Мистерия мести

Текст
Из серии: Тайный Город
20
Отзывы
Читать фрагмент
Отметить прочитанной
Как читать книгу после покупки
Нет времени читать книгу?
Слушать фрагмент
Мистерия мести
Мистерия мести
− 20%
Купите электронную и аудиокнигу со скидкой 20%
Купить комплект за 538  430,40 
Мистерия мести
Мистерия мести
Аудиокнига
Читает Антон Ческидов
199 
Подробнее
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

© Панов В., Зимний А., Савченко А., Жукова Н., Ясинская М., Кузьминых Е., Ясенев А., Черкашина И., Плавник С. и М., Курушина Е., Герасимова П., Толкачев А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Вадим Панов
Мистерия мести

День 1

Мне нравится, когда истории начинаются трагически: «День не задался с самого утра». Или: «После вчерашнего голова болела так, словно собиралась родить другую голову, втрое крупнее». Или: «Четверо брюнетов грубо ухватили Шмидта за руки и вышвырнули в окно». Трагическое начало задаёт правильное восприятие: читатель тревожится, облизывает губы и нетерпеливо переворачивает страницы, желая поскорее разузнать, куда же всё-таки прилетит Шмидт со своей больной головой в тот незадавшийся с утра день.

И прилетит ли вообще.

Почему мне нравятся трагические начала? Во-первых, потому что я такой же, как все, читатель и люблю тревожиться, облизывать губы и нетерпеливо елозить пальцами по страницам в предвкушении оригинальной развязки. А во-вторых, потому что в реальной жизни подобных начал практически не встречается.

Сегодняшний день, к примеру, стартовал рутиной: умывание себя любимого, умывание зубов, поход под душ, чашка кофе, утренние пробки… Разве что проснуться пришлось раньше обыкновенного, но и такое иногда случается. Голова у меня не болела, и никакие «четверо» не хватали меня за руки и не выбрасывали из окна. Да и не четверо их было, а двое. Они сидели в дальнем углу приёмной, тихие, как насосавшиеся младенцы, и такие же непредсказуемые. Нет, пожалуй, предсказуемые: что главный велит, то и сделают. И за руки схватят – хорошо, если схватят, а не оторвут, – и из окна вышвырнут, и кое-что похуже учинят, получив соответствующий приказ. Я таких ребят знаю. Не сталкивался, к счастью, со стороны наблюдал, однако впечатлений хватило.

Но ребята остались в приёмной и не раздражали. В отличие от их главного, который сидел во главе монументального письменного стола и выводил меня из себя негромким, хорошо поставленным голосом.

В смысле меня – из меня, а не меня – из него.

– Просмотрев представленную информацию, я ожидал увидеть вас более… – Главный пошевелил пальцами, демонстрируя, что изо всех сил подыскивает наименее обидное определение: – Более выбритым. – И, обрадованный тем, что нашёл к чему придраться, осведомился: – Торопились?

Правильный ответ: «Конечно, Ваше Величество! Получив приглашение, собрался в ночь, освещая себе путь карманным фонариком, прибыв на место к пяти утра, бегал вокруг офиса, повизгивая от радости и всем существом вожделея лицезреть воочию столь выдающуюся персону…»

Но я человек во многом неправильный, поэтому ограничился коротким:

– Нет.

Не объяснять же собеседнику, что, поскольку встреча назначена на восемь утра, я решил побриться с вечера, мудро рассудив, что десять лишних минут сна утром – это совсем не то же самое, что десять потраченных минут вечером. Утреннее время ценится дороже.

Побрился, но щёки показались главному недостаточно гладенькими, и потому наш диалог на этом не закончился.

– Вы во всём так небрежны?

Вот ведь тупая кочерыжка! Он что, небритых мужиков никогда не видел? Не бородатых, а именно небритых? Живёт с закрытыми глазами? В последнее время свиная щетина вошла в моду, и неопрятно-волосатые рожи встречались гораздо чаще нормальных лиц. Главному, судя по всему, эта мода не нравилась, но какого чёрта вымещать своё неудовольствие на мне? Или он просто пытается меня достать? Хочет посмотреть, как я держусь?

– Надеюсь, вы не пьёте? В смысле – много.

Глаза у него выцвели чертовски давно, наверное, ещё до того, как главный разменял первую сотню миллионов, однако, по причине отсутствия внятного цвета, взгляд получался более жёстким. Глаза внимательно изучили моё лицо, а затем взгляд главного остановился где-то в районе моих бровей и больше этой точки не покидал. В некоторые моменты казалось, что на меня смотрит не человек, а призрак. Или лишённая души кукла.

Впрочем, в какой-то мере так оно и было.

В последнее время личная жизнь главного оказалась на виду, и поэтому я точно знал, почему меня пригласили в превосходно отреставрированный особняк, спрятавшийся в уютном арбатском переулке. Не могу сказать, что меня распирало от радости, но знание ещё не поднятой темы и понимание, что в моих услугах заинтересованы, позволило мне едва заметно огрызнуться:

– Вам нужны мои способности или гладкие щёки?

Сам себе я показался карманной шавкой, осмелившейся слегка прикусить хозяйский тапок. Глубокой ночью. Утащив его под ванну. Не издав ни звука. Однако главный к революционным проявлениям вообще не привык и потому был неприятно поражён столь наглой и агрессивной выходкой.

Бесцветные глаза повторно ощупали мое лицо, на виске главного запульсировала жилка, а указательный палец правой руки несильно стукнул по отполированному до блеска подлокотнику кресла. Похоже, мой визави рассвирепел.

– Мне нужны ваши способности, Юрий Федра, – проскрипел главный. – Однако мой личный опыт…

Это словосочетание – «мой личный опыт» – главный выделил особо, и в его устах оно прозвучало как предвестие несокрушимого: «Так хочет Бог!»

– …мой личный опыт показывает, что неопрятные люди крайне редко оказываются умными.

– А пьющие?

– Стремительно деградируют.

И ведь не поспоришь.

Я неопределённо передёрнул плечами.

Вы слышали: директор Мальцев? Не господин, не его превосходительство, не мистер, а именно – директор. Его все так называют. Те, кто о нём знает, разумеется. Никаких других титулов. Никакой рекламы в прессе. Никаких первых рядов – деньги любят тишину. Отец директора занимал весомый пост в имперской иерархии и уже тогда заложил основы семейного благополучия, обеспечив эффективный контроль над собственностью, которая во время всеобщего развала, метания, растерянности, малиновых пиджаков и кооперативных туалетов благополучно влилась в стремительно поднявшуюся промышленно-финансовую империю. Сделав доброе дело, Мальцев-старший умер, и на его место пришёл директор, сумевший вдвое увеличить унаследованные активы.

О жёсткости и стальной хватке этого человека слагали легенды, однако сейчас передо мной сидел пожилой мужчина в трудной ситуации. Очень сильный мужчина. Очень опасный. Но получивший от судьбы весьма болезненный удар и потому слегка растерянный.

– Вы ведь знаете о постигшем мою семью горе?

Мальцев произнес фразу ровным, как автобан, тоном, однако я видел, каких усилий стоило ему напускное спокойствие. Даже сейчас, спустя две недели после трагедии, директор переживал. Железный Мальцев, успешно переживший трёх президентов и всегда оказывающийся в лагере победителей, хитрый, расчётливый и беспощадный к врагам Мальцев едва держался.

Что произошло? Заурядная история с незаурядным финалом. Точнее, пока ещё без финала, но мне много рассказывали об упорстве директора, и я не сомневался, что его обидчиков обязательно постигнет страшная кара.

Итак, по порядку.

Четыре года назад пятидесятилетний Мальцев поступил так, как это частенько бывает в его кругах: развёлся с женой, отписав ей и троим детям солидное содержание, и официально погрузился в жаркие объятия тридцатилетней Тины Шрамм, которая легко согласилась сменить звучную выдуманную фамилию на финансово-благополучную. В те счастливые деньки очарованный директор даже изменил себе и мелькнул на первых полосах таблоидов: свадьба в венецианском дворце, мировые звёзды, примчавшиеся лично поприветствовать новобрачную, круиз на третьей в мировом рейтинге яхте… Мальцев засветился, но вскоре опомнился и вновь укрылся от любопытных глаз, вернувшись в свой подмосковный дворец, превосходящий венецианский по всем параметрам, кроме возраста. Как выразился язвительный комментатор: счастливая пара погрузилась в обыденность красивой жизни. Все ожидали, что яркая Тина с головой окунётся в светское болото, замелькает, так сказать, в гламурном глянце, но этого не произошло. Иногда – благотворительные мероприятия, совсем редко – публичные светские вечеринки, и ни одного скандала за четыре года. Острословы посмеялись: директор научил жену осторожности – и оставили чету в покое. Но две недели назад о Тине Мальцевой заговорили повсюду, потому что…

– Вам, безусловно, известно, что мою Тину убили?

– Примите мои самые искренние соболезнования.

На виске директора вновь проснулась жилка.

– Нет нужды лицемерить.

«Хватит меня поучать!»

– Когда речь идёт о смерти, я всегда искренен, – мягко произнес я. – Мне, знаете ли, доводилось терять близких.

Тон оказался правильным – директор поверил. Или захотел поверить, что в сущности одно и то же.

Кивнул:

– Тогда спасибо. – Помолчал, сделал глоток воды из хрустального стакана и продолжил: – Две недели назад мою Тину убили. Убили жестоко. Убили нагло, в центре города. Убили – и тем исполосовали мне душу. Убили, а я до сих пор не знаю, кто это сделал. – Ещё несколько мгновений напряжённой тишины. – Смерть моей Тины расследовали лучшие сотрудники полиции, но результата нет. Я объявил награду, но результата нет. Я недоволен. Я хочу знать имя мерзавца.

Примерно это я и ожидал услышать: расследуйте убийство Тины Мальцевой, экселенц, вы ведь частный детектив. В конце концов, вам за это деньги платят. Чисто бизнес, ничего личного.

Да, я – детектив, а тут – громкое и поэтому противное дело. Противное и совершенно не по моему профилю. Не по профессиональному профилю – по психологическому. Не люблю я расследовать убийства, понимаете? Не моё это. Родственники жертвы меня раздражают, вид трупов повергает в тоску, а перспектива встречи с настоящим убийцей – в уныние. Но как сказать об этом человеку, не собирающемуся услышать «нет»?

 

– Вы верите в меня больше, чем в лучших полицейских страны?

Заход получился осторожным и цели не достиг.

– Мне рекомендовали вас как человека, умеющего находить правду.

Попробуем усилить:

– Не знаю, что обо мне наговорили, но я частный детектив, специализирующийся на супружеской неверности. Я человек сугубо мирный, моя сфера – человеческие отношения.

С тем же успехом я мог проповедовать камню.

– Вы нашли убийцу Баглоева, – равнодушно напомнил директор.

Мальцев принял решение на мой счет, и никакие трепыхания, даже самые отчаянные, не могли ничего изменить. Но трепыхаться мне разрешалось.

– То расследование начиналось как слежка за неверной женой.

– Вы отправили на каторгу Рейкина.

– Не я – адвокат жертвы.

– Я просмотрел материалы дела и поговорил со знающими людьми: адвокат блестяще выступил в суде, но убийство распутали вы. – На столе появилась толстая папка. – Я хочу знать, что случилось с моей Тиной.

Он до сих пор ни разу не употребил слово «жена».

А я ждал. Всё, что я знал раньше и узнал за вчерашний день о Мальцеве, свидетельствовало: он должен был использовать в разговоре слово «жена». Но он постоянно говорил «с моей Тиной», подтвердив тем самым то, чему я с чужих слов не поверил: директор Мальцев не купил себе красивую куклу, а действительно обожал свою молодую жену. И это глубокое, сильное чувство абсолютно не вязалось с его характером и жизненными принципами.

Или он расстроился из-за того, что никак не может добраться до обидчика?

– Вам ясна задача, Юрий? Теперь вы работаете на меня.

В любой другой ситуации я вспотел бы от счастья, сейчас же из последних сил попытался отделаться от столь замечательного клиента.

– Скажу честно, господин директор: мне страшно браться за расследование.

Трепыхание вызвало лёгкую усмешку:

– Вы ведь мужчина. Неужели вам не стыдно мне об этом говорить?

– Не стыдно.

– Тогда объяснитесь.

– Я в принципе не терплю насилия, – как можно искреннее произнёс я. И очень мягко продолжил: – Но то, как вашу супругу убили, не укладывается у меня в голове. Я не хочу искать человека, способного на такое зверство. Мне противно и страшно его искать.

Как ни странно, но ни грубить, ни хамить в ответ директор не стал – воспитание, что поделать. Он едва заметно кивнул, показывая, что услышал и понял мои доводы, но принимать их не собирался.

– Юрий, вы совершенно напрасно опасаетесь неведомого убийцу… больше, чем меня. Я принял решение нанять вас, и я не отступлю. Полмиллиона плюс расходы. Аванс – двести тысяч, его переведут на ваш счёт сегодня.

Директор Мальцев, как все умные люди, умел прикасаться к потаённым стрункам человеческой души, уговаривать людей и вдохновлять их на подвиги. И ещё он умел делать такое лицо, что становилось ясно: отказ не принимается. И дальнейшие трепыхания приведут к появлению похожей на младенцев парочки из приёмной.

Признаюсь честно: я не пытался вытряхнуть из безутешного богатого вдовца побольше денег, мне действительно было страшно браться за расследование этой некрасивой истории, но… В общем, попробуйте сами поговорить с директором, и вам станет ясно, почему мне пришлось согласиться.

– Надеюсь, вы понимаете, что аванс я не верну, а результат не гарантирую?

– У вас есть один недостаток, Юрий, – честность. – Мальцев демонстративно взялся за компьютерную мышь, показывая, что разговор окончен. – Не сомневаюсь, вы сделаете всё возможное для поиска убийцы. До свидания.

* * *

Почему я стал частным детективом?

Тем более в те годы, когда в эту профессию пошли не только люди с правоохранительным опытом, но и заурядные бандиты, массово создававшие ЧОПы ради легализации рэкета. Помните тех «частных детективов» из девяностых в кожанках и с «ТТ» за поясами? Тот ещё сброд. Кого не перестреляли – те сидят.

Но я не из таких. Я вообще мальчик из приличной семьи. Нет, не «мальчик из хорошей семьи» («ТМ»), а из приличной: качественное образование, кое-какие знакомства родителей, кое-какие знакомства свои благодаря правильно выбранному родителями учебному заведению. Не мажор, но и не бомж. Мог бы, к примеру, стать гран-журналистом, сидеть под абажуром, пописывать хорошо оплачиваемые гадости и постепенно обрастать читателями блога. Или гран-политиком: сидеть под абажуром, поливать грязью прошлое и настоящее, заседать в Общественном совете… Мог и по чиновной линии податься: красиво говорить, умело управлять, воровать, делиться, потерять покровителя, бежать во Францию, с трепетом ждать выдачи…

Интересных дорог было много, но человеческие качества не пустили. Я ведь, как вы помните, из приличной семьи, а не из «хорошей», есть разница.

Так что к романтической карьере частного детектива я подошёл в достаточной мере случайно. С детства об этой профессии не мечтал, не видел себя в прыщавых снах крутым героем Микки Спиллейна или Рэймонда Чандлера. И в органах не работал ни дня, если вы вдруг представили канонический случай: честный, но наивный следователь собирался служить Закону, был перемолот жерновами безжалостной Системы и теперь страдает во имя Справедливости на почве частных расследований. Галиматья, верно? Так вот, подобной галиматьи в моей жизни не было. Профессиональные навыки набирал на практике, уроками у настоящих спецов: криминалистика, слежка, прослушка… А работа – как бывает у всех: иногда скучно, иногда муторно, иногда опасно. Спросите, что же меня понесло в детективы? Я люблю загадки и разбираюсь в людях. Неплохо разбираюсь… Нет, не буду скромничать – я хорошо разбираюсь в людях и отлично определяю ложь. Распознаю не хуже полиграфа.

И это умение меня кормит.

Правда – она ведь не всегда глаза колет. Иногда, в частных, так сказать, случаях – в семьях, в бизнесе, в политике – правду сторонам знать необходимо, изредка – жизненно необходимо. И тогда на сцене появляюсь я: слежу, подслушиваю, копаюсь в грязном белье, задаю неудобные вопросы, получаю по шее и докапываюсь до правды. И в тот момент, когда преступник (или неверный супруг) изобличены, я чувствую себя Крутым Детективом.

Да-да, я читал Чандлера.

Но сейчас речь не о моих литературных вкусах, а о Тине Мальцевой, которую убили так, что я боялся браться за расследование. Боялся настолько, что осмелился спорить с самим директором, комариком накинувшись на знаменитого мастодонта. Впрочем, подвиг уже в прошлом. Нет, конечно, я горд собой и когда-нибудь как-нибудь обязательно расскажу кому-нибудь, как развёл на деньги такого выдающегося человека, но это будет потом.

Сейчас же я изо всех сил пытался сосредоточиться на показаниях светской дивы Леночки Изельшприц, представленной мне в качестве лучшей подруги почившей госпожи Мальцевой. Наверняка в её трескотне пряталось разумное зерно… Или даже разумный отросток. Однако прятался настолько хорошо, что извлечь его пока не получалось.

– Последние годы мы с Тиной были лучшими подругами… Что удивительно, учитывая нашу разницу в возрасте… Тина была довольно пожилой тётей: тридцать четыре года…

Самой Леночке тридцать два, но одевалась и красилась она в агрессивном стиле морщинистых инженю – «мне двадцать и не более» – и вела себя соответственно.

– К тому же Тина, как ты знаешь, из простых… Провинциалка… Многие удивлялись: чего я в ней нашла? А мне нравилась её наивная, деревенская непосредственность. Забавные ошибки в общении, которые она допускала… Помню, когда она впервые оказалась в Милане, хлопала в ладоши, как ребёнок. Я отвела её к своему дизайнеру и сделала человеком… Кажется, Тина приехала из Новосибирска, но я не уверена… Ты узнаешь, наверное, если потребуется. Узнаешь? Или ты уже знаешь?

– Из Иркутска.

– Боже, какие в этой стране ужасные названия! – Леночка картинно закатила глазки. – И они ещё удивляются, что Рашку не любят… Где находится столь странное место?

– В Сибири.

Название вызвало у Леночки смутные ассоциации. Она наморщила лобик, пару раз подняла и опустила длинные, как хвост павиана, ресницы и наконец справилась:

– Сайберия! Конечно! Папа много раз бывал в Сайберии, у него там мощные бизнес-интересы. – Совершив интеллектуальное усилие, она вновь расслабилась и вернулась к томным, интонационно незаконченным фразам: – И муж туда ездит… По алмазной линии… А я – нет, я Сайберию только в глобусе видела… Я стопроцентная горожанка.

Разговор с горожанкой Изельшприц состоялся в модном СПА на одной из центральных московских улиц. Уделить мне время где-то ещё Леночка не сумела ввиду немыслимой занятости: обед с подругами, поход по магазинам и подготовка к вечеринке отняли у бедняжки всё свободное время. Да и на встречу с «каким-то там детективом» Леночка согласилась только потому, что директор Мальцев лично позвонил и пробубнил в трубку распоряжение оказывать мне полное содействие, а просьбам господина директора, как я знал на собственном опыте, отказывать затруднительно.

К тому же – и это гражданка Изельшприц сообразила уже во время встречи – я мог предоставить дополнительные факты о расследовании, способные придать новое дыхание старым сплетням.

Одним словом, их интересы чудесным образом совпали прямо в СПА – неплохое начало для новой главы в романе о крутом детективе. Чёрт! Не стать ли мне писателем на досуге? Или писателем досуга? Или…

Не отвлекаться.

Короче, горожанка Изельшприц расположилась в удобнейшем кресле, всеми ногтями отдавшись дипломированным работницам гламурного маникюра, а я рядом, на табурете, приставучий, как жвачка на этом же самом предмете мебели.

– Так вот… Тина, как ты уже понял, из простых, но бойких, поднялась решительно. А когда она дядю Володю взяла, вся Москва просто рухнула…

– Согласен, неожиданно получилось, – пробормотал я с понимающим видом.

Надо же было среагировать.

– Ты не в теме, – отмахнулась Леночка. А поскольку её руками занимались, отмахиваться от меня пришлось головой. Потому что хвоста у этой лошади не было. Или она на нём сидела. – Дядя Володя с тётей Инной тридцать лет прожил, он пылинки с неё сдувал, таскал за собой всюду, любовался, как куклой, все думали, так и помрёт с ней. А Тина – раз, и в дамки! То есть – в папки. Осторожнее! – Горожанка Изельшприц бросила злобный взгляд на провинившуюся маникюрщицу. – Нежнее, сволочь!

Женщина робко кивнула.

– Дядя Володя – это директор Мальцев?

– Ты не знаешь, как его зовут?

– Знаю.

– Я его крестница, – высокомерно сообщила Леночка. – Так что мне можно.

Судя по всему – можно всё. Или почти всё.

– Какой была Тина? – осторожно осведомился я, стараясь не ранить нежные чувства крестницы серьёзного человека.

– Происхождение, конечно, делало её белой вороной, и потому она тянулась ко мне… Когда мы выходили в свет, это было как лёд и пламя. Сначала входила я, икона стиля, а потом она, похожая на дикую кошку… Изысканность и первобытная страсть… Ты должен понять, ты же учился где-то, да?

– Учился, – не стал скрывать я.

Но, судя по легкому презрению в голосе, особенно высоко в личном рейтинге горожанки Изельшприц мне подняться не удалось. Мало ли где учился «какой-то там детектив»? Возможно, в сельской школе.

– В твоих глазах есть ум, – обронила Леночка, не удостоив меня взглядом.

– Ага, – подтвердил я. – И в глазах тоже.

– Ты забавный.

– Спасибо. – Я выдал свою самую обаятельную улыбку. – Так…

– Какой была Тина? – продемонстрировала похвальную память горожанка Изельшприц.

– Да.

– Я ведь сказала: первобытная кошка. – Её не порадовала моя приставучесть. А я, признаться, начал испытывать раздражение. – Провинциалка: цеплючая, без воспитания, зато с шармом. И на спорте была помешана.

– Тина занималась спортом?

А вот этой детали в досье на госпожу Мальцеву не оказалось.

– Пластикой… Нет, как это… Современным танцем! Глупо, да? Она говорила, что с детства мечтала стать танцовщицей… Наверное, там, внизу, кажется, что танцовщицы управляют миром. Какие они все идиоты!

И жалостливый до совестливости взгляд горожанки Изельшприц упёрся сначала в маникюрщицу, а потом в меня.

– Тина, – напомнил я.

– Она пришла снизу… С самого дна… И с детства мечтала стать танцовщицей, но не получилось. А когда добралась до денег дяди Володи, завела себе персонального тренера и часто пропадала в зале. – Леночка потянулась, продемонстрировав липоксированное туловище, и закончила: – Я этого не понимаю.

Полагаю, тут следовало похвалить её замечательную форму, но я – бездушная скотина снизу – не догадался.

 

– Как звали тренера Тины? Где они занимались?

Часто бывает так, что женщина с подобным хобби просто нуждается в большом количестве свободного времени. «Дорогой! Я на танцах!» – пять-шесть бесконтрольных часов у нее в кармане.

К мужчинам это утверждение относится в равной степени.

Не надо обвинять меня в сексизме.

Однако горожанка Изельшприц попыталась разрушить формирующуюся на глазах теорию:

– Всё не так, как ты подумал. Эдуардика я знаю лично, он очень милый и очень любит мальчиков… Хотел в школу устроиться, но эти гадкие законы… А он такой лапочка… От него всегда хорошо пахнет…

Я тоже на Леночку не дышал перегаром, но нежностей в свой адрес не дождался.

– К тому же дядя Володя ни за что не подпустил бы к Тине какого-нибудь мачо… Он ведь «Анну Каренину» смотрел…

Директор Мальцев, думается, «Анну Каренину» читал. В отличие от крестницы.

– Я обожаю Голливуд… Это кузница стиля… Там все такие великие, не то что в этой Рашке…

– Танцы, – кашлянул я, пока «икона московского стиля» не принялась пересказывать мне содержание каких-нибудь «трансформеров».

– Она ими занималась, и результаты все видели: Тина несколько раз танцевала на вечерах, которые устраивал дядя Володя. Очень хорошо танцевала. Она точно занималась. – Горожанка Изельшприц вновь потянулась. – Я тоже так смогла бы, если бы захотела… Но плясать на публике – бред… Унижение… Только для плебса…

Аристократия, чего уж там.

– Где находится зал?

– Понятия не имею… – Леночка выдала длинную нецензурную тираду в адрес второй маникюрщицы, потребовала менеджера и отрывисто закончила в мой адрес: – Знаю только, что где-то в центре.

– Вы ни разу там не были?

– А зачем?

Логично до последнего звука.

– Тина злоупотребляла спиртным?

– Любила красное вино, но я никогда не видела её пьяной или сильно поддатой. Она умела держать себя… Потому и захомутала дядю Володю… Пьяницы не бывают умными…

– Слишком быстро деградируют, – машинально закончил я.

– Вижу, ты встречался с дядей Володей, – хихикнула Леночка. – Он решил, что ты алкоголик?

– В этом случае я вряд ли получил бы работу.

– Дяде Володе нужен результат, а не твой цирроз. Если он решил, что ты сумеешь дать результат, то наплевал бы на всё? Так ты алкоголик?

В этот момент пришел менеджер, горожанка устроила истерику с требованием наказать, выгнать, изничтожить или удавить «куриц, терзающих мои ногти!», и я ретировался. Вынеся из разговора весьма странное впечатление.

Леночка, очевидно, не лгала и искренне верила в то, что говорит. Беда в том, что ничего из ею упомянутого не являлось секретным, таким, чем делятся только с близкими подругами, как отрекомендовал горожанку Изельшприц директор Мальцев. И дело не в моём неумении задавать правильные вопросы – перед следователями Леночка выступила точно так же: честно говорила обо всём, о чём спрашивали, но ничего сверхинтересного не рассказала.

Вывод напрашивался сам собой: Леночка не была близка с Тиной.

За выводом следовал вопрос: а была ли у Тины настоящая подруга? И если была, то почему всемогущий директор Мальцев о ней не знает?

Ответы на эти вопросы или хотя бы намёки на ответы я рассчитывал получить у Алексея Торопова, личного телохранителя Тины Мальцевой.

Который оказался именно таким, каким я его представлял. И внешне, и внутренне. Бывший кикбоксёр, бывший морской пехотинец, затем сотрудник частной охранной компании… Ну вы поняли, да? Теперь – бывший сотрудник, даже полиция от него отстала, но осадочек, как говорится, остался.

Внешне Алексей был здоров, коротко острижен и немногословен. Внутренне – по-житейски хитёр (всё-таки вовремя из охранной компании смылся) и в меру неглуп.

Естественно, Торопова тщательно опросили и люди Мальцева, и полицейские, но я надеялся на удачу. В конце концов, не зря же в моих глазах горожанка Изельшприц разглядела ум.

– Госпожа Мальцева была лёгким объектом?

Для начала Алексей решил прикинуться полным деревом:

– Чего?

– Ты помнишь Тину? – Я пошевелил пальцами. – Брюнетка, примерно тридцати пяти лет, красивая, жена твоего хозяина. Тина Александровна Мальцева. Она тебе приказы отдавала весь последний год.

Да, я умею быть противным.

Торопов не совершил убийство только потому, что меня прислал директор. Но если бы взгляды могли резать, я покинул бы кафе изрядно исполосованным.

– Госпожа Мальцева была лёгким объектом для работы или тяжёлым?

Ещё один плюс телохранителю: он быстро понял, что со мной лучше не связываться, и принял условия конструктивного разговора.

– Средним. Как все.

– Приходилось носить её домой пьяную? Выполнять поручения, не связанные с твоими прямыми обязанностями?

– Я не обсуждаю хозяев.

Я ждал этого ответа, а потому выдал очень внятно и достаточно медленно, чтобы слова гарантированно вошли в повреждённые уши бывшего кикбоксера и застряли в каком-нибудь полушарии того органа, что заменяет ему мозг:

– Директор Мальцев хочет, чтобы я выяснил правду, а значит – ты обсуждаешь. Обсуждаешь всё, до последней детали. Отвечаешь на любые мои вопросы. Потом, если хочешь, можешь наябедничать директору, что я копался в его грязном белье. Но это – потом, а сейчас ты отвечаешь. Всё понятно?

При этом поставил зарубку в памяти: Торопов знал, что отвечать придётся, но всё равно попытался сыграть верного молчаливого работника.

Это могло означать, что телохранитель не хочет говорить о Тине.

– С ней было трудно?

– Нет.

– Даже сумки не заставляла носить?

Алексей достал сигарету, раскурил её и пыхнул дымом. Совсем рядом с моим лицом.

– Она меня не замечала.

Я не курю, но не обиделся, дым – это самое безобидное из того, чем мне тыкали в лицо за время моей блестящей детективной карьеры. Я откинулся назад – диванчики в этой кафешке оказались весьма удобными – и подытожил:

– То есть знала, что ты рядом и решишь любую возникшую проблему? Сколько раз тебе приходилось вступаться?

– У Тины Александровны не было проблем, – помолчав, ответил Торопов. – Ни разу за тот год, что я был её телохранителем.

– Даже с отморозками из ночных клубов?

– Тина Александровна умела ладить с людьми. – Алексей понял, что какую-то информацию выдать всё равно придётся, и сделал ставку на преданное восхваление погибшей хозяйки: – Умная женщина. Босс другую не выбрал бы.

– Молодая, умная и красивая, – протянул я.

– А зачем директору другая?

– Вам нравилась хозяйка?

Он, очевидно, ждал этого вопроса, – раз полицейские и люди из охраны директора старательно вынюхивали возможность интрижки молодой женщины с мускулистым телохранителем, так почему бы и знаменитому частному детективу не спросить о том же?

– Директор меня кастрировал бы, – ровно ответил Торопов.

– Все так говорят.

– Все директора?

– Все телохранители.

– Многих видели?

– Я специализируюсь на раскрытии семейных тайн и встречал бесчисленное множество телохранителей, тренеров, инструкторов, одноклассников… Я знаю, как говорят люди, которым есть что скрывать.

– Я не такой умный, как вы, – развёл руками Алексей. И закурил следующую сигарету. – Я не смог бы нормально общаться с директором, и он всё понял бы.

– Часто общались?

– Докладывал о передвижениях Тины Александровны раз в неделю. Лично.

Об этом Мальцев умолчал.

И это, между прочим, всё меняло: бывший кикбоксёр ни за что не устоял бы перед силой бесцветного взгляда главного в нашем расследовании человека. Полицейские и коллеги зря мучили несчастного Торопова.

– Почему вы не были с хозяйкой в ночь убийства?

– Там написано, – Алексей кивнул на планшет, в который я загнал основные материалы по делу и которым пользовался во время разговора.

– Там написаны все показания, но я не люблю записи, – улыбнулся я. Без обаяния улыбнулся, не как горожанке Изельшприц. – Хочу слышать ответ.

Торопов смял сигарету в пепельнице. Я его бесил. Хорошо.

– Директор уезжал на три дня в командировку. В последний день перед его возвращением Тина Александровна решила остаться в городе – назавтра они должны были обедать с какой-то крупной шишкой.

Об этом Мальцев тоже не упомянул, но для расследования их несостоявшийся распорядок особой роли не играл.

– С утра Тина Александровна ходила в бассейн, затем пообедала с Еленой Марковной… – Торопов выдержал паузу и уточнил: – Изельшприц.

– Я понял, о ком вы.

– Затем они съездили к ювелиру – через месяц будет большой приём там… – телохранитель выразительно ткнул указательным пальцем в направлении потолка. – И Тина Александровна с Еленой Марковной заказали драгоценности. У ювелира они пробыли до шести вечера, затем поужинали, и в двадцать один восемнадцать я доставил хозяйку в квартиру. В смысле – в пентхаус. Тина Александровна сказала, что ляжет спать.

Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»