Любовь бандита, или Роман с цыганом

Глава 1

О том, что сейчас май, усиленно напоминали 2 вещи: приближающийся и долгожданный отпуск на календаре и летние коллекции в магазинах.

Валя шла к метро голодная, холодная и злая. Черт дёрнул сесть на эту белковую диету. Результата – ноль, по крайней мере на весах, зато раздражения и негатива в избытке. Ну нельзя, нельзя в этом климатическом поясе голодать, организм должен «отапливать» себя девять из двенадцати месяцев в году. По Вайберу позвонила мама: «У нас очень холодно, ты шапку надела?»

– Надела, – сказала Валя, прижимая поочерёдно ледяные уши к воротнику ледяного пальто.

Пошёл снег. «Очень приятно, – подумала Валя. – Я, конечно, шапку не взяла, зато сапоги – зимние! Умница». Потом подумала и добавила: «Надо бы с антресолей пару свитеров достать, хорошо, что вязаные носки всегда под рукой. Май-месяц как-никак».

Снег таял на мокром асфальте, и это радовало. «Хоть сугробов нет», – подумала Валя, наблюдая за несчастным, раздающим листовки у метро.

– Давайте мне две, – сказала сердобольная Валя и подумала, что только наш человек берёт листовку не потому, что ему интересна скидка в интим-магазине за углом, а потому, что жаль раздающего. Рекламный агент засиял. В его глазах читалось: «Ну, человечище! Молодчага! Видно, скидку берёт и себе, и подруге! А может, просто хороший человек».

Листовки полетели в ближайшую мусорку, но перед этим тактичная Валя интуитивно покинула поле зрения промоутера. Чего человека расстраивать, пусть думает, что делает что-то нужное и полезное.

Спуск в метро обязательно проходит через касту элитных попрошаек, где бабушки, зоркие как ястребы, а у молодёжи золота больше, чем у тебя дома. Причём не китайского. «Китайское золото тоже ничего», – быстро успокоила себя Валя. И вдруг рядом заиграла гармонь, ноги понесли Валю на звуки чарующей «Мурки». Откуда у Вали была тяга к шансону и лихим 90-м, непонятно, но то, что она это любила, был самый необъяснимый для её мужа факт в мире. Валя лихорадочно порылась в карманах – пусто. «Неудобно уходить», – подумала Валя под тяжёлым и неприятным взглядом подземного артиста. Она открыла сумочку, что-то уныло звякнуло. Валя принялась искать причину звука. Блин, внутренний металлический замочек, не то. Валя полезла в кошелёк, гармонист взглядом откровенно насмехался, мол, «ходють тута нищеброды». Итак, 500 рублей одной бумажкой. Э, не, мужик, прости, за пятихатку я «Мурку» так спою, что мама плакать будет. И уже под уничижительным взглядом народника Валя развернулась, чтоб позорно ретироваться, как французы под Москвой, когда увидела в кармашке 10 рублей. «Ура», – подумала Валя. И с лицом человека, который изобрёл лекарство от всех болезней, кинула мелочь в кепку. Баянист снисходительно кивнул. А у Вали в голове мелькнула фраза из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова: «В лучшие времена дам больше. Лучшие времена скоро наступят, впрочем, к беспризорным детям это не относится».

Дальше без происшествий, Валя села в вагон метро, открыла электронную книгу и углубилась в чтение. Вагоны мерно разгонялись и тормозили, люди заходили и выходили, пассажиры читали, спали, сидели, стояли, слушали музыку. «Как же здесь тепло», – подумала Валя и увидела…

Глава 2

Неужели он? Валя сидела в вагоне метро поезда, который стремительно уносил её в район Строгино, но глядя на безмятежное лицо Ильи, она перенеслась в далёкий 2004 год.

Илья не был красавцем, о таких скорее скажут – харизматичный, милый, приятный, но не красивый. Рост 165, глаза навыкате, короткие волосы с рыжим отливом. Если сравнить Илью с кем-то из голливудских киногероев, это была ухудшенная копия Питера Паркера, человека-паука. С ним встречалась Наташа, Валина заклятая подруга и соседка по лестничной площадке. Ради него Наташа бросила парня, с которым встречалась два года. Это был страшный скандал и трагедия, достойная шекспировского пера. Вадим (брошенный парень) постоянно донимал Валю рассказами о своей сердечной боли, о жизненной несправедливости, о том, что все бабы – продажные суки, и в чём-то он действительно был прав. Но выносить это стало просто невозможно. Личная жизнь Вали была настолько скудна и неинтересна, что рыдания Вадима превращали её (личную жизнь) в ложку дёгтя в бочке дёгтя. Как пел Высоцкий: «Приду домой, там ты сидишь». Валя стала избегать Вадима, научила врать по телефону всех, включая кота, что её нет дома. И если Вадим караулил её у входа во двор, Валя перелезала забор с другой стороны и невидимой пулей снайпера летела в подъезд. Вадим не унывал, ведь поводом прийти к Вале была Наташа, любовь и продажная сука. Она вежливо здоровалась с ним и по-королевски шествовала к лифту. Именно таких встреч и ждал Вадим, влюблённый безумец, который с упорством маньяка продолжал надеяться, что всё это сон.

Вскоре Наташа переехала к Илье и приезжала в Марьино реже и реже, лишь с целью проведать маму и младшую сестру Нину.

Но Илья. Это действительно была тёмная лошадка. Наташа перестала общаться с Валей. Конечно же, этому поспособствовал и Вадим, который чемоданом без ручки висел на Вале. И всё-таки Натаха изменилась. Если раньше она и была со скверным характером, всё равно с ней было весело, уютно, надёжно. С ней было связано много хорошего и доброго, поэтому Вале было жаль терять общение и дружбу. Но сердцу не прикажешь, каждый из нас выбирает свой путь, и Натали выбрала своего мужчину.

Прошло несколько месяцев, Наташка окончательно перестала появляться в родном доме. От Нины Валя узнала, что Наташе неприятно было сталкиваться с Вадимом. Адреса Ильи Вадим, к счастью, не знал, поэтому Наташа стала приглашать маму и Нину в своё новое жилище.

И вот случилось страшное…

Глава 3

Валя возвращалась со своей очередной тренировки. Ничто не предвещало беды. Воздух был свеж и чист.

– Совсем скоро мой день рождения, – пробормотала себе под нос Валя без особого энтузиазма.

Двадцать лет…

Она боялась и ждала этой даты. Ей очень хотелось убедиться, что жизнь станет другой, что-то изменится к лучшему, что это и есть рубеж, порог взрослой и счастливой жизни, на котором она стояла уже практически одной ногой. А боялась, потому что где-то в глубине души была уверена, всё будет по-прежнему. Она живёт с родителями в однушке в Марьино, перебивается случайными заработками, учится на филологическом (Карл, на филологическом, ну кто в двадцать первом веке идёт учиться на учителя, это риторический вопрос), и в личной жизни у неё полный провал. Ну как провал, её просто нет. Она, дура, ждёт хоть кого-то нормального, чтобы всем доказать, что она не старая дева.

– В двадцать лет всё изменится! – твёрдо пообещала себе Валя и шагнула из лифта на тёмную лестничную клетку этажа.

«Опять лампочка перегорела», – только и успела подумать Валя, как поняла, что на ступенях около её квартиры кто-то есть.

Если бы у неё не перехватило дыхание от страха, она бы заорала на весь дом. Но ужас схватил её горло липкими щупальцами, всё, что она смогла сделать, это выкатить глаза и замереть на месте, чтобы привыкнуть к темноте. Лифт давно уехал, судя по звуку, на десятый этаж и там далеко, в параллельной вселенной, забирал счастливых жителей дома с исправной лампочкой на этаже. А здесь на четвёртом умирала от страха девушка, так и не встретив мужчину своей мечты.

– Валюша, не бойся, это Нина, – услышала Валентина знакомый голосок с нотками истерии. Видно, Нина рыдала уже давно, а сейчас просто воет и заикается от выплаканных слёз и нервов.

Валя чуть не выронила пакеты из «Ашана», которыми собиралась отбиваться от маньяка. Она возлагала большие надежды на банку горошка и консервированные ананасы, потому что, пока несла пакеты в зубах, ей показалось, что у неё в руках гири по двадцать килограммов.

– Ниночка, дорогая, чего здесь сидишь? Чего не заходишь? Подождала бы у нас дома, тут же так темно. – «И страшно», – подумала про себя Валя, но промолчала, а ещё у неё в горле застрял вопрос: почему, собственно, Нина сидит и ждёт Валю здесь, а не в собственной квартире этажом ниже.

– Валюш, не хотела, чтобы твои родители видели меня в таком состоянии. Хотела дождаться тебя и поговорить. Помоги! – опять заплакала Нина и повисла у Вали на плечах.

– Нина, соберись, сейчас зайдём, вытри слёзы, если не хочешь отчитываться перед моей мамой, почему ты расстроена.

Эти слова магическим образом возымели над девочкой эффект. Она выпрямилась, поправила волосы, отряхнула одежду. Она знала, что мама Вали ещё тот психолог-психиатр. Мария Семёновна любила расспрашивать, уточнять, так сказать, собирать информацию. Мария Семёновна раньше работала учителем младших классов, но второе образование психолога не давало ей покоя. Пять лет назад она уволилась из школы и теперь с удовольствием и знанием дела принимала заблудшие души в своём частном кабинете. Валя с отцом в шутку называли Марию Семёновну детектором лжи и спецагентом. Мама для вида хмурилась и делала серьёзное лицо. Но ей на самом деле было очень приятно.

Пока Валя звонила в дверь, Нина с усилием наклеила на своё лицо улыбку.

– Пап, чего не спрашиваешь кто? – Они зашли и начали снимать обувь.

– Привет, Валечка, как твой день? О, Ниночка, добрый вечер, проходите, девочки. Валюш, да я знаю, что это ты так в дверь звонишь, как на пожар, – пошутил Николай Фёдорович и протопал в стоптанных тапках в гостиную, именно так гордо именовала семья Котенко свою единственную комнату в квартире.

Так как проходить было особо некуда, прошли на кухню. Все Валины друзья привыкли устраивать посиделки на кухне и знали, что это её комнатка и родители никогда без надобности не потревожат молодёжь.

– Меньше съедим, – шутили родители.

Это было царство Валентины, здесь был шкафчик с её любимыми книгами, на подоконнике стоял аквариум с меченосцами, а свой маленький ноутбук Валя всегда носила с собой. Когда-то давно семья Котенко в составе трёх человек: Марии Семёновны, Николая Фёдоровича и десятилетней Вали – переехали в шумную и огромную Москву из маленького провинциального городка на юге России. Это был страшный 1994 год, работы не было, в городе прошла серия сокращений, отца и мать Вали уволили, и семья осталась без средств к существованию. Мария Семёновна пыталась продавать пирожки на оживлённой трассе, которая соединяла соседние более крупные города. Валя помогала маме, пока папа работал на огороде, чтобы не остаться без запасов на зиму. Так они протянули год, денег катастрофически не хватало на еду, про одежду и обувь говорить было нечего. На семейном собрании решено было продать дом и переехать в Москву в поисках работы и лучшей жизни. Семье Котенко очень повезло, покупателем оказался москвич, который долго искал добротный кирпичный дом в экологически чистом районе, но не это было главной причиной быстрой покупки без торга. Москвич, как потом выяснилось, был бандитом и старался как можно быстрее увезти любимую жену, маму и двух сыновей подальше от криминальных разборок. В то же время Егор, как бы это странно ни звучало, по отношению к Валиной семье оказался не только порядочным человеком, но и хорошим другом. Он поручил своим адвокатам помочь оформить квартиру в районе Марьино, позвонил директору школы и без усилий устроил маму на работу. С папой оказалось труднее, так как профессия инженера была в 90-е абсолютно не востребована, поэтому Егор устроил папу администратором к себе в ресторан. Папе сначала пришлось нелегко, но он быстро освоился, контролировал поставщиков, следил за официантами на предмет мошенничества, научился составлять меню на банкеты с главным поваром и помогал выкидывать из ресторана пьяниц и дебоширов.

Все деньги, заработанные за 10 лет, мама и папа меняли в стодолларовые купюры и складывали в тайник. Это была Валина квартира. Мудрые родители решили не тратить деньги на расширение жилищных условий, а подарить дочери хоть и маленькую, но свою, личную квартирку, тем более дочь, по словам мамы, уже была на выданье.

Вот так на кухоньке все десять лет и жила Валя, ожидая принца на белом коне, который увезёт её в однушку, подаренную родителями. О принце с собственной однушкой Валя и мечтать боялась. Куда ей, с её серой мышиной внешностью тягаться с московскими красавицами. Принцев с однушками мало, на всех не хватит, уж Вале точно.

Девочки прошли на кухню и сели на удобный икеевский диванчик.

– Нин, кофе, чай? – из вежливости спросила Валя, а в желудке уже скакали табуны диких мустангов.

– Нет, спасибо.

– Ну? – Валентина начала терять терпение. – Если тебе сложно начать, начни с главного!

– Валя, я беременна от Ильи, – сказала четырнадцатилетняя Нина и горько заплакала.

Глава 4

Если Нина от шока и недостатка ума пока не осознавала весь масштаб трагедии, то Валя, пришибленная новостью, как мешком с навозом, была в ужасе от предстоящих последствий.

И пока Валя сидела в молчаливом ступоре, Нина начала свой рассказ, достойный программ «Пусть говорят» и «Окна».

Всё началось с самого первого дня знакомства Ильи и Нины. Наташа привела нового ухажёра домой и с восторгом описывала свой, как ей казалось, окончательный и единственный выбор маме и сестре. Мама, Татьяна Сергеевна, отреагировала на Илью спокойно, ей больше нравился Вадим, она к нему привыкла и называла его практически своим зятем. Но решению дочери разойтись с ним не препятствовала и не осуждала. Илья в первый вечер был весел, искромётен, вежлив и обаятелен.

До Остапа Бендера ему было далеко, но невооружённым глазом было видно, что есть в нём что-то от жулика.

Пока Наташа и Татьяна Сергеевна накрывали на кухне праздничный ужин в честь знакомства, Илья прошёл в маленькую спальню двухкомнатной квартиры, которая служила девочкам и спальней, и детской, и кабинетом. В комнате была комфортная двухэтажная кровать белого цвета, письменный стол и розовый диванчик. Письменный стол, жалко подделанный под орех, служил девочкам одновременно трюмо и ночным столиком. На нём стояло небольшое зеркало для макияжа, несколько флаконов духов раскрученных брендов из «Летуаля», 2 косметички (побольше и поменьше) и коробочка с украшениями. Илья опытным взглядом отметил, что драгоценностями, дорогой косметикой и духами девочки не избалованы. Нина сидела за столом и что-то писала в розовой тетради.

– Нина, я не потревожу? – Илья неслышно вошёл в комнату.

Нина заметно занервничала и покраснела. По яркому румянцу, выступившему на щеках, было понятно, что подросток польщён вниманием двадцатипятилетнего мужчины. Нина оторвалась от тетради и улыбнулась:

– Сочинение готовлю по литературе, надо написать мои мысли по поводу Бунина и его «Тёмных аллей», хотя по мне фигня полная.

Нина старалась выглядеть круто, современно и выражаться соответствующе.

Илья подошёл ближе и присел на край диванчика. Он с интересом разглядывал девочку, которая уже начала превращаться во взрослую женщину. У неё была прекрасная кожа и яркие голубые глаза, обрамлённые чёрными ресницами, волосы скорее тёмно-русые, нежели светлые, но всё равно в целом лицо создавало образ юной светлой девочки. Фигурка, пока нескладная, но имеющая все шансы вскружить не одному парню голову, всё ещё формировалась, как и чувство уверенности в себе при виде представителя мужского пола. Они с Наташей были очень похожи повадками и манерой разговора, обе спокойные, не слишком разговорчивые, даже скрытные, о таких говорят, себе на уме. И если внешность Нины была яркой, то Наташа, старшая, оказалась более блёклой копией. Хоть у девочек и были волосы одного цвета, Наташа часто подкрашивала их в более светлые тона, а глаза ей достались от отца серые, менее выразительные, с такими же серыми и невыразительными ресницами. Муж Татьяны Сергеевны и родной отец сестёр Наташи и Нины был очень хорошим, мягким и добрым человеком. Всю жизнь Зотов Константин Владимирович работал на предприятии в районе Капотни, умер он, когда Нине был годик, а Наташа только пошла в первый класс. Татьяна Сергеевна мало рассказывала девочкам об отце, старалась перевести тему, но второй раз замуж так и не вышла. Работала стоматологом в государственном учреждении, а потом перешла в частную клинику из-за более высокого оклада, где и осталась на постоянной основе. Отзывалась о покойном супруге мало, но положительно. И если спросить у девочек, что они помнят о папе, ни одна из них толком ничего не скажет, кроме общих фраз их матери.

Илья долго смотрел на Нину, пока та не опустила глаза в тетрадь и не залилась румянцем по шею.

– А мне очень нравится произведение Бунина «Тёмные аллеи», в этом сборнике много рассказов о любви, разочаровании и ненависти, – вкрадчиво сказал Илья и положил руку Нине на колено.

Девочка дёрнулась, как от электрического тока, но руку не убрала, а наоборот, подалась к Илье всем телом.

– В этом сборнике есть прекрасный рассказ о том, как молодой человек должен был жениться на одной сестре, а тайно любил другую. Ниночка, почитай на досуге, тебе будет очень интересно.

Видимо, услышав шаги Наташи, Илья убрал руку, выпрямился и сделал вид, что рассматривает плакат Backstreet Boys, а Нина невидящим взглядом уставилась в свою тетрадку.

– Ребят, как вы тут, познакомились ближе? Нинок, Ильюша такой интересный, скажи?

Нина кивнула и сделала вид, что занята уроками. Илья широко улыбнулся и поднялся:

– Наташенька, ну что, всё готово? Ты у меня такая хозяюшка. Даже не представляю, чем ты сегодня меня удивишь, милая.

Илья взял Наташу за руку, поцеловал в щёку и пропустил её вперёд, чтобы пройти на кухню. Но прежде чем выйти из комнаты, он обернулся и подмигнул Нине, которая смотрела ему в спину во все глаза.

Татьяна Сергеевна сидела за накрытым столом и раскладывала салат в тарелки девочкам и гостю. На столе стояла бутылка красного вина недорогого, про себя отметил Илья.

– Нина, иди кушать! – громко позвала Татьяна Сергеевна.

Нина вышла и села за единственное пустое место рядом с Ильёй. Кухня была небольшая и все сидели за столом очень тесно, иногда касаясь локтями друг друга. Илья галантно разлил вино по бокалам и произнёс первый тост: «За ваших удивительных дочерей, Татьяна Сергеевна».

Бедная женщина и не подозревала, что именно в тот вечер за столом в своей собственной квартире стартовало начало конца.

Нина громко высморкалась в салфетку и продолжила…

Глава 5

После ужина и знакомства с Ильёй Татьяна Сергеевна долго не могла заснуть. Она решила поговорить с Наташей и тихонько постучала в спальню девочек.

– Мам, заходи, Нинок уже дрыхнет давно, а я ещё читаю…

– Наташ, ты действительно уверена в этом мужчине? Мне он показался каким-то подозрительным, скользким.

– Мам, ну ты что, Илья такой хороший, надёжный, и он говорит такие приятные вещи.

– Наташенька, а кем работают его родители? Я у него спросила, но он лишь упомянул о матери, об отце он вообще ничего не сказал.

– Мам, я не знаю, честно говоря, даже не спрашивала, но мне это неинтересно. Какая разница, если я люблю этого мужчину и хочу за него замуж. Вот ты, например, нам с Ниной ничего не рассказывала о нашем папе. Мы знаем лишь его имя и фамилию, которую носим. А каким он был, что он любил, чем занимался, какое у него было хобби? Ты нам никогда ничего не рассказывала. Только и твердишь, что он был добрым, хорошим, чутким и отзывчивым, но нам с сестрой этого мало! Мы тоже хотим узнать больше о своём отце!

Татьяна Сергеевна дёрнулась как от электрического разряда.

– Доченька, ты бы не спешила замуж, слишком быстро развиваются ваши отношения.

Татьяна Сергеевна, сгорбившись, пошла в свою комнату, а Наташа до утра слышала сдержанные всхлипы и рыдания матери.

Илья начал, якобы случайно, сталкиваться с Ниной возле школы, в магазине, во дворе и через неделю стал уже самым лучшим другом. Нина жаловалась ему на учителей, на глупых одноклассников, на тяготы девятого класса. Илья внимательно выслушивал все жалобы девочки, сочувственно и понимающе кивал, мило улыбался, всегда покупал мороженое, а один раз даже повёл в кино на дневной сеанс. Нина была на седьмом небе от счастья. Он казался ей таким взрослым, серьёзным, романтичным, красивым, самым лучшим на земле. По сравнению с ним её одноклассники были даже не серыми мышами, а чем-то средним между инфузорией-туфелькой и амёбой. Нина стала подкрашивать глаза, губы, изо всех сил пытаясь выглядеть взрослее. Однажды она попросила у Наташи туфли на каблуках. Старшая сестра ответила сердитым отказом, потому что туфли были дорогие и фирменные. Но Нина не сдалась и, когда Наташа убежала на работу, спокойно взяла туфли в сумку и переобулась перед встречей с Ильёй. Сегодня у них важное свидание, Илья ведёт её в кафе, и ей надо быть взрослой и красивой. Она даже не задумывалась, какой бомбой замедленного действия стали их тайные встречи. Ни мама, ни Наташа даже не подозревали, что происходит с ребёнком, где она проводит время после школы и почему её поведение и внешность так изменились за последние несколько недель.

Как ни в чем не бывало, вечерами Илья гулял с Наташей, которую забирал с работы неподалёку от её дома. Дарил девушке цветы и засыпал комплиментами. Наташа часто ездила к Илье в гости, где и оставалась на ночь.

Такими вечерами Нина просто сходила с ума от ревности, ненависти и злобы. Бедная Татьяна Сергеевна пыталась поговорить с дочерью, кричала, уговаривала, плакала, но Нина была словно под гипнозом. Мать умоляла её сходить к врачу и сдать все анализы, которые лишь дали подтверждение, что ребёнок абсолютно здоров физически. И тогда Татьяна Сергеевна повела Нину к психологу, где и выяснилось, что дочь влюблена, а перепады настроения – лишь гормональный фон пубертатного периода, что волноваться абсолютно не о чем и что все мы такими были. Все успокоились, а зря. На самом деле волноваться стоило.

Ночами, когда Наташа оставалась у Ильи, Нина мечтала о смерти, нет, не своей, Наташиной. Она представляла, как отравит старшую сестру утром за завтраком, насыпав ей яд в кофе, или столкнёт с четвёртого этажа, когда сестра будет мыть окна. Эти мысли успокаивали Нину, она переставала беззвучно скулить и думать о том, что прямо сейчас он обнимает её за талию и привлекает к себе, целует мерзкие губы, тощую шею и грудь, гладит покрашенные безжизненные волосы, они вместе в постели занимаются любовью весь вечер, ночь и утро. А на прощание он готовит ей завтрак и отправляет на такси домой, чтобы она успела принять душ и переодеться перед работой.

Да, Нина возненавидела Наташу с первого вечера знакомства, с того самого момента, когда Илья положил ей руку на колено в комнатке с плакатом Backstreet Boys.

Однажды, когда она поджидала Илью в условленном месте, на самой дальней лавочке огромного парка на набережной, Нину посетила трезвая мысль – она на секунду задумалась о страшной ситуации, в эпицентре которой она оказалась. Она тайно встречается с женихом своей старшей сестры, врёт матери, желает Наташе смерти. А Илья? Почему он создал эту ситуацию? Зачем ему четырнадцатилетняя Нина?

Но трезвая мысль тут же улетучилась, когда на горизонте появился Он. Он стал для неё Вселенной, центром, самым главным, родным, близким, идолом, богом. Нина готова была молиться на него, поклоняться и делать всё, что он скажет. Это был её наркотик и её религия.

Илья по-братски поцеловал Нину и сел рядом на скамейку. Щёки девочки стали пурпурными. В эти минуты Нина была так счастлива, его запах дурманил ей мозг, его лицо было для неё самым прекрасным на земле. Если бы ей приказали отдать за него жизнь, она бы только переспросила, как именно ей принести себя в жертву на алтарь божества Ильи.

– Привет, малыш, как твои дела, мой хороший? У тебя такие глазки красные, ты что, опять плакала? Непослушный малыш, папочка запрещает плакать таким красивым глазкам. – Илья стал гладить Нину по плечу.

– Нормалёк… эээ… гммм… – Нина боялась задать этот вопрос, но собравшись с духом, решилась. – Наташка вчера у тебя ночевала… опять… – Глаза Нины налились слезами, она была похожа на резиновую игрушку для ванной, из которой польётся вода, стоит на неё только надавить.

– Глупышка, маленькая моя, ну зачем ты расстраиваешься? Ну иди сюда, папочка тебя пожалеет…

Илья пересадил Нину к себе на колени и обнял за талию.

Нина, забыв обо всём на свете, уткнулась Илье в плечо, его запах, голос, нежность сводили её с ума. В такие моменты она была готова делить его с кем угодно, с Наташей, Глашей, Машей и десятью другими бабами, лишь бы иногда, хоть изредка он был только её.

Из любовного угара Нину вернул к жизни его голос:

– Малыш, а вам не надоело в тесноте жить с Натахой? Вы уже две взрослые девахи на выданье, – грубо хохотнул Илья.

– Ильюша, мама копит мне на квартиру, все деньги заработанные откладывает. У нас дома есть тайник, о нём только я и Наташка знаем. Мама пообещала каждой из нас по квартире на свадьбу купить, это вроде папа после смерти нам наследство оставил…

Нина нежно смотрела на своего идола и гладила по волосам.

– Понятно, малыш, ну а ты знаешь, где тайничок? Или, может, мамуля вам лапшу на уши вешает, надеется, что найдёте женихов побогаче и свалите на все четыре стороны, – Илья засмеялся вслух, а Нина даже не обратила внимание на оскорбление матери и на странный, неуместный вопрос.

– Нет, милый, не обманывает, я сама видела, как маман опять туда премию прятала свою и Наташкину…