По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга первая)

Иллюстратор Ольга Адамова

© Вадим Дёмин, 2018

© Ольга Адамова, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-2687-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Светлой памяти моего отца,

Дёмина Николая Петровича

и его боевых друзей ПОСВЯЩАЕТСЯ

(автор)

Только бы все это не забылось!

Только бы люди стали мудрей.

И все это снова не повторилось!

Э. Асадов

Кто мы такие? В юности – солдаты,

Потом трудяги, скромно говоря,

Но многие торжественные даты

Вписали МЫ в листки календаря.

Э. Асадов

От автора

Мой папа не был героем, в общепринятом смысле этого слова, но он воевал в том аду с 25 августа 1942 по 9 мая 1945 года – 988 дней и ночей, а это, согласитесь, могли выдержать только героические люди.

Мой папа и его боевые товарищи не отступили ни на шаг! Они выстояли! Они победили!

Благодаря всем им победоносно завершилась самая кровопролитная и самая жестокая из всех войн на планете – Великая Отечественная война.

Благодаря им мы сегодня живем на этом свете. Благодаря им будут жить и все последующие поколения.

И мы это должны помнить вечно!

Я не случайно избрал форму повествования – «от первого лица». За несколько лет до того дня, когда не стало моего папы, я все настойчивее стал расспрашивать его о том, какой была для него война, что пришлось испытать ему и его боевым товарищам. Несмотря на то, что я хорошо знал весь его боевой путь, фронтовую биографию – папа часто выступал перед молодежью в школах, ПТУ техникумах, – мне хотелось знать, какой была эта война не по книжкам, публичным выступлениям, а с его слов, потому что очень многое было глубоко личным, а потому оставалось «за кадром».

Постепенно и неохотно, он рассказывал подробности, которые стали для меня открытием – не всегда фронтовики рассказывали школьникам на «уроках мужества» всё то, что довелось им пережить на той страшной войне. Много личного осталось у них в душе, так сказать, «не для печати», «не для публикации». А зря! Войну надо знать не только с «парадной стороны».

И тогда в моей голове родилась тревожная мысль: наши отцы, деды – не вечны, пройдут годы, и когда-нибудь их не окажется рядом с нами. Вместе с ними уйдет и то, что они знали, помнили, пережили. Сменится одно поколение, другое, третье, и молодежь не будет так остро переживать рассказы о войне как мы, слушая воспоминания наших отцов, очевидцев тех событий.

Я включал старенькую «Комету» и записывал его слова на магнитную ленту.

Спустя несколько лет после наших бесед, я, по заданию редакции окружной военной газеты, работал в Центральном Государственном архиве Советской Армии (ЦГАСА) (с июня 1922 г. – Российский Государственный Военный Архив (РГВА) и бережно перелистывал пожелтевшие от времени документы, в которых значились фамилии моего отца и его боевых друзей.

Для меня это было так волнительно и трогательно. Я словно окунулся во фронтовую юность своего отца, будто бы все это происходило не с ним, а со мной: я вместе с ним участвовал во всех боевых операциях, разговаривал с его командирами и товарищами, сражался с врагом, вокруг меня свистели пули, рядом со мной замертво падали бойцы…

Я пропустил все это военное лихолетье через свои сердце, ум, душу и память. Читая протоколы партийных и комсомольских собраний, я ощущал себя сидящим в первых рядах его участников, а за каждой строчкой боевых донесений слышались разрывы снарядов, автоматные и пулеметные очереди, ружейные выстрелы….

…Шла жестокая борьба с врагами Советской власти в Западной Украине, пытавшимся вооруженным путем свергнуть ее. Современные идеологи ОУН-УПА¹ пытаются сегодня представить воинов НКВД как оккупантов, убийц, насильников, а истинных злодеев, убийц – национальными героями. Долгие десятилетия после войны эта тема не выходила на первые станицы газет, журналов, экраны телевидения, считалась довольно «острой». Ее аккуратно обходили стороной, где-то замалчивали, что-то не договаривали…

Я не был участником описанных событий, но когда были опубликованы отдельные главки моего первого очерка, и я показал его папе, тот прослезился: «Да, именно так все и было!».

Это была лучшая награда за мой журналистский труд. Спустя 11 лет вышел журнальный вариант. И я начал работать над полным форматом книги, решив, что она будет лучшим памятником не только ему, но и всем тем, кто отстоял мое право на жизнь – кто пришел с войны, и тем, кто не вернулся с последнего боя, задания….

За это всем вам – низкий поклон до земли!

Все, что написано в книге – не плод моей фантазии или вымысел. Действительно, некоторые события реконструированы по воспоминаниям моего отца – Дёмина Николая Петровича, его боевого командира роты – Страхова Николая Евгеньевича, фронтового друга – Воронина Владимира Ивановича, другие воспроизведены на основании архивных материалов и прочитанных документов, книг – немых свидетелей того времени. Они и являются главными героями повести.

Возможно, где-то могут встретиться неточности. К сожалению, память не может хранить все вечно. И пусть меня не судит строго читатель, ведь я хотел рассказать то, что услышал от своего папы…

«Не судите, да не судимы будете…!

Евангелие от Матфея, 7:1

Об авторе

Дёмин Вадим Николаевич

Родился 10 июня 1957 года в г. Вентспилс, Латвийской ССР, в семье офицера-пограничника.

В 1974 году после окончания средней школы поступил на учебу в Московское высшее пограничное командное ордена Октябрьской революции Краснознаменное училище КГБ СССР имени Моссовета.

Получив диплом с отличием и право выбора будущего места службы, был направлен в Краснознаменный Закавказский пограничный округ КГБ СССР – в Отдельный контрольно-пропускной пункт «Новороссийск».

В период службы организовал и возглавил в части нештатный военкоровский пост. Материалы о службе, боевой и политической подготовке, общественной жизни окпп регулярно направлялись и публиковались на страницах окружной газеты «На рубежах Родины» КЗакПО КГБ СССР.

В 1983 году по ходатайству ответственного редактора газеты переведен в Управление войск округа и зачислен в штат редакции. Работал корреспондентом – организатором отделов службы, боевой подготовки и спорта; пропаганды и агитации, культуры и быта; партийной и комсомольской жизни.

В 1985 году принят в Союз журналистов СССР.

В 1986 году назначен заместителем начальника отделения оформления пассажиров и транспортных средств по политической части ОКПП «Батуми», где продолжал активно сотрудничать с редакцией газеты. В 1988 году по ее заданию работал в Центральном архиве Советской Армии с целью подготовки будущей книги о пограничниках-закавказцах-участниках Великой Отечественной войны.

С 1990 по 1992 гг. выполнял задачи по охране дипломатического представительства РФ за рубежом (Народная Республика Ангола) в период гражданской войны (1975—2002) – крупного вооружённого конфликта на территории этой страны между тремя соперничающими группировками: МПЛА, ФНЛА и УНИТА.

По возвращении из длительной загранкомандировки вновь вернулся в родную часть и был назначен на должность старшего офицера отделения службы и воинской дисциплины, затем – старшего офицера отделения кадров и по работе с личным составом, а с 1995 года возглавил отделение воспитательной работы ОКПП (ОПК, отрпк) «Новороссийск», которым успешно руководил до 2006 г.

За все это время отделение воспитательной работы отрпк постоянно занимало передовые позиции, а часть на протяжении многих лет по итогам периодов обучения по состоянию морально-психологического обеспечения признавалась лучшей в Краснознаменном Северо-Кавказском региональном управлении ФСБ России.

В 2006 г. по достижении предельного возраста пребывания на военной службе уволен в запас ВС РФ, имея за плечам 32 года календарной выслуги.

В 2003 г. принят в Международную Ассоциацию писателей баталистов и романистов.

Награжден медалью «За отличие в охране государственной границы», другими ведомственными наградами ФСБ России, серебряной медалью ВДНХ СССР. Ветеран труда, ветеран военной службы.

Женат. Имеет двух дочерей, четырех внуков. Жена также проходила службу старшим контролером отделения пограничного контроля отряда пограничного контроля «Новороссийск», старший прапорщик в отставке. В 2014 г. по достижении предельного возраста пребывания на военной службе уволена в отставку. Ветеран труда, ветеран военной службы.

Дёмин
Николай Петрович

09.05.1924 г. – 14.02.1989 г.

Родился в крестьянской многодетной семье в деревне Балахониха Чернухинского сельсовета Арзамасского района Горьковской области.

По окончании семилетней школы поступил на учебу в Арзамасский (впоследствии Сызранский) путейско-строительный техникум НКПС СССР, но тяжелое материальное положение в семье, которая состояла из 10 человек, вынудило оставить учебу, и не доучившись год, устроиться разнорабочим на строительство автодорожной магистрали Горький – Арзамас – Кулебаки.

В январе 1941 года Николай поступил на трехмесячные Арзамасские межрайонные курсы счетных работников, после окончания которых вначале работал учетчиком, а с августа 1941 года – счетоводом Балахонинского колхоза.

В тяжелый, критический для нашей Родины момент, когда враг находился на подступах к Москве, Николай по комсомольской путевке был направлен на строительство оборонительных рубежей юго-западнее города Горький.

В августе 1942 года Демин Н. П. обратился с заявлением в Арзамасский РВК и РК ВЛКСМ о направлении его добровольцем в Действующую Армию. Просьба была удовлетворена.

Его военная служба началась 25 августа 1942 года в 300-м запасном полку внутренних войск НКВД СССР. Военную присягу принял 6 ноября 1942 года и на второй день был направлен в Действующую армию – 237-ой отдельный стрелковый батальон внутренних войск НКВД СССР, принимал участие в боях по освобождению городов Ярцево, Смоленск, Рославль. Воевал стрелком, бронебойщиком, 2-м, 1-м номером минометного расчета, радистом, командиром радиоотделения минометной роты. В боях за г. Смоленск был ранен.

С января по август 1944 года принимал участие в боевых действиях по охране тыла 1-го, затем 2-го Украинских фронтов. С выходом частей и соединений Красной Армии на линию государственной границы СССР и вступлением их на территорию стран Западной Европы Демин Н. П. воевал на румынской территории – гг. Ботошаны, Дорохой, Бухарест.

Вступив в Румынию весной 1944 года, войска 2-го Украинского фронта, тыл которого охраняли части и соединения 21-ой стрелковой бригады ВВ НКВД, форсировали реку Прут и заняли плацдарм, севернее города Яссы.

Летом-осенью 1944 г. на освобожденных от фашистов территориях Западной Украины активизировали свою подрывную деятельность бандформирования ОУН-УПА, поэтому отдельной стрелковой бригаде ВВ НКВД, в составе которой находился 237-ой ОСБ ВВ НКВД, было приказано передислоцироваться из города Дорохой (Румыния) в Станиславскую область (ныне Ивано-Франковскую) для выполнения оперативного задания по борьбе с бандеровским националистическим подпольем. Основной задачей частей и соединений НКВД и НКГБ являлась ликвидация первых лиц областных, надрайонных и районных Проводов ОУН, командиров УПА², уничтожение боевых групп и службы безопасности ОУН.

Весной 1944 г. 23-я стрелковая бригада ВВ НКВД в полном составе (2958 чел.) была переброшена на территорию Западной Украины с Северного Кавказа для борьбы с бандеровским подпольем. А с августа 1944 г. по август 1945 г. батальон, а в его составе и минометная рота, участвовали в чекистско-войсковых операциях по борьбе с бандами ОУН-УПА в Черновицкой, Станиславской, Тернопольской областях. На тот период в Черновицкой области действовали 192-й отдельный стрелковый батальон 19-й стрелковой бригады, 237-й и 240-й отдельные батальоны 23-ей стрелковой бригады внутренних войск НКВД. В боях с бандеровщиной Демин Н. П. был ранен был второй раз.

10 мая 1945 г. ефрейтор Демин Н. П. откомандирован на учебу в Саратовское военное училище войск НКВД СССР. В числе лучших курсантов отобран для подготовки к историческому параду Победы на Красной площади г. Москва. 24 июня 1945 г. Демин Н. П. в составе сводного полка Московского пограничного училища участвовал в нем и в правительственном приеме командующих фронтов и других участников Парада, в составе почетного караула был часовым у полкового пограничного Боевого знамени училища, которое он внес в зал приема вместе с другими Боевыми знаменами.

После парада оставлен для продолжения обучения в Московском военном училище войск НКВД (позже – Московское высшее пограничное командное ордена Октябрьской Революции Краснознаменное училище КГБ СССР им. Моссовета, ныне – Московский пограничный институт Федеральной службы безопасности Российской Федерации), которое успешно окончил в 1947 г.

После окончания училища Николай Петрович Дёмин получил назначение в контрольно-пропускной пункт «Львов-аэропорт» Украинского пограничного округа, а в апреле 1950 г. убыл к новому месту службы в контрольно – пропускной пункт «Ленинакан» Армянского пограничного округа³.

В 1951 г. поступил на заочное отделение юридического факультета Львовского университета, и в связи с изменением места службы перевелся в Ереванский государственный университет, по окончании 2-го курса которого командование округа рекомендовало Демина Н. П. для внеконкурсного зачисления в Ордена Ленина Краснознаменный военный институт МВД СССР (г. Москва) (позже – Военный институт КГБ при Совете Министров СССР, ныне – Пограничная Академия ФСБ России).

После окончания военного института Демин Н. П. направлен для прохождения службы офицером службы кпп в Прибалтийский пограничный округ (кпп «Лиепаи», «Вентспилс»). Учитывая большой фронтовой и служебный опыт, в августе 1958 г. командование пограничных войск предложило Демину Н. П. перейти на преподавательскую работу (кафедра службы и тактики пограничных войск) в Калининградское Пограничное Военное Училище (КПВУ) МВД-КГБ СССР (до 2 апреля 1957 года – МВД СССР, а затем КГБ при Совете Министров СССР), г. Багратионовск, Калининградской области.

В августе 1961 г. последовало новое назначение – офицером по службе кпп, затем – начальником контрольно-пропускного пункта «Туапсе» Новороссийского пограничного отряда, а с августа 1969 г – заместителем начальника кпп «Новороссийск».

В декабре 1971 года подполковник Демин Н. П. по выслуге лет и состоянию здоровья уволен в запас ВС, посвятив службе на границе более 30 лет своей жизни.

За добросовестное исполнение воинского долга Демин Н. П. награжден орденом Отечественной войны 2 степени, 17 государственными наградами.

Но и после увольнения в запас Демин Н. П. не расстался с границей и поступил на работу в Новороссийскую таможню. Более 13 лет трудился инспектором оперативного отдела, нештатным начальником штаба Гражданской обороны, инспектором отдела кадров. За долголетний и добросовестный труд награжден медалью «Ветеран труда».

С 1984 по 1988 г. Демин Н. П. – заместитель председателя Новороссийского городского совета ДОСААФ. Все эти годы Демин Н. П. активно участвовал в военно-патриотической работе, выступал перед учащимися школ, техникумов, ПТУ, воинами Вооруженных Сил и пограничных войск.

Умер 14 февраля 1989 года.

Похоронен в г. Новороссийске.

I. Дорога

…На западе уже тридцать минут шла война.

Пограничные заставы вступили в свой неравный бой с отборными дивизиями вермахта.

В сложнейших условиях, ограниченными силами наши бойцы, действуя в полном окружении, обороняли занимаемые ими участки границы, насмерть сражаясь с зарвавшимся противником, силы которого превосходили по численности наши небольшие гарнизоны в десятки, сотни раз…

Уже с первых минут боев на всем протяжении линии государственной границы СССР стало ясно: это – не вооруженная провокация, как подумали вначале пограничники, а самая настоящая война, развязанная грубо, подло и коварно.

Армада живой силы, техники, сметающая все на своем пути подобно девятому валу, катилась по нашей земле, расточая огонь, сея смерть, разрушения, горе и страдания.

Но, как писали в то время советские газеты, «воины в зеленых фуражках с их мужеством, стойкостью, отвагой и несгибаемой волей стали тем неприступным утесом, о который разбились первые волны бушующей стихии войны. Брызнула кровь, обагряя обильно родную землю. Пали первые богатыри, но на их место вставали все новые и новые герои, словно вырастая из недр Земли – матушки».

Более точного сравнения придумать было нельзя.

Приняв на себя первый удар бронированного кулака фашистов, пограничники не только выстояли эти трудные полчаса, которые отводило германское военное командование на уничтожение пограничных застав, но и продолжали держать круговую оборону на всем протяжении линии государственной границы в течение нескольких часов, а на отдельных участках – суток.

Противник нес большие потери, вынужден был обходить пограничные заставы с флангов, двигаться вперед, но так и не сумев сломить сопротивление небольших по численности, но стоявших насмерть гарнизонов, – наследников славы и хранителей традиций бойцов богатырских застав и сторожевых отрядов земли русской.

…На западе уже тридцать минут шла война, а здесь, в далекой деревушке Балахониха, Чернухинского района, Селякинского сельсовета, Горьковской области, как впрочем, и на всей территории Советского Союза, этого пока не знали.

Наступало очередное «мирное» воскресное утро – 22 июня 1941 года…

– Вставай, Коленька! Пора! – мать ласково потрепала меня по плечу. – Слышь, вон стадо уж гонят!

С трудом разомкнув отяжелевшие веки – результат позднего возвращения домой с гулянья, я через силу открыл глаза и посмотрел в окно.

На улице было еще темно. С момента нашего расставания с друзьями прошло немногим больше двух часов. Так что в данном случае уместно было бы сказать, что я вернулся домой не поздно ночью, а рано утром.

«Эх, поспать бы еще часок! – сладко потягиваясь, подумал я.

Но… мечтать не вредно. Сам же предложил ребятам поработать на строительстве автодороги в выходной день – сроки поджимали.

Дорога эта была нужна жителям нашего района как воздух.

Замкнув в асфальтированное кольцо города Горький, Арзамас, Кулебаки, она должна была связать областной и районные центры, приблизить жителей многих десятков сел и деревень периферии к городам. А связь Центра с окраинами для сельского жителя – первое дело!

Строили мы ее собственными силами. Молодые селяне собирались в бригады и уходили за несколько десятков километров от дома, имея при себе нехитрый инструмент: лопаты, носилки, да кирку – одну на десять человек.

Каждой бригаде был «нарезан» свой участок, который она должна была сдать к определенному сроку. А сроки были по – военному очень жесткими.

Чего греха таить, не только стремление сдать автодорогу в эксплуатацию двигало нами. Немаловажным для многих из нас был и финансовый фактор.

Чтобы поправить тяжелое материальное положение семей, мы в поисках лишнего рубля отправлялись на заработки.

Платили на строительстве автодороги по тем временам неплохо, а если учесть, что в большинстве семей было пятеро-шестеро и более детей, и иного способа заработать деньги в деревне не было, стоило ли говорить о том, приходилось ли нам выбирать?

Наша семья тоже не являлась исключением. Перед войной в ней было шестеро детей. Мне, самому старшему, 9 мая 1941 года исполнилось семнадцать, а самой младшенькой шел только пятый годик.

Конечно, отцу одному было тяжело прокормить столько ртов и тянуть на себе весь этот «воз», поэтому однажды на семейном совете было решено: для того, чтобы «поднять всех детей на ноги», мне надо идти на заработки.

Оставив третий курс Арзамасского путейско-строительного техникума⁴, переведенного в 1936 году в наш районный цент из Горького, я вернулся домой. А мне так хотелось учиться!

Но судьба распорядилась иначе – в семье недоставало одной пары рабочих рук.

Надо сказать, что тягу к учебе во мне открыл мой школьный учитель Герасим Иванович Куликов, который в те годы был директором Балахонинской семилетней школы.

Учиться в школе я из-за болезни начал позже своих сверстников на год, поэтому, когда мои друзья полностью освоили азбуку, умели читать и писать, я только-только начал постигать азы школьной программы первого класса.

Но это вовсе не означало, что я терял время даром. В 6 лет я самостоятельно научился читать и писать, поэтому на уроках мне было скучно. Те задания, которые давались моим одноклассникам – семилеткам, я выполнял без особого труда, быстро и правильно. И уже через полгода досрочно был переведен во второй класс, догнав таким образом своих сверстников.

Впрочем, понятие «переведен» – чисто условное. Проще было сказать – пересажен с одного ряда парт на другой.

В тридцатые годы в сельских школах не хватало учителей, поэтому в одном помещении приходилось заниматься двум, а иногда и трем классам одновременно. Все зависело от количества учеников в классе. И получалось так, что, к примеру, в одном классе шел урок математики, а в другом – русского языка или один и тот же урок, но в разных классах. Бывало и такое, что в классе в общей сложности сидели 8—10 человек.

Но такая картина наблюдалась только в начальных классах, в старших – уроки шли как положено и никакого совмещения занятий не допускалось.

Поначалу мне часто «доставалось» от учителя за то, что я не работална уроках, хотя все было совершенно не так.

Конечно, на первый взгляд можно было сделать такой вывод. Представьте себе такую картину: сидит в классе со скучающим видом ученик, который постоянно глазеет в окно. Естественно, это вызывало у учителя чувство раздражения: мало того, что первоклашка сам не работает на уроках, да к тому же и отвлекает посторонними разговорами сидящего рядом товарища по парте.

Учитель несколько раз пытался поймать меня на «месте преступления» и уличить в недобросовестном отношении к урокам, Они проверив мои тетради, с изумлением только разводил руками – все задания были выполнены безукоризненно. Но больше всего его поражало то, что задания выполнены не только за первый, но и за второй класс.

Вот почему однажды учителю пришлось поставить перед директором школы вопрос о моем переводе во второй класс. Герасим Иванович устроил мне настоящий экзамен по всем предметам, изучаемым в 1 классе, который я выдержал успешно.

В 1938 году я закончил семь классов. По тем временам в селе этого образования было вполне достаточно, чтобы работать в колхозе, скажем, счетоводом. Конечно не сразу, а после стажировки и под непосредственным контролем взрослых. Семилетнее образование было далеко не у каждого, у большинства – только 4 класса.

Я твердо решил не останавливаться на достигнутом, а идти учиться дальше и поступил в только что открывшийся Арзамасский путейско-строительный техникум. Моя будущая специальность – техник путеец железнодорожного транспорта была очень востребована в то время. В будущем планировалось обучение новой специальности – «Строительство автомобильных дорог». Мне так хотелось поступить на отделение «Тяговое хозяйство», но там был очень большой конкурс!

Конечно, с моим уходом семья теряла пару рабочих рук. Тем более, что я был самым старшим из детей, следовательно, я и должен был стать первым помощником моему отцу. Работающий человек на селе ценился выше, чем «образованный».

И хотя отец был решительно против моего ухода из семьи, мне всё же удалось уговорить его отпустить меня на учебу. Главным моим аргументом было то, что подрастал мой брат Валентин, который в будущем должен был заменить меня в доме в качестве отцовского помощника. Ему было двенадцать. Тем более что у него не было такого желания учиться как у меня. Так я был отпущен «на все четыре стороны», хоть и с вынужденным, но все, же с родительским благословением.

Я впервые оказался в районном центре. На человека, прожившего долгие годы в деревне, городская обстановка действовала ошеломляюще.

Но, как, ни странно, мне показалось, будто бы я бывал здесь раньше. Отец по несколько раз в месяц выезжал по делам в Арзамас, а по возвращении рассказывал нам о нем, и теперь, увидев город своими глазами, я вдруг убедился, что он был именно таким, каким я его себе представлял по описаниям отца.

Арзамас – старинный город. Он имеет богатое прошлое.

Возник городок в 1578 году. С 1779 года – уездный город. В 1802 – 1862 гг. здесь существовала первая в России провинциальная школа живописи.

В 1901 г. сюда был сослан М. Горький. Арзамасский быт он отразил в повести «Городок Окуров».

Арзамас – родина Аркадия Петровича Голикова (литературный псевдоним – Гайдар) – русского советского детского писателя⁵ и киносценариста, журналиста, военного корреспондента, участника Гражданской⁶ и Великой Отечественной⁷ войн. Здесь он провел детские годы.

Учеба в техникуме мне давалась легко, хотя в материальном отношении становилось все труднее и труднее. Отец в письмах все чаще писал, что ему прокормить столько ртов становится не под силу. Давал о себе знать и неурожайный год.

Почти всю свою стипендию я вынужден был отсылать домой, оставляя себе немного на карманные расходы. Но этих денег было явно недостаточно, чтобы свести концы с концами. Подрастали мои братья и сестры, которых надо было накормить, во что-то одеть, обуть. Поэтому весной 1941 года я был вынужден уйти с третьего (!) курса техникума и устроиться разнорабочим на строительстве автодорожной магистрали Горький – Арзамас – Кулебаки – Муром.

Именно это обстоятельство и заставляло меня теперь ежедневно вставать чуть свет и вместе со всеми моими сверстниками отправляться на работу за 30—40 километров от дома.

– Ну, что, встал? – с порога спросила меня мама.

Она уже вовсю возилась с чугунками у печи, ставила самовар, и по растекающемуся по всему дому хлебному запаху можно было безошибочно определить, что на столе скоро появятся ее наивкуснейшие, наизнаменитейшие блины.

Я с детства запомнил ее шутливое выражение: «Сегодня – кое-как, а завтра – каша с маслом».

Поначалу я не задумывался над ее словами, но став взрослым, понял смысл сказанного: ей всю жизнь приходилось выкручиваться, проявлять хозяйскую смекалку, чтобы накормить нас, если не досыта, то по крайней мере, чтобы мы не жили впроголодь и не заглядывали на чужой кусок хлеба.

Я громыхал в чулане⁸ соском умывальника, когда мама накрывала на стол. Умывшись холодной колодезной водой, почувствовал, как свежесть разливается по всему телу. Сонного состояния как не бывало! Можно садиться завтракать.

Посреди стола гордо стоял полутораведерный самовар, рядом – чугунок с картошкой, в тарелках лежали хлеб, масло, блины – по тем временам царский завтрак.

Не успел я поднести кусок ко рту, как дверь с шумом распахнулась, будто кто-то снаружи хотел ее снести с петель, и… на пороге возник мой друг Венька, существо с непредсказуемыми поступками и поведением – смерч, тайфун. Словом, настоящее стихийное бедствие для окружающих, от которого никуда невозможно было скрыться.

– Ты, что, соня, только завтракать сел? – буквально закричал он.

Вот так, ни «Здрастьте, тетя Аня», ни «Привет, друг».

Мое умиротворенное выражение лица повергло его в такой ужас, что мне стало не по себе. Я даже на какое-то время почувствовал себя виноватым.

– Ребята уже пошли, а он только за стол садится! Нет, вы только посмотрите на него! Каков! Ну-ка, живо собирайся!

– Да погоди ты тарахтеть! Дай человеку поесть! – я понемногу стал отходить от шокового состояния, в какое поверг меня Венька. – Хочешь, присаживайся к столу?

Мне хотелось успокоить его и в то же время немного позлить. Но Венька был непреклонен:

– Буду я с тобой тут рассиживать! Пошли! А то опоздаем!

Он, тем не менее, подошел к столу, взял «по-свойски» кусок хлеба, другой пятерней сгреб несколько картофелин, опустил все это в широченные карманы брюк, потом ополовинил тарелку с блинами и скомандовал:

– Догоняй!

Я только раскрыл рот от такого нахальства и самоуправства.

Стало ясно: завтракать мне сегодня не придется.

В этом он был весь – неугомонный, невозмутимый, неунывающий Венька – мой закадычный друг. Именно поэтому я никогда на него не обижался, потому что знал, что в нем нет ни капельки, даже капелюшечки злобы, хитрости, жадности. Он ради друга готов был отдать последнее. Именно поэтому я прощал ему все его «прегрешения».

– А кушать-то? – всплеснула только руками нам вслед выглянувшая из-за кухонной занавески мама.

– Ой! Здрасте, теть Ань! – обернулся на ходу Венька. – Я Вас не заметил! Спасибо! Некогда нам! Спешим!

– Ну погодите, я вам хоть с собой соберу.

Я ухмыльнулся: «Он уже все собрал!»

Завязав в узелок оставшуюся картошку, блины, несколько луковиц, хлеб, она украдкой от отца (моим братьям было три года и пятнадцать лет соответственно, а сестрам – 9 месяцев, 4,5 года и 8 лет, и они нуждались в молоке куда больше, чем я) сунула мне в карман еще и бутылку молока.

Удивительной женщиной была моя мама. За всю свою жизнь я ни разу не слышал, чтобы она повысила на кого – нибудь голос. Она-то и сердиться не умела. Для каждого из нас в ее сердце находилось столько теплоты и ласки, что никто не вправе был обижаться на нее за что-либо. Никто из детей не был обделен ее любовью и нежностью. Наоборот, каждый из нас думал, что именно его мама любит больше всех.

Всем нам, а потом и всем своим внукам она придумывала ласкательно-уменьшительные прозвища: «Сахарный», «Золотяк», «Лисичка», «Медовый» и пр., которых мы стеснялись в детстве, но с теплотой, благодарностью и ностальгией вспоминали о них в зрелые годы.

Отправляя меня на работу, мама знала, что мне придется растянуть свой нехитрый завтрак на целый день, поэтому она и дала мне еще в придачу эту бутылку молока – я для нее оставался ребенком. Взрослым, но ребенком. Ее ребенком. Поэтому она отдала его мне, тем самым проявляя ко мне величайшую материнскую жалость и сострадание – меня ждал тяжелый физический труд.

Пока шли по селу, Венька мне все уши «прожужжал» – всё «воспитывал».

Он был старше меня всего на два месяца, но тем не менее, это обстоятельство, по его мнению, «давало ему право» командовать мню, поэтому при каждом удобном случае он старался подчеркнуть свое «старшинство». Вот и сейчас беспрестанно бубнил:

– Завтра ждать не буду! Каждый день одно и то же! Спишь много, сурок!

Я знал, что сейчас с ним спорить бесполезно. Пусть выговорится. Это ему заменяло утреннюю эмоциональную зарядку. Или, наоборот, разрядку? Кто его знает? Но только после нее у моего друга повышалось настроение, он начинал шутить, петь. А что такое шутка в пути? От нее и дорога становилась короче, и идти легче.