Поэтические переводы

Рене Франсуа Арман Прюдом,

Sully Prudhomme. (1839—1907)

Лауреат Нобелевской премии (1901)

Переводчик Михаил Меклер

© Сюлли Прюдом, 2020

© Михаил Меклер, перевод, 2020

ISBN 978-5-4498-7050-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Конец мечты
Fin du reve

 
Меня сон настигает в спальном мешке
и обвивает змеиным гипнозом.
С губ стекает дрожь в холодной слюне,
изменяя цвет естественной кожи.
Кровь густеет и словно теплая лава,
не выходит из замкнутой постели.
Я стал пленником чьего-то взгляда,
он баюкает мою жизнь, как на качели.
Я чувствую боль ласки и гибель свою,
во власти сна, он угнетает душу мою.
Хочу избавиться от него. Это мой сон.
Он гложет сердце моё со всех сторон.
Вдруг, происходит разрыв смущённого сна.
Я умираю, тяжелый монстр поглощает меня.
 

Советы
Conseil

 
Пусть повезёт и будет находкой,
жених счастливый на глазах,
с баритоном и красивой походкой,
но не мечтатель в своих снах.
Будь щедрой и не береги себя,
от безрассудного страдания,
не увлекайся, доброту щадя,
в добровольных признаниях.
От природы ты безразличная,
бойся взволнованной души,
к ней нежность непривычна,
ей нужен лишь покой в тиши.
Мечтательный вас опечалит,
он станет тенью в стороне.
Слух зависти его заставит,
стремиться к вашей красоте.
Плохой птицелов и без труда,
накинет на вас тонкую сеть.
Но взмахом своего крыла,
птица сможет далеко улететь.
Тебе не узнать всё прекрасное
от прихоти внезапного полёта,
если он сердце почувствует твоё,
губ твоих коснувшись мимолётно.
Тогда оргазм, как счастья пузыри,
взорвёт терпение и усталость,
наступит слабость от наготы,
уже знакома будет эта радость.
Будь щедра, щади доверчиво мечту
и милость в твои глаза нагрянет.
Она не заведёт сознание в темноту,
а в солнечных лучах восстанет.
С другом будет тебе легко
и без забот, он твоя купель,
его сердце убежище твоё,
а руки словно колыбель.
Он чужд химерам и очень сладкий,
спокойней всех на свете.
Безмолвный от забот и без оглядки,
потому, что вы ещё дети.
Ощущайте друг друга наедине,
не в час учебы, в классе негодуя.
Вам лучше уединиться в стороне
и полностью отдаться поцелуям.
Если он похож на твоё пристрастие,
не выбирай его, ты, как жена,
с ним станете на век несчастными
и в этом будет обоюдная вина.
 

Утешь свою душу
Consolation

 
Подросток, красивый и откровенный,
с открытым сердцем, выглядит дивно.
Однажды завял, как цветок забвенный,
замученный истомой, побелел невинно.
За порогом смерти человек безмолвный.
Здесь всё черное вокруг его тревожит.
Любовь приносит проблем бездонных,
пусть мать не ведает, что происходит.
Она была не святая в своём роде,
оградившись от поклонения мертвым,
её уберегли от церемонии обряда,
слов не достаточно, даже жестоким.
Дыхание замирало, а память тесна,
мама возраст дочки скрывала,
у неё первая триумфальная весна,
она на балу, словно жемчуг сияла.
Весенние ночи там, где семья
и праздник детей красивого дня.
Свою жестокую рану не омывай,
сожалением дружбу ты не ругай,
кто истекает кровью им помогай,
не кори Божьим советом, мечтай.
Оставь в одиночестве все стенания
и не распространяй их признания.
Сделай невидимым его страдания,
дни пройдут суровым испытанием.
Природа внутренней своей душой,
заставит скорбь уснуть.
Цветы вместо слез, принесут покой,
отчаянию закроют путь.
Солнце согреет всех матерей,
их причитания облегчают грёзы.
Пусть они плачут за своих детей
и собирают их горькие слезы.
Надо, чтобы боль и рыдания унялись.
День за днём, от заката и до рассвета,
слёзы их в росе растворялись.
На могилах, которые вызывают это
и отчаяния печалью обернутся.
Сердце расслабится от боли немного.
Объятия душ узлом сожмутся,
мудро и безмятежно с помощью Бога.
Душа ослабнет и слёзы прольются.
Страдания шаг за шагом, постепенно,
отойдут и улетят, с тобой разминутся,
Ангелы на крыльях взлетят мгновенно.
Бог обострит на сердце боль.
Используй своё право на консоль.
 

A Kan

 
О Вас моя душа во сне мечтает,
в холодной нереальности картин.
Видение гостеприимно принимает
и вовлекает в безмятежный мир.
Думаешь, что это только сон,
неуловимый призрак, или медитация.
Внешняя сила, сильный закон,
идеал начинается, но не заканчивается.
Смысл воплощает мечту и гармонию сложения,
аромата, красоты в форме едино творящего.
Перемещаясь, мы не знаем причины движения,
эти грёзы захватывают тело, которое спящее.
Бог непостижим, мы в шоке от вашего мнения.
Мы не чувствуем то, что у нас есть настоящее.
 

Проклятые
Couples maudits

 
Среди преступников нет хороших парней,
знающих в своей жизни воли и счастья,
как резвящийся табун свободных коней,
без присмотра и правил для сладострастия.
Не бывает любви без кровати и дома!
Сколько подушек измято на крайних просторах,
в бесстыдных кабаках, после погрома,
борделях закрытых от солнца, в красных шторах.
Все эти парочки, безумные от желания,
поглощают кайф от их же удовольствия,
прокляты кошмарами худшего ожидания,
используя малый шанс с огнём поссорится.
Дождавшись возможного для их душ канона,
среди ужаса на мгновение плоть соединяют,
находясь под пристальным взглядом закона,
печальным поцелуем себя удовлетворяют.
 

Страсть
Au desir

 
Не умирай, пока желание
на вещи ждёт тебя.
На крыльях лети заранее,
только спроси себя.
Бродягу трудно удивить.
Может губами коснуться роз?
Ему больше нечего открыть,
так как нет причин для грёз.
От поцелуя лицо вам улыбнётся,
страсть птицей ввысь взметнётся.
Уверен, любовь вернётся,
а юность с сыном обернётся.
Пусть жажда вдоволь насладиться
и снова захочет возродиться.
 

У кромки воды
Au bord de l’eau

 
Сидя на кромке бурлящего потока,
видно, как он летит мимо одиноко.
Если плывут облака, на твоих глазах,
видно их изображение на небесах.
Над крышей идёт дым восходящий,
значит заметишь там ты курящих.
Когда в окрестностях приятный дурман,
чувствуешь запах, цветочный бальзам.
Если фрукт заметили пчелы,
пробуй на базаре вкус медовый.
Если птица, в лесу начинает петь,
слушай и напивай её трель.
У подножия ивы вода шумит,
это её судьба сама журчит.
Пока чувства будут сниться,
время жизни нашей продлится,
но страсть глубокую не удержать,
друг друга будем мы обожать.
Не заботясь о ссорах с кумиром,
игнорировать их, достигая мира.
Я, счастливый перед всеми, кто устал.
Не уставая, это всё для вас написал.
Почувствуй любовь, что проходит!
Не уходи! Это жизнь происходит.
 

Теофилу Готье

 
Мастер, вспыхнул, как факел вечности,
утешая жажду хрупкой и нежной плоти.
Откроем от изысканной глины античности
наше тело и содрогнёмся от гнева смерти!
Его душа присоединилась к усопшему миру.
Тень без желания ожидала его у Вергилия.
Он родился в день, который подарил лиру,
а Жрица красоты отдала ему свою идиллию.
Если богам и есть до этого какое-то дело,
он должен восхищаться апофеозом
и забальзамировать своё нетленное тело,
поделившись с природой этим вопросом.
Наслаждайтесь его редким вдохновением,
пьянством красок и контуром упокоения.
 

В антикварном магазине
Chez L’antiquaire

 
На улице, среди множества ветхих вещей,
стоял из слоновой кости Иисуса манекен
и будто прощался с потерянной верой своей,
чувствуя себя вдали от усталых колен.
Рядом Венера, из прошлого искусства,
удерживает драпировку с каждой стороны,
показывая обнаженную красоту безумства,
безрукая, как стволы плюща переплетены.
Спокойное удовольствие и огромную нежность,
прохожим ласки больше никто не предлагает.
Один с прибитыми руками, у другой промежность,
торговец перепродает всё, что сам покупает.
Женщина продает ему взволнованную ночь.
Красивые объятия не щедры, уходят прочь.
 

Призывникам! Новобранцам!
Aux conscrits

 
Пока вы идёте под солнцем на равнине,
по болотам, ухабам, толкая тяжелые пушки,
ваши имена братья, не знают командиры,
а вашу ненависть ощущают только лягушки.
Столько случайно убитых пулей шальной,
из-за слепого и беспричинного спора.
Ты умрешь в ужасе, в тот момент роковой,
который фатально ждал приговора.
Мы, оставшиеся в живых, будем сражаться
и не будем откупаться трусливо.
Мы, дети крестьян, нам тщетно унижаться,
мучаясь, будем служить сиротливо.
Мы кровью других молодых людей заплатим
и у нас будут наши раненые и мертвые братья.
 

Пьер Ронсар

 
Ты был мастер среди глухих. Ронсар – ты гений!
Я восхищаюсь твоими старыми стихами.
Твой здравый смысл в гармонии твоих творений,
заставляет переживать в игре словами.
Я изумлён твоей страстью к античным стихам,
больше чем глаголы и великое искусство.
Твоя безрассудная фантазия к святым мечтам,
рождает Орфея в мужчинах и его чувства.
В небесах, полях, морях, ты был любим.
Больше нет тебя и траур всех омрачил,
а мир без лиры твоей стал нелюдим!
Твои стихи приходят и дают нам сил.
Твоя гордыня оживляет славу семи струн
и о бессмертии богов даёт нам много дум.
 

Неизвестным читателям
Aux amis inconnus

 
Стихи неизвестным я посвящаю,
соперникам, кого люблю, уважаю.
Братьям с сердцем невинным, спокойным,
кто заходит и чувствует рядом свободным,
незнакомцам с кем близость пройдёт,
тем, кто уходит в небесный полёт.
Вижу, как голубь покинув лесные вольеры,
письмо доставляет тому, с кем знакомы.
С добротой воспринимайте любые стихи,
согретые теплом гостеприимной души.
Вам станет счастьем и торжеством,
слышать как эхо несётся стихом.
Пусть чистая гордость вас разорвёт,
в том мире, где не вульгарный народ,
а добрые люди копают свой огород!
Нам суждено быть всегда в опьянении,
где элегия становится стихотворением.
В них мы расскажем о нас, о судьбе
и не только под музыку, или в гульбе.
Когда стих начинает близкий читать,
значение слов заставляет страдать
и затихает огонь, где кровоточила рана,
а сердце исцеление в тот момент ожидало.
Тогда слеза скользнёт по щеке невзначай
и в горящей вспышке померкнет печаль.
Возможно стих затронет и отзовётся,
на реальном слове вдруг оборвётся.
Вспомнишь стиха того название,
что в памяти засел, как заклинание.
Не ройтесь в своих собственных муках.
Красота утонет в глубине ваших вздохов.
Не спускайтесь туда в поэтических снах.
Это всё услышите, только на небесах.
Вы те, кто без вины всегда виноватые,
узнаете про свои ошибки при покаянии.
Доя вас любовь горит чистым пламенем.
Я благороден и прав без суровой лжи,
живу во сне, в объятиях души!
Возьмите немного, дорогие прохожие,
то что понравилось и на вас похожее.
Истина в дружбе и взаимности ожидания,
встретиться с вами нет никакого желания.
Остальное сохраним до нашего свидания.
 

Поднебесье
Ether

 
Если на земле лежать неподвижно,
небо кажется выше, а воздух спокойным.
Плывут несколько тучек осторожно,
затаив дыхание, наблюдаю фривольно.
Там есть всё, что пожелаешь. Снег в саду прилёг,
Архангел парит и за собой шарф тащит.
Я представлял его другим, не замечая, как он увлёк,
а кипящее молоко переполнило чашки.
Затем расползаются облака,
чистая лазурь сияет без порока,
будто сталь дышит и жива,
всё меняется с годами без упрёка.
Я лишь вздыхаю от своей беспечности,
скоро исчезну в этой бесконечности.
 

Ревность
Inquietude

 
По ней я всё время скучаю.
Ей кажется, что она дороже всего.
Ему не скажу, что его умоляю,
буду равнодушным и прощу его.
Сердце моё защемило и ноет,
это гордость против любви закрытой.
Буду делать всё без паранойи.
Пусть она боится остаться забытой.
Иногда я раскрываю свою слабость,
предвзято ревную и приношу ей боль,
чувствую в своем сердце жестокость,
она не верит, думает, что я другой.
Я буду мил, оставаясь с её душой,
она владеет телом и красотой.
 

Старые духи
Parfums anciens

 
Аромат сладкий и скромный,
с запахом материнской груди,
вонзился в память с молоком,
как алтарные, древние духи.
Чистое излучение божества,
взбаламутило во мне сладость,
а тонкий запах этого естества,
напомнил сестру, мою слабость.
Дорогая пахучесть будто ушла.
Где аромат былых идиллий?
Словно из цветов душа истекла,
разных фиалок, роз и лилий.
Нашей жизни свежий аромат,
как во времена первой любви,
восторг поцелуя, потом оргазм,
на нежном бархате, да в крови.
Далеко от некрашеных губ,
раньше убегал в смятении.
Так долго испарялся вглубь,
в молодости запах сирени?
Сердце упавшее в пропасть,
не соединит в тревожном пути.
Потеряв, возвышенную страсть,
в бесконечность с собой понесли.
Аромат превратился в убийцу,
мы плачем от серого дурмана.
Где эликсир для нашего сердца?
Кругом яд, отрава, бальзамы.
Есть один увлекательный запах,
чёрный цвет и особо тяжелый,
дым, как волос вьётся на травах,
тлеет смрад, он такой терновый.
Обволакивает и по телу скользит,
если положить фатальную дозу,
то запах острых специй поразит
и вводит в состояние наркоза.
Только в пресной и чистой воде,
сосуд погруженный на глубину,
сохраняет вековую горечь в себе,
нетронутой суть, оставляя одну.
Надо бы этот бальзам достать,
сердце очистить и принять,
безгрешного любовника унять
и память постоянно освежать.
Простой и сладкий аромат,
запаха материнской груди.
Кто помнит, тот не виноват!
Где вы, мои алтарные духи?
 

Осенняя тоска
Chagrin d’automne

 
Поля уже распаханы в разрез,
там за дымом из каминных труб,
увидишь ты осенний свод небес,
на нём равнины замыкают круг.
На финише нас старость поражает,
в ней ты заметишь странные леса,
там щебет, пенье птиц нас удивляет,
а гимн осенний на ветру поёт листва!
Поэты находят больше скорбных нот,
творя стихи под лунным светом,
зелёный лес, как солнечный оплот,
их плач хранит неблагодарным эхом.
Пусть хлеб ласкает в поле борозда.
Мечта о мире, сильней, чем красота.