Литературные страницы 22/2020. Группа ИСП ВКонтакте. 16—30 ноября

Редактор Валентина Спирина

Дизайнер обложки Спирина Валентина

© Спирина Валентина, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-8985-1 (т. 22)

ISBN 978-5-4498-0952-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О нашем Союзе

Интернациональный Союз писателей (Международный Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов) является крупнейшей в мире организацией профессиональных писателей. Наш Союз был основан в 1954 году. Штаб-квартира организации до 2010 г. находилась в Париже, в данный момент основное подразделение расположено в Москве.

Организация объединяет писательские союзы более чем 40 стран мира. ИСП защищает социальные и профессиональные права писателей и журналистов.

ИСП признается властями многих стран мира и удостоверение обеспечивает беспрепятственный доступ к событиям, представляющим интерес для писателя или журналиста. Оно дает право доступа в государственные и муниципальные учреждения для получения информации.

В Европарламенте, Совете Европы и других европейских международных организациях предъявлениe удостоверения ИСП достаточно для того, чтобы не только получить доступ к информации, но и содействие в подготовке и распространении материалов, а также в других вопросах деятельности на территории стран Европейского Союза. Во многих странах ИСП дает право бесплатно посещать музеи, выставки, спортивные состязания и другие массовые мероприятия. В некоторых странах ИСП дает льготы на проезд в общественном транспорте и т. д.

У микрофона Максим Замшев и председатель фестиваля поэзии в Болгарии «Славянские объятия» министр культуры Варны Елка Няголова, 2012 г.

Удостоверение ИСП действительно, только если в нем обозначены координаты владельца, проставлена его подпись, а также имеются подписи координатора ИСП.

Наши члены Союза и кандидаты имеют право выдвигаться на международные премии и награды, имеют льготы при публикации книг и продвижении за границей.

Некоторые премии и награды учрежденные Интернациональным Союзом писателей и партнерами за рубежом:

Лондонская премия в области литературы (язык текстов русский и английский);

Франкфуртская премия в области литературы (язык текстов русский и немецкий);

Мальмёская премия в области литературы (язык текстов русский и шведский);

Варшавская премия в области литературы (язык текстов русский и польский);

Стружская премия в области литературы (язык текстов русский и македонский);

Московская премия в области литературы (язык текстов русский и один из языков стран СНГ).

А так же 12 литературных орденов и 14 литературных медалей.

Юбилей президента ИСП!

Отмечаем семидесятилетие Майкла Суэнвика

Майкл Суэнвик родился 18 ноября 1950 года. С 1980 года начал свой путь в литературе. Уже его первые рассказы стали яркими событиями в литературе и были номинированы на престижные премии. В 1985 году на основе рассказа «Поцелуй Муммера» был написан первый роман Майкла Суэнвика «В зоне выброса». В 1987 году вышел роман «Вакуумные цветы», содержащий элементы киберпанка. Знаковым романом стала «Дочь железного дракона», написанная в жанре, близком к технофэнтези, и ставшая началом цикла «Железные драконы». Майкл Суэнвик также известен как автор рассказов и микрорассказов на фантастические темы.

Майкл Суэнвик много работает в области литературоведения. Им написано много книг и статей и эссе, а также книга-интервью «Быть Гарднером Дозуа», отмеченная премией «Локус-2002».

Творчество Майкла Суэнвика неоднократно отмечалось престижными премиями, в том числе важнейшими наградами в области фантастики – «Хьюго» и «Небьюла».

Поздравляем президента Интернационального Союза писателей с юбилеем. Желаем крепкого здоровья, успехов, плодотворной творческой деятельности, счастья и процветания.

Коллектив ИСП

Творчество наших авторов
Важно! Все произведения в сборнике публикуются в авторской редакции и с согласия авторов.

После бала
Николь Аракелян

 
Я помню снег, который шел,
Все засыпая светом,
И платья красного подол
В сияньи зимнем этом.
 
 
Я помню белых лебедей
На озере застывшем,
И в снежных сумерках аллей
Наш вальс, в огнях круживший.
 
 
Я помню скрипки и смычка
Чарующие звуки,
Как будто горькая тоска
Мне простирает руки.
 
 
Я помню золото перил,
И шелковое платье.
И крик, что навсегда застыл
В моих пустых объятьях.
 
 
Последний танец, как виденье,
Который прервало паденье.
 

Никогда не заговаривайте с незнакомцами
Наталия Варская

Сколько раз говорила себе: никогда не заговаривай с незнакомцами, и нет же – заговорила. А дело было так: вызвала я такси. За рулём оказался очень комичный персонаж, мужчина, похожий на хорошо загримированного актёра, играющего роль тракториста, уж очень в нём всего было слишком: огромные руки, загорелое квадратное лицо, густые насупленные брови. Ехали молча, и тут меня дёрнуло сказать:

– Как всё-таки Москву новоделы испортили!

Водитель вступился:

– А мне нравится! Очень красивые здания строят, вот Москва-Сити, например.

Я возразила:

– Ну полный же диссонанс с историческим центром!

Водитель логично заметил:

– А что хорошего в этом старье? Коммуникации-то все разваливаются.

Моей поэтичной натуре такой практицизм был не близок. Дело в том, что я поэт, пишу стихи про красоту, природу, архитектуру, искусство.

Водитель кашлянул и произнёс значительно и весомо:

– А в красоте я очень даже понимаю и побольше многих, ведь я поэт.

Даже если бы он сказал, что является главным архитектором города, я бы удивилась меньше.

А водитель продолжил:

– Да-да, я настоящий поэт, причём вышло уже пять моих сборников.

Ой-ёй-ёй! Знаю я, как эти сборники выходят: оплатил и печатайся сколько угодно. А водитель-поэт полез в карман, вытащил оттуда старинный мобильный телефон и начал в нём что-то искать. Неужели стихи?!

Я такого кошмара не перенесу! Не всякий поэт способен наслаждаться чужим творчеством, я точно на такое не способна. Но самое главное даже не это, а то, что я панически боюсь, когда водитель от дороги отвлекается. Наконец поэт нашёл то, что искал и затянул монотонно:

– О Русь моя, родная мать святая…

Стихотворение оказалось необычайно длинным. Окончив чтение, поэт вопросительно на меня посмотрел. Не похвалить его стихи было бы слишком невежливо и я выдавила из себя:

– Очень впечатляет. Что-то есть Есенинское.

Поэт оживился:

– Да! Меня многие с Есениным сравнивают. Я кроме своих стихов никаких не признаю, а вот Есенина люблю. Вообще поэтов нынче развелось, а писать никто не умеет.

Воодушевлённый моей похвалой, поэт снова пустился в нудную декламацию, а я жутко переживала за безопасность дорожного движения, а главное, никак не могла вставить слово о том, что мы давно проехали мой дом. Поэт же не обращал на меня никакого внимания и читал, читал, читал. Ну не ехать же с ним до Рязани!? И я сказала:

– Простите, что перебила, но мы дом мой давно проехали.

Поэт вздрогнул, будто его разбудили, посмотрел на меня с неприязнью и сказал:

– Вижу, что далеки вы от искусства, погрязли в бытовухе, впрочем, как все женщины. Жаль мне вас, таких. Он насупился, убрал в карман телефон и всё-таки довёз меня до дома, причём денег взял с учётом лишних километров, по его же вине сделанных. Видимо здорово на меня обиделся.

Эх, надо было бы ему свои стихи читать начать! Но я – жертва хорошего воспитания и не смогла бы сделать этого при всём своём желании. С тех пор с водителями в такси я больше никогда не заговариваю.

Мама!
Татьяна Смышляева

 
МАМА!
Уж колыбельную внучке поёшь,
МАМА!
И года, белизной в волосах не вернёшь,
МАМА!
Но песня твоя всё родней,
МАМА!
Для нас на свете ты всех мудрей,
МАМА!
Мы продолженье твоё – два крыла.
МАМА!
Земную радость, любовь дала,
МАМА!
Стерпела всё, научила жить,
МАМА!
И нам твою любовь не забыть,
МАМА!
 

Поздняя осенняя пора
Татьяна Смышляева

 
Поздняя осенняя пора —
Нет прелести уж в осени,
Прошло её очарованье,
Листву деревья сбросили.
 
 
Ветер холодный, колючий.
Запорошило листья в саду.
Не слышно шебетанья птиц
И замёрзла вода в пруду.
 
 
Тучи на небе всё серые,
Заледенела дорога.
Солнца совсем не видно
И уж зима у порога.
 
 
…А дома ждёт тёплый плед,
Чай с имбирём и лимоном,
Лампы настольной свет,
Воспоминанье с альбомом…
 

Калейдоскоп женихов
Наталия Варская

Павел Петрович был экстрасенсом, магом, астрологом и великим мистификатором. Но он сам так себя заколдовал, что поверил в свою магичность. Верили в неё и многие другие. Познакомились мы в гостях у друзей. Павел старался произвести на меня впечатление. Он долго смотрел мне в переносицу, а затем многозначительно изрёк:

– Лидия, не везет вам в личной жизни, похоже на венец безбрачия.

Видимо, далее Павел ожидал вопросов, но не дождавшись, тактику сменил и предложил завтра встретиться, посидеть где-нибудь. Стали общаться. Павел не мог удержаться и старательно моделировал таинственность. Иногда, придя на встречу, он вдруг минут через пять уходил без объяснений, вероятно, надеясь, что я спрошу его о причине таких странностей, а он сможет рассказать сюрреалистическую историю о внезапном вызове из Космоса. Но ему со мной не повезло – я ни о чём не спрашивала. Вскоре оказалось, что я сильно переоценила психическое здоровье жениха, полагая, что Павел играет свою роль, но при этом адекватно оценивает реальность. Ан – нет! Как-то в шутку я сказала:

– Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом.

На другой день Павел позвонил встревоженный и попросил о срочной встрече. Мы встретились в кафе и я услышала:

– Лида, верни мне второе крыло!

Конечно, я запросто на это согласилась, а Павел вздохнул с облегчением. Правда он стал меня избегать, видимо, не на шутку опасаясь, что я вновь надумаю сделать его однокрылым. Месяца через два жених снова попросил о срочной встрече и сообщил, что вообще не чувствует крыльев. Я посоветовала ему поискать потерю в ближайшем окружении, среди тех, с кем он общается чаще, чем со мной.

В конце концов я не психолог, а юрист и не готова входить в этот бред, подбирать слова, разгадывать ребусы. Во всех других отношениях Павел был женихом завидным, но – нет! С тех пор я вообще избегаю эзотериков, а Павел исчез из моей жизни.

Бывает же такое: на первый взгляд интересный человек, а там такое кроется!

Майор в отставке, Алексей, после службы занялся коммерцией и довольно успешно. Сообразив, что ему не хватает финансового образования, он пошёл учиться в свои 39 лет. Видно было, что майор открывает для себя целый мир. Мы встречались раз в неделю и он старался поразить меня своими знаниями, беспрестанно цитируя вузовские учебники. Кроме того, Алексей, видимо, столь же недавно открыл для себя литературу в виде Коэльо и я была вынуждена еженедельно слушать сентенции, которые давно всем известны и Коэльо далеко не первооткрыватель.

«Нам дано знать всё, ибо всё уже записано» из «Алхимика» звучало для меня столь же интересно, как, например, «жизнь прожить – не поле перейти».

Но Алексей открывал Америку и мнил себя чрезвычайно продвинутой личностью. Я стала уставать от его темпераментного многословия. Кроме того, Алексей явно обладал педагогическими способностями и не ленился повторять всё пройденное по несколько раз, поэтому я стала плавно сокращать наши встречи и увеличивать промежутки между ними, пока мы окончательно не потеряли друг друга из виду.

Его место занял Антон. Он был увлечён спасением России. Трезвым он ещё мог поговорить на другие темы, но стоило Антону немного выпить и на грудь его сразу просились ордена, она становилась шире и выпячивалась вперед. Голос озвучивал лозунги: «Скоро придёт наше время! Руки прочь от России!» Антон очень злился, если я пыталась перевести разговор в мирное русло, обвиняя меня в мещанстве и аполитичности в такие серьёзные для Родины времена. Самое интересное, что конкретно для спасения России он ничего не делал, утверждая, что ждёт какого-то времени «Ч». Многие друзья стали избегать нетрезвого патриота, в том числе и я. Так и не став боевой подругой Антона, я ушла с его орбиты. Боевую подругу ему стоило бы поискать среди пьющих женщин. Антон обозвал меня ренегаткой и вычеркнул из партийного списка.

Поседели матери, постарели матери…
Татьяна Смышляева

 
Печаль упала на лицо
И все в морщинах руки.
Прошедшие года свинцом,
А жизнь была – сплошные муки.
 
 
А горя прибавляют сыновья,
За дочерей своих тревожно.
И больше, больше седина,
А в мире нашем всё так сложно.
 
 
Жалеть бы надо матерей,
А мы печаль приносим.
Спешим уехать побыстрей
И не даём, а только просим.
 
 
И если писем что-то нет,
Или у внучки «свинка»
Ложится на её лицо
Ещё одна морщинка.
 
 
Любите дети матерей,
Не забывайте, заклинаю!
Нет терпеливей и добрей —
Им эти строки посвящаю.
 

Мама
Анна Петухова

 
Не важно, рядом я или далеко,
Я всегда думаю о тебе, мама.
Я всегда буду помнить рук твоих тепло
И волосы с запахом мяты.
Твой голос, что остался в сердце моем,
Он всегда будет со мной.
Я помню, как мы считали ночью звёзды,
Как папа дарил тебе цветы,
Как мы стояли у воды
И смотрели вдаль,
Где стоят заснеженные мосты.
Не важно, рядом я или далеко,
Я всегда думаю о тебе, мама.
В твоих глазах я всегда видела тепло.
Мама, спасибо за твою любовь.
 

23.11.2020

Наталия Варская. «Пять копеек». Бытовая ироническая проза

У Розалии Викторовны в руке всегда были пять копеек, которые она настойчиво вставляла, или пыталась вставить всюду и везде.

Видит Розалия Викторовна в группе юмора анекдот и скорее туда со своим пятаком:

– Вот он, вот он мой пятак! Почему анекдот такой гадкий? Да и не анекдот это вовсе! Что смешного, не понимаю!?

Или наткнётся она на четверостишье смешное и шасть туда с пятаком:

– Вы не поэт! Талант всегда в себе сомневается, а бездарь нет. Задумайтесь об этом!

Но, странное дело – на комментарии Розалии Викторовны вообще никто не реагировал. Вон некая Тишковская что ни напишет – сразу скандал, перепалка, а пишет эта Тишковская то же самое, что и Розалия Викторовна:

– Не смешно! Вы не талант! Стихи плохие! Анекдот не смешной!

– Неужели мой пятак, мои пять копеек никто не замечает!? И чем мой пятак хуже пятака этой Тишковской?

Не выдержала Розалия Викторовна и пошла к астрологу. Астролог ей и говорит:

– У каждого своя судьба при равных пятаках, так как не в пятаке дело, а в часе и месте рождения. Ничего не поделаешь, ваш пятак никогда никто не заметит, звёзды так встали.

Тогда Розалия Викторовна посетила гадалку, но и та её ничем не обрадовала:

– Судьба такая, нет смысла вам свои пять копеек никуда совать.

Переживаниям Розалии Викторовны небыло предела, жизнь стала невыносимой, пятак мёртвым грузом был зажат в кулаке. Пришлось даме идти к психологу, но тот направил пациентку к психиатру.

Психиатр сразу увидел, что пятака никакого нет.

Воображаемый это пятак, даже не фальшивый, как у Тишковской, которая тоже была пациенткой, а именно кажущийся. Назначил психиатр Розалии Викторовне лекарства, и сказал, что если не помогут, придётся в стационаре полежать. В клинике было целое отделение больных с пятаками и воображаемыми, и фальшивыми.

– Беда с этими больными, прямо эпидемия какая-то, у многих мания свои пять копеек всюду вставлять, да были бы эти пятаки хоть настоящими, а то ведь из-за пустоты сыр-бор.

Неизвестно, чем история Розалии Викторовны закончилась, так как никому это не было интересно.

А почему вообще об этом речь зашла? Да просто автор свои пять копеек решил вставить.