Сто старинных корейских историй. Том 1

Издание осуществлено при поддержке Литературного института перевода Республики Корея

(Literature Translation Institute of Korea)

Составитель Со Чжоно

Перевод с корейского Лидии Азариной

Original Title:

Copyright © 1996 SEO Jung-oh

All rights reserved.

Original Korean edition published by Hyeonamsa Publishing Co., Ltd.

Russian Translation Copyright © 2019 by AO Khudozhestvennaya Literatura Publisher This Russian edition published by arranged with Hyeonamsa Publishing Co.,

Ltd. Throuh Pauline Kim Agency

No part of this publication may be reproduced, stored in a retrieval system or transmitted in any form or by any means, mechanical, photocopying, recording or otherwise without a prior written permission of the Proprietor or Copyright holder.

© Перевод. Л. Азарина. 2019

© Оформление. В. Гусейнов. 2019

© Издательство «Художественная литература». 2019

Часть 1
Приключения и чудеса

Волшебная шляпа

История эта случилась в далёкие-далёкие времена. Застигла путника в дороге ночь. Жилища он не нашёл, и пришлось ему остаться в горах. Огляделся человек по сторонам, присматривая место для ночлега, и увидел неподалёку несколько могил на поляне, поросшей мягкой пушистой травой. Там он и решил переночевать.

Только путник прилёг и закрыл глаза, как вдруг – что это? Слышится ему, будто кто-то зовёт:

– Эй, старина Ким!

Испугался бедняга, вскочил: кто это тут посреди ночи в горах? Притаился он, прислушался и слышит: прямо из ближайшей могилы чей-то голос отвечает:

– Чего тебе?

Ах, вон оно что! Это духи в могилах переговариваются по ночам! И боязно сделалось путнику, и любопытно. Навострил он уши и стал слушать.

– Сегодня за холмом в одном богатом доме устраивают поминки. Пойдём подкрепимся! – сказал дух в дальней могиле.

– Пойти-то охота, да не могу. Видишь ли, гость пожаловал, – ответил дух из ближней могилы.

– А нельзя ли взять гостя с собой? – спросили из дальней могилы.

– О! И то правда! – ответили в ближней могиле.

Тотчас же из ближней могилы вылетел дух в белом одеянии. Вылетел, проплыл по воздуху, нахлобучил путнику на голову волшебную шляпу и жестом приказал следовать за ним. Говорят, если надеть волшебную шляпу, люди тебя не видят.

Из другой могилы тоже вылетел дух, из третьей тоже – так, один за другим, все они собрались и отправились за поминальным угощением. Путник последовал за ними. Духи легонько перелетели через холм, спустились к селению и прямиком проникли в самый большой в деревне дом с черепичной крышей.

Зашёл и путник в дом. Смотрит: в комнате полным-полно людей, но никто его не видит – ведь на нём волшебная шляпа-невидимка. Сел он вместе с духами за поминальный стол и принялся вкушать различные яства. Но что это? Духи едят, а блюда целым-целёхоньки, путник же положит в рот кусок – и его как не бывало. Еды на столе всё меньше и меньше, а поминальщики от страха еле живы, даже про поминки забыли. И при всём при том наелся путник вволю угощений с поминального стола.

Так они сидели, пировали, пока не прокричал петух: «Кукареку!» Тогда духи встали: пора и честь знать. Путник тоже поднялся. Вышли духи из дому и направились в горы. И путник за ними.

Но по дороге подумал он, подумал и решил: скоро уже утро займётся – зачем возвращаться в горы? Развернулся путник – и поминай как звали! Бежал он со всех ног и не слышал, как вслед ему неслось: «Сними волшебную шляпу!» Духи были уже стары, догнать беглеца не могли – только кричать и оставалось. Так и вернулся человек к себе домой в волшебной шляпе.

Вернулся он домой, а никто об этом и знать не знает – ведь на нём волшебная шляпа-невидимка. Снял шляпу – домочадцы приветствуют его:

– О, святые небеса! Ты когда это явился? – удивляется жена.

– Ах, батюшка пришёл! – радуются дети.

Снова надел шляпу – озираются:

– Куда это наш хозяин исчез? – удивляется жена.

– Батюшка, где же ты? – недоумевают дети.

Обрадовался человек, что заполучил такое сокровище, и с тех пор повадился он ходить по домам, где поминки устраивали. Наденет шляпу, сядет за стол – и давай уплетать жертвенные блюда. А люди видят, что еда исчезает, падают ниц и дрожат от страха. Забавляло это человека, сделался он охоч до поминальных угощений и стал что ни день в чужие дома захаживать.

Однажды снял человек волшебную шляпу, оставил её дома, а сам пошёл по делам. Тут-то жена её и заметила. Смотрит женщина: какая-то потрёпанная шляпа лежит, вся ношеная-переношенная. «Это ещё что за рухлядь?» – подумала она да и бросила находку в огонь. Шляпа вся и сгорела – только пепел остался.

Вечером вернулся муж домой и видит, какая беда со шляпой случилась. Впору бы ему сказать: «Сделанного не воротишь» – и прекратить таскать еду с поминальных столов. Но жалко было человеку расставаться со шляпой. Взял он золу и обсыпался ею с макушки и до самых пят. Снял с себя всю одежду, посыпал голое тело пеплом, а ближе к ночи снова отправился на тайную трапезу. В тот день в соседней деревне как раз выпала годовщина смерти одного из селян и поминальный стол накрыли очень пышно. Туда невидимка и проник. Волшебная шляпа не потеряла своего волшебства, хоть и сгорела. Обсыпанный пеплом человек вошёл в дом – никто его и не увидел. У него гора с плеч, и давай обжора со стола всё подряд таскать да в рот себе пихать.

Ел, ел – пепел с рук и осыпался. И немудрено – хватал-то еду руками. Ничего больше не видно, только ладони белые мелькают. Смотрят люди, а над поминальным столом взлетают и опускаются две белые руки: то одно схватят, то другое.

– Это ещё что за безобразие? Поминальную еду воровать вздумал?! – закричали они и схватили бесстыжие руки.

А там и локти показались. Набросились люди, стряхнули весь пепел, а под ним – мужик голый. Вот тут-то лихо и приключилось. Сказывают, досталось тогда вору окаянному за то, что крал еду с поминальных столов. Вся деревня над ним потешалась.

Брошенка

Давным-давно, в незапамятные времена, когда тигры ещё курили, а вороны и сороки говорили, в одном селении родилась у знатного господина дочь. Дочь первая – драгоценная. На передней горе дом построили, хозяйство обустроили, позвали кормилицу, растили дитя. Через год снова родилась дочь. Дочь вторая – дорогая. На задней горе дом построили, хозяйство обустроили, позвали кормилицу, растили дитя. Ещё через год снова родилась дочь. Дочь третья – потешная. На восточной горе дом построили, хозяйство обустроили, позвали кормилицу, растили дитя. Через год хотели родить сына, но родилась снова дочь. Дочь четвёртая – пряная-перчёная. На западной горе дом построили, хозяйство обустроили, позвали кормилицу, растили дитя. Через год муж с женой и думают: «Уже четыре дочери родились, теперь точно будет сын!» Но родилась снова дочь. Дочь пятая – в довесок принятая. На южной горе дом построили, хозяйство обустроили, позвали кормилицу, растили дитя. Через год женщина снова ждала ребёнка. Думает: «Другие рожают – и я рожаю, я рожаю – и другие рожают. С чего мне опять рожать дочь?» Родила – а это снова дочь. Опечалились родители, но всё-таки дочь шестая – и ей встреча не пустая. На северной горе дом построили, хозяйство обустроили, позвали кормилицу, растили дитя.

Родила женщина подряд шесть дочерей – выходит, некому будет поминальный обряд проводить, когда родители в другой мир уйдут. Дочь ли, сын ли – всё одно родное дитя. Но в старину, по злосчастному закону, истинным наследником считался только сын, и, если жена не могла родить мальчика, муж мог её вообще из дома прогнать. Закручинилась несчастная женщина, слёзы горькие льёт, вздыхает тяжко.

А в это время из буддийского храма, что стоял на горе позади дома, пришёл монах подаяние простить. Пришёл монах за подаянием и видит: хозяйка в печали, он и спрашивает: «Что случилось, добрая женщина?» «Родила я шесть дочерей, – отвечает хозяйка, – а сына всё нет». «Коли сделаешь жертвенник духу Большой Медведицы да помолишься усердно три месяца и десять дней, непременно родишь сына», – заверил её монах. Женщина поговорила с мужем, соорудила на горе жертвенник, совершила омовение и три месяца и десять дней усердно молилась. Когда всё было сделано, явились ей во сне два дракона, синий и жёлтый, и вложили в рот белую жемчужину. Женщина проснулась, рассказала мужу свой сон, а он рад: то же и ему во сне привиделось.

Скоро женщина зачала и стала старательно готовиться к рождению сына. Купила прекрасного шёлка, расшила детское одеяльце: спереди вышила журавля, сзади феникса, по четырём углам украсила его цветами сливы, орхидеи, хризантемы и бамбука. Завязала одеяльце в шёлковую ткань и в угол положила. Выходит из дому – посмотрит, заходит в дом – ещё взглянет. Так девять месяцев и пролетели.

Прошли девять месяцев – родила женщина дитя. Но и в этот раз не сын родился, а дочь. Совсем загоревала бедная женщина, а муж её страшно обозлился.

– Видеть эту девчонку не желаю! Немедленно избавься от неё! – прогремел он, точно гром.

Делать нечего, отнесла женщина дитя в конюшню. Оставила в конюшне – лошадь сторонится. Отнесла она дитя в коровник. Оставила в коровнике – корова дичится. Тогда взяла женщина дитя, отнесла далеко-далеко в горы и оставила там.

Бросили седьмую дочь – и стала она Брошенка. Осталась Брошенка одна в горах, лежала, завёрнутая в детское одеяльце. Все звери лесные лелеяли девочку, сам журавль её кормил. Так и выросла Брошенка. Луна взойдёт, солнце на небо выплывет – и вот пошёл седьмой дочери Брошенке пятнадцатый годок.

А тем временем отец её захворал. Одно лекарство выпьет, другое – все снадобья перепробовал. Одного лекаря позовёт, другого – всех искусных лекарей переслушал, да болезнь не отступает. Говорили, что в Индийском царстве-государстве, в Травяных горах, есть целебная вода – только она и поможет.

Позвала мать первую дочь и молвит ей:

– Батюшка твой тяжко болен. Ступай ты в Индийское царство-государство, в Травяные горы, принеси отцу целебную воду.

Отвечает старшая дочь:

– Я до сих пор дальше родной деревни ни шага не ступала. Куда мне идти в такую даль? Не справлюсь я.

Делать нечего, позвала мать вторую дочь, чтобы послать её за целебной водой. Отвечает вторая дочь:

– Старшая сестрица не пошла, куда уж мне? Я и подавно не справлюсь.

Позвала мать третью дочь, поручила ей добыть целебную воду. Но и та сказала, что не справится. Четвёртая, пятая, шестая дочери – все, как одна, отказались идти за целебной водой. Делать нечего, отправилась мать искать седьмую дочь Брошенку.

Ходит женщина по горам от одной долины к другой, кличет свою дочь:

– Брошеная Брошенка, кинутая Крошенка. Ты не с неба упала, не из земли выросла. У тебя и отец есть, и мать, и сёстры родные. Мать тебя зовёт – приди же скорее!

Звала-звала мать младшую дочь, та и услышала. Думала она всегда, что нет у неё ни родителей, ни сестёр. А тут радость какая – мать родная зовёт! Подбежала Брошенка к матери, обняла её крепко и заплакала.

Привела мать Брошенку домой, рассказала, какое злосчастье с отцом приключилось.

– Захворал батюшка, никакие лекарства не помогают. Говорят, только если добыть целебную воду в Индийском царстве-государстве, в Травяных горах, будет отец жить. Справишься ли?

– Ради батюшки родного я и тысячу ли пройду, и десять тысяч ли! – отвечает Брошенка.

Вышла Брошенка из дому и отправилась в Индийское царство-государство, в Травяные горы. Сплела она семь пар соломенных башмаков, повесила себе на спину, туго обвязала голову платком и пустилась в путь-дорогу. Долго ли, коротко ли, через горы, через реки шла и шла Брошенка.

Смотрит: в широком поле старик – запряг корову в плуг и землю пашет.

– Дедушка-пахарь, далеко ли Индийское царство-государство, Травяные горы?

– Ox-ox-ox! С шести лет я тут землю пашу, а мне уже девятый десяток пошёл. Никто ещё в Индийское царство-государство не хаживал. Почто ты туда путь держишь?

– Иду я за целебной водой для батюшки.

– Вспашешь все эти поля – покажу тебе дорогу.

Встала Брошенка за плуг, взяла коровьи поводья. «Но! Но!» – погнала она корову, и та пошла по полю, словно полетела. Раз моргнёшь – одну долину вспахала, второй моргнёшь – другую вспахала. Так скоро со всей работой и управилась. Говорит ей старик:

– Перейдёшь через эту гору, пройдёшь десять ли, увидишь прачку – у неё и спроси дорогу.

Перешла Брошенка через гору, прошла десять ли. Смотрит: у ручья куча грязного белья, и старушка его стирает.

– Бабушка-прачка, далеко ли Индийское царство-государство, Травяные горы?

Но старушка головы не подняла, будто и не услышала. Спросила Брошенка раз, спросила другой, спросила третий – нет ответа. Закатала Брошенка рукава и стала бельё тереть да отбивать – так незаметно всё дочиста и отстирала. Говорит тогда старушка:

– Пройдёшь вдоль этого ручья сто ли, увидишь: угольщик уголь моет – у него и спроси.

Прошла Брошенка вдоль ручья сто ли. Смотрит: старик уголь моет, а угля – полная корзина.

– Дедушка-угольщик, далеко ли Индийское царство-государство, Травяные горы?

– Ox-ox-ox! С шести лет я тут уголь мою, а мне уже девятый десяток пошёл. Никто ещё в Индийское царство-государство не хаживал. Почто ты туда путь держишь?

– Иду я за целебной водой для батюшки.

– Отмоешь весь уголь добела – покажу тебе дорогу.

Стала Брошенка уголь мыть. Моет, моет – только чёрная вода течёт. Старается Брошенка, трёт уголь что есть сил.

Вдруг глядит: вода чистая потекла, и уголь побелел. Перемыла весь уголь, старик и говорит:

– Перейдёшь через тот перевал, пройдёшь тысячу ли, увидишь огородницу – у неё и спроси.

Перешла Брошенка через перевал, прошла тысячу ли. Смотрит: в большом огороде старушка траву полет. Выдернет пучок – Богу помолится, выдернет другой – Богу помолится.

– Бабушка-огородница, далеко ли Индийское царство-государство, Травяные горы?

Но старушка головы не подняла, будто и не услышала. Спросила Брошенка раз, спросила другой, спросила третий – нет ответа. Закатала Брошенка рукава, зашла в огород и стала траву полоть. Выдернет пучок – Богу помолится, выдернет другой – Богу помолится. Так весь огород и прополола. Говорит ей старушка:

– Там у берега привязана лодка. Сядешь в неё, проплывёшь по реке десять тысяч ли, увидишь: два старика в шашки играют – у них и спроси.

Села Брошенка в лодку, проплыла по реке десять тысяч ли. Смотрит: в беседке на берегу два белобородых старика в шашки играют.

– Дедушки-игроки, далеко ли Индийское царство-государство, Травяные горы?

– Тысячу ли по земле, десять тысяч ли по воде. Почто тебе туда, куда и птица на крыльях долететь не может?

– Иду я за целебной водой для батюшки.

– Видишь вон тот перевал? Перейдёшь его – там и есть Индийское царство-государство.

Дали старики Брошенке три цветка: красный, жёлтый и белый – и наказали:

– Если что-нибудь случится в дороге, брось на землю цветок.

Пошла Брошенка через перевал, как ей велели старики. Только стала подниматься на гору, как налетели чудища лесные: воют-рычат, вот-вот поймают и съедят. Бросила девушка красный цветок – звери исчезли. Поднялась она на вершину, и вдруг откуда ни возьмись налетели привидения.

Сделает шаг влево – не пускают, сделает шаг вправо – не пускают. Бросила девушка жёлтый цветок – привидения мигом исчезли. Только стала Брошенка спускаться с горы, как на пути – огромная змея: языком шевелит, вот-вот набросится. Кинула девушка на землю белый цветок – змея и исчезла.

Перешла Брошенка через перевал, смотрит: впереди гора благоухает, а на ней прекрасных цветов и трав видимо-невидимо! Побежала девушка к горе, а там молодой стражник дорогу стережёт. Лицо рябое, сам кривой и сухорукий.

– Добрый стражник, как мне добыть целебную воду на Травяной горе?

– Здесь Травяная гора. Да начто тебе целебная вода?

– Батюшка мой захворал. Говорят, если дать ему целебной воды с Травяной горы, он поправится. Вот я и пришла.

– Я охраняю целебную воду. Принесла ли ты плату?

– Пришла я издалека и так спешила, что про плату и забыла.

– Ну, что ж, выйдешь за меня замуж, родишь троих сыновей – дам тебе целебной воды.

Всей душой желала Брошенка исцелить отца, и вышла она замуж за рябого, кривого, сухорукого стражника. Прожили они вместе три года, родила она трёх сыновей.

Повёл тогда её муж к целебному источнику. Видит Брошенка: у тропинки растут красные, точно кровь, цветы.

– Что это за цветы? – спрашивает Брошенка.

– Это живокровка, – отвечает ей муж. – Эти цветы оживляют мёртвую кровь.

Сорвала Брошенка один цветок. Идут они дальше. Видит Брошенка: растут золотистые, точно кожа человека, цветы.

– Что это за цветы? – спрашивает Брошенка.

– Это животелка, – отвечает ей муж. – Эти цветы оживляют мёртвую плоть.

Сорвала Брошенка и этот цветок. Идут они дальше. Видит Брошенка: какие-то чудные цветы лепестками колышут, точно дышат.

– Что это за цветы? – спрашивает Брошенка.

– Это живодух, – отвечает ей муж. – Эти цветы возвращают мёртвому дыхание.

Сорвала Брошенка и этот цветок.

Пришли они к роднику. Видит Брошенка: стоит скала, похожая на черепаху, а изо рта у неё целебная вода капает. Падают по три капли: одна утром, другая в обед, третья вечером. Ждала Брошенка три месяца и десять дней и набрала бутылочку целебной воды.

Спрятала Брошенка бутылочку за пояс и собралась домой возвращаться. Но муж её, стражник целебной воды, говорит: «Не можешь ты отсюда уйти». Только всё равно оставила его Брошенка. Посадила одного сына на спину, другого взяла на руки, третьего за руку – и понеслась прочь во весь дух.

Идёт она месяц, идёт другой, идёт третий, подходит к дому. Слышит: в горах старик-дровосек странную песню поёт:

 
Наш добрый славный господин наследника хотел,
А родила ему жена семь дочек-дочерей.
Седьмую дочку Брошенку оставили в горах.
Но занемог наш господин – дочь младшая его
Пустилась в царство дальнее, чтоб вылечить отца.
Давно уж нету Брошенки. Жива ль она, мертва ль —
Никто того не ведает. Несчастный и больной,
Преставился наш господин, покинул белый свет.
 

Поняла тут Брошенка, что умер её отец. Застлали слёзы глаза, хлынули рекой. А вдалеке уже похоронные дроги виднеются. Несут дроги на плечах тридцать три носильщика, вторят друг другу: «Ой-хой, ой-хой». Идут за дрогами в траурных одеждах шесть сестёр и шесть сестриных мужей, причитают скорбно: «Ох, батюшка! Ох, родненький!» Выбежала Брошенка на дорогу и кричит носильщикам:

– Тридцать три носильщика, опустите дроги!

Опустили носильщики дроги, сами не ведая зачем. Подбежали шесть сестёр, стали Брошенку ругать:

– Как же так, сестрица? Пошла за целебной водой для отца, а тебя и след простыл!

Ничего не ответила им младшая сестра.

– Раздвиньте завесу, – говорит Брошенка.

Раздвинули завесу на дрогах.

– Откройте гроб, – говорит Брошенка.

Открыли гроб, а в гробу отец лежит. Приложила Брошенка к его телу цветок живокровки – побежала по жилам кровь. Приложила цветок животелки – ожила плоть. Приложила цветок живодуха – задышал отец.

Поднялся он, сел и говорит:

– Ох, и сладко же я поспал по весне!

Выехал отец из дома на погребальных дрогах, а вернулся домой в роскошном паланкине. Так Брошенка оживила отца, и жили все долго и счастливо. А когда умерли, то отец, мать и младшая дочь Брошенка улетели в созвездие Большой Медведицы, а три Брошенкиных сына стали тремя звёздами, летящими следом за Луной.

Мышь-оборотень

Давным-давно жил один учёный человек. Как-то раз отправился он в далёкий горный монастырь, чтобы в тишине науками позаниматься. Оставил жену с детьми дома, а сам ушёл. Пришёл в монастырь и стал день и ночь напролёт книги читать. Место было глухое, за целый год никто не заглянул. Как ни люби науку книжную, при такой жизни немудрено затосковать.

И вот в его келью по ночам повадилась прибегать мышь. Прошмыгнёт в дверную щель, поглядит, как учёный человек книги читает, и юркнет обратно. Заведись мышь в доме, ей бы несладко пришлось: прогнали бы чертовку или поймали, чего доброго.

Но в монастыре было так тоскливо, что казалось, лучше жить с мышью, чем без неё. День плутовка носа не покажет – у человека уже сердце не на месте, а прибежит – оно и радостно.

Так пожил-пожил учёный человек бок о бок с мышью да и привязался к ней. И стал он свою гостью подкармливать. То риса для мышки сбережёт, то кусочек фрукта, то травки. Только мышь ни крошки в рот не брала. Он ей одно, другое предлагает, а она и не думает поживиться. «Ишь, чудачка!» – удивлялся учёный. И вот как-то раз постриг он ногти на руках и ногах, а выбросить сразу не выбросил – оставил в углу. И что же? Не успел он и глазом моргнуть, как мышь всё и сгрызла! «Ага! – смекнул учёный. – Значит, мышка любит ноготки». И стал он с тех пор ноготками её кормить, нарочно не выбрасывал, а каждый раз оставлял в углу для мыши. Та всё и грызла.

Много ли, мало ли времени прошло, и вот однажды мышь не появилась. На другой день она тоже не прибежала. И на третий день не показалась. Совсем забыла к нему дорогу. А ведь раньше что ни день, что ни ночь прибегала. Загрустил без неё учёный человек, да продолжал своими делами заниматься.

Мало-помалу одолел он всё учение и отправился домой. Приходит – а там беда стряслась. Явился какой-то самозванец, ни дать ни взять вылитый учёный, уселся в гостиной и хозяйничает вовсю, как у себя дома. Зашёл учёный в дом, выбежали ему навстречу жена и дети и так перепугались, что чуть в обморок не упали. Да и как не испугаться, когда два человека похожи как две капли воды?

– Ты кто такой, чтобы в чужом доме хозяйничать?! – разгневался учёный.

– Ты сам-то кто такой, чтобы в чужом доме шум поднимать?! – не растерялся самозванец. – А ну, гоните его прочь!

Оправились жена с детьми, смотрят: так двое похожи, что никак не отличишь. Как на один покрой шиты – и голос, и манеры, а уж про вид и говорить нечего. Пойди разбери, кто есть кто. Подумали-подумали, как быть, и задумали испытание устроить: задать им вопросы про дом, про семью и посмотреть, кто лучше отвечать будет. Ведь что ни говори, а кто знает домашние дела до самых мелочей, тот в доме и хозяин.

Но вот незадача – настоящий хозяин так долго прожил в монастыре, что дела домашние уже подзабыл. Притворщик оказался ловчее: явился заранее и успел всё выведать. Можно не сомневаться, за кем останется победа. Так и вышло: самозванец на все вопросы отвечает точка в точку, а учёный путается и сбивается. Притворщик и дом знает, как свои пять пальцев, даже посчитал, сколько на кухне палочек и ложек. Чем такого возьмёшь? Вот так несправедливо и выставили хозяина за порог.

Оказался хозяин за дверью, и до того сделалось ему горько и обидно, что жизнь стала не мила.

– Всё кончено. Лучше уж умереть, чем так жить.

Побрёл он к могилам родителей: если умирать, то рядом с ними. Поклонился и пошёл к обрыву, чтобы спрыгнуть. Да внезапно одолел его сон, упал он на землю и заснул.

И вот во сне явился ему седовласый старец и говорит:

– Ты, когда жил ты в монастыре и учением занимался, кормил своими ногтями мышь, не так ли? Мышь та монастырская получила твою жизненную силу и приняла твой облик. Не медли ни минуты, найди скорее кота и возвращайся домой.

Пришёл учёный в себя, и кажется ему, что всё это наяву было, а не во сне. Побежал он той же дорогой обратно в деревню. По пути заглянул к соседу-кошеводу, попросил у него кота. Посадил кота в рукав и вернулся домой.

Только дверь открыл – выбегают навстречу жена и дети и давай ругаться и гнать его прочь: «Опять явился, окаянный!» Но хозяин зашагал прямиком в дом. Смотрит: сидит себе притворщик как ни в чём не бывало.

– Ты как посмел снова явиться сюда?! – заорал во всё горло самозванец.

А учёный тем временем выпустил из рукава кота. Вспыхнули кошачьи глаза, набросился он на самозванца, вцепился ему в горло, хрясть – тот и упал замертво кверху лапками. Смотрит учёный: так и есть – мышь монастырская. Испугались жена и дети и давай сто поклонов бить да прощения просить. С тех пор жили они долго и счастливо.