Что на это ответить? – Человек был явно не в себе, но он был не просто человек. Каким-то невероятным образом заставил к себе подойти и испугал меня до жути.

Да, я испугался, хотя никогда не считал себя трусом.

Испугался сильно, но не столько его безумия, сколько нелепости ситуации и того, что в этой ситуации кто-то легко может манипулировать мной.

– При чём тут мухи? – машинально спросил я.

– Они ни при чём, – ответил незнакомец. – Мерзкие твари, летают просто так, жужжат, отвлекают, разносят всякую дрянь на своих липких лапках и никакого толку от них нет. – Лично мне они не нравятся.

Наркоман, решил я. – Как я сразу не догадался? – Странный взгляд, улыбка, дурацкие вопросы. Лучше молчать, понял я. Или нет, лучше просто молча уйти.

На тот момент моя догадка вытеснила всё остальное, и я забыл, что он заставил меня остановиться и смотреть на него не отрываясь.

Я снова попробовал отвести от него взгляд и сделать шаг в сторону, но у меня ничего не вышло – тело отказывалось воспринимать команды.

Новая волна страха накрыла меня.

Всё было непросто.

– Что вы делаете со мной? – с дрожью в голосе, выкрикнул я. – Как …?

– Вот вы пытаетесь уйти, – почти заискивающе ответил незнакомец. – А между тем я пытаюсь вам помочь.

– Мне не нужна помощь!

– Ошибаетесь, – ответил он. – Вы в зеркало давно смотрелись? – На вас же лица нет. – Тусклый потерянный взгляд, а под ним неуверенность и страх.

Тут он почти угадал, чувствовал я себя не очень, но это не давало ему никакого права вмешиваться в мою личную жизнь.

– И что? – Вам то, что за дело? – почти с вызовом, постепенно приходя в себя, спросил я.

– О…, уже лучше. Некоторая энергия на дне сосуда имеется. Я заставил вас выплеснуть её наружу, а значит, мы уже встретились не зря, – с некоторой иронией, снова тупо улыбаясь, ответил он.

Точно ненормальный, подумал я. – Возомнил себя неизвестно кем. Издевается и эти дурацкие разглагольствования про мух.

– Про мух я заговорил чтобы немного вас расшевелить, – ответил он. – И хотя, как я уже говорил, мухи совершенно не причём, могу помочь и с этим.

Он сунул руку в карман, достал бумажный цилиндрик и протянул его мне.

– Берите, при ловле мух исключительно полезная вещь, – сказал он.

Я, ничего уже не соображая, взял. «Мухолов», прочитал я надпись на цилиндре.

– Это не просто лента, – сказал незнакомец. – Я немного поработал над ней и теперь это настоящая ловушка для мух. С виду то же самое, но по сути совершенно иной принцип работы.

– Обычная лента, – продолжал рассказывать он, – зависит от случайного выбора. Иными словами, если муха на неё сядет, то уже никуда не полетит. В моей же ленте элемент случайности исключён. Если в радиусе десяти метров есть муха – лента единственное место, на которое она сядет.

– Вы продаёте ленты для ловли мух? – спросил я.

Он рассмеялся.

– Деньги меня не интересуют, и я ничего не продаю, – ответил он. – А это – он махнул рукой на цилиндрик, который я всё ещё держал в руке – так…, маленький экспромт. Можно сказать, просто к слову пришлось, раз уж я имел неосторожность обратить на мух ваше внимание.

Точно псих, подумал я. – Вот ведь попался и что всё-таки ему нужно от меня?

– Что вы всё псих, да псих, – добавил он, явно читая мои мысли. – Говорили про вредных насекомых и вот вам, пожалуйста, пользуйтесь. Я в здравом уме. Стою и пытаюсь до вас достучаться. Плавно подвожу к цели нашей встречи.

Я машинально сунул его подарок в карман, снова чувствуя себя неуверенно.

– И не надо пугаться, – сказал незнакомец. – Ничего плохого я вам не сделаю. Мне нужно только чтобы вы успокоились и просто доверились мне.

Я промолчал, стараясь, как он и говорил успокоиться, но получалось не очень.

– Сейчас я сниму с вас своё воздействие, – добавил он. – Но будет одна маленькая просьба – никуда не убегать, тем более, что бежать-то особо и некуда.

Он снова улыбнулся.

А я, наконец, смог отвести от него взгляд и посмотреть по сторонам.

Улица была абсолютно пуста – никого – ни машин, ни пешеходов.

Этого просто не может быть, думал я. – Середина рабочего дня, кто-то обязательно должен был куда-то идти или ехать. Да, что я…, так не бывает даже ночью…

Теперь мне стало казаться, что с ума сошёл я.

– Я убрал всё лишнее из нашего круга восприятия, – сказал незнакомец. – У нас конфиденциальный разговор и никто не должен мешать. И хватит уже трястись. Вы тоже абсолютно нормальный и причин для беспокойства нет. Подумаешь, все исчезли, тоже мне невидаль. Может быть, никого и не было. Давайте присядем – он указал на лавку под навесом остановки – поговорим, а я попробую всё объяснить.

Я кивнул головой, считая, что у меня всё равно не осталось другого выбора, как слепо следовать за ним.

Я сел рядом с ним на неудобную лавку.

Еще раз взглянул на пустынную улицу. Посмотрел на незнакомца.

Что он за человек, думал я, что он делает со мной? Где я оказался?

Он не мешал разглядывать себя. Молча сидел вполоборота, изображал задумчивость и снова улыбался. – Неопределённого возраста, без особых примет, в неброской одежде. Короткая стрижка, худощавый, острые черты лица, седина на висках. – С виду самый обычный человек, ничем не отличающийся от других.

– Чувствую, что вы почти готовы, – сказал незнакомец, поворачивая ко мне голову. – Относительный покой достигнут, ваш страх не стремится перейти в панику, находится в пределах допустимого и вы стали достаточно восприимчивы.

Удивительно, но он был прав.

Страх почти исчез, осталось лёгкое беспокойство. А учитывая ситуацию, в которой я оказался – это было невероятно.

– Нет ничего невероятного, – ответил незнакомец. – У страха, как, например, у звука, тоже есть свой барьер. Пересекаешь его и страх остаётся позади. Мы, в некотором роде, движемся быстрее любого страха.

Я снова посмотрел на пустынную улицу. О каком движении он говорит? – думал я, мне казалось, что вокруг всё застыло.

– Не берите в голову. Для этих парадоксов вы ещё не готовы.

– А что мы здесь делаем? – спросил я, не решаясь спрашивать, зачем он ко мне прицепился.

Он хитро взглянул на меня.

– Бьёте в самую точку. Правильно. Самый главный вопрос: Зачем и почему именно вы? – Признаюсь честно, у меня не было выбора. Время на исходе. Я потратил несколько дней объективного времени пока не попался хоть кто-то мало-мальски подходящий по параметрам. Мне казалось, что требования просты, но оказалось, что это не совсем так. Мне требовался достаточно объёмный сосуд, но в силу каких-либо обстоятельств, пустой или почти пустой, нужна была необходимая восприимчивость и возраст претендента до 25 лет. Дело в том, что я стараюсь вложить в сосуд свои знания, а их не вычерпаешь за несколько лет. И я должен был быть уверен, что…

– Хватит! – не выдержал я, оборвав его на полуслове. Страх перед этим человеком исчез полностью и появилась не свойственная мне решительность и злость. – Перестаньте молоть всякую чушь. Что это ещё за сосуд?

– Сосуд вашей души, если говорить по-простому. В первом приближении…

– А вы уверены, что я согласен наполнять его непонятным мне дерьмом? – снова перебил его я.

Незнакомец улыбнулся и пристально посмотрел на меня.

– А ведь я в вас не ошибся, – сказал он. – Только вот последний параметр – возраст, но вы успеете…

– Не нужно уходить в сторону, – опять перебил его я. – Ответьте лучше на вопрос – Вам ведь нужно, чтобы этот, так называемый, сосуд был открыт или вскрыть принудительно тоже не проблема?

Он немного замешкался.

Улыбка в первый раз за время нашего знакомства полностью сошла с его лица. Сурово и даже враждебно он посмотрел на меня. Мне даже показалось, что его глаза на мгновение вспыхнули.

Я выдержал этот его взгляд.

– Никто не смеет разговаривать со мной так, – ответил он, чеканя каждую букву. Чувствовалось, что он сдерживается с трудом. – Никто не смеет меня перебивать.

Я догадывался, что если захочет, он легко уничтожит меня, как знал и то, что зачем-то я очень ему нужен.

– Вы не ответили, – спокойно заметил я.

– Да, – сказал он, как ни в чём не бывало, совершенно спокойно. – Не ответил. И, честно говоря, мог бы и не отвечать, но вам скажу. Вы оказались чуть сильнее, чем я предполагал. Что это означает? – Только то, что хотя вы и не можете контролировать силы своей души, это ведёт к интересному рефлексу. В минуту смертельной опасности или серьёзной угрозы ваша душа не сжимается, закрываясь наглухо, как у многих, а напротив – распахивается, открывая свои резервы. Вот тут вас можно легко подловить и вложить в ваш сосуд всё, что захочешь.

– Не предполагал, что всё так плохо, – пробурчал я себе под нос.

– Это вовсе не плохо. Это даёт и мне и вам дополнительные преимущества. Что касается меня, то я предпочитаю чтобы всё было правильно. А порядок такой – краткий обзор, ваше согласие, передача информации. Всегда лучше, чтобы претендент согласился на эту процедуру добровольно. Бывают и отторжения.

Мы помолчали.

Незнакомец не торопил, но время от времени поглядывал на меня с хитрой улыбкой.

– Ладно, – первым не выдержал я. – Давайте, что там у вас – Краткий обзор?

– Вот и хорошо, – засуетился он, – даже и не знаю с чего лучше начать. Краткий то он краткий, но информации достаточно. Вы что-нибудь знаете об изменённом сознании?

– Это то, о чём Кастанеда писал?

– И да, и нет одновременно. У Карлоса, насколько я помню, изменённое состояние сознания служит для возможности восприятия безмолвного знания, для которого в реальном мире и в обычном сознании, аналогий нет. Дальше, путём многолетней борьбы с самим собой, по теории Кастанеды, которую он почерпнул у своего учителя Дона Хуана – эти аналогии создаются. Затем человек, продвинувшийся по пути знания, уже и в реальном мире может использовать то, чему научился.

У меня то же самое, но есть существенное отличие. Я предлагаю вам не сами знания, которые ещё нужно осмыслить и понять, и не где-нибудь, а в изменённом состоянии сознания. Я предлагаю вам сразу аналогии. Я всё оптимизировал и усовершенствовал. Новейшая технология совершенствования сознания. Ускоренный курс. – Минуя два первых этапа, вы сразу получаете готовый продукт – множество способов, позволяющих усилием воли, манипулировать материей и не только.

Как вам такое предложение?

– Вы, наверное, раньше продажами занимались? – спросил я.

– Было дело. Реклама на телевидении и в интернет.

– Как вас сюда-то занесло?

– Тут всё просто. Так же, как и вы шёл по улице и наткнулся на случайный взгляд.

– И что теперь?

– Трудно. Сами знаете, привычка – вторая натура. А теперь ни рекламы, ни торговли. Можно конечно пойти поработать, но нет никакого смысла. – Деньги не нужны. – Я и так могу позволить себе, что угодно просто щёлкнув пальцами. Амбиции – тоже не вариант. – Я и так круче всех, кого знаю. Что остаётся? – Самосовершенствование, но это смертная тоска.

– Мне кажется, вы лукавите, – не согласился я. – Имея такие возможности, тосковать невозможно. Мир открыт для вас. Можно…, да, что угодно можно и не приходится думать, как и где заработать. Да, что там…, вообще, не приходится думать о деньгах.

– Да, этих проблем у меня нет, – сказал незнакомец. – Но вы мне понравились и я вам скажу правду. – Всё приедается. – Попрыгал по планете, куда только не телепортировался – надоело. Хотел всегда чёрной икры, так чтобы столовой ложкой. – Сделал себе ведро. – Обожрался, теперь видеть её не могу. Всегда мечтал о Бентли, теперь этих Бентли могу завести хоть десять штук, но зачем. Катаюсь, правда, иногда, но всё не то. – Статус не волнует, на машине повышенный риск, да и смысла нет, если можешь в любой момент, в любую точку пространства переместиться мгновенно.

– Всё равно это лучше, чем перебиваться с хлеба на воду…, – попытался возразить я, но он меня перебил.

– Лучше! Откуда вам знать, что лучше! – почти закричал он. Чем-то я его зацепил. – Стремиться некуда. Самосовершенствование – полная лажа. Когда открыты все человеческие возможности – да, есть куда двигаться – предела нет, а бесконечность иногда зовёт и манит, и во времени почти не ограничен, но только на фиг надо. Ещё шаг и вообще человеком быть перестану. Если хотите знать, женщину полюбить не могу – секс, пожалуйста, сколько угодно, а полюбить нет. В моём теперешнем состоянии духовная близость уже невозможна. Я же их вижу насквозь – вся их нежность, вся привязанность, перемешана с мелочными желаниями, они и сами не понимают, сколько в них лжи. Чуть приглядишься, с души воротит.

– Мне кажется, вы ошибаетесь.

– Тоже мне знаток женских сердец. Что ты запоёшь, когда сможешь читать их, как открытую книгу? – Предлагаю попробовать. – Ну, так как, согласен?

– Согласен с чем?

Он раздражённо взглянул на меня.

– Не хочется тебя обижать, – ответил он, стараясь убрать из голоса нервозность. – Но твой вопрос, мягко говоря, неуместен. Мне от тебя требуется согласие. – Помнишь три простых правила: краткий обзор, затем твоё согласие и только после этого передача информации. А ты спрашиваешь, с чем тебе соглашаться после того, как я битый час распинаюсь….

– Если тебе хреново, так и скажи, а свою злость лучше сохрани для непонятой тобой очередной подружки, – перебил его я, делая акцент на слове «тебе», терпеть не могу фамильярности.

Он всё понял.

Усмехнулся мне и сразу успокоился.

– Ладно, брат, извини, считай, что познакомились, – сказал он.

– А я и не сержусь, у самого нервы на пределе. Ладно, проехали.

– Ну, так ты как?

– Как? – Согласен, конечно.

– Вот и хорошо, тогда давай…. Увидимся на той стороне, – ответил он, отворачиваясь от меня.

– Подожди, а как же информация? – заволновался я.

– Ах, это. Ты извини, я уже – это …, все перекачал. Твой сосуд полон. Ещё в самом начале, когда ты немного вспылил и распахнул свою душу.

– А как же твои правила, последовательность…?

– Схитрил, никак не избавится от прошлых привычек. Ностальгия, будь она неладна. Сам же знаешь, торгашам полностью верить нельзя. Но теперь порядок, все формальности соблюдены.

– А как же возможности?

– Об этом не волнуйся. Здесь всё честно. Работай над собой и всё проявится, а годы борьбы, я, как и обещал, учитывая твой возраст, немножко подсократил, убрав сразу два этапа.

Мы немного помолчали.

Затем он встал.

– Всё, мне пора, – сказал он. – Давай пять.

Я тоже встал и пожал его руку.

Он развернулся, сделал шаг в сторону и исчез.

Это впечатляло.

Неужели и я так смогу, подумал я.

Посмотрел по сторонам. – Город оставался безжизненным.

Вышел из-под навеса остановки, вошёл под него снова – ничего не изменилось.

Вот попал, подумал я, но страха не было. Я знал, что незнакомец вложил в меня тайное знание, которое позволяет, кроме всего прочего, выбраться и отсюда. Оставалось просто его найти в глубине себя.

Я сел на лавку и закрыл глаза.

Расслабился и сконцентрировался на нужной мысли.

Несколько минут ничего не происходило, затем я почувствовал толчок в правое плечо и открыл глаза.

– Просыпайтесь молодой человек, автобус…, – сказал пожилой человек, стоящий рядом.

– Спасибо, я никуда не еду, – ответил я.

Город ожил снова.

Пешеходы, машины, суета. Всё, как положено в середине буднего дня.

Получилось! – обрадовался я в первый момент.

Это был сон? – огорчился я во второй.

Подтверждения ни тому, ни другому найти не удавалось.

Я посмотрел на часы – 15—45.

Ну и что? – подумал я. – Я не смотрел на часы, когда встретил незнакомца. Вроде было часа два, но я не был уверен.

С другой стороны, думал я, какой мне был смысл садиться на лавку остановки и спать, если до квартиры было пройти всего два квартала.

Тоже не аргумент, тут же опроверг себя я. – В последнее время я делал и не такие глупости, погружаясь в себя.

«Мухолов», вспомнил я, цилиндрик липкой ленты, которую незнакомец подарил мне в начале нашей встречи.

Я сунул руку в карман – он был там.

Достал его.

Да, так и есть – маленький цилиндр с надписью: «Мухолов. Липкая лента».

Вот оно доказательство, понял я. – Конечно, никому его не предъявишь. Что необычного может быть в липкой ленте для ловли мух? Но лично мне, думал я, другого и не надо. Этого вполне достаточно. Простой маленький цилиндр – неопровержимое доказательство встречи с незнакомцем.

Захотелось его проверить.

Я устремился домой.

Как он говорил? – вспоминал я. – Если в радиусе десяти метров будет муха, единственное место, куда она сядет, это его «Мухолов».

Дома, сняв верхнюю одежду, я сразу прошёл на кухню.

Распечатал цилиндр.

Повесил липкую ленту на окно.

И ничего.

В квартире в радиусе десяти метров не было ни одной мухи.

Стоял октябрь, было уже прохладно, а в это время года с мухами не очень.

Ладно, подумал я, важно то, что я помню, как он подарил мне этот «Мухолов», а значит было и всё остальное.

Спустя несколько дней на липкую ленту приклеилась одинокая муха.

Радовало меня то, что я не слышал, как она летала по квартире.

Ещё через неделю на липкой ленте появились ещё две.

В ноябре, так и не почувствовав в себе никаких изменений, я вспомнил, что в день встречи с незнакомцем, одел свою тёплую куртку впервые после весны. Вспомнил и то, что весной, где-то в конце апреля, я покупал липкую ленту для ловли мух.

Как называлась та лента, и сколько цилиндриков было, я не помнил, но та, весенняя лента, не имела никакого отношения к той, что оставил мне незнакомец, а значит, сверхъестественные способности, подаренные им, рано или поздно обязательно проявятся.

Дырка в асфальте

Как она образовалась, не знает никто.

Словно по волшебству, в приличном ещё дорожном покрытии подъездной дорожки у дома №13 по проспекту имени «Тринадцати героев», образовалась маленькая выбоина неправильной формы – сто на сто миллиметров шириной и глубиной тоже сто…

В первый момент её никто не заметил.

Колёса автомобилей проскакивали над ней, не вызывая серьёзных неудобств, пешеходы не ходили по проезжей части в этом месте, а дорожным рабочим, как и работникам различных служб ЖКХ, было вообще не до того – хватало других важных дел, посерьёзнее, чем какая-то незначительная дырка в асфальте.

В большинстве подобных случаев такое их отношение можно было считать вполне оправданным. Действительно маленькая выбоина, каких на наших дорогах сотни тысяч – не разорвёшься, заделывая каждую из них.

Пусть сначала станет побольше, считали они, тогда затраты на её заделку станут целесообразными, тем более, что со временем она может и сама забиться грязью, станет невидна и делать ничего не придётся.

Но это был не тот случай.

Проблема с выбоиной в подъездной дорожке не желала рассасываться сама по себе, она желала перейти из разряда незначительных проблем, в более серьёзную категорию и этот процесс развивался стремительно.

Не прошло и трёх дней, как она стала значительно шире и углубилась миллиметров до двухсот.

Хорошо, что на подъездной дорожке нельзя было разогнаться – мешали припаркованные у тротуара автомобили и поворот, находящийся от выбоины сравнительно недалеко. Но и на маленькой скорости несколько автомобилей, неудачно попавших колесом в эту дыру, переехали её со страшным грохотом, отбив о её кромки всё, что только можно было отбить. Чудом не получили при этом серьёзных повреждений. Задержались на мгновение, осознавая случившееся и, ругаясь сквозь окна матом, недовольно урча мотором, уехали дальше.

На четвёртый день ситуация ухудшилась и этот день, как назло, оказался субботой.

В пять утра Сидоров Василий Петрович, загрузив в свой джип «Тойота» рыболовные снасти, отъехал со своего парковочного места, держа путь к тайным, известным только ему одному местам, обещавшим отменный улов.

Мимо выбоины в асфальте он проехать не мог.

Он увидел её – зияющий провал уже в метр шириной и глубиной миллиметров триста-четыреста.

– Хрен остановишь, – прошептал он.

Подключил полный привод и на пониженной передаче съехал в образовавшуюся яму передним колесом.

Ничего страшного не произошло.

Он чуть прибавил газу и переднее колесо, цепляясь за кромки провала, выбралось на плотное покрытие дороги.

– И никаких проблем, – снова прошептал Василий Петрович.

– Молодец, – добавил он, обращаясь к своему автомобилю, слегка поглаживая руль правой рукой. – Давай повторим манёвр.

Проехав немного вперёд, автомобиль Василия Петровича, медленно, насколько это было возможным, съехал в яму задним колесом. Главное не сесть на брюхо, подумал Василий Петрович, и, видимо, сглазил.

Автомобиль резко просел, словно, под колесом в провале исчезла всякая опора. Но джип, он и есть джип, для его движения не требуется опирание всех колёс. У трёх колёс автомобиля сцепление с дорогой сохранялось и это оказалось достаточным.

Василий Петрович, как и в первый раз, слегка прибавил газу и, чиркнув брюхом автомобиля о рваную кромку асфальта, вылез из ямы, разворотив её ещё больше.

Проехал вперёд метров пять, остановился, вышел из машины, вернулся назад посмотреть на провал.

То, что он увидел, не шло ни в какое сравнение с тем, что он видел до того, как его переехал – он стал значительно глубже и шире. На дне этой ямищи, назвать этот провал по-другому было уже нельзя – метра полтора глубиной и шириной больше двух – просматривался известковый щебень вперемешку с грунтом и кусками асфальта – в основном просматривался. В правом нижнем углу ямы зияла чернота.

Похоже, какая-то труба, обмазанная битумом, оголилась, или, вообще, дыра в преисподнюю, подумал Василий Петрович.

– Всё-таки я мудак, – нервно, чуть громче, чем следовало, сказал он себе. – Если бы там прорвало теплотрассу, провалился бы к чертям и сварился заживо….

Но он ошибался.

Не было в провале никакой теплотрассы, пар из него тоже не поднимался, а значит, дело было в чём-то другом.

Разбираться в этом Василию Петровичу было некогда.

Он ещё раз взглянул на разрушения, оставленные после себя. – Яма и есть яма, подумал он, но мало ли на свете таких ям – хотя и слишком большая для подъездной дорожки и обратно к дому тут уже не проедешь, придётся в объезд, но ….

Мелькнула мысль вызвать кого-нибудь, сообщить… и ушла. Он вспомнил, куда едет и ему не захотелось тратить на эту яму ни минуты.

Вызовут и без меня – времени на это нет, решил он.

Следить нужно за дорогами – делают всё кое-как, а страдают обычные люди … – мысленно упрекнул он непонятно кого, снимая с себя ответственность.

Вернулся к автомобилю, сел в него и уехал на рыбалку.

Он не знал, что за его действиями пристально наблюдали.

Когда он на своём автомобиле скрылся из глаз, человек, наблюдавший за ним, отвернулся от окна и, шаркая стоптанными тапками-шлёпанцами, прошёл вглубь квартиры.

Этим человеком была одинокая старушка, Прасковья Ивановна, из 43-й квартиры, расположенной на первом этаже тринадцатого дома. А окна этой квартиры выходили прямиком на провал.

Прасковья Ивановна просыпалась рано.

Делать ей было особенно нечего и с утра до поздней ночи, всё своё время она проводила у окна. Ни одно событие во дворе не оставалось незамеченным. Некоторые думали, что она, вообще, никогда не спит.

Не пропустила она и Василия Петровича.

Угол зрения (первый этаж всё-таки располагался низко) и куст сирени под окном, разросшийся в последнее время, не позволяли в полной мере оценить происходящее, но Прасковье Ивановне помешать не могли. – Она видела, как её сосед из последней парадной – этот «жулик» Васька – разворотил на своём джипе полдороги и слышала, что он при этом сказал, заглядывая в провал.

– Точно мудак, – ворчала старушка, шаркая по квартире, пробираясь к телефону. – Повредил теплотрассу, набедокурил и уехал, а тут, разбирайся, кто хочешь.

Прасковья Ивановна, по дороге к телефону заглянула в ванную комнату и включила горячую воду. – Напор был слабым.

– Вот мерзавец! – выкрикнула она. – Уже падает напор.

Она нервно закрутила кран обратно.

Ну, держись Васенька, допрыгался на своём джипе, сейчас я тебе устрою, зло подумала она.

Ложный вызов.

В аварийной службе все мирно спали.

Примерно к четырём часам утра бригада отработала все заявки за прошедшие сутки – новых, к счастью, не поступало, и до окончания смены можно было немного вздремнуть, но вмешалась судьба.

В 5—46 в кабинете дежурного раздался звонок.

Дежурный по смене встрепенулся, прогоняя сон, поднял трубку и почти бодрым голосом ответил:

– Аварийная служба, Степанов, слушаю…

– Теплотрассу прорвало…, уже падает напор! Васька на своём джипе полдороги разворотил. Приезжайте…! – нервно кричала трубка женским голосом.

– Вы, пожалуйста, успокойтесь, – ответил дежурный. – Бригада уже выезжает. Диктуйте адрес…

Степанов Николай Кузьмич, работал в аварийной службе не первый год. Принял тысячи звонков и наслушался всякого.

Он прекрасно понимал, что звонок Прасковьи Ивановны, скорее всего бред пожилой женщины. – Прорыв теплотрассы дело серьёзное, думал он. – Множество людей остаются без горячей воды – оборвали бы телефон…. А тут одинокий звонок.

Кроме того, рассуждал он – по адресу, что она продиктовала, напротив её окна – нет, и никогда не было никакой теплотрассы – она проходит с противоположной стороны дома.

И, самое главное…, думал он, не поступало никакого сигнала о снижении давления и с распределительного узла.

Выходит, ложный вызов, размышлял он. – Получалось, что да, но смутное беспокойство и чувство, что всё не так просто, не покидало Николая Кузьмича. Он действительно был опытным работником и его профессиональное чутьё почти никогда его не подводило.

Отправлю бригаду, решил он. – Пусть прокатятся, посмотрят, что там да, как. Выспались уже, а до конца смены времени хватит.

Бригада выехала через пятнадцать минут, а ещё через десять прибыла на место происшествия.

Водитель в некотором отдалении от провала нашёл парковочное место, и не прошло и минуты, как пять профессиональных рабочих аварийной службы во главе со своим бригадиром Фёдором Семёновичем, стояли на краю глубокой ямы в подъездной дорожке у тринадцатого дома и вглядывались в её глубину.

С тех пор, как Василий Петрович покинул это место, прошло не более часа и почти ничего не изменилось. Разве что в правом нижнем углу провала пятно черноты стало немного отчётливей.

Фёдору Семёновичу, тоже показалось, что это какая-то труба, оголившаяся из-под земли.

Он вернулся к машине и взял схему расположения коммуникаций этого микрорайона.

На схеме никакой трубы не было.

– Хрень какая-то, – пробурчал он и достал сотовый телефон.

Набрал номер дежурного.

– Что там Семёныч? – устало спросила трубка.

– Ерунда какая-то, – ответил бригадир. – Яма больше двух метров в поперечнике, глубиной метра полтора – провал в грунте, но причины провала непонятны. Воды нет – ни грунтовой, ни какой-то ещё. На дне провала похоже оголилась труба. Пока неясно, что за труба – не теплотрасса точно – на схеме нет. Может быть, старая ливнёвка или канализация – сходу не определишь – виден только фрагмент поверхности чёрного цвета.

– Понял Семёныч, – сказал дежурный, – Пусть спустится кто-то вниз и попробует определить её принадлежность. Только аккуратно. Я пока посмотрю в архиве, но вряд ли что-то найду – новый микрорайон, а до него там вообще ничего не было…. Как закончите, поставьте ограждение вокруг ямы…. Этот провал похоже проблема не наша, но оставлять его как есть нельзя – свалится кто-то, замучаешься виноватых искать.

– Сделаем, Николай Кузьмич, – сказал бригадир.

– Как сделаете, возвращайтесь на базу. Всё. Конец связи.

Дежурный отключился. Трубка звякнула сигналом отбоя. Фёдор Семёнович нажал кнопку отключения телефона, сунул его в карман и вернулся к провалу.

Бригада в полном составе была всё ещё там.

– Похоже, зря Семёныч приехали, – сказал помощник бригадира, увидев подошедшего начальника. – Оголившаяся труба без повреждений, прорыва воды нет, провал грунта не по нашей части. Нужно дорожников вызывать. И…

– Это не тебе решать, – оборвал, его бригадир. – Ставим временное ограждение вокруг ямы. В машине должно быть восемь секций. Там же возьмите ломик, лопату и лестницу. Спусти кого-то вниз очистить трубу – пробуем найти маркировку. Не забудь монтажный пояс, каску и верёвку. Без страховки вниз не спускаться.

– Семёныч, яма полтора метра глубиной, какая страховка? – попробовал возразить помощник.

– Ладно, – ответил Фёдор Семёнович, – но тогда вниз полезешь сам.

– Понял, – обречённо сказал помощник, – Давай, Семёныч, хоть фургон к яме подгоним, всё меньше таскать и верёвку будет к чему привязать.

Бригадир огляделся вокруг и кивнул головой. Эти аргументы помощника показались ему разумными. Подъезд к дому всё равно перегораживал провал, а страховочную верёвку закрепить и правда, было не к чему.

6—30 утра, суббота, всё тоже место.

– Что там? – спросил бригадир у рабочего на дне провала.

– Бетонная труба большого диаметра, обмазанная битумом. Никаких маркировок нет.

– Насколько большого?

– Пока непонятно. Уходит за кромки провала с одной стороны и, похоже, под грунтом в провале тоже она. Чтобы понять нужно её откопать.

– Копай, но аккуратно. Почувствуешь подвижки грунта – сразу наверх.

– Понял.

А я вот ни черта не понял, подумал бригадир. – Если верить в то, что он говорит, то выходит, что труба под провалом имеет диаметр минимум три метра. Откуда тут такая труба, а главное, зачем? – Объяснить невозможно.

Ещё через пятнадцать минут стало понятно, что рабочий был прав.

Он очистил половину основания ямы, в которой стоял, и на всей её ширине открылась бетонная поверхность, покрытая битумом. Поверхность имела небольшое закругление, что позволяло предположить, что это всё-таки труба.

– Ни хрена себе, – сказал Фёдор Семёныч. – Если бы я ничего не соображал, то подумал бы, что мы откопали шахту Метро.

– Может быть, бомбоубежище? – спросил помощник.

– Под подъездной дорогой и ни на одной схеме нет? – скептически спросил бригадир.

– А что тогда?

– Чёрт его знает. Придётся, видимо, спуститься посмотреть самому.

– Что дальше Семёныч? – спросил рабочий из ямы.

– Ничего. Вылезай оттуда, – ответил ему бригадир.

– И непонятно почему просел грунт, – задумчиво добавил Фёдор Семёнович своему помощнику.

– Точно, – ответил тот, – если под грунтом сплошная бетонная поверхность – просаживаться некуда.

– Погоди вылезать, – передумал Семёныч, обращаясь к рабочему. – Возьми ломик и попробуй пошевелить грунт с левого края…. – Там может быть дыра в бетоне, – добавил он, – расклинило грунтом, и мы его пока не видим. – Только помаленьку и….

12 3 След.

Случайный взгляд

Ловушка для мух

Дырка в асфальте

С этой книгой читают

Другие книги автора