«Теперь, вот, неизвестно, что хуже: иметь крепкую память, или прозябать в беспамятстве? Ага, тоже мне – «джентльмен удачи» доморощенный! «Тут помню, а тут… не помню». И оправдываться нечего: не уберег девчонок. Ну и что, что с лету втемяшился в эти развалины? «П-п-п-ростите, а к-к-креп-пость тоже я развалил?».

Не смешно! Сколько дней я тут? Ствол не работает, батареи – по нулям, фонари – сдохли. И Меч – всего лишь, бесполезная железка. Десантный нож и тот едва не потерял. Случайно запнулся, когда вслепую, но фанатично, искал выход из этих злополучных развалин. И выходов не нашел, и на нож только тоже случайно ногой наткнулся, хотя, кажется, и не велик уготованный ему каземат. Кругом только бесконечный мертвый Камень… и Пустота. И можно было бы предположить, что водит его по кругу, да отчетливо слышится манящее журчание воды. Он уже и решил, было, что блазнит это ему, но покликал – покричал в темень, да эхо «неразговорчивым» оказалось. Так, как бы, и не бывает. Вода, вода! А ведь зарекся «забыть» про воду, хотя как о ней забудешь, постоянно слыша ее серебряный звон.

К слову, о памяти. Последнее, что довелось ему услышать на Драмине, – это вскрик (Рамитарамы?) и… серебряный звон воды. Но, поскольку Рамитарамы на Драмине не должно было быть, то…».

«Вот тебе и ТО! И ничего похожего на действие Зеркал он тогда не почувствовал. А значит …. Ничего это не значит. Совсем ничего. Даже, если учесть, что под Строгором существует реликтовый Лабиринт, то и перебросить Лучника должно было в такой же реликтовый. На Асту? На любую из пяти. Планетная система удерживалась еще до рождения Строгора и Са Тала, – хотя и это не однозначно. Однозначно, что этот Лабиринт – не на Асте. Страж утверждал, что прошел все его закоулки. Но все карты путает вскрик Рамитарамы. Все ли закоулки прошел Страж? Мог ли он не побывать здесь? Конечно, мог. Сам Страж предупреждал, что Лабиринт постоянно растет.

И, вот, ведь, где заковырка: свободного времени – хоть отбавляй, а додумать некогда! Тьма гнетет? Разумеется, гнетет и гнет, и связывает по рукам и ногам, и мысли мечутся, как птица в клетке.

И начинать надо с самого начала».

Лучник опасливо и, как бы, суеверно оглянулся, – этого еще не доставало!

С самого начала – это, когда девушек одну за другой начал затягивать туман – сиреневый, на удивление, Не фиолетовый, как правило, сопровождающийся разрядами молний и ароматом озона, а именно сиреневый. Лучник в тот момент еще и запнулся за большой булыжник, а потом …. Что крикнула Рамитарама?

Все-таки темнота сильно подавляет память, даже зрительную. «Туда нельзя»? Или «Вера, вернись на рейдер»? Зачем? «Расскажи о проходе»? Понятно только одно: то, что с Рамитарамой была и Вера.

А это уже теплее. Это даже жарче: Вера вполне могла доставить Рамитараму на Драмину. Зачем? Ну, не для того же, чтобы добавить еще одну головную боль.

***

Так и выходит, что в его положении движение – хоть какая-то отдушина, а иначе, он просто сойдет с ума. Всегда так выходило.

Впрочем, и движение – всего лишь отдушина. Много ли еще времени пройдет, когда не только разум, но и тело поймет, что все бессмысленно, и тогда ….

Ну, вот, похоже, еще один шаг к сумасшествию сделан, коли до такой мысли докатился.

Да, и один ли шаг?

Все-таки сколько времени он здесь? Или здесь, как и на Асте, «нет времени»? А ведь, как ни мерь, так на так и выходит. Еще в самом начале, когда оклемался от потрясения, когда более-менее оценил свое состояние и смог подняться, решил, что шаги считать не будет. Он даже отрезки короткого забытья не стал фиксировать: хлопотно все это. Хотя …. Хотя три сна все же на корочке отразились. Особенно, предпоследний.

Те, первые-то, – «как под копирку» были.

После долгого блуждания по чапыжнику вываливается Лучник из леса и срывается с обрыва. А внизу – Талия. И пал лесной, кольцом охватывающий… последний островок этого мира.

Огонь ревет так, что Лучник через слово лишь и разбирает гневный шепот Талии.

«Могла ли я ду (мать), (чт) о до (живу) (до) этого вре (мени)? Объясни мне, неграмотной, зачем сюда их за (со) бой притащил?», – Талия оборачивается к Лучнику – Сгорит же Знание. Воды-то ни капли нет».

Талия тяжело опирается на суковатую палку, и невидящими глазами всматривается в лицо Лучника.

«Сказать-то в оправдание что можешь? Али нечего сказать, унучек?».

Даугратинья? Нет, все-таки Талия. Всего дважды и видел ее Лучник, но она это.

«И кто надоумил тебя только? И Петлю свою бесхозной оставил, и дев…». Талия обреченно машет рукой.

– Вода. Есть под пещерой. – Пытается оправдаться Лучник, но Талия только замахивается на него старческой рукой: «Молчи, неразумный. От твоей воды так полыхнет, что дотла Время выжжет».

И Талия истаивает, испаряется в облаке смердящего дыма.

Так и в третьем, последнем, сне началось. Только вдруг, откуда ни возьмись, огненный дракон появился. И хохот дикий всю округу потряс:

«Не я ли предупреждал, что загубите свой мир, если упрямиться будете? Получите, распишитесь».

«Ты, стало быть?», – и бледное сморщенное лицо Талии вообще белым стало, – «Это я предупреждала…».

Хохотнул, было, понови дракон, да разом смех и оборвал: «Не за тобой правда, а за мной. И ты – давно уже никто. Думаешь, столикого одолела, так и меня сможешь? Попробуй, коли так, а я повеселюсь».

Но хохот, тем не менее, стих.

«А рядом с тобой Строгор, я понимаю? Не посеял еще меч свой? Ну, это уже меняет дело. Отдашь меч по-доброму, всех девиц твоих, кроме двух, и я по-доброму отпущу, и Силу не востребую».

Не ожидал нечестивец от старухи такой прыти: кинжал с пояса Лучника сорвала и в дракона метнула. Для пернатого это – как для слона дробинка, но Талия не на нож и надеялась: главное – дракона опоры душевной лишить.

И лишила-таки: ринулся дракон с небес, в Талию вцепился, и о Строгоре забыл, а у того руку сама к мечу метнулась ….

Тем сон и закончился. Не тем, конечно, а вспышкой огненной и презлющим криком в, валом ринувшейся к Лучнику, темени: «Не понял, значит? А я надеялся, поладим мы. Что ж? Теперь враги мы кровные. Все ворота, все калитки открою, но этому миру недолго жить осталось…».

И следом – слабеющий голос Талии: «Просыпайся, Лучник. Настало время Знание в один кулак собирать…».

Он бы и рад проснуться, да темнота, кажется, еще ядреней становится, хотя и неподходящий этот эпитет к темноте. Мать, точно, не одобрила бы. Впрочем, это не так и важно. Гораздо важнее то, что сейчас вспомнилось. «Как там Талия сказала? Весь мир от той воды вспыхнет? Нет, от той воды так полыхнет, что мир, – нет, время, – дотла выгорит. Что за вода тут такая?».

Лучник остановился и прислушался. А тишина ведь? Не слыхать воды, как ни прислушивайся. Да, и …. А это уже ново! Дно, как бы, вверх на уклон пошло. Лучник – и так и сяк, – точно, вверх. Кабрирование небольшое, но есть-таки. Надо полагать, что, если бы не темень, оно не осталось бы незамеченным. Или бы осталось? Пара десятков шагов назад, – и спуск сменился на подъем. Стало быть, рано возрадовался?

«Так …. Стена была слева. Значит…».

Справа стены не оказалось, – и Лучник, опрометчиво шагнув «к ней», вдруг потерял под ногой опору и рухнул вниз.

Неглубоко, но до крови разодрал колено и ладони.

Впрочем, не так уж и неглубоко, – метра полтора, и …. Хотелось бы в это поверить, но, сколько еще можно ошибаться?!

И, все же, на окровавленных ладонях нашлась… вода. Глупо, конечно, но Лучник не удержался и лизнул ладонь.

Конечно, глупо: язык не слишком остро, но обожгло, и, хоть горечь тут же сменилась на терпкую сладость, но Лучника всего передернуло от отвращения. От? Снедаемый смутными предчувствиями, Лучник неуверенно присел, и дотронулся до дна.

М-да! А мог бы и в эту лужицу попасть! Неглубокую, но теперь уже и лизать не было необходимости: кажется, всю ладонь одним махом обожгла нестерпимая боль. Обожгла, – и… вырвала Лучника из состояния безраздельного пессимизма. От которого всегда остерегал отец. «Еще не самое худшее, когда тебе нечего терять. Именно тогда ты свободен, и ты можешь делать то, что заблагорассудится. Подвиги, например».

Ну, да, могло быть и хуже. Шагни вправо на полшага раньше, и упал бы не вдоль расщелины, а поперек ….

«А могло и не быть», – не пошло, стало быть, на пользу учение отца?

Мог бы, и промахнуться мимо щели, – недлинной (на ощупь) она оказалась, – а теперь надо решать, как из нее выбраться (в темени и по вертикальной, густо обмазанной кислотой, стене).

Но, надо признаться, выбросило его из щели одним махом, когда упал в воду выковырянный из стены камешек. Точнее, когда ударила в ноздри ядовитая струя, и, уже теряя сознание, Лучник вывалился, – не понял, и как? – из щели на поверхность.

И до потери сознания дело не дошло-таки: кое-как отдышался, и пополз, вопреки логике, вверх по склону, ощупывая каждый выступ поверхности.

Разумеется, не было в этом логики. Почему вода сама должна просачиваться наверх, если внизу есть течение? А горные родники? Аргумент весомый, но и ладони – не казенные, – и Лучник, с горем пополам, поднялся на ноги.

Чтобы, сделав шаг, сорваться вниз. В ВОДУ! В БУРЛЯЩИЙ И КЛОКОЧУЩИЙ ПОТОК.

2. Призрак

Он ни разу не попадал в бурлящий поток, – (Аста – не в счет), – и потому не знал, как вести себя в подобных ситуациях. Логика подсказывала, что надо держаться ближе к поверхности, но логика здесь не работала: Лучника крутило и мотало во всех возможных измерениях, и попробуй, пойми, где эта самая поверхность. Его несколько раз пребольно ударило о выступы, но он поступил «неразумно» и не выпустил из переплетения судорожно сжатых рук… Меч.

А ведь нечего считать себя суперменом. Еще бы немного, и …. НО. Но его вынесло… в море света, – и это после стольких дней беспросветной ТЕМНОТЫ!

Его еще несколько раз крутануло на поверхности, и первое, что он почувствовал – горячий ветер.

К счастью, вода оказалась слегка солоноватой, – ее можно даже пить, – и весьма прохладной, но жар, подгоняемый ветром, тут же безжалостно высушивал кожу.

Ему повезло еще раз. Это на Асте Спасатель не сработал, а здесь стоило Лучнику нырнуть на глубину, как вдруг его рвануло за пояс и выбросило на поверхность. Это, конечно, хорошо, но до воды можно достать только кончиками пальцев.

Слава богу, его не отнесло в море, а прибило …. Нет, не к берегу, а к отвесной, – горячей! – скале.

Но Лучник не стал обижать надежду. Совсем не стал. И не по фэншую, а По-«отцую»!

Не стал спорить и с логикой, хотя там были два варианта: плыть по, или от. Разумеется, солнышка. Победил второй, поскольку «куриная слепота» пока и не собиралась проходить, а глаза «молили о передышке».

Возможно, логичное оказалось ошибкой. Во всяком случае, о том Лучник подумал после часа (?) бесполезного барахтанья вдоль, – казалось, – бесконечного переплетения упавших в воду деревьев.

И, возможно, он повернул бы обратно, но солнце, вообще, «озверело». Да, на счастье Лучника, отыскалась-таки узенькая прогалинка в завале.

Он даже пару раз напоролся щекой на острые сучки, но упорно уходил под увиденные в зрительном тумане приметы леса.

И точно, лес «нашелся»: приземистые деревья, чудом цепляющиеся за замшелые камни. Пожалуй, ему надо бы вернуться и запастись водой, но тело ослабло настолько, что он нашел силы только на то, чтобы забиться поглубже под спасительные лапы дерева. И провалился в беспамятство.

***

А ведь мог бы и утонуть!

Лучник очнулся оттого, что его тянула куда-то вертлявая, непрерывно вихляющая хвостом, зверюга.

«САМ-ТО СМОЖЕШЬ ПОДНЯТЬСЯ?».

Ну, все! Если заговорили жи….

«НЕ НАУЧИЛАСЬ ОНА ГОВОРИТЬ. БЕСПОЛЕЗНАЯ ЖИВОТИНА. ТОЛЬКО ОДНО И УМЕЕТ – ДРУЖИТЬ. НО СЕГОДНЯ, ПОВЕРЬ МНЕ, НЕМАЛОВАЖНОЕ УМЕНИЕ. И ТЕБЯ, ВОТ, ОТЫСКАЛА. ПОДЫМАЙСЯ, ДАВАЙ. ВОДА-ТО СЕЙЧАС БЫСТРО В РОСТ ПОЙДЕТ».

И Лучник только после этих слов понял, что лежит, на половину подтопленный в воде.

А над ним возвышается… призрак.

– Ты – Строгор? – Догадался Лучник, и принялся торопливо выбираться из-под укрытия.

«ДОГАДАЛСЯ? ЭТО ХОРОШО, ЧТО ДОГАДАЛСЯ. БЫСТРЕЕ ПОЛАДИМ».

– А мы, кажется, и не ссорились?

«А ЗА ЭТИМ, КАК ЗНАЕШЬ, ДАЛЕКО ХОДИТЬ НЕ НАДО. СПРАШИВАТЬ, КТО ТЕБЯ СЮДА ОТПРАВИЛ, НЕ СТАНУ. У МЕНЯ ИНОЙ ВОПРОС. ЗАЧЕМ Д, АВУРУ ПУТЬ СЮДА УКАЗАЛ?».

– Как это? – Но уже и сам знал ответ: ЧЕРЕЗ СОН.

«И ЭТО ПОНЯЛ? ХВАЛЮ. А ТЕПЕРЬ СКАЖИ, ЧТО ДАЛЬШЕ ДЕЛАТЬ НАМЕРЕН?».

И толи от вечернего ветра, толи от пытливого вопроса призрака стремно стало на душе Лучника.

– Что же я могу сказать, если знаю едва ли больше новорожденного? Проясни чуток, тогда, возможно, и ответ появится.

Строгор заговорил не сразу и без должной уверенности:

«НА ГОРУ-ТО СМОЖЕШЬ ВЗОЙТИ? ПОНИМАЮ, КРУТОЙ ПОДЪЕМ, НО ДРУГОГО ХОДА НЕТ: ГДЕ ДЕРЕВА СПЛОШНЯКОМ, ГДЕ ОТ КАМНЕЙ НОГУ СЛОМИШЬ. ЗДЕСЬ-ТО И ТО – ХОРОШО, МОЛНИЯ ПОСТАРАЛАСЬ: ПРОЖГЛА ЛАЗЕЙКУ».

– Это она лес повалила?

«РЕДКО, КАКОЙ ДЕНЬ ЛЕС В ВОДУ ЛЕС НЕ ПАДАЕТ», – уклончиво ответил призрак. Ответил и на другой, немой, вопрос: «ВОДЫ ПО ПУТИ НАБЕРЕШЬ. РОДНИКОВОЙ», и добавил: «ОТТУДА И МОЛНИИ ВЫЛЕТАЮТ».

***

«ПРИТОМИЛСЯ? ПОТЕРПИ, – СКОРО ПРИДЕМ. ХОРОМЫ, САМ ПОНИМАЕШЬ, И ТАМ НЕ ЦАРСКИЕ, НО МИЛЕЙ СКАЗЫВАЛ, ЧТО ТЕБЕ И КАМЕНЬ – ЧТО ПУХ». – И Лучнику показалось, что Призрак хихикнул.

– Милей тоже тут? – Опешил Лучник.

«БЫЛ. ОН И КАБЫЗДОХА ПРИВЕЛ, НО КАК УШЕЛ В ЛАЗУТУ, ТАК И СГИНУЛ. О-ХО-ХО. ЕСЛИ БЫ НЕ ЭТОТ ПОМОЩНИК, Я СОВСЕМ БЫ ОДИЧАЛ».

Честно говоря, Лучник уже до костей ободрал руки и едва передвигался: «ох, нелегкая это работа – из болота тащить бегемота» – себя, то есть – цепляясь за хрупкие ветки деревьев и частенько срываясь вниз. Так, челночным методом и взбирался, но: «НЕ ДОГАДАЛСЯ ПОПРОСИТЬ, ЧТОБЫ МОЛНИЯ ПРЯМЕЕ ЛАЗЕЙКУ ДЕЛАЛА». (И понови, кажется, хихикнул).

А Лучник только вздохнул: страшно представить, когда бы «лазейка» прямой была.

«ГОРЛО НЕ ПЕРЕСОХЛО?»

Ох, как своевременен был вопрос: у Лучника уже все нутро горело.

«ПОПЕЙ, НО НЕМНОГО: ЭТУ ВОДУ ПИТЬ МОЖНО, НО БОЛЬНО СКОРО ОНА МЕРТВЕЕТ. А ВЫШЕ ЧУТОК – ТАМ ЖИВАЯ ВОДА, – ПЕЙ, СКОЛЬКО ВЛЕЗЕТ».

От второй воды шли, – по меркам Лучника, – еще минут пятнадцать.

«ВОТ И ДОШЛИ. ХОЗЯИН! ЧЕГО НЕ ВСТРЕЧАЕШЬ?».

И «старый» знакомый, радостно виляя хвостом, выбежал навстречу.

«РАСПОЛАГАЙСЯ, ГДЕ ХОЧЕШЬ. КОСТЕР ПРИГОТОВЬ, – МНЕ-ТО ОН НЕ НУЖЕН, А НОЧЬЮ ВОЗДУХ ЗНАТНО ВЫСТУЖИВАЕТ, – ДАЖЕ МИЛЕЙ ЧАСТЕНЬКО МЕРЗ».

– Милей далеко ли пошел?

«МИЛЕЙ-ТО? КОГДА ПРО ОСТРОВ УСЛЫШАЛ, ТОЙ ЖЕ НОЧЬЮ И УШЕЛ. НОЧЬЮ, – ХОЧЕШЬ СПРОСИТЬ – ПОЧЕМУ? ЧТОБЫ ПО БОЛОТУ МЕНЬШЕ ПРОБИРАТЬСЯ, – НОЧЬЮ ВОДА НА БОЛОТО ВЫХОДИТ, А УТРОМ, КОГДА ВОДА СОШЛА, УЖЕ ПОСУХУ МИЛЕЙ ПОШЕЛ».

– Ночью и утонуть запросто.

«ЭТО МИЛЕЙ-ТО? ХОТЬ И НЕ ЛЮБИТ МИЛЕЙ, КАК И Я – ЖИТЬ, НО УТОНУТЬ ОН НЕ МОЖЕТ».

Да, невозможно привыкнуть к этим причудам жизни!

3. Когда забываешь обо всем

А дров до утра еле-еле хватило: от малого огня толку немного было, хотя Лучник всерьез опасался, что костер далеко должно быть видно, да и Строгор не отходил от костра.

«УВАЖИЛ СТАРИКА. УВАЖИЛ. МИЛЕЙ КОСТЕР РЕДКО ЗАЖИГАЛ, – ТОЖЕ ЧУЖОГО ГЛАЗА БОЯЛСЯ. А Я, ПОСЛЕ ТОГО КАК ТЫ КОСТИ МОИ В ВОДУ СБРОСИЛ, ДО ПОЛНОЙ НЕВОЗМОЖНОСТИ ВЫМОК ДА ВЫСТЫЛ, – ДУМАЛ, УЖЕ НИКОГДА НЕ ОТТАЮ».

А Лучник и рад стараться: за пару дней так очистил вершину горы, что любо-дорого посмотреть. Вот, только Строгор становился все тревожнее и тревожнее. Впрочем, и Хозяин поскуливать начал, чего с начала встречи и не замечалось. Даже призрак посмеивался над тем, как зверюга кружилась возле живого человека: «ВОТ, ВЕДЬ БЕСТОЛКОВАЯ ЖИВОТИНА, А ПОНИМАЕТ. ЭЙ, ХОЗЯИН, ТЫ БЫ КОРЕШКОВ ДЛЯ ДРУГА НАКОПАЛ, – ЧЕГО ЕМУ НА ТАБЛЕТКАХ ЖИТЬ, – НАМАЕТСЯ ЕЩЕ. ГЛЯДИ-КА, ПОНЯЛ. ТЫ ТОЖЕ С НИМ ИДИ. ОН БУДЕТ НАХОДИТЬ, А ТЫ КОПАЙ. НОЖ С СОБОЙ ВОЗЬМИ, – НОЖОМ-ТО СНОРОВИСТЕЙ БУДЕТ».

Так с той поры и пошло: едва Лучник глаза успевал продрать, а Хозяин уже под ногами юлой крутился. С точки зрения человеческой, несуразной конструкции животина: на мохнатую лягушку похожа, только, с рожками. С виду – неповоротливая, но за мышами так ловко охотится, что залюбуешься. И корешки ловко рожками выкапывает.

Но последние пару дней и она, как бы, больной стала.

«НУ, ЧТО, ХОЗЯИН: ГДЕ СЕГОДНЯ СКРЫВАТЬСЯ СТАНЕМ?».

Вот тебе и бестолковая животина! Хозяин – туда-сюда и… исчез за деревьями.

– Куда это он?

«ОН ГРОЗУ РАНЬШЕ МЕНЯ ПОЧУВСТВОВАЛ».

– Грозу? Но на небе – ни облачка?

«К ВЕЧЕРУ СОБЕРУТСЯ. СЕГОДНЯ СЛАВНОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ БУДЕТ. И ПОВЕРИШЬ ЛИ, ХОЗЯИН ВСЕГДА ТОЧНО УГАДЫВАЕТ, КУДА МОЛНИЯ НЕ УДАРИТ: НИ РАЗУ, НА МОЕЙ ПАМЯТИ, НЕ ОШИБСЯ».

А Хозяин, как бы, с озабоченным видом, вдруг выскочил из-за дерева, пробежал мимо, затем вернулся, и с виноватым видом остановился возле призрака.

«НИКАК, ПОТЕРЯЛСЯ? ПРИДЕТСЯ, ЗНАТЬ, ВНИЗ УХОДИТЬ».

– Вниз – это куда?

«ВНИЗ – ЭТО ВНИЗ. СТАЛО БЫТЬ, ОТКУДА ТЫ ПРИШЕЛ. ВЫШЕ, КОНЕЧНО, НО ТАМ ЕЩЕ ХУЖЕ, ЧЕМ ВНИЗУ. ХОЗЯИН ОЧЕНЬ НЕ ЛЮБИТ ТУДА ОПУСКАТЬСЯ. У НЕГО, ВИДИШЬ ЛИ, ВСЯ ШЕРСТЬ ДЫБОМ ВСТАЕТ И В КРАСНЫЙ ЦВЕТ ОКРАШИВАЕТСЯ, – ПОТОМ ДНЕЙ ПЯТЬ ЕЩЕ В ТАКОМ ВИДЕ И НАВЕРХУ ХОДИТ, К ВОДЕ ПРИКОСНУТЬСЯ БОИТСЯ. НО, ДУМАЮ, ВСЕ РАВНО, ПРИДЕТСЯ. ТУТ ПЕРЕД УХОДОМ УЖЕ МИЛЕЯ ТАК СТУКНУЛО, ЧТО ТЕЛО ЕГО БЕЗ ОСТАТКА СГОРЕЛО, А САМ ТРИ ДНЯ В СЕБЯ ПРИХОДИЛ И ВМЕСТО СВЕТИЛА НОЧЬЮ ГОРУ ОСВЕЩАЛ. МОЖЕТ, ОТТОГО И НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ, ЧТО ПАМЯТЬ, ГОВОРИЛ, ОТШИБЛО».

И вдруг с ясного еще неба молния в гору прилетела, а следом в то же место вторая.

– Откуда?

«ВСЕГДА ТАК БЫВАЕТ. НА ВОДУ ПОСМОТРИ», – По внешнему виду Призрака трудно было угадать тревогу, но, стоило подойти к обрыву, как «под ложечкой» у Лучника засосало. Вода была еще спокойна, а над болотиной начали невесть откуда всплывать грязно-серые хлопья тумана.

«МЕЛОЧИ ЭТО. ТЫ НА ВОДУ СМОТРИ».

– Но вода? – А вода уже начала вскипать: и не белым ключом, а фиолетовой тучей.

«НЕ ОПОЗДАТЬ БЫ. ТУТ У МИЛЕЯ КОШЕЛКА ИЗ ПРУТЬЕВ ПРИПАСЕНА, – ПРИДЕТСЯ ТЕБЕ ХОЗЯИНА В НЕЙ ВНИЗ НА ВЕРЕВКЕ ОПУСКАТЬ, А ТЕБЕ – ПО ВЕРЕВОЧНОЙ ЛЕСТНИЦЕ».

За хлопотами Лучник про лучевое и не вспомнил: впрочем, за ненадобностью он, вообще, о нем «забыл». Так, походя, глянет, но и адаптеры, и батареи за это время, что Лучник здесь, должны бы уже зарядиться.

Нет, про лучевое он вспомнил, когда от очередного удара молнии гора аж подпрыгнула, а в камере, приютившей их, засветились невидимые светильники. Прав оказался Строгор: все дно камеры, оказалось, сплошняком завалено разнокалиберным камешником.

«МЕНЬШЕ ЕГО СТАЛО. ЕЩЕ ОДНА СТЕНА ВЫРОСЛА. БОЮСЬ, ПРИДЕТСЯ НАМ К ХОЛОДАМ С НОВЫМ ПРИСТАНИЩЕМ ОПРЕДЕЛЯТЬСЯ».

Глава вторая. Совсем горячий ветер

1. Хозяин

Разумеется, Хозяин не смог ответить. Забился меж камней, – и не поймешь, жив ли он?

Впрочем, Строгор ответа и не ждал: «НА ВСЕХ ВЕРХНИХ ЯРУСАХ ПОСЛЕ ТОЙ БОЛЬШОЙ ГРОЗЫ КАМЕНЬ ПРЯМО НА ГЛАЗАХ РАСТИ НАЧАЛ. ДВА ГЛАВНЫХ КОНТУРА СКОРО МОЖНО БУДЕТ УЖЕ ЗАПОЛНЯТЬ».

За малым, однако, дело стало: из Лучника Строгора вырастить.

«ЕСЛИ ДЕЛО ДО МАЛОГО ДОЙДЕТ. ДУМАЕШЬ, НАПРВСНО ХОЗЯИН МЕРТВЫМ ПРИКИДЫВАЕТСЯ? НЕРАЗУМНАЯ ЖИВОТИНА, А ЧУЖОЙ ДУХ ВСЕГДА УЗНАЕТ».

– Здесь? Чужой дух?

«А ТЫ НЕ СМЕЙСЯ, НЕ БУДИ ЛИХО. ОТКУДА ОН ПРИШЕЛ, СКАЗАТЬ НЕ МОГУ. ПО ВЕСНЕ ЕЩЕ ПРИШЕЛ, АККУРАТ ПОСЛЕ ТОГО, КАК МИЛЕЙ НА ПОИСКИ ОТПРАВИЛСЯ».

Робких, надо полагать, не десятками считают, а потому зазнобило что-то под левой лопаткой Лучника, особенно, после того как Строгор дополнил: «ДУМАЮ, ХОТЕЛ ТОТ ХОЗЯИНОМ ОВЛАДЕТЬ, А ХОЗЯИН СОВСЕМ ОЗВЕРЕЛ, КАК НАЧАЛ ЧЕРНОЕ ОБЛАКО НА КУСКИ РВАТЬ, ТО НЕВИДАННОЕ СЛУЧИЛОСЬ: ПОЛИЛАСЬ ИЗ ОБЛАКА ЖИЖА ЖЕЛТАЯ. И ЯДОВИТАЯ. ТРАВА И КАМЕНЬ ЗАДЫМИЛИСЬ, – ТОГО И ГЛЯДИ, ВСПЫХНУТ.

ХОЗЯИН ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДУХ-ТО ИСЧЕЗ, И НА МЕНЯ БРОСАТЬСЯ НАЧАЛ. ПОТОМ – НИЧЕГО, ОКЛЕМАЛСЯ».

Строгор выглянул на волю:

«БУРЯ ВОТ-ВОТ НАЧНЕТСЯ. А ГОРА ВСЯ В ФИОЛЕТОВУЮ СЕТОЧКУ, И ЖЕЛТОЙ ЧЕРВОТОЧИНОЙ ИСПОЛОСОВАНА».

***

Ну, буря-то, похоже, давненько началась: сколько уже раз Лучник видел, как над отверстием проносились выдернутые с корнем деревца, и ветва.

Нет, похоже, Лучник ошибался: Хозяин вдруг поднял почти вертикально морду, странно хрюкнул, и метнулся к Лучнику.

«Бро…». Нет, Хозяин втиснулся между ног, и по новой «умер», – если бы не нескончаемая дрожь его тела.

Точно, ОШИБСЯ.

Немногие оставшиеся в живых свидетели катастроф вспоминали о возникавшем вдруг непрерывном гудении (некоторые, – о свисте). Правда, специалисты «пяткой в грудь бьют», что и то, и другое находится вне пределов слышимости, но Лучник сейчас слышал оба одновременно.

И – О, Ужас! – вдруг в отверстие вбило обломленный комель дерева, напрочь замуровав отверстие.

«ВЫЛЕЗАЙ, ХОЗЯИН. НЕ ДОБЕРЕТСЯ СЕГОДНЯ ОНА ДО ТЕБЯ».

И Хозяин приподнял хитрющую морду над коленями Лучника, вконец ввергая Лучника в знобящую растерянность.

А и как не ввергнуть после всего услышанного? Как можно понять, то была бестелесная тварь, или почти бестелесная. И она не сможет просочиться сквозь щели в отверстии?

«ЗМЕЯ-ТО? ЗМЕЯ МОЖЕТ, – ЭТО ТОЧНО».

Признаться, Лучник уже и забыл про змей, даже Мору змеей, как бы, и не воспринимал. А они – и здесь? И от кого бежит Строгор? От ТЫСЯЧЕЛИКОГО?

Но Строгор его «не услышал». Потому что принялся усердно прислушиваться к скрежету и шорохам возле отверстия?

«ТАКОЙ-ТО ПОМОЩИ И НЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ», – растерянно оглядываясь на Лучника, пробормотал Строгор, – «ЛИВЕНЬ ПОШЕЛ. ЕСЛИ ВОДА СЮДА ХЛЫНЕТ, ВАМ, ЕСЛИ ВОДА ХОДА НЕ НАЙДЕТ, И НЕ ВЫБРАТЬСЯ НИКАК».

– Неужели все залить может? – Не мог поверить Лучник. – Какой же дождь должен быть?

«ТАКОЙ И БУДЕТ. ВСЯ ТУЧА СЮДА ВЫЛЬЕТСЯ. НЕ ДУМАЛ Я, ЧТО ДЫРКУ ЗАКОНОПАТИТ».

– А ЕСЛИ МЕЧОМ?

«ПОПРОБУЙ», – слишком тускло ответил призрак.

«СТРОГОР ОТВЕТИЛ БЫ ЕЩЕ ТУСКЛЕЕ».

Ага, обрадовал?

Получается, не напрасно сомневался Строгор. Веревочная лестница моталась из стороны в сторону, и большинство ударов мечом не наносили стволу ощутимых надрезов.

А вода уже грязными потоками просачивалась сквозь щели. И еще ….

А еще Лучник увидел… немигающий глаз змеи. Тут невольно опешишь, – и от неожиданности Лучник выронил отяжелевший вдруг меч из руки.

По закону подлости, меч отлетел куда-то в самый конец камеры, – хорошо еще – не дальше вниз.

«ТУДА И УЛЕТЕЛ. ЗАТО, ТЕПЕРЬ НЕ УТОНЕМ. АВОСЬ, И ПЕРЕЖИВЕМ». А Лучника всего так и передернуло: во многих ли языках «авось» есть?

– Ну, да, – переживем? Дерево-то перегрызать придется?

«ВОДА УСПОКОИТСЯ, – ХОЗЯИН ДОСТАНЕТ, – ОН ТАМ НЕ РАЗ БЫВАЛ».

А Хозяин-то возле новой щели вьюном завертелся.

Чего это он?

«ДУХ УЧУЯЛ. БОИТСЯ. ГЛЯДИ-КА, МЕЧ ТЫ И САМ ДОСТАТЬ МОЖЕШЬ, – ПОПЕРЕК ХОДА ЗАСТРЯЛ».

Значит, все еще везет, – хоть и не совсем дурак, как бы? Но не зря говорят, что про пруху и везуху даже вспоминать грешно. Вот, и «повезло». Один раз только и рубанул мечом по комлю, – а земля – веером по всему пространству камеры, и Лучника вместе с лестницей вверх потянуло …. А затем вниз, и все быстрее и быстрее.

Понятно, при такой высоте камеры Лучник скоростенки набрать не успел, но ребрами ударился ощутимо. И, пока соображал, что к чему ….

А, пока соображал, совсем об ином соображать приспело: показалось ему, что вместо комля в просветах грозовых разрядов змеиная голова мелькнула.

Конечно, только Лучнику и показалось. Лучник не сказал, а Хозяин и Строгор возле той ямы застопорились. Никак, Строгор отправляет-таки Хозяина вниз, а Хозяин хвост поджал, и назад пятится.

2. Опять змея? Сколько же можно?

Знать, не уговорил: оба понурые от ямы отошли, и беспрестанно назад оглядываются, а Хозяин снова к ногам Лучника жаться начал.

– Там – что?

«ВОДА В САМЫЙ НИЗ УШЛА. КОНТУР И НА ЧЕТВЕРТЬ НЕ ЗАПОЛНИЛА», – вот, и до научных терминов дошло!

– Так ведь ее мало и было. – Осторожно напомнил Лучник, но Строгор не обиделся: «ЗДЕСЬ ЕЕ, ПО ИДЕЕ, И НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ. ПОЧТИ ВСЯ НУЖНЫМ ПУТЕМ ПОШЛА».

«ЛАДНО. СИДИ УЖ. ДОЖДЬ, ВСЕ ОДНО, ИССЯК УЖЕ. ЗАВТРА СНАРУЖИ ПОСМОТРИМ».

– Куда его?

«ВОДА, ДУМАЮ, ЧЕРЕЗ КЛАПАН УШЛА. ПОГЛЯДЕТЬ БЫ, А ОН БОИТСЯ».

– Кого? Духа? Змеи?

«ДУХА, ПОНЯТНО. ЗМЕЯ – И ЕСТЬ ДУХ».

– Кажется, я ее наверху видел?

«ЕЕ, КОНЕЧНО», – равнодушно подтвердил Строгор, – «БРЕВНО ИЗ „ОКНА“ ВЫТАЩИЛА, ЛЕСТНИЦУ СКИНУЛА, А САМА ЧЕРЕЗ ВЕРХ НЕ ПОШЛА».

Час от часу не легче! Это что же?

«ЧЕРЕЗ ЛАЗ ПРОЛЕЗТЬ НЕ СМОЖЕТ. НО ЕЙ СПЕШИТЬ НЕЗАЧЕМ, А НАМ ДРУГОГО ПУТИ ДО КЛАПАНА НЕТ, ЕСЛИ ОТЛИВА НЕ БУДЕТ».

– А нам как выбираться?

«ПРОСТО. ХОЗЯИНА С ВЕРЕВКОЙ НА ТОТ ВЫСТУП ПОДСАДИШЬ, – ОН ЛЕСТНИЦУ И ВЫТЯНЕТ».

– А от выступа?

«НА ВЫСТУПЕ ОН ЧУТЬ ЛИ НЕ КАЖДУЮ НОЧЬ СКРЫВАЕТСЯ. ДАЛЬШЕ ДОРОЖКА НАТОПТАНА. А ЭТУ НОЧЬ ПРИДЕТСЯ ВСЕМ ЗДЕСЬ КОРОТАТЬ. СПОКОЙНЕЕ».

Спокойнее, – это точно. Лучник «нормальных» змей, по сути, и не встречал. Да, и бывают ли они, нормальные? Разве что в прошлой жизни?

«НЕТ ЕЕ НАВЕРХУ. ВПРОЧЕМ, И ВЕРХА НЕТ, ГОЛО, КАК НА МОЕЙ ГОЛОВЕ: ВСЕ БУРЯ С КОРНЕМ ВЫВЕРНУЛА, И ВНИЗ СБРОСИЛА. ОРУЖИЕ ТВОЕ – ТОЖЕ, – У ВОДЫ СВЕТИТСЯ. БЕДА, ДА И ТОЛЬКО».

Призраку на ночлег устраиваться – не велика задача, – не то, что Лучнику. Отвык уже засыпать там, где упал, да, и камни то тут, то там молниями разряжались: иная так «пощекочет», что тело зудеть начинает.

«А ПО МНЕ ТАК, ПОЛЕЗНО ЭТО: СТАРЫЕ ХВОРИ, КАК ОДНА, ОТСКАКИВАЮТ».

Хозяину – всего удобнее: улегся на ноги Лучника, – и «в ус не дует».

Это-то, возможно, и спасло их жизни. Какой тебе сон, когда повернуться нельзя?! И, хотя и не понял Лучник происходящего, но, если в глазах – ни сонинки, то и тело стопроцентно «десантуре привержено».

Это уже потом будет время понять, как Меч горячим стал, а в момент, когда во все стороны камни брызнули – в стороны от взметнувшегося к своду массивного тела, Лучник этого и не ощутил вовсе.

Конечно, разом вскочить на ноги не получилось, но и змея не враз его увидела.

Впрочем, еще одно осмыслить придется (если выжить получиться): почему это змея за Хозяином бросилась?

Но в тот момент уже не до удивлений стало. Упав с коленей Лучника на камни, Хозяин сначала принялся зарываться среди камней. Но разве можно? – и он бросился наутек: не надо и подсаживать, – в какие-то мгновения он оказался на выступе, а дальше ….

Лучник еще вначале грозы увидел, как искрится шерстка Хозяина при трении о стены, потому и оказался слишком заметным его спринт по стене.

Голова змеи мгновенно ринулась следом, и, если бы не выступ, на этом все бы и закончилось. Но Хозяина – «аки корова языком слизнула».

А Лучник, с тревогой смотря, как сползает по стене искрящий комок, неоправданно терял драгоценное время.

«Гляди-ка, жив курилка!», – едва почувствовав под ногами опору, Хозяин молнией метнулся Лучнику в ноги.

Лучник от неожиданности отшатнулся, запутался в камнях, и неловко упал поверх Хозяина. Придавил слегка, конечно, но, зато, и Меч пред глазами увидел.

Правда, дотянуться уже не успел. Он почувствовал, как его неучтиво загребает скользкий рукав, и острые камни раздирают в кровь кожу и рвут одежду.

Лучника не подбросило, – к чему готовился, – вверх, а смело в расчищенную им же прогалину, и «хобот» пролетел по-над ним.

А дальше …. Ярость? Агония?

Инстинктивно вжимаясь в дно камеры, Лучник видел, как раскачивается над ним массивная туша …. Голова ….

А на голове… судорожно вцепился в ее глаза… Хозяин. Лучник уже видывал, что когти зверька загнуты, и способны выдвигаться на три сантиметра. А это с учетом мертвой хватки сильных лап ….

А меча на прежнем месте не оказалось. Где? Где угодно! Лучник, в отчаянии теряя разум, выхватил кортик и бросился к змее. Удивительно, но такая массивная туша не только сметала все на своем пути, не только непрестанно билась головой в свод и стены, но и вытягивала в камеру свой хвост, – и, казалось, скоро заполнит собой всю камеру.

И еще казалось, что промахнуться невозможно, но Лучник попал только с четвертого, кажется, раза. Попал удачно, но одним махом кортик вырвало из руки, а самого Лучника метнуло к дальней стене.

Оттуда он и увидел Меч, но попробуй, доберись до него, если от меча отделяет клубок обезумевшей массы.

Лучника еще не раз, и не два отбрасывало в сторону, но он упрямо рвался к своей цели.

А еще говорят, что змеи назад не ползают! А значит, случилось невероятное.

Лучника в очередной раз сбило с ног, и он пополз к объятому молниями Мечу, протянул руку, и… Меч взмыл вверх… в пасти змеи. «То есть?».

А что он мог поделать? Только ошеломленно смотреть, как оседает в проем – нет, «не мартышка, удав прислал тебе привет», – не в цветочек, но довольно привлекательное на вид, изящное крепкое тело змеи.

Наверное, уже от обиды Лучник метнулся к ускользающему Мечу, но промахнулся, не достал рукоять, и оставалось ему лишь лицезреть, как голова исчезает в разломе. И Лучник обессиленно осел на камни.

«МЕЧ ЗАБЕРИ!».

Честно говоря, Лучник совсем забыл про привидение, и вдруг такая команда?

– Меч? Он же?

А это уже не невероятное, а чудо. Меч, весь в желтой крови, лежал поверх разлома.

«БЫСТРЕЕ!».

А это, вообще, черт те что! Меч, весь в потоках жидкости, опять ускользал из рук.

И все-таки Лучник, – разумеется, бессознательно, а, не «ВЛОЖИВ ВСЕ СИЛЫ В ОТЧАЯННЫЙ БРОСОК», – смог перехватить ускользающий Меч и рухнуть на кучу камня перед разломом.

Кажется, он пару раз безоглядно рубанул мечом, но, всего скорее, не попал, – и змея скрылась в разломе. И только после этого промелькнуло в памяти, что Хозяина на голове не было.

«ПРИДЕТСЯ, КАЖЕТСЯ, НАВЕРХ ВЫБИРАТЬСЯ. ЧУЮ, НЕ УГОМОНИТСЯ ОНА».

– Без лестницы?

«ХОЗЯИН УЖЕ НАВЕРХУ. ЖДЕТ, КОГДА ЛЕСТНИЦУ К ВЕРЕВКЕ ПРИВЯЖЕШЬ», и добавил: «ПОСЛЕ ТАКОЙ ПОБЕДЫ ОН И ТЕБЯ НА ВЕРЕВКЕ ВЫТЯНЕТ».

3. Долгие сборы…

Поднялись наверх, когда уже занимался хмурый рассвет. А Хозяину, оказывается, пришлось изрядно потрудиться: пенька, за который цеплялась лестница, на месте не оказалось, но Хозяин постарался на совесть, – завязал узлы так, что потом Лучник измучился весь, пока развязывал. И это – без рук! Хозяина, само собой, разумеется.

Дождя уже не было, но ветрино был такой, что Лучник моментально продрог, а спрятаться от него можно только за вывернутыми из земли корнями, но и там холод пробирал до самых костей.

– Может, вам здесь домик сварганить?

«МИЛЕЙ УЖЕ ГОВАРИВАЛ ОБ ЭТОМ, НО НЕ ДО НЕГО ТЕБЕ СЕЙЧАС. Я, КОНЕЧНО, НЕ ГОНЮ, И НАПРАСЛИНУ НЕ ВОЗВОЖУ, – ДО ТЕБЯ ВСЕ НАЧАЛОСЬ. НО НЕ НРАВИТСЯ МНЕ ВСЕ ЭТО. УХОДИТЬ ТЕБЕ НАДО, А МЫ С ХОЗЯИНОМ И ТАК ОБОЙДЕМСЯ. Я БЫ И ЕГО С ТОБОЙ ОТПРАВИЛ, НО И ОН НЕ ПОЙДЕТ, И МНЕ ОДНОМУ СКУЧНОВАТО. КЛАПАН ЗАКРОЕШЬ, ПОКА ВОДА В РОСТ НЕ ПОШЛА. А ПО БОЛЬШОЙ ВОДЕ УХОДИ».

И этим было все сказано: и то, что не раз обговорили, и то, о чем еще и говорить нечего.