Огнем и броней

© Лысак С., 2015

© ООО «Издательство АСТ» 2015

Глава 1. Что такое «песец»

– Иными словами, ваше величество, в данный момент мы фактически беззащитны на море при столкновении с этими странными пришельцами. Как они разбили эскадру адмирала Холмса, я не видел и могу судить об этом лишь по рассказам моряков из команды фрегата «Феникс» – единственного уцелевшего в этой бойне. Но я видел собственными глазами, как всего три их корабля – два трофейных французских фрегата и один «купец» менее чем за час превратили в развалины форт Руперт в Порт-Ройале. Причем совершенно без какого-либо для себя ущерба. Десант испанцев лишь довершил начатое, ворвавшись в пробитую брешь в обороне города…

Мэттью Каррингтон, едва прибыв в Лондон, сразу же направился с докладом к королю. Причем, в отличие от многих прочих чиновников, Мэттью был принят незамедлительно. Карл Второй, едва ему доложили о странном визитере, даже отложил некоторые дела, так как прекрасно понимал чрезвычайную важность доставленной информации. Причем доставленной человеком, в чьей объективности, неподкупности и умении анализировать ситуацию он был уверен. И вот теперь слушал далеко не радостные вести из-за океана. Единственным плюсом в этом он видел то, что Каррингтон никогда не был замечен в приукрашивании ситуации, выдавая желаемое за действительное. Чем грешили очень многие придворные, стараясь преподнести своему королю не правду, а то, что ему хотелось бы услышать…

– «Купец», говорите? Не тот ли это самый «купец», что уже один раз порезвился в Порт-Ройале прошлым летом? А перед этим расправился с эскадрой наших приватиров в Пуэрто-Бельо?

– Да, ваше величество, это был он. Трофейный французский флейт, который тринидадские пришельцы захватили в числе первых и назвали «Песец». А после этого сделали из него настоящее чудовище, пожирающее корабли.

– «Песец»? Странное название. Что это такое?

– Насколько мне удалось выяснить, это название полярной лисы на языке пришельцев. Но это слово имеет также и второе значение, подразумевающее крупные и неожиданные неприятности. Пришельцы говорят, что в этом случае «приходит песец». В полном варианте выражение звучит примерно как «Песец приблизился незаметно, хотя был обнаружен на большом расстоянии». Это наиболее дословный перевод с их языка. Почему возникло это выражение и как приход полярной лисы связан с большими неприятностями, я так и не понял.

– Надо же, одним словом высказать целую фразу… А что у них за язык? В Европе нет ничего похожего?

– В Европе нет, ваше величество. По рассказам курляндцев и голландцев он отдаленно напоминает язык московитов, но именно отдаленно. Друг друга пришельцы и московиты сразу вряд ли поймут.

– Очень странно… И откуда же взялась эта напасть… Значит вы подтверждаете, что все, о чем сообщали раньше, действительно имеет место? И огромный железный корабль пришельцев, и их трофей, обладающий невиданной огневой мощью и способный ходить с большой скоростью без парусов независимо от ветра, а также все прочие чудеса?

– Да, ваше величество. Я сам побывал на Тринидаде, видел удивительный по красоте, настоящий цивилизованный город Форт-Росс, построенный пришельцами, разговаривал с ними и увидел то, что они сочли возможным нам показать. Видел их железный корабль, абсолютно не похожий на корабль в нашем понимании, хотя только со стороны. На борт никого из нас не пустили. Видел также их трофейные корабли в деле, когда они быстро и совершенно безнаказанно взломали оборону Порт-Ройала, чем обеспечили успех испанскому десанту. Причем что меня удивило, все трофейные корабли тринидадцев резко отличаются своим видом от прочих. Кроме «Песца». Между мачтами у каждого находится по две высокие трубы, из которых идет дым. А вот «Песец», который учинил погром в Порт-Ройале в прошлом году, внешне вообще ничем не отличается от обычного корабля. Во всяком случае, на мой неискушенный взгляд сухопутного человека. Но тем не менее, это не мешает ему быстро ходить без парусов независимо от направления ветра. И в этом есть хороший знак.

– Какой?

– По обрывочным сведениям удалось создать более-менее правдоподобную картину. «Песец» – самый первый корабль пришельцев, который они переделали по своему вкусу, придав невиданные ранее возможности. И весьма вероятно, что использовали для этих целей детали своего железного корабля, на котором попали в наш мир. Но их запасы ограничены, и все последующие корабли они переделывали с помощью того, что смогли создать сами. Поэтому появление целой эскадры вот таких «оборотней», которые внешне ничем не отличаются от обычного корабля, вряд ли возможно. А то, что тринидадцы строят сами, довольно сильно дымит и днем видно издалека.

– Но идти без парусов этот дым им не мешает?

– Не мешает.

– Да уж, мистер Каррингтон… Если бы я не знал Вас раньше, то счел бы все это выдумками Монка и Модифорда, прикрывающих собственное разгильдяйство, приведшее к таким катастрофическим последствиям… Значит говорите, Порт-Ройал взят? И мы потеряли Ямайку?

– Я со своими двумя людьми вырвался из Порт-Ройала на лодке, когда уже шли бои на улицах. И когда мы скрывались в лесу в ожидании ночи, то видели, как соединенный флот испанцев и тринидадцев вошел в бухту, причем выстрелов уже не было. Это значит, что все форты к этому времени пали. А после этого взять Ямайку можно и голыми руками. Все войска были собраны в Порт-Ройале для защиты города.

– Но как же такое могло произойти?! Разве Вы ничего не знали о готовящемся нападении испанцев?!

– Я был уверен в этом еще тогда, когда мы покидали Тринидад, ваше величество. И сразу же по прибытию в Порт-Ройал доложил его светлости, но увы. Мы предприняли все возможное для обороны, но у нас все равно было очень мало сил для отражения нападения. Ведь все держалось на эскадре адмирала Холмса. Сухопутных войск же было совершенно недостаточно и отбить высадку в любом месте острова мы не могли, так как удалось выяснить – испанцы собрали очень большие силы. Проблема была лишь в том, как доставить их на остров. Сами испанцы никогда бы не решились на эту авантюру, Холмс утопил бы их раньше, чем они добрались до Ямайки. Но вмешался посторонний фактор, с которым мы ничего не могли поделать – тринидадские пришельцы. Они непостижимым образом уничтожили эскадру Холмса. Причем так, что во время ночного боя их даже не смогли обнаружить. И этим открыли дорогу испанцам. А после высадки при таком неравенстве сил взятие острова – дело времени. Если бы пришельцы не разнесли форт Руперт, испанцы могли бы вообще не штурмовать Порт-Ройал, а полностью блокировать его и ждать, когда у нас кончатся все припасы. А сами тем временем прибрали бы к рукам весь остров.

– Печально, мистер Каррингтон… Ладно, в конце концов, мы потеряли то, что сами забрали четырнадцать лет назад у испанцев. Как пришло, так и ушло. Но не попытаются ли после этого испанцы вообще выдавить нас из Нового Света?

– Они бы и рады были это сделать, ваше величество, но без помощи тринидадцев им это не удастся. Причем в этом есть один очень важный нюанс.

– Какой?

– Тринидадцы и испанцы – вынужденные союзники. В данный момент они оказались полезны друг другу. И произошло это потому, что глава тринидадцев – адмирал Леонардо Кортес – оказался не только успешным флотоводцем, но также очень умным и гибким политиком. Он не стал воевать с испанцами даже после двух попыток расправиться с ним, а приложил все силы к тому, чтобы замять оба эти инцидента и представить их как необдуманные действия частных лиц. И вице-король Новой Испании сейчас до смерти напуган, так как ничего не может сделать. Любые попытки действовать грубой силой пресекались самым жестким образом. В то же время пришельцы во главе с Кортесом переманили на свою сторону все население Тринидада, завоевали симпатии испанцев в близлежащих городах благодаря резко возросшей выгодной торговле, наладили хорошие отношения и торговлю с французами, голландцами и португальцами, а также фактически прибрали к рукам помимо Тринидада еще и Тобаго. Причем без единого выстрела и при полной поддержке тамошнего населения. Если так пойдет и дальше, то вполне могут подвинуть и самих испанцев на материке. Но пока, похоже, им это не нужно. Они не пытаются откусить больше, чем могут проглотить.

– Очень, очень интересно… В Испании, насколько нам известно, тоже не в восторге от того, что творится в их заокеанских владениях. Но ничего пока сделать не могут. Были горячие головы, призывавшие покарать нечестивых еретиков, но трезвый расчет все же возобладал. Хоть Марианна Австрийская, заправляющая всем в Мадриде, и не блещет умом, но все же при дворе у нее есть умные люди, которые отговорили ее от авантюры вроде карательной экспедиции. По крайней мере до тех пор, пока все не прояснится.

– Осмелюсь заметить, ваше величество, для нас было бы гораздо лучше, если бы Марианна Австрийская не стала прислушиваться к мнению этих людей.

– Что вы хотите этим сказать?

– В данный момент Испания, да и вся Европа, выжидают. Что же будет дальше в Новом Свете? Во всех европейских столицах уже давно известно о тринидадском чуде, но никто пока либо не хочет, либо не может действовать официально. Вся возня вокруг Тринидада – это фактически действия частных лиц. Испанскую колониальную администрацию во главе с вице-королем Новой Испании пришельцы либо запугали, либо купили. И там ничего не хотят делать для решения возникшей проблемы, поскольку самих испанцев, я имею в виду тех, кто проживает в Новом Свете, абсолютно все устраивает. Торговля с Тринидадом дает им огромные прибыли, а придание Якобштадту на Тобаго статуса порто-франко, куда сразу же слетелись французы, голландцы и португальцы, дало возможность создать настоящий рай для испанских купцов. Плюс пришельцы вычистили Карибское море от пиратов и там стало гораздо спокойнее. И сейчас испанцы, французы, голландцы и португальцы всеми силами набиваются к ним в друзья. Пытались сделать это и мы после провалившейся авантюры с Тобаго. Но что странно, пришельцы почему-то выделяют нас среди прочих. Французам они простили попытку грабежа и отпустили с миром всех, кто уцелел. На действия испанцев, покушавшихся на них дважды, вообще закрыли глаза и постарались забыть об этих инцидентах. Но вот в отношении нас почему-то ведут себя совсем по другому. Ведь формально мы не сделали им ничего плохого. Нападение отряда Сирла на Тобаго было представлено как действие частных лиц, к которому Англия не имеет никакого отношения. Тем более Тобаго – это не Тринидад, вотчина пришельцев. Тем не менее, сеньор Кортес сразу заявил, что в сказки о «действиях частных лиц» не верит и ни на миг не сомневается в том, кто является истинным виновником нападения и с чьей подачи действовал Сирл. А потом и вовсе снюхался с испанцами до такой степени, что помог им отбить Ямайку. С теми, кто дважды посылал карателей против него. Создается впечатление, что он имеет к Англии какие-то личные счеты.

– Но как такое может быть? Ведь если действительно эти пришельцы провалились сюда из другого мира, как они утверждают, то чем и когда мы могли им насолить?

– Не знаю, ваше величество. Но вся логика их действий говорит о том, что нас они считают гораздо более опасными врагами, чем испанцев и всех прочих.

– Что, в общем-то, не лишено основания… Да уж, сеньор Кортес, если только это его настоящее имя, далеко не дурак… Что вы можете предложить с точки зрения своей службы, мистер Каррингтон? Насколько я понял, сделать этих тринидадских пришельцев нашими союзниками не удастся?

– Я такого не говорил, ваше величество. Я сказал лишь то, что сеньор Кортес очень сердит на нас и поступает соответственно.

– Вот как?! Объясните!

– Охотно, ваше величество. Не знаю, что произошло в Новом Свете после того, как «Алиса» покинула Ямайку, но до этого никакой агрессии против британских владений тринидадские пришельцы не проявляли. Прошлогодний инцидент в Порт-Ройале не в счет. Кортеса просто спровоцировали на нападение, и он в наиболее доступной и понятной форме объяснил всем, кто в доме хозяин. Но после этого не предпринимал против нас никаких недружественных акций. Более того, стал всячески привечать английских купцов на Тобаго. Очень похоже, что ответный ход с нападением на Ямайку является именно ответным ходом на тобагскую авантюру Сирла. Кортес вновь дает нам понять, кто в карибском доме хозяин, только и всего. Одновременно с этим он решает вторую задачу – убеждает испанцев в своей полезности и лояльности. Ведь Ямайка – это такой подарок, перед которым они ни за что не устоят и простят ему даже фактический захват Тринидада. Иными словами, Кортес просто обменял Тринидад на Ямайку. Обмен для испанцев очень выгодный, так как пока Ямайка была наша, она являлась для них источником постоянной головной боли. В то же время Тринидад, пока на нем не появились пришельцы, абсолютно никакой прибыли не давал. Вот сеньор Кортес и провернул своего рода сделку по принципу «возьмите и отстаньте». Все было бы ничего, если бы на этом и закончилось. Поскольку людей у Кортеса немного, то Тринидада и Тобаго ему пока что вполне хватает, дальше он не полезет. Но это пока. Я уверен, что если его не остановить, то по мере притока людей из Европы он начнет экспансию на близлежащие острова, а затем и на материк. Но не раньше, чем обеспечит себе прочный тыл и подавляющее преимущество в силах на выбранных участках.

– Вы уверены в этом?

– Уверен, ваше величество. Я видел их. И разговаривал с ними. Как с самим Кортесом, так и с его людьми. Это хищники, которые умеют терпеливо ждать своего часа. Но когда этот час придет, они его не упустят. И нас и испанцев пока что спасает то, что их очень мало. Но так не будет продолжаться вечно.

– И что вы предлагаете?

– Любыми путями столкнуть этих пришельцев с испанцами. Поскольку с испанцами – уроженцами Нового Света, это сделать практически невозможно, остается сама Испания. Пусть они грызутся друг с другом как можно дольше, тогда сеньору Кортесу будет не до нас. Желательно было бы натравить на него еще и французов с голландцами, но это крайне сложно. Они вряд ли откажутся от тех выгод, что дает им дружба с Тринидадом. Зато в Испании очень многие скрипят зубами и готовы вцепиться в глотку пришельцам. Тем более, не располагая полной информацией и продолжая мыслить прежними категориями. Торговая палата в Севилье, являющаяся узаконенным монополистом в торговле с Новым Светом, несет большие убытки. А ведь фактически именно она определяет всю политику Испании в отношении заокеанских колоний. И если правильно разыграть эту карту, то мы можем обеспечить длительную и тяжелую войну Тринидада с Испанией. В этом случае вице-короли Новой Испании и Перу вряд ли решат отсидеться в стороне, так как их запросто сместят и назначат новых. В итоге Тринидад окажется в кольце врагов. Допускаю, что на первых порах он сумеет нанести крупные поражения испанцам, но запасы пришельцев не бесконечны, и в длительной войне на истощение они проиграют.

– А мы?

– А мы будем спокойно наблюдать со стороны, ни во что не вмешиваясь и постаравшись нейтрализовать французов, голландцев и португальцев, чтобы они не лезли в эту заварушку. И когда дела у сеньора Кортеса станут совсем плохи, предложим свою помощь. Не за спасибо, конечно. И у него просто не останется выбора. Перед этим направить к нему как можно больше наших людей под видом переселенцев. Если кто-то из них сумеет пробиться на более-менее высокие посты, прекрасно. Если нет, тоже неплохо. Мы будем иметь свои глаза и уши на Тринидаде. И еще хочу сказать, ваше величество… Я много думал обо всем этом во время плавания через Атлантику после того, как мы покинули Ямайку. И пришел к выводу, что подчинить Тринидад британской короне мы не сможем. Это невозможно потому, что пришельцы очень ценят свою свободу. Ценят превыше всего. Они не такие, как мы, или те же испанцы, голландцы и прочие. Они другие. Они настолько отличаются от обычных людей, что я даже не могу подобрать сравнения. Причем отличаются не внешне, отличаются их души. Пообщавшись с ними, я окончательно убедился – они действительно не принадлежат нашему миру. Попытка подчинить их силой приведет к войне на истребление до последнего человека. И все свои тайны они унесут с собой. Но вот сделать их в какой-то степени зависимыми от нас, чтобы хорошие отношения с нами стали им выгодны – это вполне реально. И в таком случае можно рассчитывать на то, что с помощью Тринидада мы сможем укрепиться в Новом Свете, сильно подвинув испанцев, а то и вообще вышвырнув их оттуда. Разумеется, какой-то кусок достанется и Тринидаду. Но американский материк огромен, подчинить его себе целиком мы все равно не сможем. По крайней мере, в ближайшем будущем.

– Очень заманчивый план, мистер Каррингтон… Пожалуй, над этим стоит подумать…

Разговор с королем продолжался довольно долго. Карл Второй осознал, какие колоссальные преимущества можно получить, если переманить тринидадских пришельцев на свою сторону. Пусть даже вот таким, иезуитским способом. Но сделать это далеко не просто. И вот теперь, покинув дворец и направляясь домой в свой загородный особняк, Мэттью в спокойной обстановке анализировал информацию, которую получил от своего монарха…

Испания бурлит. Впервые за много лет нашелся тот, кто реально нанес ощутимый удар по прибылям Торговой палаты. То есть совершил смертный грех, который нельзя простить ни при каких обстоятельствах. И сейчас сеньоры из Торговой палаты исходят праведным гневом, призывая все кары небесные на головы проклятых еретиков. Марианну Австрийскую, являющуюся регентом при малолетнем короле и фактически правящую Испанией, осаждают просьбами «навести порядок» в Новом Свете, но она пока что колеблется. Память о судьбе Непобедимой Армады заставляет быть осмотрительной. И это здесь, фактически у себя дома. Тогда хоть половина кораблей, сильно потрепанных штормами и английскими пушками, сумела кое-как доползти до испанских портов. Здесь же сначала надо преодолеть Атлантику. В общем, советники при дворе, как могли, отговаривали Марианну от опрометчивого шага. Но были среди них и ярые сторонники «восстановления порядка». Вот через них и надо действовать. Каким именно образом – это уже детали. Подключить католическую церковь в Испании – пусть тоже постарается (здесь Мэттью усмехнулся – хоть какая-то польза от святош!). В идеале было бы неплохо заручиться поддержкой в этом вопросе и у самого Римского понтифика – Климента IX. Чтобы, так сказать, благословил добрых католиков испанцев на новый крестовый поход. Но Климент IX не дурак и ни с того ни с сего, под влиянием одних эмоций, такое важное решение не примет. Тем более, до него тоже дошла информация о тринидадских событиях и он не торопится объявлять их происками дьявола, заняв выжидательную позицию. Говорит, что нельзя слепо верить слухам, а надо сначала как следует разобраться. Правда, злые языки утверждают, что понтифик сделал это из практических соображений. Дескать, дьявол творит такие чудеса, а Господь нет?! Как такое может быть?! И если действительно подтвердится, что события на Тринидаде – Чудо Господне, то как же тогда понтифик будет выглядеть в глазах добрых католиков? Если несправедливо признает Чудо «кознями диавола»? И вся святая церковь вместе с ним? Зато, если выяснится обратное, всегда можно сказать, что предвидели это, но не торопились объявлять, дабы усыпить бдительность приспешников Сатаны. Но это понтифик, до него высоко и далеко. И не факт, что он вообще захочет принять участие в такой рискованной игре. А если захочет, то как бы не на другой стороне. По большому счету, ему не нужна длительная война Испании с непонятным и сильным врагом и с непредсказуемым результатом. Ведь если Испания потерпит сокрушительное поражение не от единоверцев-французов или даже не от еретиков-англичан, а от каких-то «пособников дьявола», то престижу католической церкви будет нанесен очень сильный удар. Что не может не волновать Климента IX и вполне может сподвигнуть его на какие-то действия, направленные на нейтрализацию этого плана. Зато есть фигуры помельче и поближе, но тоже достаточно влиятельные и гораздо более доступные. Испанская инквизиция, например. В Испании ее позиции очень сильны, и она может убедить Марианну принять нужное решение. Надо лишь умело подтолкнуть всех в нужном направлении…

Но это мероприятия стратегического масштаба, с далеко идущими планами, и их подготовка займет не один месяц. Сейчас бы разобраться с сегодняшними проблемами. После тяжелого перехода через Атлантику «Алиса» зашла в Плимут и простояла там пять дней, прежде чем продолжила свой путь к берегам Темзы. Помимо необходимости пополнения запасов и отдыха команды у Мэттью было здесь еще одно важное дело. В Плимуте жил его старый друг – Джереми Палмер, человек далеко не простой, и то, что в свое время они случайно встретились и подружились, можно было считать провидением Господним. В тот день Мэттью, которому едва исполнилось двенадцать лет, убежал из дому. Он не выдержал постоянных издевательств, направленных на «изгнание беса», и хотел только одного – сбежать куда-нибудь подальше, где его никто не найдет. Действительность, как всегда, оказалась не совсем такой, какой он ее представлял. Едва он оказался в «неблагополучном» районе города, как тут же стал жертвой уличной подростковой шпаны, польстившейся на его богатую одежду. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не вмешательство незнакомца, случайно завернувшего в этот проулок. Видя, что стая уличных шакалов напала на хорошо одетого мальчишку, он тут же без разговоров пустил в ход свою тяжелую трость. Не ожидавшие такого развития событий юные маргиналы бросились врассыпную, оставив на земле четверых, которым «повезло» познакомиться с тростью мистера Палмера, как он представился испуганному Мэттью. Поскольку уже близился вечер, Палмер отвел беглеца к себе домой, чтобы он не влипнул в очередную неприятность, по дороге выслушав его историю. А дослушав горестную исповедь отчаявшегося подростка, только покачал головой и произнес слова, которые двенадцатилетний Мэттью Каррингтон, затюканный речами родителей и священников о христианском смирении и терпении, меньше всего ожидал услышать.

– Не с того ты начал, Мэттью. Я тебя прекрасно понимаю, так как сам побывал в твоем положении. Могу сказать одно – жди, и твое время придет. Сцепи зубы, молчи и жди. Но никогда ничего не забывай – ни хорошего, ни плохого. И никогда никому ничего не прощай. Запомни, тот, кто забывает и прощает, сполна получает опять…

Встреча оказалась судьбоносной. Затравленный мальчишка, который уже почти дошел до грани, как будто очнулся от окружавшего его кошмара. Слова Джереми Палмера разбудили в нем волю к жизни и сопротивлению. После разговора со своим неожиданным спасителем он вернулся домой на следующий день. Но прежнего двенадцатилетнего мальчишки больше не было. Мэттью Каррингтон, младший из сыновей Энтони Каррингтона, эсквайра, превратился в сидящего в засаде хищного зверя, который умеет ждать. Джереми Палмер, практикующий врач, стал настоящим другом изгою, несмотря на разницу в возрасте почти в пятнадцать лет. Да оно и не удивительно, у Мэттью не было настоящих друзей. Клеймо «ненормального» и «одержимого бесами» прочно прилипло к нему с детства, хоть он и старался не выделяться среди сверстников. С тех пор прошло много лет. Палмер, как оказалось, обладал необычными способностями, хотя и не афишировал их. И даже более того, смог обучить Мэттью некоторым вещам, которые «нормальные» люди сочли бы за колдовство. В частности, Мэттью научился безошибочно определять, говорят ли ему правду, или нагло врут. Мог чувствовать опасность, исходящую от человека, даже если он разыгрывал из себя искреннего друга. Мог «отвести глаза» и сделать так, что его не заметит целая группа людей. При нападении грабителей мог усилием воли сделать так, что противники просто не успевали реагировать на его движения и неизбежно становились жертвами его шпаги. Научился многому в медицине и фармацевтике, причем хорошо разбирался не только в лекарственных препаратах, но также в ядах и противоядиях. Но поначалу Мэттью главным считал не это. Доктор Палмер, который увидел в подростке родственную душу, научил его многому из арсенала наемного убийцы. Не сразу, конечно, а когда окончательно убедился, что перед ним достойный и способный ученик, который не будет трепать языком и постарается превзойти в мастерстве своего учителя. И семена упали на благодатную почву. Но он никогда не торопился. Он ждал, когда обстоятельства сложатся наиболее благоприятно, и только тогда начинал действовать. Когда быстро и мгновенно, как удар молнии, а когда медленно, давая своим врагам время подумать и осознать, какую невероятную глупость они совершили. О-о-о, теперь он знал, какое это вкусное блюдо – месть! И знал, что это блюдо обязательно надо подавать холодным. Но во всем этом был один очень важный момент, который все время позволял Мэттью выходить победителем из, казалось, безвыходных ситуаций. Никто не знал о его приобретенных способностях. В смысле – никто из живых, кроме Палмера. Но Палмер хранил обет молчания, так как это было и в его интересах. А все остальные, которые вставали поперек дороги Мэттью и становились свидетелями его «колдовства», просто не успевали никому ничего рассказать…

Мерный ход кареты убаюкивал, и Мэттью окунулся в воспоминания, но тут же взял себя в руки. Сейчас нужно сосредоточиться на ближайших проблемах. А самая ближайшая – лейтенант Джеймс Паркер, который находится в его доме на правах дорогого гостя. И с которым Мэттью пока не знал, что делать. Он очень понадеялся на то, что старый друг Джереми сумеет разбудить память офицера, так как сам был свидетелем, что подобные вещи удавались ему неоднократно. К доктору Палмеру привозили людей, потерявших память в результате самых разных причин, и он всегда помогал. Когда это удавалось за час, когда за неделю, но удавалось всегда. И по прибытию в Плимут Мэттью первым делом отправился в гости к старому другу. Пока один, чтобы не привлекать внимания. Показывать всем лейтенанта Паркера он не хотел. И еще больше не хотел, чтобы тот стал болтать о своих приключениях. Но в доме Палмера его ждал неприятный сюрприз – хозяин неожиданно исчез с месяц назад, но куда именно и когда вернется, дворня не знала. Мэттью сразу насторожился и попытался прояснить ситуацию, так как на старину Джереми это было непохоже. Но сколько он ни задавал уточняющих вопросов, в конце концов убедился – слуги действительно ничего не знают. Смотрят за домом в отсутствие хозяина и не более. Жены у Палмера не было, а от своих родственников он держался подальше, так как считал их хуже врагов. Хоть он и не распространялся об этом сам, но Мэттью по своим каналам давно выяснил, что на это были очень веские основания. И вот теперь ломал голову – куда же, спрашивается, подевался этот неугомонный старый черт? То, что Джереми Палмер хоть и находился уже в достаточно почтенном возрасте, но это абсолютно не убавило его прыти и он запросто мог ввязаться в какую-нибудь авантюру, Каррингтон знал. Но в таком случае он бы обязательно оставил для него записку в тайнике. Сейчас же тайник оказался пуст. А это значит, что либо Джереми собирался в страшной спешке и ему было не до писанины, либо он вообще не собирался никуда уезжать надолго и с ним что-то случилось. В любое другое время Мэттью задержался бы в Плимуте и постарался выяснить, в чем дело, но сейчас обстоятельства не позволяли. И скрепя сердце, был вынужден вернуться на «Алису». Тот шанс, на который он так понадеялся, оказался упущен. А второго такого кудесника, знатока человеческих душ, Мэттью не знал. Не к святошам же, в самом деле, за помощью обращаться? Они знатоки душ еще те… И теперь у него есть лейтенант Паркер с очень важной информацией в голове, но он совершенно не представляет, как эту информацию оттуда извлечь. А в том, что эта информация есть, Мэттью не сомневался. Когда-то Джереми, закончив работу с одним из пациентов, потерявшим память, сказал ему, что может заставить человека забыть некоторые вещи. Но точно также может заставить вспомнить. И глаза у него тогда были… Мэттью аж передернуло от воспоминаний. Совсем как у Матильды, ведьмы-полукровки на Тринидаде… А то, что она ведьма, Мэттью понял сразу, едва их взгляды встретились. Неудивительно, что они с главарем пришельцев – Леонардо Кортесом – нашли друг друга. Ведьма и пришелец из другого мира, обладающий уникальными знаниями. Убойное сочетание. И то, что она поработала с лейтенантом Паркером, заставив его забыть ряд очень важных вещей, ясно для него, как божий день. Но не будешь же кричать об этом всем встречным, только обвинения в колдовстве ему не хватало. Хоть тут и не Испания с проклятыми фанатиками-папистами и ее святой инквизицией (интересно, что в ней святого?!), но нарваться на неприятности по этому поводу можно и в старой доброй Англии. Здесь позиции церкви не так сильны, но религиозных фанатиков тоже хватает. Спрашивается, что делать? Ответ – искать ведьму. Но настоящую ведьму. Такую же, как полукровка Матильда, а не ложно обвиненную в колдовстве по доносу завистливых соседей женщину. Проблема в том, где ее найти. Настоящая ведьма свои способности не афиширует и в случае чего предпримет радикальные меры для своей защиты… Тут Мэттью злорадно усмехнулся. Если бы его мысли услышали священники или кто еще, то сомнений в том, что мистер Каррингтон продал душу дьяволу, у них бы не возникло. Благодаря планомерной и последовательной работе служителей церкви, проводимой с ним в детстве и отрочестве и направленной на «изгнание бесов», у Мэттью выработалась стойкая неприязнь ко всем, кто вещал от имени Господа. И он критически относился ко всем церковным догматам, хотя веру в самого Господа и не отрицал. Просто считал, что «слуги божьи» занимаются исключительно собственной наживой и обеспечением личной власти, но уж никак не являются посредниками между Всевышним и людьми, нагло присвоив себе это право. А раз так происходит, то значит Всевышнему на это наплевать. В таком случае, Мэттью Каррингтон тоже имеет полное право наплевать на священников и действовать по своему усмотрению. В том числе и по отношению к ведьмам. Впрочем, здесь его позиция не очень расходилась с официальной линией церкви. Парадоксальность законодательства большинства стран Европы была в том, что быть ведьмой не запрещалось. Преследовались лишь неправедные деяния ведьм. Чем и воспользовался Иоганн Кеплер на судебном процессе своей матери, против которой были выдвинуты обвинения в колдовстве. Но Кеплеру очень повезло, обычно доказать отсутствие злого умысла было практически невозможно. Поэтому Мэттью вполне допускал за ведьмами право на существование и не видел в их любых деяниях ничего плохого. Разумеется в том случае, если это было в его интересах. А кому они там поклонялись на самом деле – Господу или Сатане, его нисколько не волновало. Творчески подходя к религии, он считал, что раз Господь допускает подобные вещи, то значит, это ему вполне угодно. А если так, то зачем копья ломать?