Это жизнь. Проза

© Сергей Валентинович Проскурнов, 2019

ISBN 978-5-4496-1288-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Душевная тревога

В этот день все было как обычно. Николай с другими мужиками по

бригаде вышел из проходной и направился к остановке.

– Ты что будешь делать? – спросил кто-то из мужиков.

– Спать лягу, – улыбаясь, ответил Николай.

– Что ночью будешь делать? На луну смотреть что ли будешь? Или еще какие дела?

Все засмеялись.

Тут подошел троллейбус.

– Ну, все, мужики, пока!

Николай вошел в переполненный троллейбус. Все вроде было нормально, но только какое-то чувство тревожило Николая всю ночную смену. И он никак не мог понять отчего. Подходя к дому, он увидел на балконе пятилетнюю дочку Юльку. Николай помахал ей рукой, подумал: «Почему она дома?». Он вошел в подъезд. Лифт был занят, и он быстрыми шагами поднялся на второй этаж. Дверь открыла Юлька. Николай вошел.

– Ты почему не в саду? Заболела что ли? – спросил он и поцеловал девочку.

– А мама сказала: побудь дома, – улыбаясь, ответила Юлька.

– А где мама?

– Когда Димка пошел в школу, она пошла с ним, сказала: скоро приду и нет. Лицо девочки стало грустным, и она заплакала.

– Ну, что это такое? – успокоил Николай.

– Да я боюсь одна, – сквозь слезы ответила Юлька.

– А разве одна? Ты со мной, – и прижав дочку к себе, спросил:

– Есть хочешь?

– Хочу, – ответила Юлька, вытирая со щеки слезу.

На кухне Николай увидел полную грязной посуды мойку.

– А что, вчера мама посуду не мыла? – удивлено спросил Николай.

– Нет, она только сказала, чтоб я сложила посуду сюда. – Юлька показала на мойку.

– Ну, ничего, что-нибудь придумаем, – сказал Николай, а про себя подумал: «Что могло случиться?»

Он уже заметил, что после выхода из больницы, когда она потеряла ребенка, которого они очень ждали, Тамара стала грубой, порой даже непонятной.

– Есть что-нибудь будешь? – спросил он.

– Помидор и конфетку, – ответила девочка.

Николай все приготовил на стол, сел напротив дочки и подумал: «Где же Тамара?»

– Гулять пойдем? – неожиданно спросила Юлька.

Вопрос оборвал мысль Николая, и не поняв, он спросил:

– Чего? – Чуть нахмурив лоб, спросил Николай.

– Гулять, спрашиваю, пойдем? – повторила девочка.

– Конечно, пойдем. Доедай быстрее. Вот только посуду помоем и пойдем, – улыбаясь, ответил Николай. – Иди ручки помой и поиграй пока.

Неожиданно раздался резкий звонок в дверь. Николай открыл. На пороге стоял Димка. На его лице было испуганное выражение, и Николай не знал, что спросить.

– Сынок, что случилось?

– Там мамка лежит! – крикнул мальчик.

– Где? – выбежав из квартиры, спросил отец, забыв захлопнуть дверь. Около соседнего подъезда на лавочке лежала Тамара. Задыхаясь, подбежав, Николай увидел, что Тамара лежала на спине, одна нога свесилась с лавочки, ее красивое лицо и белоснежные волосы перепачканы в земле, платье до половины разорвано. Николай все понял, что началось опять. Он толкнул ее. Тамара что-то пробормотала. Он еще толкнул. Она открыла глаза. Увидев мужа, произнесла, дохнув на него спиртным.

– Коля, как я тебя люблю. Не могу, как люблю.

– Ладно, вставай, – сказал Николай и подал ей руку. Ухватившись за нее двумя руками, Тамара села на лавочку и странно рассмеялась, сказала:

– Какой ты, Коля, дурак.

– Пошли домой, – грозно сказал Николай.

Она встала, шатаясь, пошла рядом с ним, неожиданно запела: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня…»

– Заткнись, дура, – сказал Николай и дернул ее за руку,

Она замолчала и заплакала, сказала:

– Какая же ты, Ушаков, дрянь. Ненавижу, козел…

Они вошли в квартиру. В прихожей стоял непонимающий Димка.

– Сыночек мой дорогой, – протянув руку, сказала Тамара, хотела погладить мальчика по голове, но он увернулся и убежал. Тамара громко рассмеялась. Не разуваясь, она прошла в большую комнату, где на диване сидела Юлька и смотрела телевизор. Увидев мать, девочка вскочила с дивана и испуганно посмотрела на нее.

– Цветочек мой – сказала Тамара и нагнулась, хотела поцеловать, но не удержалась на ногах и упала на палас. Юлька сильно заплакала. В комнату вбежал Николай. Он взял на руки дочку и отнес в детскую. Ее личико было таким бледным, что он очень испугался.

– Хватит, дочка, плакать, все будет хорошо, – сказал он, вытирая ее глаза. – К бабе хочешь?

– Хочу, – рыдая, ответила девочка.

– Пошли, вот только Димку найдем, – сказал Николай и поцеловал дочку.

Они вышли из подъезда. Около соседней парадной сидел Димка. Его лицо было бледным, глаза закрыты, а из под век катились слезы.

– Ты чего? – спросил отец.

Димка от неожиданности вздрогнул и открыл глаза.

– Ты чего? – повторил Николай и обнял мальчика.

– А почему она такая? – спросил Димка и посмотрел на отца.

– Она заболела, – ответил отец, вздохнув. – Ничего, все будет хорошо.

И вдруг почувствовал, как ком подкатился к горлу. Он достал сигареты и закурил, сделал несколько затяжек.

– Ну ладно, пошли к бабе, – сказал Николай.

Они вышли из арки. Подходя к магазину, Николай вдруг услышал:

– Ушаков, ну подожди же.

Николай остановился и оглянулся. Он увидел, что к ним бежит его друг Вовка. Догнав их, Вовка сказал:

– Ну и ходите вы, братцы. Кричу им, а они будто оглохли.

– Да задумался, – ответил Николай.

– Вы куда идете? – спросил Вовка.

– К бабушке, – ответил Николай, – заночуем у нее. Завтра выходной.

– Что завтра делаешь? – спросил Вовка. – Может на рыбалку махнем?

– Давай, – ответил Николай. – Тогда я вечером пойду домой.

– Во сколько заедешь? – спросил Ушаков.

– В шесть, – ответил Вовка. – Ну, все, пока, до завтра.

Вовка перебежал асфальт, помахав рукой. По дороге Николай мучительно думал: «Ну почему она так делает? Вроде все есть. Так хорошо жили… Девять лет не пила, и вот опять. Почему?»

Он почувствовал, как к горлу опять подступил ком. Чтобы как-то справиться с волнением, закурил. Они вошли во двор. В песочнице играла племянница Николая шестилетняя Катька. Увидев дядю и сестру с братом, она подбежала к ним. Николай присел на корточки.

– Привет, – сказал он. – А что ты без мамы?

– Мама с бабушкой дома, а я играю – улыбаясь, ответила Катька.

– Ну ладно, идите, играйте, только не драться, а я пойду к бабушке схожу и вернусь, – сказал Николай.

Квартира матери была на первом этаже. Он позвонил. Дверь открыла мать Мария Александровна, полноватая женщина лет шестидесяти пяти, в голубом халате и белой косынке. Лицо у нее было добродушное, располагающее к себе, красивое, несмотря на морщинки, которых у нее было много.