Мой генерал

Глава 1

Она пришла в себя, провела ладонями по сторонам и поняла, что лежит на сухой траве. Открыв глаза, слегка испугалась. Над головой плясали длинные тени. Сверху виднелась темная каменистая поверхность.

Она застонала от боли, когда повернула голову в сторону источника света. Раздались шаги и два мужских голоса. Они остановились вне поля ее зрения. Говорили довольно громко. Она инстинктивно повернула голову обратно и закрыла глаза.

– Ну, и как нам быть? Почему ты такой олух? Как ты мог спутать княжну с этой…?

– Я же сказал… На ней было платье, которое вы описали.

– Как мне теперь добиться своего? И как оправдываться перед Авророй Гавриловной?!

– А эту ищут наверное… Что же делать?

– Ну, не так чтобы усердно и ищут… Это же приемная дочь… Приживалка в семье…

– Что вы скажете тому господину?

– Тс-с!

– Да она не слышит. Видимо, очень сильный обморок… Если в скором времени мы не сможем выполнить приказ… Что тогда будет?

– Без Авроры ничего не выйдет… Только с ее помощью можно устроить знакомство с полковником…

Наступила тишина, потом камни зашуршали под ногами и мужчины удалились. Она осталась одна, осторожно посмотрела в сторону ушедших. То, что она увидела, было похоже на проем в пещере, оттуда падал сумрачный свет и виднелись деревья и краешек неба. От этого движения снова почувствовала сильную головную боль, которая заставила прикрыть глаза.

Но страх и неизвестность мучили сильнее, так что она собралась с силами и медленно поднялась. Сделала несколько шагов и выглянула наружу.

В лунном свете сквозь разрывы облаков, поблизости она никого не заметила и решила, что надо быстрее уходить подальше от этого места.

«Где я?» – эту мысль во время ходьбы по камням оттеснили другие: «Я чья-то приемная дочь? Почему на мне старинное платье, которое волочится до самой земли так, что надо руками придерживать подол? Что случилось со мной?»

Уставшие ноги, обутые в узкие туфельки, наконец нащупали не неровный каменистый путь, а твердую землю. Несмотря на беспокойство от потери памяти и мучительную боль в голове, она достаточно хорошо соображала и вовремя поняла, что впереди край обрыва. Снизу был едва слышен шум от течения воды. В темноте не было видно, насколько крутым был спуск к реке, поэтому решила остаться на окраине леса, чтобы переждать до утра. И хотя летняя ночь была теплой, она немного пожалела, что не дождалась рассвета в пещере.

Вдруг она услышала голоса людей. Оглянулась – и среди деревьев увидела приближающиеся огни. Тут силы ее оставили, и она опустилась на землю, потеряв сознание.

Ей привиделось, что течение воды несет ее в какой-то тоннель, нет, это было больше похоже на вход в широкую трубу, а где-то далеко, в ее конце виден свет. Чьи-то руки поддерживают и направляют ее туда, к выходу из трубы. Вдруг приближающийся свет исчез, и все погрузилось во тьму.

***

– Доктор, почему она так долго не приходит в себя?

– У нее был сильный ушиб головы. И видимо, глубокий обморок.

– Она такая бледная. Почему она оказалась так далеко от имения?

– Не знаю, что и думать. Подождем. Придет в себя и расскажет.

Она слышала голоса – женский и мужской. Хотела открыть глаза, но сначала чуть приподняла ресницы.

– Смотрите, доктор, она пошевелила рукой. Ресницы дрогнули! Анна, очнись!

– Не надо так кричать. У нее наверняка болит голова. Видите, она поморщилась?

– Ладно, ладно! Я тихо позову ее. Анна, дорогая, очнись! Это я, Аврора… твоя сестра.

Ей наконец удалось открыть глаза. Увидела склоненную над ней женскую голову. Та радостно произнесла:

– Дорогая, наконец-то! Слава богу! Ты заставила нас переживать!

Сил совсем не было, она закрыла глаза, а когда открыла через долгую минуту, над ней уже склонилась голова мужчины с бородкой. Услышала его ласковый голос:

– Дорогая Анна, ты слышишь меня? Все в порядке. Ты дома. Все позади.

Снова прикрыла глаза. Невольно возникли вопросы: «Меня зовут Анна? Аврора – где я слышала это имя?»

Тут прибавились еще возгласы, и среди них раздался властный женский голос:

– Николай Семенович, рассказывайте, как она себя чувствует?

– Да, Наталья Петровна, Анна пришла в себя. Поговорите с ней.

Тот же властный голос произнес:

– Видите, друзья мои, всё в порядке. На этом предлагаю всем идти спать! Ночь на дворе. Утром ей станет лучше, и всё узнаем. Николай Семенович, вы останьтесь здесь. Если больная попросит о чем-то, помогите ей.

– Вы не поговорите с ней?

– Думаю, это бесполезно. Всё-всё – утром. Утро вечера мудренее. Спокойной ночи.

Постепенно установилась тишина, а с ней пришло успокоение. Она провалилась в сон.

Проснулась со страхом, что ее вновь будет мучить головная боль. Пошевелила головой, попыталась приподняться. Почувствовала, что боль не такая сильная. С любопытством огляделась по сторонам.

Рядом с кроватью, у изголовья которой разглядела металлическую витую спинку, на диване спал мужчина в костюме, лицом повернувшись к стене.

У окна, за которым уже рассвело, стоял небольшой письменный стол со стулом-креслом, дальше в углу – шкаф. Вся мебель была старинная, с резьбой и виньетками, такую она видела только в исторических фильмах. Внизу на потертом ковре с едва видным восточным рисунком стояли домашние туфли с острыми, немного задранными вверх, носами.

Подумалось: «Как это все похоже на сон… Такое ощущение, что оказалась в каком-то фильме. Но как это произошло? Почему я оказалась в пещере? Кто были те мужчины? Я должна обязательно вспомнить хотя бы, кто я. Доктор зовет меня Анной… Но у меня другое имя – я в этом почему-то уверена. Меня никто не называл Анной. И нет у меня никаких сестер, тем более с таким именем – Аврора».

Заболела голова, и она решила больше не напрягать память. Спустила ноги с кровати, обнаружила, что на ней надета белая сорочка и короткие пижамные штанишки с оборками на концах. Надела туфли и прошлась по комнате. Снова вернулось чувство страха – из-за того, что она не знала, кто же она на самом деле и как она оказалась сначала в пещере и теперь в этой комнате.

Подошла к шкафу. Надо было что-то надеть. Вот-вот проснется доктор, да и остальные обитатели дома. Как ей реагировать на все происходящее? Какую выбрать линию поведения?

Краем глаза она заметила какое-то движение у двери и повернулась к ней.

Хорошенькая девушка лет восемнадцати с заплетенной длинной косой и в простеньком платье низко поклонилась и проговорила:

– Госпожа Анна, я помогу вам одеться.

Госпожа? Про себя она хмыкнула, с трудом сохранив невозмутимый вид. К ней никогда не обращались так учтиво…

Пока девушка помогала ей облачиться в длинное с оборками шелковое платье оливкового цвета, она мучительно размышляла.

Ее звали другим именем… это точно. Как же ее звали? Пока ловкие пальчики девушки застегивали пуговицы на ее спине, прикрыла глаза.

В памяти возник детский голос, произнесший: «Александра Ивановна!»

И тут же как будто рядом раздался мягкий женский голос, тихо звавший ее: «Саша! Саша!»

От болезненной работы памяти усилилась головная боль, но с некоторой радостью она отметила, что от произнесенного имени стало легко на душе. И тогда она покорно подчинилась рукам девушки, машинально присела на стул, подхватив с боков длинную юбку.

Заметила, что девушка разглядывала ее с некоторым удивлением. Она поставила перед ней небольшое овальное зеркало в красивой оправе. Оттуда на Сашу смотрело незнакомое девичье лицо.

От неожиданности она закрыла ладонью рот, чтобы не издать изумленного возгласа. Хотя новая внешность ей понравилась: особенно миловидными были красиво изогнутые брови, такие же красивые правильной формой нос и губы. Только карие глаза были почти как ее собственные. И темная челка на лбу тоже как будто была та же, что и прежде.

Саша доверилась умелым рукам девушки, но когда гребень потянул ее волосы, невольно поморщилась от боли.

– Простите, госпожа, уложить ваши косы сегодня труднее, чем обычно.

В зеркале отразилось плохо скрытое любопытство девушки. Поэтому Саше пришлось сказать:

– Наверное, я всех потревожила, – она чуть помедлила, подбирая слова. – Не расскажешь? На меня сердятся?

Девушка сразу оживилась и затараторила:

– Ой, что тут было! Госпожа Аврора Гавриловна больше всех волновались. А княгиня тоже беспокоились. Доктор Николай Семенович очень расстроились. Только-только проводили гостей, и тут такое случилось! Все подумали, что вы утонули… А как вы оказались в лесу? Вас нашли дворовые, вместе с Николаем Семеновичем. Если бы были господа офицеры, то вас нашли бы раньше…

Раздался голос Николая Семеновича:

– Ну-ну, разошлась! Могла бы пожалеть старика и дать еще поспать…

Кряхтя, седовласый мужчина поднялся с дивана и обратился к Саше:

– Как ты чувствуешь себя, Анна? Нельзя так пугать людей, право, душа моя…

Тут распахнулась дверь, и в комнату ворвалось прекрасное видение в воздушном белом платье.

– Вот! Проспала и опоздала! – воскликнула девица, взмахивая руками. – Анна, сестрица моя, ты уже встала? Глаша, ты закончила? Иди пока, потом займешься моими волосами. Николай Семенович, спускайтесь к завтраку. Я хочу с Анной поговорить тет-а-тет.

Саша в страхе приготовилась к возможной атаке, опасность которой явно исходила из решительных команд девушки. Значит, это у нас Аврора. Сестрица. Очень красивая. И очень встревоженная.

Да, здесь будет трудно отделаться короткими фразами.

– Вижу, дорогая, ты пришла в себя. Как это произошло – твое внезапное исчезновение?

– Прости, Аврора, я ничего не помню, – Саша отметила про себя облегчение, проявившееся на лице Авроры. – Я, кажется, упала и сильно ударилась головой.

– Ты какая-то странная. Это из-за удара? Под водой? – Аврора присела на диван и пристально рассматривала Сашу, когда она поднялась и растерянно оперлась на спинку кровати. – Я видела, как ты взмахнула руками и упала с мостков в воду. А потом ты долго не всплывала. Маман вначале решила, что это твоя шутка… чтобы обратить на себя внимание.

Саша подумала: «Ничего себе! Я такое впечатление вызываю у родственников? То есть та Анна, которой я сейчас являюсь?»

– Анна, почему ты молчишь? Где ты была, пока тебя не нашли?

– Извини… Я мало что помню. Не помню даже, что предшествовало моему исчезновению…

– Что?! Что ты сказала?

– Я сказала, что в моей голове совершенно пусто…

На лице Авроры появилось выражение крайнего изумления и даже ужаса. Саша поняла, что совершила что-то неподобающее и стала лихорадочно соображать, как исправиться. Наконец решила повторить все ту же, единственную, версию:

– Я не знаю, что случилось. Это правда. Помню только, что я была без сознания… и долго была под водой. У меня до сих пор шум в ушах и очень болит голова. Прости…

Тут Аврора схватила ее ладонь, крепко сжала, и Саша услышала неожиданную тираду:

– Анна, прошу тебя, душенька, не выдавай меня! Можешь и дальше повторять эту ложь, можешь неожиданные словечки произносить… но только не говори ничего, что видела и что слышала! Чтобы маменька не смогла заподозрить меня… Хорошо?! Ты поняла?

Недоумевая, Саша всмотрелась в лицо Авроры. Показалось, что эта обладательница невинных голубых глаз и чудесной светловолосой головки не умоляла ее, а приказывала, потому что указательный пальчик то ли закрывал ее губы, моля о молчании, то ли угрожал ей, предупреждая, что этот разговор должен остаться только между ними.

Саша проводила глазами изящную фигурку Авроры, стремительно выпорхнувшую из комнаты. С тяжелым сердцем подумала, что еще предстоит выдержать немало подобных разговоров.

Как вести себя со всеми, с maman… или маменькой? Может быть, доктор помог бы сориентироваться в этом незнакомом мире? А что, если Авроре признаться, что она не та, за кого ее принимают? Или лучше сказаться больной? Саша задумалась.

А что, если она и есть Анна, а вовсе не Саша? Почему она решила, что не является Анной? Эта комната с кроватью, шкаф с платьями считаются ее собственными. И все люди, живущие в этом доме, считают ее своей. Глаша называет госпожой. И вообще…

Как бы то ни было, судя по многочисленным платьям в шкафу, по обстановке в комнате, она находится в далеком прошлом. О ней заботится служанка, о ее здоровье печется домашний доктор, который зовет ее «душа моя». И всем в доме заправляет княгиня-маменька.

А она сама, Анна – приемная дочь. «Приживалка в семье» – вдруг вспомнила она слова, сказанные о ней, когда впервые очнулась в этом незнакомом мире. От этих мыслей ее сердце тревожно заныло, боль в голове усилилась и Саша почувствовала себя очень несчастной.

***

Все чинно сидели за большим обеденным столом и ждали кого-то. Скорее всего, княгиню. Двое слуг – один старый, другой молодой, напряженно застыли, стоя позади стула с высокой спинкой во главе стола.

Напротив Саши сидели двое – гувернантка-француженка, которую все называли мадмуазель Мари, и доктор Николай Семенович. Они высказали ей столько слов сочувствия, когда она вошла в роскошную гостиную, что стало неудобно.

Соседом справа от нее, с края стола, был учитель.

Саша не поняла, чему он учил брата Авроры Василия, кудрявого подростка, сидевшего слева от нее. Базиль, как его все называли, все время ерзал, бросая на нее короткие косые взгляды.

Рядом с ним, ближе к материнскому стулу, сидела Аврора с прической с пробором посередине и в очень красивом платье, украшенном вышивкой и кружевами. Напротив нее восседала пожилая дама в темно-сером платьями и с буклями на голове. У нее был суровый вид строгой наставницы-монахини.

Когда появилась княгиня, мужчины встали. Доктор поцеловал ей руку, и она уселась, пристально оглядев всех сидящих. Слуги начали ставить на стол разные блюда – тарелки с супом, с отварными овощами и мясом.

Саша уже поняла, что она почти у всех вызывает удивление и даже легкое замешательство. Сперва она решила, что это было вызвано ее исчезновением и долгими поисками. Но потом она догадалась, что, вероятнее всего, вела себя не так, как обычно. Все это замечали и явно не знали, как воспринимать перемены в ее поведении.

По-другому и быть не могло, ведь она не знала, какой должна быть приемная дочь этой властной княгини. Наверное, робкой. Может даже забитой. Впрочем, непроходящая боль в голове и внутренний страх, несколько придавали сходство с обычным видом.

До перемены блюд все молчали, только были слышны постукивания приборов, негромкие возгласы, обращенные к слугам. И только принявшись за следующее блюдо, заговорили о том, как оно правильно называется по-французски. Еще зашла речь о погоде и о планах на день. Русские слова мешались с французскими, но Саша все понимала и не отрывала глаз от своей тарелки, не очень уверенно орудуя массивными вилкой и ножом.

Она мысленно готовилась к моменту, когда княгиня заговорит с ней. И все равно голос княгини, обращенный к ней, прозвучал как-то вдруг, внезапно. От неожиданности она не удержала в руке нож. Повернула голову, встретив суровый взгляд на красивом, еще не старом лице.

– Анна, голубушка, скажи-ка нам всем, что это за происшествие приключилось с тобой! И не делай такой невинный вид. Твое обычно добродетельное поведение так не вяжется со вчерашним днем. Объясни, как ты оказалась в лесу. Если ты не ответишь, как подобает, то тебя непременно ждет наказание.

Саша увидела на лицах мадмуазель Мари и доктора, сидящих напротив нее, соответственно, испуг и волнение. Хотя, казалось бы, все и так ждали, когда княгиня спросит что-то в этом роде.

Надо было что-то сказать в ответ, но Саша все никак не могла выдавить из себя какое-нибудь правдоподобное объяснение.

Глава 2

– Maman, не следует так сердиться! Разве Анна виновата, что с ней случилось? – Аврора постаралась смягчить угрожающие слова матери, оглядывая всех сидящих за столом. – К тому же, у нее болит голова от сильного удара, который она получила под водой.

– Хотела бы я знать, почему объясняешься ты, а не сама Анна? – сверкнула глазами княгиня.

Наступило неловкое молчание. Все явно ждали, чтобы сама виновница заговорила и умилостивила княгиню.

Саша постаралась выбрать правильную интонацию и робко проговорила:

– Простите… Я должна вспомнить… хочу вспомнить. Но не могу. Простите меня… маменька.

По выражению лиц всех присутствующих Саша увидела, что такого ответа от нее и ждали. Но княгиню она не провела. Об этом можно было догадаться, когда по окончанию трапезы та приказала прийти в ее кабинет вместе с Николаем Семеновичем.

Аврора ловко придержала ее за локоть и, шурша накрахмаленной юбкой, вместе с ней направилась следом за доктором.

– Анна, ты на самом деле ничего не помнишь о том, что случилось?

Саша вынуждена была довериться Авроре и потому ответила:

– Ничего не помню. Сестра… ты можешь мне кое-что объяснить? Я ведь не помню и всего остального.

Аврора остановилась, пытливо взглянула в глаза Саше, неопределенно хмыкнула вместо ответа и втолкнула ее вслед за доктором в открытую дверь.

Кабинет княгини был еще роскошнее столовой. Именно таким Саша и представляла рабочее место хозяйки дворянского имения. Потолок отделан узорчатой лепниной ручной работы, справа вдоль стены стояли красивые шкафы с книгами в кожаных переплетах; солидного вида диван и кресла – у противоположной стены, обшитой розовой тканью с золотистым рисунком. Тяжелые бордовые шторы украшали два высоких окна. Княгиня стояла у одного из них, у другого стоял рабочий стол с изящными письменными принадлежностями и серебряным канделябром с тремя новыми свечами.

– Ваша светлость Наталья Петровна! Я и Анна к вашим услугам!

Николай Семенович несомненно был дворянином, подумала Саша и про себя вздохнула: «Буду учиться у него манерам». Им не было разрешено сесть, весь разговор велся стоя. Саша даже выпрямила спину, чтобы походить на своих собеседников. Вдруг каким-то обрывком в памяти вспомнился другой кабинет, где она часто стояла навытяжку. Саша даже вздрогнула от этого видения и с испугом притронулась к виску.

Раздался голос княгини, и ей пришлось напрячь внимание. Разговор далее проходил в форме допроса. После ответов доктора на вопросы о состоянии здоровья Саши, княгиня в таком же темпе стала спрашивать и ее:

– Почему ты упала в реку? Как будто кто тебя толкнул… И почему так долго была под водой? Ты ведь могла захлебнуться… – услышав ответ Саши о том, что она сразу потеряла сознание, получив удар по голове, княгиня на мгновение задумалась и затем продолжила. – Когда ты очнулась?

Здесь Саше пришлось сочинять.

– На берегу. Потом, кажется, пыталась встать, но снова потеряла сознание.

Допрос продолжался.

– Как ты не замерзла в мокром платье? Ведь вечером стало прохладно…

– Не знаю… Оно быстро высохло. Я потом куда-то шла… очень долго шла, —здесь Саша передохнула, потому что дальше уже не нужно было лгать.

Однако за время допроса у княгини созрели более каверзные вопросы:

– Ты, Анна, сама не своя… Где твой скромный вид? Почему ты так дерзко ведешь себя?

Саша изумилась, но тут же поняла свою ошибку: вряд ли надо было отвечать, глядя на говорившую княгиню. В остальное время она смотрела в пол и бормотала: «Не знаю», «Простите», «Я не помню».

Это помогло. Все закончилось довольно быстро.

Аврора дожидалась ее за дверью и, схватив за руку, потащила переодеваться. Костюм наездницы был странным – к юбке полагались мужские бриджи, зато туфельки сменили сапожки из мягкой кожи с длинной шнуровкой.

Через полчаса они уже были у конюшни.

К своему удивлению Саша неожиданно обрадовалась, когда седой конюх подвел к ней шикарного гнедого жеребца. Она погладила его гладкую шелковистую морду и прижалась к ней – ее переполняла любовь. Прикрыла глаза, потому что в памяти всплыло имя – Гром.

И сразу вспомнила своего детдомовского любимца, которого только ей доверял конюх дядя Вася, разрешал объезжать его и скакать, сколько позволял ей ее добрый друг. Никого больше из детей он не подпускал к себе, только ее, Сашу.

– Гром. Дядя Вася, – прошептала Саша, и перед глазами вставали поле, лесок вдали – и она сидит в стареньком седле, наклоняется к холке уставшего коня, слышит свой ласковый голос: «Хороший мой, отдохнем и дальше поскачем».

Воспоминание исчезло, потому что голос Авроры позвал, а потом удивленно закричал:

– Анна, поехали! Живее! Поторапливайся! Да почему у тебя мужская посадка!? Ты что – и это забыла?

Оказалось, что Аврора в кокетливом наряде амазонки сидит, по-женски свесив обе ноги с одной стороны лошадиного крупа, тогда как Сашино тело оказалось на коне так, как подсказала ее память: девчонкой она была не хуже любого мужчины в лихой скачке. А сейчас юбка мешала, да и весь наряд из черной курточки и женской полушапочки-полушляпки был непривычен. Она радостно крикнула, тронув за повод жеребца:

– Мне удобнее так!

И поскакала следом за конюхом, ловко сидящим на каурой лошадке. Аврора странно посмотрела на Сашу, когда догнала ее, но потом улыбнулась. Так они с заднего двора большого белокаменного дома дружно выехали в поле по дороге, проложенной телегами.

Через полчаса Саша восторженно остановилась рядом с Авророй. Та изящно спустилась со своей лошади и дожидалась, когда Саша спрыгнет на землю рядом с ней. С лица Авроры все не сходило подозрительное удивление. Конюх тоже поглядывал с интересом на обеих, отпустил свою лошадку и присел на пеньке неподвлеку.

– Анна, ты меня поражаешь. Но почему я раньше никогда не видывала такой радости на твоем лице? Ты всегда с неохотой составляла мне компанию в конной прогулке. Да ладно, видно, твоя изменившаяся память что-то подсказывает тебе… Что бы это могло быть?

Саша смущенно пробормотала: «Не знаю». Однако Аврору теперь больше занимало другое: она нетерпеливо прохаживалась рядом с ней и все оглядывалась по сторонам. Спохватившись вдруг, она решительно проговорила:

– Прошу, не удивляйся. Как только я скажу, чтобы ты оставила меня наедине… Ну, знаешь, я жду своего друга. И как всегда, знай – это должно остаться в тайне. Не проговорись!

Раздалось лошадиное ржание. Девушки стали оборачиваться в разные стороны. Когда услышали негромкий свист, увидели в тени берез фигуру мужчины верхом.

– Странно, не хочет подъезжать, – произнесла Аврора. – Ладно. Пойду к нему. Жди здесь.

Саша не стала любопытствовать, кто этот всадник. С удовольствием прошлась по траве. Ее охватила радость, когда посмотрела вдаль. Показалось, что она когда-то видела этот пейзаж с деревенскими домами вдалеке и даже почувствовала свежесть от воды, которую принес ветерок.

Она подошла к конюху. Его загорелое морщинистое лицо было приветливым. На вопрос, где здесь течет река, он ответил:

– Госпожа Анна, да вы небось забыли, – он рукой показал туда, где оканчивалось поле, засеянное жнивьем. – Вон она, наша красавица.

– А как называется деревня?

– Бедняжка! Совсем головушку-то повредили! Вы ведь там тонули, сказывали мне бабы… А деревня наша Красное прозывается.

Сашина память снова подкинула картинку: на странице из учебника – старая цветная карта Смоленской губернии, а на ней точка под таким же названием: Красное. Картинку сменила другая: до боли знакомый рисунок под стеклом в какой-то витрине с надписью внизу: «Подвиг полка Немировского у деревни Красное».

Саша прикрыла глаза ладонью. Видение исчезло.

«Что это со мной? Привиделось что-то из другой жизни? И что это за картинки в моей голове? Когда-то же я должна всё вспомнить! Что за мученье, не знать, кто я и откуда!»

Послышались удаляющиеся звуки скачущего коня. Появилась Аврора с ярким румянцем на лице и позвала конюха:

– Герасим, подведи лошадей!

Ехали обратно неторопливым шагом, пока Аврора не гикнула и не поддала пяткой в бок своей лошади. Она резво поскакала вперед, Саша – за ней. Какое это удовольствие: слышать свист ветра в ушах, чувствовать единение с живым существом, послушным твоей воле!

Приехав в имение, девушки спустились с разгоряченных лошадей. Бросили поводья дворовым мальчишкам и поднялись в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок и переодеться.

Скоро позвали к чаю. Саша спустилась в гостиную с великой неохотой. К ее радости пили чай без княгини. Домочадцы на этот раз были гораздо свободнее в общении.

Базиль шепнул ей: «После жду у себя». Николай Семенович заботливо спросил, не болит ли голова. До этого он высказывал озабоченность столь ранней прогулке верхом после сотрясения. Но Саша чувствовала себя прекрасно, о чем и сообщила доктору.

Заговорил с Сашей и учитель Алексей Иванович:

– Анна Сергеевна, позвольте узнать, нет ли весточки от поручика?

Саша в который раз неловко ответила, что не знает.

В самом деле, какой еще поручик? Только этого и не хватало…

Воспользовавшись громким разговором за столом, спросила с любопытством у Базиля, чему учит его Алексей Иванович. Тот стал весело смеяться, остановить его Саша смогла, только когда взмолилась:

– Базиль, успокойся, пожалуйста! И скажи, где находится твоя комната.

Тот снова прыснул, отчего она пробормотала про себя: «До чего же он смешливый»!

Аврора недовольно одернула обоих. Дама с буклями тоже поджала губы, косясь на Сашу, и негромко сказала по-французски что-то вроде: «Как можно!»

Базиль встал со стула и направился к выходу. Саша чуть помедлила и выскользнула из гостиной, мысленно спрашивая у себя, почему она понимает французскую речь. Ответа в своей памяти не нашла. Зато нашла комнату Базиля, потому что успела заметить, куда он зашел, что-то весело напевая.

Постучав, Саша осторожно вошла. Комната оказалась просторной и прекрасно обставленной по сравнению с принадлежавшей ей. Здесь было все, что нужно для жизни подростка-аристократа: письменный стол с книжным шкафом, шведская стенка и какие-то замысловатые спортивные приспособления, кровать, шкаф и прикроватный комод. Саша заметила на стене портреты в рамочках. Самым крупным был портрет Наполеона Бонапарта – по характерному костюму и надменному лицу Саша сразу узнала его.

Базиль стоял к ней спиной у широкого открытого окна и что-то высматривал. Когда Саша окликнула его, юноша обрадованно обернулся.

– Гордей привез почту, – сказал он. – После маменьки и нам можно будет узнать новости. Для меня главное – письмо от Владимира. Как думаешь, он уже успел написать?

Саша уже знала, что лакея княгини звать Гордеем. Уклонилась от вопроса и спросила в ответ:

– Базиль, ты что-то хотел сказать мне?

– Мы же договорились, ты забыла? – мальчик посмотрел на нее с обидой и возмущением.

– Понимаешь, я все забыла… Ты же знаешь, что у меня с памятью плохо после вчерашнего. О чем мы договорились?

– Анна, ты действительно все забыла? Ты ко мне всегда обращалась на «вы».

– Разве? Тогда скажите, что вы ждете от меня?

– Анна, ты действительно стала очень странная… Ты не просто все забыла, ты просто другая… Тебе Аврора об этом говорила?

– Ну, да…

– До своей пропажи ты была такая покладистая! Ты пообещала узнать для меня, кому из офицеров Аврора готова ответить согласием.

Саша сначала решила не спрашивать прямо, зачем ему это нужно знать. Но не удержалась:

– У вас есть свой интерес?

– Какая ты беспамятная! Ты раньше все знала, а теперь постоянно задаешь вопросы, – Базиль наклонился к ее уху и заговорил полушепотом. – Я хочу поступить в уланы. Туда берут с шестнадцати лет, а мне уже пятнадцать. И Немировский мог бы мне помочь.

– Кто это – Немировский?

– Анна! Похоже, ты меня дразнишь!

– Я не дразню. Говори же о Немировском! – Саша при этом имени пришла в изумление и еле сдерживала нетерпение.

– Ну, он ухаживал за Авророй… После бала в Москве, где они познакомились, он стал бывать у нас. Потому что хорошо знает старшего брата, Владимира. И еще у него есть соперники. Один из них мне не нравится. Ах, да, тебе же надо сказать о нем! Ты его тоже не привечаешь. Он, говорят, кутила и дуэлянт. Это наш сосед Осипов, у него поместье недалеко от нашего. Маменька ему отказала, когда он сделал предложение Авроре. Мелкопоместные дворяне нам не ровня. И я его не уважаю, потому что он оставил военную службу. Пусть даже временно. Стало быть, вся надежда у меня на Немировского.

– Он может тебе помочь?

Сашин вопрос остался без ответа, потому что за дверью раздались громкие голоса, шум, и их перекрыло чье-то женское рыдание. Базиль опередил Сашу и распахнул дверь.

Когда они оба выскочили из комнаты, увидели странную картину. Алексей Иванович с гувернанткой Мари удерживал плачущую Аврору, которая двумя руками стучала в дверь кабинета княгини. На безмолвные вопросительные взгляды Саши и Базиля ответил стоявший рядом с ними Николай Семенович:

– Пришла почта, и ее сиятельство вызвала Аврору. А потом выгнала ее.

Саша поняла, что должна что-то сделать. Она отодвинула в сторону удивленного Алексея Ивановича и мягко тронула за талию плачущую Аврору.

– Родная, успокойся. Пойдем отсюда.

Они медленно двинулись к Сашиной комнате. Когда устроились на диване, то обнялись и сидели до тех пор, пока Аврора не перестала плакать.

Успокаивая Аврору, Саша поняла, как много она узнала в первый для нее день в этом доме. И как много непонятного было для нее в том, что узнала.