нести на себе его знак. Когда–то, очень давно люди были молоды и пугливы, они не умели охотиться, бродили по земле от укрытия к укрытию. Они не выходили из убежища по ночам и совсем не знали огня, что отгонял бы диких зверей, и страшились спускаться к ручьям и рекам, чтобы утолить жажду. Но однажды люди забрели во владения Первого Леопарда, Чуи. Владыка никогда не видел столь чудных существ. Он лежал в высокой траве и незаметно наблюдал за людьми. Его внимание привлекла дочь вождя. Она была прекрасна. У неё был задорный заливистый смех. Когда она улыбалась, солнце блекло и пекло не так нещадно, а вода становилась светлей и прохладней, придавала больше сил. Ведь все знают, что самое ценное на нашей земле – это милость солнца и воды. Леопард невольно залюбовался её отражением в небольшом озере и совсем потерял осторожность. Вождь племени, заметив его, закричал, предупреждая людей об опасности. Люди бросились наутёк, а вождь с ужасом заметил, что Леопард Чуи сквозь высокую траву крадётся к его дочери. Не помня себя от отчаяния, он без оружия бросился на врага. Но могучий зверь легко подмял его под себя, исцарапав острыми когтями все тело. Он стоял над своей истекающей кровью жертвой, но заглянув человеку в глаза, не увидел в них страха. Тогда леопард понял, что впервые встретил равного себе по духу. Дочь вождя из-за дерева с ужасом наблюдала их краткую борьбу. Возможно, в тот момент леопард был не голоден, а может быть, познал, что такое Любовь. И тогда он заговорил:

– Ты храбрый человек, – обратился он к вождю. – Если отдашь мне в жены свою дочь, я отпущу тебя и буду защитником всем твоим людям.

Вождь согласился. С тех пор мы, потомки Первого Леопарда Чуи, храним эту землю и наших людей. А самые смелые и отчаянные воины носят на себе отметины великого предка.

– А я получу такие отметины? – восторженно спросил мальчик. Он давно в мыслях рисовал себя великим героем, как он ходит из селения в селение и свершает великие деяния. Он, правда, ещё не знал какие именно, но не сомневался в том, что когда–нибудь его имя будут прославлять у всех костров великой саванны.

– Когда будешь достоин. Дух леопарда должен сам тебя выбрать, – ласково посмотрел на внука старик. – Иначе он не одарит своей силой.

– А как проявить себя? – поник тот. – Как узнать, что я достоин?

– Аниото, я вижу в тебе силу духа, она пророчит великое будущее. Не сворачивай со своего пути, придёт время, и о твоих подвигах будут петь все племена, населяющие эту землю от знойных песков пустыни до туманных гор, – старик протянул руку, перевернул изрядно обглоданную огнём узловатую ветку, и пламя вскинулось вверх с новой силой.

– Скорей бы, – нетерпеливо выпалил мальчик. – А как получил свои отметины ты?

Старик вновь помедлил с ответом, перебирая свои бесчисленные браслеты:

– Это было давно, я был чуть старше, чем ты сейчас. В тот год я заслужил своё первое копье и принёс в дом добычу. В деревне было большое торжество. Возносили хвалу предкам. Все пели и плясали у костра, даже когда стемнело. Но злой дух пустынных ветров Хармантан проник на наш праздник. Он хотел украсть нашу святыню. Камень, который подарили нам небеса. – Ты знаешь, мы так и называем его – «Небесное семя». Теперь только посвящённые знают, где он хранится. Много лет назад он упал в наше селение, раскалённый уголёк, заблудшая искорка небесного костра. После наши мастера долго бились над ним, но ему все было нипочём. Ни огонь, ни железо и камень, ни вода его не брали. Старейшины сказали, что это добрый знак, что нет ничего прочнее его во всех мирах. С тех самых пор Небесное семя даровало удачу охотникам и здоровье всему нашему роду, поэтому мы бережно хранили его и его тайну от врагов и злых взглядов.

И вот однажды вор задумал недоброе, он обернулся чёрным леопардом и метнулся в святилище, где хранился камень. Женщины закричали, мужчины схватились за оружие. Я был ближе всех и преградил ему путь. Ударил копьём в плечо, но оно отскочило, словно от камня, не причинив ему никакого вреда. Тогда я разбил о его голову кувшин с пальмовым маслом и, зачерпнув наконечником копья раскалённые угли, бросил их в его оскаленную пасть. Ещё мой дед говорил мне, что всякий зверь боится огня. Пламя охватило леопарда, он завизжал от боли и набросился на меня.

Он рвал меня когтями, пока не прибежали все наши охотники и сообща горящими палками не прогнали его. После схватки я пролежал израненный в бреду до новой луны. Наши старцы не знали, чем мне помочь. Говорили, что на меня напал злой дух и отныне я проклят. Люди боялись подходить ко мне и помощи ждать было неоткуда, пока с Чёрных северных гор не пришёл странник с лицом, спрятанным под уродливой маской. Он омывал водой моё тело, унимал жар, прикладывал большие холодные камни со дна горных рек. Он вытащил из моего тела коготь чёрного леопарда–духа, именно он своим ядом отравлял мою кровь. Безликий пел незнакомые песни, жёг пряные травы, промывал мои раны, после чего я пошёл на поправку. Затем человек ушёл и поселился рядом с деревней. Он и поныне там. Порой из его хижины доносятся странные звуки, звон метала, жар зловонного дыхания. Его жилище в десяти полётах стрелы на север от нашего костра. Люди обходят его стороной, считая колдуном, но мне он друг.

Старик замолчал и бросил в костёр сухую колючую ветку кустарника-буша. Огонь с треском взметнул лепестки пламени и искры устремились ввысь, смешавшись с мерцанием звёзд. Аниото, обняв колени, нетерпеливо ёрзал и ждал продолжения рассказа. Старик медлил. Он наклонился и прошептал на ухо внуку:

– После того, что случилось на празднике, старейшины решили перепрятать священный камень, и когда я поправился, поручили это мне. А я пришёл за советом к другу. Сейчас украсть его невозможно, ведь только двое из ныне живущих, я и человек в маске, знаем, где он, а в святилище, на виду, лежит другой камень. С тех пор чёрный дух Хармантан злится, налетает на нас жарким пустынным ветром. Он врывается в наши дома, переворачивает все вверх дном, засыпает посёлки песком, но ничего не может найти…

Вдруг позади послышался подозрительный шорох, под чьей–то ногой хрустнула сухая ветка, раздался короткий свист. Из темноты вылетела чёрная стрела и насквозь пронзила плечо старика чуть выше сердца. Он свалился на бок и судорожно захрипел. Аниото схватил дедово копье и бросился в темноту, но ночь скрыла подлого врага. Аниото сразу же вернулся обратно к деду, тот пытался подняться, но ему не хватало сил. Он судорожно вцепился Аниото в руку и притянул к себе.

– Приведи… моего друга… – он говорил прерывисто, с трудом. – Лекаря…человека без лица… Скорее, Аниото, скорее…

Хватка его ослабла, он обмяк и зашёлся хриплым кашлем. Мальчик со всех ног бросился в темноту. В панике он чудом не забыл направление. Полная луна заливала саванну мягким потусторонним светом, все низкорослые кусты и валуны приобретали пугающие формы, за каждым из них грезилась опасность, высокая трава колыхалась. Казалось, это покачивается сама зыбкая земля. Он бежал, спотыкаясь, колючки впивались ему в ноги, шипы царапали тело. Дом колдуна находился где–то поблизости, но был надёжно спрятан от людских глаз.

Так повелось с давних времён. Шаманы и колдуны всегда жили отшельниками, чтобы никакая сила не могла навредить их родным. А бренность их тела скрывала в себе бессмертный дух, который потом, после смерти, мог отомстить своим обидчикам. Поэтому их все боялись, ведь если тебе нельзя навредить ни в этом мире, ни в другом, ты становишься неуязвимым для врагов.

– Помогите! – кричал мальчик задыхаясь.

Впереди мелькнул огонёк. Аниото ускорил бег, казалось, ноги не касались земли и неслись впереди хозяина, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Когда до хижины было рукой подать, кто–то резко откинул полог жилища, и свет очага озарил устрашающую фигуру. Тот, кто стоял на пороге с ног до головы был завернут в шкуры и увешан амулетами. Лицо его украшала жуткая маска неведомого рогатого зверя. Она полностью покрывала голову и плечи, из-за чего лекарь казался невероятно огромным.

– Помогите! – снова закричал Аниото. – Там…– успел прошептать он и задохнулся. Слова рвались из горла, но на них не осталось дыхания.

– Дед… – хрипел он, опершись на копье, и махнул рукой в сторону костра.

Однако Безликий понял его и без слов, потому, не мешкая, бесшумно растворился в темноте. Аниото бросился за ним, но так и не смог догнать. Когда мальчик вернулся к костру, старик уже дышал ровнее. Голова деда покоилась на коленях человека без лица. Незнакомец вертел в руках извлечённую из раны чёрную стрелу. Взрослые едва слышно говорили о чем–то.

– Я подоспел вовремя, – глухо сказал Безликий. – Это непростая стрела. Посмотри, старый друг. Она сделана из чёрного дерева Мпинга, растущего далеко отсюда. У неё серебряный наконечник, и он пропитан редким ядом.

Неподалёку захлёбывалась от смеха гиена, ей вторили визгом шакалы. Старик снова захрипел. Аниото сел рядом с дедом на корточки и бережно смахнул с его лица прилипшие песчинки.

– Но ты сможешь его вылечить? – с надеждой спросил мальчик.

Безликий не ответил. Казалось, он погрузился в себя и отправил свой дух в неведомые места.

– Сможешь? – повторил Аниото.

Безликий хранил молчание, эта тишина была невыносима для Аниото .

– Время молодой луны прошло, – неожиданно произнёс человек в маске. – Настаёт время умирающего месяца. Раны не затягиваются на старую луну. Истаивая, луна будет высасывать все жизненные силы. Я могу погрузить его в сон, пока ты не найдёшь противоядие. До новой луны ещё есть время. Иначе он умрёт. Старая луна, уходя, заберёт с собой всех хворых и немощных.

– Аниото, подойди ко мне, – прошептал дед. – Возьми…

Он снял с шеи и втиснул в ладонь внука ожерелье с большим черным когтём посередине.

– Пусть оно принесёт тебе удачу и убережёт от… – голова его бессильно свесилась. Человек в маске запел, голос его звучал все сильнее и сильнее. Наконец песня оборвалась. Помолчав, он устало произнёс:

– Я сделал все, что смог. Твой дед уснул. И он будет спать, пока ты не добудешь противоядие, юный Аниото. А если ты его не добудешь до срока, он никогда уже не проснётся.

Мальчик сидел не шелохнувшись.

– Ты слушаешь меня, Аниото? – рявкнул Безликий. – Иди и принеси мне противоядие.

– Я? – мальчик собрался. – Говори, что за противоядие.

– Ты должен принести мне кровь чёрного леопарда не позднее новой луны. Иначе я ничем не смогу ему помочь.

– Но разве чёрный леопард не погиб, когда напал на деда?

– Нет, убить его обычным оружием нельзя. Он злой дух пустынных ветров в своём земном обличии. Добудь мне его кровь, я сделаю противоядие и спасу твоего деда, моего друга.

– И что же мне делать? Где искать? – растерялся Аниото.

– На самой границе с пустыней, в дне пути на север растёт огромное старое дерево. Оно стоит там с начала времён, и никто, ни духи, ни люди не помнят дней, когда его там не было. Испроси у него совета. Возможно, там ты получишь помощь.

Страшный человек поднялся, бережно поднял на руки старика и понёс в сторону своего жилища.

– Возьми дедово копье. Теперь ты его хранитель, вместо деда, оно по праву твоё, – донеслось из темноты.

Чахлый костерок мигнул напоследок и погас. Мальчик остался один. Он крепко сжал старое древко копья, посмотрел на звёздное небо, оно ободряюще улыбнулось ему зарей на востоке. Ночь заканчивалась.

Все мужчины племени Аниото не выходили из дому без оружия. Копье с широким стальным наконечником, знак воина и защитника, лёгкое копье для метания, лук – все это они носили в руке. Тетива была спущена, чтобы лук оставался тугим, её натягивали только перед охотой или битвой. Удобнее носить оружие в одной руке. Колчан со стрелами для охоты и войны висел за плечом на спине. И последнее, гордость каждого мужчины, стальной нож в богато украшенных ножнах на поясе.

Аниото по молодости лет ещё не заслужил права носить оружие, а дед не обременял себя «лишним железом», как он выражался, довольствуясь свои старым верным копьём с отполированным древком. Старик дорожил им и предпочитал его всему остальному оружию. И сегодня, уходя в савану, он взял с собой лишь его. Мальчик гнал от себя мысль, что ему одному придётся приблизиться к пустынным землям, от неё холодком отдавало в животе. Но Аниото был потомком великих воинов и понимал, что для спасения деда должен стать мужчиной, отправиться в логово врага и пустить ему кровь. Он знал, что докажет свою храбрость, проявит находчивость, отточит ум в тех испытаниях, которые выпадут на его долю. Он верил, что будет быстрее ветра, ловчее леопарда, сильнее слона и что у каждого костра будут слагать песни о нем.

Аниото тщательно обыскал стоянку. Из припасов у них с дедом оставался небольшой мешок муки грубого помола, потёртая тыквенная фляга с водой. Лук и стрела для высверливания огня, праща для мелкой дичи, да пара домотканых циновок из козьей шерсти, небольшой мешок грубой муки ямса – вот и все малое имущество, которым ему предстояло обходиться. Если чего и было в достатке, так это травяного чая, так любимого стариком Агассу, без которого он никогда не выходил из дома.

Он поднял флягу, перебросил через плечо ручку плетёной сумки с нехитрым скарбом, перехватил удобнее древко копья и побежал по каменистому дну пересохшей реки. Длинное копье царапало камень и цеплялось за колючки, мешало, пока мальчик не приноровился и вес оружия не стал для него незаметным.

Аниото всегда внимательно слушал и никогда ничего не забывал и, потому дед и выбрал его себе в провожатые. Ища направления, он вспомнил, как однажды дед рассказывал ему, что в давние времена все реки стекали с северных гор. Тогда Аниото подумал, что старые русла должны привести его прямо к ним. Он мчался, пока солнце не приблизилось к зениту. Воздух вокруг прогрелся, и дышать с каждым шагом становилось труднее. Раскалённые камни жгли ноги сквозь кожаные сандалии. Аниото знал, что солнце быстро высушит его жизненные силы. На бегу он выискивал глазами укрытие, где переждать жару. Наконец, выбранное им путеводное старое русло подарило ему долгожданное убежище, небольшую пещеру. Аниото с опаской заглянул внутрь. Мало ли кто мог притаиться в спасительной тени камней. Для верности он постучал копьём по камням. Только испуганная ящерица выскочила и хотела сбежать, но Аниото ловко перехватил её. С утра у него во рту не были ни крошки. Даже эта ящерица была для него богатством. Он сделал маленький глоток тёплой воды из тыквенной фляги. Воду надо беречь. А сейчас ему требовался отдых. Свернувшись калачиком, мальчик уснул в прохладе каменного мешка.

Когда пекло пошло на убыль, Аниото выбрался из убежища и продолжил путь. Он бежал весь остаток дня. Вода во фляге быстро убывала. Дыхание пустыни усиливалось и чувствовалось во всем. Скудная растительность почти исчезла, только нагретый на камнях воздух, дрожа, поднимался в небо.

Дерево, словно подразнивая, возвышалось над горизонтом, но, сколько бы он ни бежал, оно не становилось ближе, а только пританцовывало в раскалённом эфире. Только к вечеру, когда ноги были истёрты в кровь, а сил почти не осталось, он достиг своей цели. Крона могучего исполина закрывала половину неба. Изрезанные трещинами узловатые корни впивались в каменистую почву, и казалось, спускались к самому центру земли. Кочевники пустыни считали, что только это дерево не позволяет земле перевернуться. Увидев его вблизи, Аниото готов был этому поверить. За деревом раскинулась великая пустошь. Именно оттуда, из своих безжизненных владений, всегда налетал с жестокими набегами на беззащитные перед его гневом племена злой песчаный ветер Хармантан. Мальчик с трепетом подошёл к стволу огромного дерева, уважительно перешагнув через могучие корни. Приложил ладонь к шершавой коре и заговорил:

– Прости, что тревожу тебя, великий старец. Мне некуда было идти. Человек с маской вместо лица сказал, что тут я найду помощь.

После этих слов Аниото поведал безмолвному дереву все, что было у него на душе. В лучах заката он пристально вглядывался в сухую крону, надеясь увидеть знак. Вот Солнце уже нырнуло в песчаные волны, а знака все не было. Аниото разочаровано опустился на камень. Ночь возвращалась в свои владения, неся жизнь в пустынные днём земли. Кто–то шуршал рядом, шелестел крыльями, полз среди валунов, охотился и был добычей. Мальчик слишком хорошо знал, какую опасность таила в себе ночь. Он собрал сухие листья и ветки, развёл огонь так, как это делали все его предки с изначала времён.

Старики говорили, что с рождения мира огонь был заключён в сердце Земли. Раз за разом он вырывался на поверхность и уничтожал все на своём пути. Опустошал поля, жёг леса, выпаривал реки. А Мать Земля всегда вставала на пути огненных змей, и шрамы бесконечных битв возвышаются горными кряжами над пустынной равниной. Но все знают, что огонь в чреве Земли не дремлет. И все, что растёт из земли, пропитано огнём. Надо только уметь извлечь его из куска дерева, травы, листьев. А народ Аниото владел этим умением лучше прочих.

Кому-то со стороны могло бы показаться, что мальчик сошёл с ума. Он достал потемневшую от времени дощечку и небольшой лук с толстой и короткой стрелой. Он ловко установил стрелу на дощечку в специальное сквозное отверстие. Бросил вниз пучок сухой травы. И, накинув петлю тетивы на середину стрелы, водя луком вперёд и назад, он начал усердно сверлить. Вскоре из отверстия под стрелой потянулся робкий дымок. Крохотные тлеющие опилки падали на подготовленный трут из сухой травы. Аниото наклонился и осторожно их раздул. Трава вспыхнула, и мальчик не торопясь начал подкармливать робкий огонёк тонкими веточками.

Вскоре огонь весело затрещал, перепрыгивая с одной сухой хворостины на другую. Аниото достал свою скудную добычу, разделал и приготовил её в жаре углей. Аниото вырос в краях, где каждую минуту человек борется за жизнь. Либо ты хищник, либо дичь. Но сейчас главной проблемой для мальчика был не голод, а жажда. Если завтра он не найдёт воду, то погибнет в раскалённой пасти пустыни.

Мальчик поел, потряс пустой флягой, одинокая капля скатилась по стенке и упала в пересохший рот. Он расстроено отложил флягу, и стал ждать. Но ответа все не было. Нетерпеливый Аниото в гневе вскочил на ноги. Он подошёл к могучему стволу и со всей силы ударил его копьём. Наконечник отскочил от толстой, покрытой узлами и трещинами коры, не причинив дереву никакого вреда.

– Почему ты не отвечаешь? – воскликнул он. – Я пришёл сюда за помощью и советом. И я получу его, клянусь, даже если мне придётся провести здесь все отпущенное мне время.

С этими словами он достал дедов амулет и черным когтём с силой оцарапал грудь так, что на коже выступила кровь. Приложив руку к ране, он провёл испачканной ладонью по стволу дерева. В их племени это был знак серьёзности намерений. В обманчивом свете костра на коре появилась чёрная полоса. Он собирался стоять так и ждать столько, сколько потребуется, чтобы получить свой ответ, но вдруг почувствовал сильную усталость. Он знал, что огонь отпугнёт хищников, потому загодя запасся большим количеством сухих веток и положил их таким образом, чтобы они горели долго и создавали между ним и ночью защитную стену. Дед научил его, что у каждого костра есть своё предназначение. На одном готовят пищу, другой согревает быстро, а третий нужен, чтобы спокойно гореть всю ночь. Аниото лёг у корней в пятне света и соскользнул в сон.

Мальчику было невдомёк, что из потайного дупла с самого начала за ним наблюдали два черных внимательных глаза. И стоило ему улечься, как чёрная крылатая тень незаметно выбралась и понеслась на север, через горы, пустыни и, моряна далёкий остров, затерянный в сердце холодных морей. Остров, где, слушая пролетающие ветра, живёт древний, как сам наш мир, мудрый ворон.