Сергей Дмитриев решил издать своё почти полное собрание стихотворений в семи томах. В наше время прохладного отношения читателей к поэзии это, конечно, шаг неожиданный и рискованный. Прочитали бы читатели хоть маленькую книжицу стихотворений в пятьдесят, а тут сотни и сотни, если не тысячи стихов…

Но я, давно зная Сергея Дмитриева, зная его разнообразное творчество и фантастическую работоспособность, могу понять его решение. Он из тех людей, которые не печалятся, что в мире столько уже книг написано, столько всего уже сказано, что и добавить нечего. Нет, он из тех, кто приходит в мир открывать его впервые, задавать впервые вечные вопросы и впервые находить на них ответы. Мир устал уже от слов, мыслей и образов, но Дмитриев об этом как будто бы не знает, он начинает с азбуки, для него мир свеж и прекрасен. А если и ужасен порой, то всё равно свеж в своей ужасности… И стоит понять, почему он именно такой, почему человек может быть и таким, и другим, и иным…

Первый том собрания стихотворений Сергея Дмитриева, к которому я пишу предисловие, как раз составляет духовно-философская лирика. Здесь как раз автор задаёт жизни и себе вечные вопросы и ищет на них ответы.

В своём простодушном и первозданном отношении к миру Дмитриев напоминает мне поэтов XVIII века Григория Сковороду, Тредиаковского и Сумарокова… Тогда ещё не устоялась русская поэтическая традиция, тогда ещё для русского поэта не столь важна была метрика – ямбы и хореи, – сколь важны были вопросы бытия человеческого. Отсюда косноязычность, сбой ритма и вообще полупрозаические речения. Вот вспомним Сковороду:

Всякому городу нрав и права;
Всяка имеет свой ум голова;
Всякому сердцу своя есть любовь,
Всякому горлу свой есть вкус каков,
А мне одна только в свете дума,
А мне одно только не йдет с ума.

Или вот Тредиаковский:

Душа моя, спрячь всю мою скорбь хоть на время,
Умальте, мои очи, слезных поток бремя;
Перестань жаловаться на несчастье, мой глас;
Позабудь и ты, сердце, кручину на мал час.

Есть ещё одна важная, а может, главная черта этой первозданной поэзии нашей. Это простота. Простое, ясное отношение к миру и такое же простое выражение своих чувств и дум. Это огромное достоинство той поэзии. «Где просто, там ангелов до ста». И у Сергея Дмитриева это стремление к простоте очевидно. Одно его стихотворение так и называется «Простота»:

Мы радость сердца променяли
На нервотрёпку суеты
И вовсе в жизни не узнали
Обычной самой простоты.

Когда-то великий Монтень писал: «Говорите сразу о главном». Так вот, сильно не растекаясь мыслию по древу, скажем о главном – о духовно-философском содержании книги, о главной позиции автора.

Почти двадцать лет назад я написал рецензию на книгу стихов Сергея Николаевича «Заветное» (2000). Пожалуй, здесь будет уместно привести оттуда такую цитату: «На книгу «Заветное» интересно посмотреть с точки зрения тематической: о чём пишет успешный предприниматель (а Дмитриев был тогда и остаётся сейчас одним из совладельцев и главным редактором известнейшего издательства «Вече». – Г.И.)? И здесь мы обнаружим интересную вещь: он пишет о тех вечных ценностях, которые не имеют никакого отношения к бизнесу, к успеху. Если говорить концептуально, то перед нами здоровый взгляд здорового человека на жизнь. Он утверждает мир своей семьи, мир своей Родины (Дмитриев по образованию и первоначальному опыту историк, да ещё родился и детство провёл в древнем Великом Новгороде), утверждает красоту видимого мира и тайну мира небесного». В этом же состоит суть и нынешнего тома стихотворений автора.

Сергей Дмитриев свой творческий путь складывает из нескольких дорог. Это и стихи, и исторические исследования (его известные книги о Грибоедове, Короленко и Афоне), и путешествия с фотокамерой по миру, в том числе по африканским местам Николая Гумилёва и по иранским – Александра Грибоедова… Это, конечно, и самое живое, вдумчивое отношение Дмитриева ко всем издаваемым в «Вече» книгам. Главное, что все его дороги устремлены к одному – к творческому воплощению своей неповторимой души, своей неповторимой судьбы. Он пишет: «Жить каждой минутой и каждым биеньем/ Пульса, созвучного небу, / Жить вздохом каждым и каждым мгновеньем, / Кем бы на свете ты не был…» Это в его книгах как зарок себе и всем своим современникам. Не унывать. Работать. Думать. Творить. Смириться только перед тем, что достойно смирения, – перед великими тайнами Творца этого мира.

Читая представляемый том, ты погружаешься в поэтические авторские интерпретации мудрости и Древнего Египта, и Древней Индии, и великих мыслителей Соломона, Конфуция, Пифагора, Сократа… И после всего этого великого и мудрого поэт всё равно задаётся вопросами:

Что такое небо? Что такое твердь?
Что такое хлебом поделиться?
Что такое правда? Что такое смерть?
Что такое Богу помолиться?

В этом и есть самая глубокая тайна жизни: вроде бы все ответы были найдены ещё до нас, но в каждом новом человеке на земле вновь и вновь встают эти вопросы во всей своей первозданности, а поэт бьётся над ними и не только для того, чтобы просто ответить, но ответить поэтически и по-своему. Твардовский об этом как-то хорошо сказал:

Вся суть в одном-единственном завете:
То, что скажу, до времени тая,
Я это знаю лучше всех на свете —
Живых и мертвых, – знаю только я.
Сказать то слово никому другому
Я никогда бы ни за что не мог,
Передоверить. Даже Льву Толстому —
Нельзя. Не скажет, пусть себе он Бог.
А я лишь смертный. За свое в ответе,
Я об одном при жизни хлопочу:
О том, что знаю лучше всех на свете,
Сказать хочу. И так, как я хочу.

Сергея Дмитриева я знаю довольно давно и всегда ощущал к нему дружеские чувства, испытывая близость к его творчеству. Это отразилось, в частности, в моем стихотворении, написанном в Коктебеле в 2009 году и посвященном 50‐летию Сергея. Приведу его здесь, чтобы было понятнее мое отношение к его жизненному опыту:

С белых вишен летят лепестки,
В море Чёрное ветер их сносит.
Годы, годы… Седеют виски.
И душа успокоиться просит.

Это возраст хороший, мой друг.
Много видел и понял немало.
И не надо случайных подруг…
Всё на место надёжное встало.

Этот возраст, Серёжа, хорош
Тем, чем зрелость полна не напрасно.
Зрелый плод или зрелая рожь,
Или зрелый талант – всё прекрасно.

Стоит подчеркнуть, что это стихотворение я написал как бы в ответ на поэтическое послание, которое Сергей Дмитриев сделал мне чуть ранее, в 2008 году, отразив в нем свое отношение скорее даже не ко мне и к моим бежецким корням, а к той самой жизни, постижению которой он посвятил настоящий том своих стихотворений. Вот эти строки:

Ближе к небесам и ближе к Богу
Звучит твоих стихов струна,
И видишь дальнюю дорогу,
Что нам навечно суждена.

И видишь куполов сиянье
Там, на пригорке вдалеке.
И бьётся чувств очарованье
В твоей уверенной строке.

Россия, Бежецк, трав дыханье,
Речушка, верба, облака…
И крепнет в сердце пониманье —
На всё Господняя рука.

Сергей Дмитриев успешный человек и в жизни, и в творчестве. Но это не значит, что всё у него и во внутреннем мире гладко и безоблачно. Горечь, тревога и печаль нередко проступают в его стихотворных строках. Тема смерти – великая тема всех времён и народов – настигает автора в самых, казалось бы, неподходящих для этих мыслей местах, где-нибудь в швейцарских горах или в красивейших итальянских городках… Он даже одну из своих поэтических книг назвал «О жизни, смерти и любви» (2004).

Но и в философских стихах автора о смерти нет ни ужаса, ни слёз. Есть вечный вопрос, который преодолевается верой и любовью.

Всегда останется в пути
Тропа, что к горизонту вьётся
И может тайно привести
Туда, где жизнь не оборвётся.

Удивительно и еще раз удивительно… Сколько же вопросов задаёт в своих стихах автор! Задаёт человек XXI века. Когда, казалось бы, не до этих самых вечных и тревожных вопросов. Все отмахнулись от них. Надо выживать. Мир катится в тартарары. Одни молятся, другие «берут от жизни всё». Потребительство победило всякую философию. Ан нет!

Сергей Дмитриев по этому поводу иронизирует:

Если можешь не страдать – не страдай.
Если можешь не искать – не ищи.
А посмеешь не прощать – не прощай.
Но тогда уж на судьбу не ропщи.

Если можешь не писать – не пиши.
Если можешь не любить – не люби.
А захочешь согрешить – согреши.
Но при этом сам себя не сгуби.

Если верить не дано – не молись.
Если можешь не спешить – не спеши.
За дела любые в жизни берись,
Но не выйдет жить совсем без души.

Если можешь не мечтать – не мечтай.
Жить не хочешь – ну тогда не живи.
Но уж если ты живёшь – понимай:
Без страданий жить нельзя и любви!

Сергей Дмитриев много пишет о любви. В его семитомном собрании стихотворений даже есть целый том «Любовь земная и небесная». Но мы ведём речь в духовно-философском плане. Всё кончается не смертью, а любовью. Но это уже нездешняя любовь. И мы её скорее чувствуем в духовном опыте, чем знаем. Хотя и стремимся проникнуть, узнать, понять. Но в поэзии предчувствие порой важнее всего…

Геннадий Иванов, первый секретарь Союза писателей России

От автора

Быстро и стремительно летит неумолимое время. Вот минуло уже 20 лет после того, как в 1998 году я решил собрать воедино и опубликовать в сборнике «Письмена» свои юношеские стихотворения из старой тетради 1979—1981 годов, пролежавшие долго под спудом. А значит, прошло почти 40 лет, как я впервые попал в «плен капризной музы», когда я «и любил, и мечтал, и пел, и как будто дышал словами». «Поэзия – это состояние души», и мне посчастливилось, что в моей жизни было два периода такого длительного «состояния» – в студенческие годы и с 1998 года по нынешнее время.

Жизнь текла и текла вперед, а в моей стихотворной копилке постепенно собирались и собирались всё новые и новые поэтические отклики на это движение, мой «поэтический дневник» пополнялся очередными записями, которые, если собрать их за все 22 года стихотворчества, растянулись в длинное и пёстрое полотно. Все эти стихи несут на себе печать тревожных и насыщенных лет и десятилетий, пережитых и автором, и Россией на сломе эпох. И как знаменательно, по-моему, выразить «всё, что в сердце наболело», именно в минуты «роковые», которые ещё долго будут притягивать к себе внимание потомков.

Разнообразие и объем собранного стихотворного материала, только часть из которого была опубликована мной ранее в 10 изданных поэтических книгах: «Письмена» (1998), «Заветное» (2000), «Слёзы небес» (2002), «О жизни, смерти и любви» (2005), «Лирика любви» (2008), «По русским далям и просторам» (2006), «По свету с камерой и рифмой» (2009), «На Святом Афоне» (2013), «Персидские напевы» (2014), «Книга о внуках» (2016), потребовали подготовки и издания нового, почти полного собрания стихотворений, разделенного на семь примерно одинаковых по объему книг. Каждая из этих книг охватывает ту или иную тему, которую раскрывают названия следующих томов:

Я жизнь за всё благодарю…

Духовно-философская лирика

Молитвы русского поэта

Православная лирика

Любовь земная и небесная

Любовная и семейная лирика

Россия сердце тревожит…

Стихи о России и поэзии

Самые поэтические места России

По русским далям и просторам

География в стихах

Муза дальних странствий

Европы пёстрой притяженье…

Стихи русского путешественника

Конечно, мне совсем непросто было делить стихи по отдельным темам и разделам в силу пестроты и разнообразия их содержания. Приходилось часто «своевольничать», выбирая тот или иной вариант расстановки стихотворений, а иногда, в особо важных случаях, даже идти на размещение их небольшого количества дважды в разных томах.

И слёзы небес, и совести суд,
И свечи у древней иконы,
И детский восторг, и вечный труд,
Душевные муки и стоны,
Любовный пожар, уныния плен
И сердца тревожная смута, —

о чём только не страдает поэтическая душа, когда ей не терпится высказать наболевшее! И болеет она о неожиданно многом: о Боге и мироздании, о вере и душе, о жизни и смерти, о времени и путях-дорогах, о вечности и бессмертии, о Родине и природе, о любви и счастье, о детях и внуках, о стихах и путешествиях… Обо всём этом и повествуют собранные в семитомник стихотворения, вобравшие в себя чувства и размышления, впечатления и надежды автора за значительный отрезок времени. Получившееся сродни поэтическому импрессионизму – нюансов и оттенков много, порой в один и тот же день рождается нечто противоположное, а суть всегда одна – только беспрестанным самовыражением можно постичь истинное в себе и в мире. Цель жизни – понять и испытать себя, а уже потом всё остальное. И что на свете, кроме поэзии, способно лучше и ярче раскрыть тайники собственной души?

Иногда думается: почему этих стихов рождалось и рождается столь много – не лучше ли было ограничиться десятком самых безупречных творений, а остальное «заглушить» в себе требовательно и властно? Но не получалось и не получается – многообразие жизни ведёт тебя за руку и диктует свои правила игры, да и можешь ли ты сам безошибочно оценить, что безупречно и ценно, а что нет. Автору с его творческой близорукостью сделать это подчас просто не по силам. Пусть то, что родилось, увидит свет, пусть длится до предела предписанный тебе жизненный путь и пусть являются на этом пути новые стихи, как «звёзд огни на небосклоне».

Вновь вспоминаются слова собственного завета, выплеснувшегося однажды из глубин души:

Идти и только идти,
Лишь краткие делать привалы
И ношу свою нести,
И всё же не быть усталым.

Шагать по ступеням лет
Уверенным только шагом,
И свой оставляя след
Любовью, добром и благом.

Первая книга собрания стихотворений, которая представлена читателям, вобрала в себя именно духовно-философские поиски и открытия автора на поэтическом поприще. И, конечно, тематика этих поисков была и не могла не быть очень пёстрой и широкой, ведь человеческая жизнь – самое богатое нюансами и деталями явление на свете.

Мне в силу разнообразия поэтического материала очень непросто было даже назвать эту книгу. Прежде чем остановиться на названии «Я жизнь за всё благодарю…», мной рассматривались, к примеру, такие названия, взятые из конкретных стихотворений: «Моя душа меня переживёт…», «Жизнь – путешествие сквозь годы и тревоги», «Я жить и веровать спешу…», «Я жить хочу, чтоб верить и любить…», «Цель жизни быть всегда в пути…», «Жизни сладостное вино…», «Жажда жизни», «Дар жизни», «Улыбка призрачного счастья», «Счастья трепетная нить», «Руно счастья» и т.д.

Я жизнь за всё благодарю,
За неподдельность листопада,
За снег и вечную зарю
И краски яблоневого сада,

За своенравные года
И бесконечные дороги,
За самолёты, поезда
И встречи на родном пороге… —

таков оказался главный мотив книги, представляемой вниманию читателей. Собранные в ней стихотворения – своеобразные вехи пережитого, вот почему ко всем из них приводятся точные даты, как засечки на древе бытия: всё, что было прожито и обдумано, запечатлелось в виде стихотворной летописи ушедшего времени. И насколько показательной получилась перекличка этих дат, разделенных почти целым сорокалетием. Ко многим стихам указаны места их написания, если только они были написаны не в Москве. За прошедшие годы мне посчастливилось много и активно путешествовать, и чистые листы бумаги или записные книжки всегда были рядом, чтобы сохранить увиденное и прочувствованное.

Поэзия – это особый сгусток, можно даже сказать, аккумулятор душевной и умственной энергии, в которой строфы и стихи, как отдельные ячейки, составляют единое, неразрывное целое. И я уверен, что накопленная когда-то в поэтических словах и образах энергия, независимо от того, сколько она существует лет, незаметно, но действенно помогает человеку, а значит, и его близким всю жизнь и даже, пожалуй, после этой жизни.

Поэтическое поле обречено на долгую жизнь, главное, чтобы о нём помнить и черпать из него неиссякающие заряды энергии. Я уже не говорю здесь о великих мастерах поэзии, чье слово несёт в себе не менее притягательную и вечную силу, чем полотна и музыкальные шедевры старых художников и композиторов… Публикация же и вынесение на общий суд того, что суждено было сотворить тому или иному человеку, независимо от уровня его мастерства, – это, по-моему, просто-напросто дань уважения по отношению к разнообразным, порой причудливым взлетам и падениям человеческого опыта, которые могут быть небезынтересны другим людям.

Хочу выразить свою признательность моим родным, вдохновлявшим меня долго и терпеливо на стихотворные поиски и познание жизни. Эти поиски подарили мне много духовных открытий и понимание сути бытия:

Самое сложное в жизни – не падать,
А снова вставать и идти.
И главная в жизни награда —
Всегда оставаться в пути.

Путь – это и есть жизнь. И я рад, что мне выпадали и выпадают в жизни все новые увлекательные пути-дороги, на которых к тому же рождались и продолжают рождаться стихи. Подражая Пушкину, я тоже мог бы сказать:

Не зря извилистой тропой
Я пересёк пустыню мира,
Недаром камера и лира
Мне были вверены судьбой.

Вёшки, 15.01.2018

Пролог

Душа

Моя душа меня переживёт,
Сломав оковы жизни бренной,
И вдаль с собою унесёт
Всё, что бессмертно и нетленно:

Порывы, чувства, мысли, сны,
Слова осеннего сонета
И свежесть радужной весны,
И краски солнечного лета.

В ней сохранятся на века,
Как в бесконечной киноленте,
Бездонной памяти река,
Судьбы тревожные моменты.

Душе под силу уберечь
Напевы колдовской метели,
Любимой трепетную речь,
Сыновий голос в колыбели…

9—12.09.1999

Русский поэт

Я русский поэт, потому и печален
Стою на дороге один
Над видами русских развалин,
Над бездною русских глубин.

Когда в беду попадает
Отечества близкий предел,
Поэт о себе забывает,
Стихов выполняя удел.

Быть русским, вдобавок поэтом —
Особый и тяжкий крест.
В лучах благодушного света
Поэтам нет вовсе мест.

Поэт, как солдат, обязан
Отечества славу беречь
И не предавать ни разу
Великую русскую речь.

2.06.2003

Я жить хочу…

Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать…

А.С. Пушкин (1830)

Я жить хочу! Хочу печали
Любви и счастию назло…

М.Ю. Лермонтов (1832)

Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать,
Чтоб жизни пульс не замедлялся,
Чтоб ежедневно продолжать
Тот путь, что в мире мне достался.

Я жить хочу, чтоб верить и любить
До самой роковой минуты,
Чтоб, мучаясь, терзаться, но творить
Назло тревогам русской смуты.

Я жить хочу, чтоб, путаясь, искать
Приметы призрачного счастья,
Но так его и не узнать
Среди житейского ненастья.

Я жить хочу, чтоб чувствовать, дышать
И созидать благое ежечасно,
Чтоб там – на небесах – сказать,
Что жизнь я прожил не напрасно.

12.09.2003

Лишь бы…

Мне от жизни лишнего не надо,
Лишь бы просыпаться по утрам,
Лишь бы вслед за снегопадом
Наступал черёд грибным дождям,

Лишь бы зеленели снова травы
И утиный длился перелёт,
Лишь бы у истерзанной державы
Сил хватило двигаться вперёд,

Лишь бы бесконечные тревоги
В тайнах воплощались строк,
Лишь бы пережитые дороги
Продолжались лентами дорог,

Лишь бы и восторги, и страданья
Не теряли чувства остроты,
Лишь бы, побеждая расставанья,
Рядом находилась ты…

22—28.11.2003

«Я счастлив потому, что путь ещё мой длится…»

Я счастлив потому, что путь ещё мой длится,
Что мама, слава Богу, здравствует, жива,
Что внук в ногах, играя, копошится
И что чарует снегом зимняя Москва.

Я счастлив потому, что ты со мною рядом,
Что не умолкла в сердце стихотворная струна,
И больше ничего от жизни мне не надо,
Лишь бы жила при этом русская страна…

Вёшки, 23.01.2012

Я русский

Горжусь, что я русский, и счастливее быть не чаю.

А.В. Суворов

Я горжусь, что я родился русским
И живу на русской стороне.
Где ещё так пляшут трясогуски,
Радуясь вернувшейся весне?

Где ещё так царствуют морозы,
Воплощая таинство снегов?
Где ещё так горьки слёзы
Опечаленных, но стойких вдов?

Где ещё так радужны соборы,
По-домашнему даруя благодать?
Где ещё, свои храня просторы,
Всенародная непобедима рать?

Где так коротки бывают ночи,
Что по праву белыми зовут?
Где ещё столь страстны женски очи,
Что тебя и сгубят, и спасут?

Где столь плавно льются песни,
А иконы – девственно чисты?
Где так опьяняюще чудесны
Полевые травы и цветы?

Где ещё народ такой искусный
И непривередливый вдвойне?
Я горжусь, что я родился русским
И живу на русской стороне.

Рогачево—Москва, 13—14.11.1999