Унесенные блогосферой

Нет ничего скучнее разговора с хорошим юристом. Ты ему слово – он тебе статью. Хороший юрист всегда согласен с тобой, если ты разделяешь его точку зрения.

Ему было только тридцать три, когда он, так сказать, закончил свою земную карьеру. И это не случайно. Потому что решения, которые ты принимаешь в этом возрасте, нельзя списать ни на щенячью неопытность, ни на старческий маразм, ни на кризис среднего возраста.

настоящий филолог должен точно знать значение слов вроде «конволют», по памяти уметь восстанавливать родственную связь слов «бегать» и «тика́ть» через польское «uciekać», а также в любое время дня и ночи уметь сочинить историю с любовным треугольником, убийством, большими деньгами, пальмами и красными авто с открытым верхом, чтобы в случае чего быть в состоянии увлечь собеседников любого нравственного и интеллектуального уровня, будь то школьники престижной гимназии, их родители или заключенные колонии строгого режима. Ибо мало ли в какой жизненной ситуации может оказаться настоящий филолог? «Филология ведет к преступлению», – как-то заявила Виктория, изучая предсмертные записки жертв, написанные под давлением убийц. Вышло двусмысленно, и она пояснила: «Текст – это улика. Преступление – один из способов монетизировать филологию в современном мире».

Мы не просто переписываемся, мы живем в Сети, пытаясь переписать свою жизнь набело. Артем Карапетян, журналист, писатель

Как мне казалось, девочки Миллер, Надя и Юля,

зал, и тут же, как по мановению волшеб