Эта история случилась почти в самом конце весны две тысячи двадцать третьего года. В головокружительном приключении события резко сменяли друг друга, не давая очнуться ни на минуту. Но обо всём по порядку. Я заменила реальные имена иностранными: книга может попасть в руки недоброжелателей. Да, увы, они никуда не исчезли. Но в том-то и смысл, чтобы поддерживать равновесие между добром и злом, между двумя мирами. Чем я сейчас и занимаюсь. Нас не очень много, но вместе мы в силах противостоять злу, а главное – охранять проход в иной мир.

В конце апреля, когда погода относительно устоялась, к нам в Россию пришёл неофициальный праздник, который обычно отмечают в Индии, – Холи, праздник красок. Мы с Марией, лучшей подругой, надели заношенные белые майки, накупили разноцветных пакетиков и около четырёх часов вечера поехали на набережную Москвы-реки, где был построен целый торговый ряд с огромными домиками, напоминающими фанзы. При чём тут фанзы и праздник Холи? Хрен его знает! Этот вопрос я оставлю любителям железной логики. Если уж им так трётся, пусть организаторов и третируют. А нам надо было порыться на прилавках с индийскими штучками, покидаться друг в друга краской и сделать много фото.

Мы пришли задолго до начала, но тут уже было много народу, который явно приехал если не ради праздника, то хотя бы ради торговли.

– Класс! – восхищалась подруга. – Здесь так много всего, аж глаза разбегаются! Я готова купить всё!

Мария, моя ровесница – нам обеим по шестнадцать, – была там одной из самых красивых. Подросток с кукольным лицом в обрамлении слегка волнистых длинных волос с подстриженной чёлкой, которое не нуждалось даже в капле косметики. Её пряди цвета спелой ржи выгодно оттеняли карие глаза и скромные алые губки. Она, как и я, была в белой майке, голубых шортах и бежевых сапожках на низком каблуке.

Мария играла на рояле и всерьёз занималась пением, а в свободное время читала любовные романы.

– Давай сначала определимся, что нам действительно нравится, – улыбнулась я.

Мы подошли к прилавку с украшениями, чтобы приглядеться к нескольким. Кстати, вон та рыжая девушка в зеркале, с карими глазами, короткой стрижкой с чёлкой и красным ободком в волосах, которая примеряет длинное ожерелье с деревянным слоником, – это я. Да. Собственной персоной. Представлюсь, пожалуй: Эмили, хотя вообще-то меня зовут Эмилия – в честь отца, Эмиля. Я вся в него. И внешне, и характером: такая же рыжая, непослушная, упрямая и целеустремлённая. Правда, цель свою пока что не нашла.

– Тебе очень идёт! Особенно будет классно с красной майкой! – заметила Мария.

Да, львиная доля моего гардероба – красного цвета, но сегодня ради праздника пришлось сделать небольшое исключение. Мария примеряла практически всё, и я еле оттаскивала её от прилавков; пик восторга пришёлся на лавку с одеждой в этническом стиле. Чёрт, лучше бы мы подождали на набережной…

– Смотри! – воскликнула подруга, приложив к телу футболку молочного цвета с каким-то египетским орнаментом.

– Да, тебе очень идёт! Ладно, разрешаю взять эту, – сдалась я.

– Ура! – вскрикнула Мария и с выражением полнейшего счастья на лице крутанулась вокруг своей оси.

Мне нравилось видеть её такой. И очень хотелось когда-нибудь увидеть её невестой моего троюродного брата.

Мы купили ещё несколько украшений, всяких штучек, наделали фото, прежде чем услышать, как под музыку диктор начал собирать людей. Подошли поближе к набережной, чтобы охватить взглядом всё. У берега, в самом низу, столпилось много молодёжи. По реке плавал огромный надувной слон, плевавшийся красками.

– Кстати, мой брат собирался приехать, – вдруг сказала я.

– Почему ты молчала?! – возмутилась Мария.

– Я думала устроить тебе сюрприз…

– Ах ты проказница! Решила меня одурачить? – в шутку вспылила подруга, запустив краской из пакетика.

– Вовсе нет! Да и вообще, ты дурашка! – развеселилась я, бросив в неё красный и оранжевый порошки.

– Это я-то дурашка? – усмехнулась Мария, снова распылив краску, на этот раз жёлтую.

– Да, ты!

– Нет, это ты!

– А кто в него влюблён?

– Ну, влюблена, и что?

– Глупышка!

– А ты-то кто?

– Ну, мы-то знаем, что это наш с тобой общий секрет… – на время остановилась я, взяв её за руки.

– Да, – прикрыла та глаза и улыбнулась.

– Эй, вы! Чего там шепчетесь? – раздался юношеский голос.

Перед нами стоял парень лет восемнадцати. Отросшие до подбородка волосы непонятного – русого или золотистого – цвета с тёмными корнями. Голубая, точнее, уже разноцветная рубашка с короткими рукавами и синие джинсы, испачканные сверху розовой краской.

– Роберт? – удивилась я.

Это и есть мой троюродный брат по леший его знает какой линии, в которого влюблена Мария. Она хотела петь с ним в одной музыкальной группе. Но Роберт явно не спешил с чувствами. Да, он говорил, что, возможно, придёт, но обычно слово «возможно» означало у него «нет».

– Привет, сестрёнка.

Мария остолбенела и зарделась. Правда, румянец на её лице очень кстати скрыла красная краска.

– Какие вы чумазые, – усмехнулся он.

– На себя посмотри! – парировала я.

– Ладно, остынь, рыжая. Или, точнее сказать, лимонка?

– Ты у меня сейчас получишь! – разгневалась я в шутку.

– Ладно, Эми, успокойся, – пыталась остановить меня Мария, но я уже шла на Роберта с пакетиком краски.

Не успела я разорвать пакет, как Роберт потащил меня на асфальт, накрыв своим телом, и увлёк за собой Марию. Откуда-то сверху раздались звуки, отдалённо напоминавшие выстрелы.

– Что это, чёрт возьми, было? – удивился Роберт, поднимаясь на ноги. В воздухе расплывались розовый и жёлтый порошки.

– Может, это часть представления? – предположила Мария.

Я взглянула на асфальт между прилавками, заметив странные тёмно-багровые пятна.

– Не думаю, – ответила я. – Нам лучше уйти…

– Смотрите туда! – вдруг громко сказал Роберт и ткнул пальцем куда-то наверх.

Задрав головы, мы увидели странную фигуру в белом плаще, бегущую по крышам фанзы. Я навела на неё объектив фотоаппарата, приблизив как можно больше. Это была девушка с пистолетом. Да, я не ошиблась! С пистолетом! Я сделала пару мгновенных снимков и посмотрела вслед убегающей фигуре.

– Роберт, Мария, здесь нельзя оставаться! Уходите! – резко сказала я.

– Но как же ты? – испугалась подруга.

– Я догоню! А теперь идите, сейчас же!

Мария и Роберт начали спускаться по лестнице, а я рванула вслед за фигурой в плаще. Наконец я заметила её в соседнем квартале на крыше одного из домов и прицелилась фотокамерой. Но она, будто назло, тут же исчезла из объектива. Не успела я двинуться с места, как кто-то внезапно схватил меня за руку, и мы помчались по закоулкам под свист пуль и хлопки. Я понимала: никто не отдавал себе отчёта в том, что происходило, думая, что это часть представления, а может быть, и вовсе ничего не замечал, увлёкшись праздником. Лишь пару минут спустя я поняла, что меня за собой тащит беловолосая девушка в белом плаще. Та самая, что была на крыше. Мы забежали в какой-то тесный уголок и замерли.

– Когда я дам знак, уходи отсюда, – шепнула незнакомка.

Я взглянула ей в лицо и ошалела: под тонкими бровями сияли сиреневые глаза. Лет ей почти столько же, сколько и мне, а уже бегает по крышам с пистолетом. Кто она такая?

– Не убьёшь меня? – спросила я. Она таинственно улыбнулась и перезарядила пистолет.

– Я наёмница в законе. Убиваю только плохих дядь. А ты попала в эпицентр перестрелки. Зачем меня преследовала? – спросила она.

– Я…

– Ладно, можешь не отвечать. Ну всё! Мне пора! И тебе тоже!

И она, сделав сальто назад, исчезла среди торговых рядов.

– Стой! – крикнула я вслед, но было поздно. Диковинная птица упорхнула.

Однако я осталась на празднике и смогла её увидеть ещё раз. Она сидела на крыше и кого-то высматривала. Затем в один миг соскочила с места, проехалась вниз и в прыжке кого-то пристрелила. Крутанувшись на фонаре, сделала ещё пару выстрелов и приземлилась на крыше лавки над лестницей, подозрительно уставившись на надувного слона, который плевался краской. Разбежавшись, девушка прыгнула прямо на него, прострелив в нескольких местах резину, и, когда надувное животное начало оседать, перебежала по хоботу на берег. Только потом я заметила, что у моих ног лежат трупы каких-то типов в чёрном.

2. Новенький

Новость о странной перестрелке во время Холи молниеносно вышла в топ. Все только о ней и говорили. Именно с этого сообщения началось утро в нашей семье. Папа, стройный мужчина с рыжими густыми усами, одетый в белую рубашку, курил трубку в кресле перед телевизором и почитывал газетёнку. Я в это время листала снимки на фотокамере.

– А вы ведь, кажется, с Марией и Робертом были как раз на набережной, где всё произошло… – сказал он. Я подавилась какао.

– Нет, всё обошлось. Мы ушли до того, как всё началось.

– Странные дела начали нынче твориться. Ещё и странные события с вызовом Пиковой дамы, – сказал отец, встряхнув газету. – Говорят, на месте происшествия нашли двух подростков, которые пытались вызвать Пиковую даму с помощью карт, и один из них точно убит, если не оба.

– Тебе надо поменьше всякие газеты читать! – раздалось с кухни.

– Дорогая, я уже не молод, чтобы браться за комиксы! – отозвался отец.

– А книги разве вышли из моды? – упрекнула его мама.

– Я Булгакова читал на прошлой неделе!

– А как же Эдгар Аллан По?

– Мертвецы книги не пишут. А всё, что он написал, я проглотил ещё в молодости.

– Как знаешь…

– Что мне всегда нравилось в твоей матери, так это её знание всего, что я читаю, – улыбнулся отец. Я улыбнулась ему в ответ и отпила какао.

– Всё-таки странно. Перестрелка в день Холи. Причём нашли тела агентов, которые даже в базе не числились.

Я сделала вид, что не слышу.

– Но есть слухи о той, кто их всех перестрелял. Девушка в белом капюшоне… Ты её случайно не видела?

– Нет, увы, – соврала я, съёжившись.

– Жалко… Интересно ещё то, что никто из горожан не пострадал. Неужели какие-то преступные группировки решили устроить разборки посреди бела дня в праздничное время?

Посреди папиной фразы я остановилась на фотографии, где была запечатлена девушка в капюшоне. Всмотрелась внимательнее в изображение, но ничего интересного не заметила.

– Слушай, Эмили, купи мороженого. Так хочется чего-нибудь эдакого! – сказал папа.

– Без проблем, – ответила я и пошла в прихожую, чтобы нарыть в кармане куртки мелочь. Вместо монеток нащупала что-то маленькое, цилиндрической формы.

Я выловила предмет из кармана, чтобы рассмотреть. Маленькая гильза от патрона. Но как она попала в мою куртку? Неужели та чертовка подложила? Но зачем? Что вообще происходит? Абсурд какой-то… Я вложила гильзу в укромный кармашек кошелька и пошла за мороженым.

Я долго обдумывала эту историю. Как выяснилось позже, всё оказалось куда сложнее, чем можно было предположить. Проблемы начались, когда к нам в школу пришёл новенький.

– Познакомьтесь, ребята! Тим Тамбовский! – представила классная руководительница рыжего мальчугана, худосочного и в меру высокого для своих лет. – Он доучится с нами оставшуюся половину четверти и останется в нашем классе. Надеюсь, вы поладите! Удачно окончить год, Тим!

Все тепло приняли новичка: держался он скромно, на рожон не лез. Поговорить удалось только на физкультуре, когда мы оба прохаживались по кругу из-за больничных.

– Ну, как тебе у нас? – спросила я.

– Мне нравится. На удивление сплочённый класс – в отличие от того, где я учился раньше, – с улыбкой ответил Тим.

– А что было там?

– Да чёрт-те что… – фыркнул парень, вспоминая о прежней школьной жизни как о чём-то непонятном. – Какое-то время у нас все гнобили одного мальчишку. Когда он однажды сильно поколотил обидчика, вроде бы отвалили, но всё равно держались от него подальше. Девчонки сбивались в группы и соревновались, у кого ноги длиннее и кто худее. Скучные какие-то. А потом неожиданно для меня самого по школе прошёл слух, что я с тем пареньком дружбу вожу, и со мной резко перестали общаться. А я вообще был не в курсе, что происходит. В параллельном классе достали девочку. Правда, все, кто в этом участвовал, потом были исключены из школы и по нашим жёстким законам отстранены от любых занятий ещё на два года, отсидев срок в детской колонии. Родители этих отморозков потом почти год платили девочке деньги за моральный ущерб – по тридцать тысяч в месяц. Правда, после этого репутация школы оказалась подпорчена, и её закрыли. Потому-то я и перевёлся.

– Да уж, – протянула я. – Вот что бывает с теми, кто не обращает внимания на закон. Именно поэтому у нас такой ерунды не происходит. Все боятся.

– Значит, повезло! Ты тут давно учишься? – спросил Тим.

– С первого класса. Правда, не очень понимаю, что здесь делаю.

– Ещё не определилась, чем будешь заниматься?

– Не-а. Увлекаюсь испанским и танцами, но даже не могу понять, что мне нравится больше… А ты?

– Я тоже пока не знаю… У меня получилось нелёгкое детство, было не до того.

– Ну, сейчас всё нормально? – спросила я.

– Да, всё позади. А вот камень на душе остался…

Мы прошли целый круг и, немного передохнув, отправились шагать ещё один.

На перемене я показала Тиму кафе, оно же столовая, отвела в библиотеку, где мы взяли парочку книг и надолго там застряли. Познакомила его со своим братом Крисом и Марией. Она сказала, что мы с Тимом чем-то похожи и напоминаем ей то ли брата и сестру, то ли мужа и жену. За это мы с Тимом долго гонялись за ней по школе с шутливыми угрозами скормить её каменной голове Флавия Арриана, древнеримского историка и географа, которая стояла в классе изобразительных искусств.

– Мне страшно, давайте уйдём отсюда! – пищала Мария, стоя в кабинете.

– Как можно их бояться? Они же неживые! – сказала я.

– Но они такие жуткие!

– Девушка, которая ходит в гимназию с углублённым изучением истории, боится статуй! Чтоб я сдохла!

– Я всё Роберту расскажу! – топнула та ногой.

– А кто такой Роберт? – спросил Тим.

– Это мой троюродный брат по линии Требичей.

– Вас так много?

– Требичи, Анисенко и Андреевы. Есть ещё какие-то, но я их не знаю, – ответила я. – У меня три брата. Роберт Требич, Макс Андреев и родной брат Крис, его ты уже знаешь.

– Ну и семейка… – протянул Тим. Я на секунду заглянула в его глаза и заметила в них тень грусти. – Ладно, пошли ещё куда-нибудь!

– Пойдём к Анастасии Алексеевне! Это наша учительница по истории, с ней можно выпить чаю. Всё равно перемена огромная.

– История – это так скучно, – зевнула Мария.

– Сказала девочка, которая учится в школе с историческим профилем, – усмехнулась я.

– Можно подумать, ты обожаешь историю! – показала она мне язык.

Я показала ей язык в ответ, и мы помчались в кабинет истории.

* * *

– Пройдёшься с нами? – спросила я Марию, когда мы шли из школы.

– Нет, обещала встретиться с подругой в торговом центре. Но я тебе позвоню! Обязательно! – сказала Мария и упорхнула.

– Ну вот, – надулась я. – Оставила нас одних!

– Да ладно, – бросил Тим.

– Я отомщу тебе, Мария Осиева! – крикнула я ей вслед.

– Да, да, да! – крикнула она, показав мне язык.

– Я всё Роберту расскажу!

– Вот только Роберта не трогай!

– Почему вы постоянно жалуетесь Роберту? – изогнул бровь Тим.

– Потому что мы… Это наш секрет, – улыбнулась я. – У тебя же наверняка тоже есть секреты!

Тим странно вздохнул и грустно на меня посмотрел.

– Да, я… Моя настоящая фамилия – не Тамбовский, – ответил он.

– А какая же? – удивилась я.

– Джейноуз.

– Иностранная?!

– Да, отец родом из Англии, – ответил Тим. – Но живём мы в России уже давно.

– Понятненько, – ответила я, и мы пошли дальше по домам.

– Погоди, а где ты живёшь? – спросила я, заметив, что мы не расходимся уже на протяжении долгого пути.

– В доме на остановке «Клачково», – ответил тот.

– Вот чёрт! Я там же!

– Классно!

– Странно, я тебя никогда не видела, – удивилась я.

– Уж не знаю. Может, потому что жил на первом этаже, – грустно вздохнул Тим.

– Ладно, тогда до встречи! – попрощалась я с новым другом, когда мы дошли до моей квартиры.

3. Странные события

– Это какая-то чушь! – заявила Мария, держа в руках утреннюю газету, когда мы встретились в школе.

– А что такое? – не понял Тим.

– Никакой Пиковой дамы не существует. Будем реалистами! Дети совершают суициды, чтобы все поверили в это существо! – возмутилась Мария.

– Насколько я знаю, там суицида нет и близко, – возразил Тим.

– К тому же никаких улик на месте преступления, – сказала я.

– Но ведь это абсурд! «Пиковая дама, вызванная через зеркало, убивает детей»! – разозлилась Мария, бросив газету на парту. – Вы не находите это бредом?

– Нет, но убивает детей наверняка реальная женщина.

– А вы не подумали о том, как она узнаёт о том, что дети собираются вызвать Пиковую даму? – поинтересовалась я.

– Вот это странно… – протянул Тим.

– Я предлагаю провести собственное расследование! – вдруг сказала я.

– Ты в своём уме?! – возмутилась Мария. – Никакой Пиковой дамы не существует, и всё тут!

И подруга ушла в свой класс.

– Она обиделась? – не понял Тим.

– Не обращай внимания. Остынет, – ответила я.

* * *

Школьные дни шли своим чередом. Близился конец учебного года. Ничто не предвещало беды, пока однажды в коридоре я не увидела Тима с каким-то взрослым парнем лет двадцати с лишним, с рыжими волосами, который беседовал с нашим завучем.

– Кто это? – поинтересовалась Мария, внезапно выросшая у меня за спиной.

– Ш-ш-ш! – шикнула я на неё, выглядывая из-за угла.

– Это его отец?

– Какой отец! Ему и тридцати нет! – ответила я.

– А-а-а-а, – протянула Мария. – Может, брат…

– Он не говорил, что у него есть брат, – пробормотала я. – Странно.

Домой я шла одна. На минуту оглянулась в надежде увидеть Тима или Марию, но вместо них заметила лишь того самого парня в сером пальто нараспашку и синих джинсах. Если бы не рыжие волосы, он бы напомнил мне Тома Реддла из серии фильмов про Гарри Поттера. От этого мне стало немного не по себе, но я решила не обращать на него внимания. Я направлялась на занятия по испанскому. Парень усердно шёл за мной, заворачивая всякий раз туда же, куда и я. И взгляд его отнюдь не был дружелюбным. От страха я бросилась к станции «Кунцевская», где ходят электропоезда. Рыжеволосый побежал за мной. «Может, лучше остановиться и спросить, что ему надо?» – подумала я, но страх оказался сильнее, и я, проскочив с билетом турникеты, оказалась по другую сторону станции. Парень остался стоять за турникетами и злобно смотрел на меня. Его молчание пугало, словно он был вовсе не человеком. Я хотела узнать, что ему нужно, но что-то меня остановило…

* * *

Дверь открыл дворецкий мистер Хоткинс. Всегда серьёзный, невозмутимый и угрюмый. Слегка сгорбленный, с седыми волосами.

– Проходите, Эмили.

По слухам, он сменил фамилию, бежав из города, где на него навесили убийство своей семьи, но правда ли это, я не знала. Я вошла в огромный холл. Посреди него, перед лестницей, стояла какая-то статуя. Стены были увешаны картинами, которые мой учитель испанского языка рисовал сам. Помимо живописи и преподавания он, как я слышала, ещё и писал книги.

Бенджамин Руизо ожидал меня в своей комнате. Бородатый мужчина в возрасте, слегка в теле и с мудрым взглядом за стеклянными квадратами очков. Он носил строгий бежевый костюм и всегда – галстук. Бен сидел за рабочим столом и что-то писал. На стенах висели его картины, а в уголки пространства, которое не занимали произведения изобразительного искусства, были втиснуты шкафы с книгами. Заметив меня, он отложил листы с записями в сторону:

– Привет, Эмили! Рад, что ты пришла! Прости, но я не могу сегодня заниматься. Только задание дам, а дальше ты сама. Хорошо?

– Хорошо… – со вздохом ответила я.

Что-то его беспокоило. Обычно уроки проходили иначе. Он поручил письменно перевести сказку малоизвестного писателя.

Время от времени Бен что-то бормотал себе под нос, ходил по кабинету, словно что-то сочинял, затем садился за стол и бормотал снова.

Перевод был почти завершён, когда постучался мистер Хоткинс.

– К вам Эдуард, – сказал он и ушёл.

– Значит… Эмили, ты всё сделала?

– Почти…

– Отдыхай. Я тебя отпускаю.

Я собрала рюкзак и пошла к выходу следом за ним. Когда мы миновали холл и начали спускаться по ступенькам, я увидела карлика в тёмно-синем костюме с портфелем в руках. Этот уродливый старикашка без спросу брал со стола приготовленный для Бена сироп и командовал мистером Хоткинсом.

– Значит так, Бенджамин! – сказал он, доставая из портфеля какие-то документы. – Комиссия сообщает, что на месте твоего дома должны построить здание попечительского совета. Согласен ты принять это решение и выполнить его?

– Я не дам своего согласия, Эдуард. Здесь мой дом, и я не собираюсь никуда переезжать! А теперь извинись перед мистером Хоткинсом и положи мои часы на место! – резко сказал Бен.

– Ты трус. Ты не можешь… – карлик подыскивал слова, – …не можешь так говорить с членом комиссии! Сейчас же вылетишь отсюда как миленький!

– Да как ты смеешь! – заорал Бен. – Вон из моего дома!

– Ты не можешь меня отсюда вытолкнуть! – возмутился карлик.

Я вообще не понимала, что происходит, но мне это сильно не нравилось. Бенджамин очень хорошо относился ко мне. Никто не вправе выселять его из собственного дома! Он нажил своё жилище честным трудом – книгами, картинами и преподаванием языков. С какой стати ему съезжать только потому, что государству это удобно? Что-то здесь нечисто…

– Бенджамин, давайте посмотрим, что у этого уродца в бумагах, – шепнула я учителю на ухо.

– Ты уверена? – удивился тот.

– Сто процентов!

– Но если он действительно от властей…

– Вряд ли, – сказала я, злорадно ухмыльнувшись.

Мы начали спускаться по лестнице, приближаясь к карлику, как вдруг тот выставил на нас пистолет.

– Какого чёрта, Эдуард? – возмутился Бенджамин.

– А такого! Я не позволю соваться туда, куда вам соваться не стоит! Я не настолько глуп!

– Значит, на бумагах всё-таки не подпись местных властителей, и, возможно, вовсе не во властях дело, – догадался Руизо. – Если ты застрелишь нас здесь, у тебя будут проблемы.

– Не волнуйтесь, я не больно! – ответил карлик.

– Безумец… – пробормотала я.

– Раз… – карлик спустил курок. – Два… Три!

– Стой! – крикнула я, выставив руку вперёд, и пуля, вылетевшая из пистолета, замерла в паре сантиметров от ладони. Мистер Хоткинс стоял как вкопанный. Карлик не поверил своим глазам.

– Что… Что это такое, я же всё… проверял… – пробубнил он и начал ковыряться в пистолете, но, случайно нажав на курок, прострелил себе ногу и закричал.

Бенджамин подскочил к нему и выхватил из рук оружие, толкнув карлика на пол, а я отняла бумаги.

– Но… Здесь ничего нет… – удивилась я, просмотрев документы. – Они совершенно белые!

Бен удивился.

– Что это за спектакль, Эдуард? – грозно спросил он карлика.

– Не твоего ума дело, Бенджамин! – пропищал карлик, держась за повреждённую ногу.

– Эдуард, я думал, ты действительно хотел обговорить со мной вопросы недвижимости, а ты собирался пристрелить меня здесь, не дождавшись подписи, которую даже некуда ставить!

Эдуард сквозь боль расхохотался.

– А её… Её теперь будут искать! По всему городу! Она уже под надзором тайных властей! Ты попала, девочка! Несанкционированная магия – это тебе не игрушки!

Бенджамин замялся и, похлопав меня по плечу, сказал:

– Эмилия, беги отсюда как можно быстрее. Здесь тебе не место, мы это будем решать сами. О том, что здесь произошло, никому ни слова! Найди Фаину, она живёт на втором этаже твоего дома, в тридцать третьей квартире.

– Хорошо! – ответила я и бросилась на улицу.

* * *

Я позвонила в квартиру номер тридцать три. Дверь открыла женщина с каштановыми волосами, в зелёной кофте и чёрных джинсах.

– Здравствуйте. Я не знаю, зачем меня послал к вам Бенджамин, но тут кое-что произошло.

– Кажется, даже знаю что, – ответила Фаина. – Проходи, расскажешь подробности. Здесь не лучшее место. Чаю, кофе?

– Чаю, пожалуйста.

– Значит, ты остановила пулю, выпущенную из пистолета Эдуарда? – уточнила женщина, разливая напиток по чашкам, когда я сидела на диване в гостиной.

– Кажется, я это сделала, – неуверенно ответила я. – Хотя могу ошибаться… Эдуард утверждал, что про меня уже знают.

– Плохо, – пробормотала Фаина, опустившись рядом. – Но тебе ничего не сделают: ты пришла по адресу.

– Кто вы и что можете сделать? – удивилась я.

– Кое-что могу, – ответила Фаина, поднялась с дивана и ушла в комнату. Она вернулась с ноутбуком и, раскрыв, поставила его на столик. Когда он включился, женщина начала что-то быстро печатать. – Теперь ты будешь зарегистрированным в нашей базе магом, и к тебе не прикоснутся без официального разрешения. А его не будет. Да я и сомневаюсь, что у Эдуарда были полномочия и связи с тайной властью, которая следит за магами.

– То есть среди магов существует целая иерархия?

– Да, и непростая, – пояснила Фаина. – Но будет лучше, если ты никому об этом не расскажешь. И не станешь использовать свои способности на людях.

– Постараюсь, – пожала я плечами. – Но это ведь вышло случайно…

– Понимаю. Тебе надо быть осторожнее. Только никому не рассказывай об этом, и обо мне тоже. Если спросят, почему ты сюда ходила, скажешь, что я твоя тётя. Удачи, Эмили!

– Спасибо! Но откуда Бенджамин знает вас?

– Мы добрые знакомые, я помогала ему в некоторых случаях, – улыбнулась Фаина. – Ну, всё. Беги!

Я попрощалась и вышла из квартиры. Дойдя до своей двери, заметила на полу странную записку, адресованную мне. Чёрным по белому было выведено: «Не смей подходить к моему брату Тиму».