Иванова. Группа ИСП ВКонтакте

Редактор Валентина Спирина

Дизайнер обложки Валентина Спирина

© Валентина Спирина, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-6684-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Интернациональный Союз Писателей

Международный (Интернациональный) Союз писателей, поэтов, авторов-драматургов и журналистов является крупнейшей в мире организацией профессиональных писателей.

Союз был основан в 1954 году. До недавнего времени штаб-квартира организации находилась в Париже, в данный момент основное подразделение расположено в Москве.

В конце 2018 года правление ИСП избрало нового президента организации. Им стал американский писатель-фантаст, лауреат литературных премий Хьюго, «Небьюла», Всемирной премии фэнтези и других – Майкл Суэнвик.

https://t.me/inwriter

https://vk.com/inwriter

http://inwriter.ru

https://web.facebook.com/groups/soyuz.pisateley

Я не пишу стихи. Я ими думаю

Спирина Валентина Петровна, урождённая Иванова, отсюда и фамилия, под которой пишу. Родилась 17 мая 1972 года в маленьком провинциальном, но очень красивом старинном городе Касимов. Четвертая дочка в обычной рабочей советской семье.

В 1978 году умерла мама.

 
Мне было 6 а ей всего лишь 40…
А за окном вовсю смеялось лето…
Но всё за нас давно решили где-то…
 

Не было ни страшно, ни больно. Было непонятно: «Почему вдруг тебя не стало?» Страх и боль пришли позже и не отпускают по сей день, и по прошествии многих лет, я с мамой, как с живой, разговариваю…

 
Мама, мамочка, помнишь – платье из ситца?
Ты его на мое день рождения сшила…
А я помню. Оно до сих пор мне снится…
 

Рядом с домом находилась Станция Юных Натуралистов, где и пролетели семь лет моей жизни. Уход за животными и растениями, позже селекционные работы с ягодами и, как итог – медаль участника ВДНХ СССР.

Потом была лёгкая атлетика. Но я не полюбила её, а она меня и я перешла в секцию гребли на байдарках. Чемпионка и призерка России и ЦС «Динамо»

А потом грянули 90-ые… Пришлось поставить весло в угол и пойти работать. В то время в нашем городе выбор работы был ещё большой, но я пошла на хлебозавод. Он был недалеко от дома и мне всегда нравилось, когда со стороны завода тянулся аромат свежего хлеба.

 
Вы знаете, какое это чувство,
Когда над полусонною землёй,
Плывет и разливается так вкусно,
Дыханье хлеба, созданный тобой…
 

Там и пронеслись ещё 24 года моей жизни. Там же я вышла замуж, родила троих детей – двух дочек и сына.

В 2007 году попала в больницу и, казалось бы простая операция, обернулась четырьмя годами больниц и чередой последующих операций. Там, в больнице, я и начала писать стихи, дабы хоть как-то оттолкнуться от невеселой реальности.

 
Мне бы пару минут одиночества,
Чтобы громко, по бабьи, завыть.
Я живая! И мне ещё хочется
Полноценною жизнью пожить…
 

Но всё проходит. Больницы, слава Богу, закончились. Я вернулась к теперь уже «почти» нормальной жизни. Дети выросли. Работу пришлось сменить на более легкую. А стихи остались.

 
Как Вы думаете, кто такой, что такое – поэт?
Четыре строчки, вылизанные в угоду рифме?
Да нифига! Поэт это тот, кто видит свет, там, где его нет.
Это менестрель, шагнувший на грязный асфальт из старинных мифов.
 
 
Как Вы думаете, о чем должен писать поэт?
О природе, о быте или о любви несчастной стонать и плакаться?
Да сейчас вот! Это на любой вопрос стихами выдать полный ответ.
В грязь готовый нырнуть с головой, не боясь испачкаться.
 
 
Встаньте те, кто считает, что он поэт!
Ох, сколько вас встало, можете обратно садиться.
Можно тысячу строк написать, а стихов как не было, так и нет,
Рифмовать научились многие, а поэтов средь них – единицы.
 
 
Поэт – это вам не денег мешок,
Это луна в стакане на завтрак и на обед в кастрюле кипящее солнце,
Это не стишок, не нервный смешок, а дрожь до самых кишок,
Это сердце, вырванное из груди, которое на ладони бьется.
 
 
Поэт – это неба серо-лиловая акварель,
С облаками-клоками старой рабочей фуфайки, замызганной дочерна,
Это детская, молоком пахнущая, постель,
И сказки, придуманные специально для сына или дочери.
 
 
Поэт – цветов полевых свежий букет,
Собранный утром, специально для матери,
Это соловей, встречающий вместе с тобой рассвет,
Поющий для всех. ДЛЯ ВСЕХ. А не избирательно.
 
 
Успокойтесь! Девяносто девять процентов из нас,
Никогда не встанут с Пушкиным и Пастернаком на одной полке,
И никто не услышит ваш, вопиющий в пустыне глас,
Хоть голос сорви, охрипни – никакого не будет толку.
 
 
Да, и я по большому счету, увы, не поэт.
И не стать мне никогда Цветаевой или Ахматовой новой.
Да пофиг. Я к этому не стремлюсь. Поверьте – нет.
У меня своя фамилия есть. Я Иванова. Валентина Иванова.
 

День. Месяц. Год

 
День первый. Месяц десятый. Год восемнадцатый.
Деревья еще помнят лето и частично зеленые.
Я хочу запомнить день этот, я всё ещё глупо влюбленная.
А осень уже хватает за горло холодными желтыми пальцами.
 
 
Месяца десятый. День первый. Год… Ну да, восемнадцатый.
Мы знакомы… Послезавтра будет уже полгода.
Я, только не смейся, песней стала твоей, а ты – моя личная природа.
А осень, зараза такая, сама от холода своего зубами клацает.
 
 
Год восемнадцатый. Месяц десятый. День первый – закончился.
Обнимаю тебя стихами, словно сетями опутываю.
Дорожу каждым мигом с тобой, каждой-каждой-каждой-каждой минутою.
А дождь за окном под порывом ветра стонет, дрожит, скособочился.
 
 
Месяц. День. Год. Час. Минута – какая к черту разница?
Мне календарь не нужен, пока я с тобою счастлива.
И пусть это всё так и останется красивой сказкою.
Осень дождливая, костлявая, холодная, глядя на нас, плачет от зависти.
 

Ну и что, что осень

 
Ну и что, что дождь и осень за окном,
Я с утра тебя на танец приглашаю.
По траве – пока зеленой – босиком.
Проводить фокстротом птичьи стаи.
 
 
Включим музыку, чтоб было слышно всем,
Не для нас написаны шаблоны,
Дождь. Октябрь. И куча разных дел,
Мы с тобой, давай, оставим дома.
 
 
Будем танцем серость поджигать,
Крупным каплям лица подставляя.
Счастье – есть. И некогда нам ждать,
Счастья слишком много не бывает.
 
 
Дальше – вальс. Потом задорный твист.
Румба, самба, танго и ламбада.
Под прохожих крики, смех и свист —
Но мы счастливы, а значит, всё как надо.
 
 
Ну и что, что дождь и осень за окном.
Я тебя на счастье-танец приглашаю.
Оглянись вокруг – весь мир – наш дом,
Где в любой сезон любовь витает.
 

Мистический лес

 
В одном из закоулков моих снов есть лес мистический, где бродят наши души,
Деревья там под стон седых ветров одежды скинули, приличия нарушив.
 
 
Твоя душа, как сотни светлячков, витает между веток, свет рождая.
Моя же – словно призрак без оков – там, где темнее, место выбирает.
 
 
Душа твоя звенит, как летний дождь – такая нежно-трепетная сказка.
Моя – зубами выбивает страха дрожь и постоянно носит злые маски.
 
 
Мы – свет и тень. Мы – черно-белый фильм. Две стороны одной монеты-круга.
Наш лес мистический над нами подшутил и мы теперь не можем друг без друга.
 
 
В одном из коридоров моих снов деревья обнаженные застыли.
И сотни маленьких, но ярких светлячков тропинки посыпают звездной пылью.
 
 
И я по этой яркой полосе иду к тебе, сквозь дебри снов туманных.
В мистическом лесу во всей красе обнажены все стороны обмана.
 
 
И правда здесь раздета догола, насквозь пробита лучиками света.
Я, оказалось, до тебя – спала. С тобой – иду в мистическое лето.
 

Лезу

 
Лезу, навязываюсь, достаю,
Лезвия-мысли голову режут мою,
Лестницы-чувства подняться не дают,
Летописец с хрустом перья ломает. А я пою.
 
 
Бессонница, графоманю, строчу.
Бестолковая – твоего признания хочу.
Бесполезно – знаю. Я сама за всё заплачу.
Без дыма пылаю, в нарисованный костёр лечу.
 
 
Нелюбовь, ненужность – удел.
Недобылью кружит рой мыслей-стрел.
Нереальность наружу – ты ничего не хотел.
Неразбавленный ужас заполняет любви пробел.
 
 
Ночь, одиночество и тоска.
Ноет сердце, сжала ледяная рука.
Ножницы-сны делят жизни моей берега.
Ноль – я для тебя, круг на воде, замок из песка.
 

Мечта

 
На часах почти полночь, а значит – пора волшебства,
Закрываю глаза – на мне платье из сказки про Золушку.
Мы танцуем с тобой и роняем минуты-слова.
А всё самое главное кружится в воздухе перышком.
 
 
Полчаса еще будет карета стоять у крыльца,
А потом моя тыква займет своё место на кухне,
На ноже, что разрежет её, засверкает пыльца —
Отблеск звезд, что горели для нас, а теперь потухли.
 
 
Еще двадцать минут будет плавиться в танце наш мир.
Целых двадцать минут бесконечного полного счастья.
А луны циферблат поплывет и растает, как сыр,
Ты не знаешь ещё, что в лохмотья рассыпется платье.
 
 
Всего десять минут для того, чтоб успели понять —
Этот мир будет жить и вращаться без нашего завтра.
Но держу твою руку и так не хочу отпускать,
Только движутся стрелки – минут наших горькая жатва.
 
 
Пять минут… Нет, четыре… И нужно уже убегать,
Долгой лестницей вниз, разбудить задремавшего кучера,
– Эй! Гони! … Бьют часы. Я не сплю. Продолжаю мечтать…
Ты найди, там на лестнице где-то осталась мечта – моя туфелька.
 

Я одна этот мир не согрею

 
Когда-нибудь я перестану писать тебе длинные письма-простыни,
Может кончатся слова, а может найдется другой объект поклонения.
И через год, уже другой – не нашей с тобой осенью,
Я чье-то сердце новой волной строчек-писем залью, как в систему отопления.
 
 
А, может быть, даже в ответ получать буду такие же письма.
Ну ведь должно же мне повезти, я на это надеюсь.
Ну должно же быть хоть что-то взаимное в моей жизни.
Я же одна этот мир не смогу обнять и одна целый мир не согрею.
 
 
Вдруг однажды вместо простого, сухого «привет» услышу – привет, любимая.
И даже если за окнами будет снег с гвоздями – это будет самая лучшая погода.
Это будет тот самый, долгожданный рассвет неповторимый.
А за окном – дождь, снег, шторм посреди самого жаркого времени года.
 
 
Когда-нибудь… Когда-нибудь это обязательно произойдет – верю.
Осью мира станут сомкнутые наши руки – мои в твоих – крепко.
И если всё вокруг будет казаться холодным, сырым и серым,
Вынем два сердца и подарим этому миру, повесим на проводах – на скрепки.
 
 
Этого хватит, чтобы улицы заиграли новым, теплым, волшебным светом.
Станет теплее всем, а не только изнутри, за обитой кожей дверью.
Но только если вдвоём. Где чувства – пополам. Обязательно с ответом.
А одна… Хоть заживо сгорю, килоджоулей не хватит. Одна этот мир не согрею.