Месяц у моря

Слава – 23 года

Толик – 23 года

Юрий – 40 лет

Ирина – 20 лет

Маргарита – 23 года

Яша – 40 лет

1

Слава. (в зал). Меня часто спрашивают – те, кто хорошо меня знает, конечно, «Почему вы, Вячеслав Иванович, в начале 90-х занялись производством герметика для аквариумов?» Мог ли бы и не заниматься, ведь, очевидно, что дело бесперспективное. Отвечаю, к герметикам меня привела логика моей предыдущей жизни. Мой жизненный путь проходил мимо станции под названием «Герметик для аквариумов». Есть такая станция. Но на ней останавливаются не все поезда. Мой остановился. Предыдущая станция называлась Лазаревская. На Лазаревской я сошел 8 августа 1990 года. Вышел из вагона, с этюдником на плече, и палаткой в руках, огляделся по сторонам, спросил, как пройти на пляж. В этюднике, кроме бумаги и цветных карандашей была бутылка пива, бутерброды и перочинный ножик. На пляже я открыл этюдник и написал на листке: «Рисую портреты, дешево, но похоже». В то время мне очень нравился Пикассо периода «Герники», так что спрос на мои портреты был небольшой. Я думаю, что и саму «Гернику» на пляже в Лазаревской не удалось бы продать. На второй день ко мне подбежал загорелый мальчик лет шести, и бросил в мой этюдник футбольный мяч, сказав, что я – художник от слова «худо», так его мама говорит. Его маму я рисовал накануне, ей не понравилось, и денег она не заплатила. «От слова «худо», мама говорит?» Я взял его мяч, положил на землю, разбежался и ударил в сторону моря. Очень удачно ударил, мяч залетел далеко за буйки, мать мальчика сказала, что вызовет милицию, и даже пошла вызывать. Но, где находится милиция, она не знала и все, кого она спрашивала, тоже не знали. После случая с этим мальчиком, я решил вернуться домой, к прежней жизни. Но прежде пошел в пивную и хорошо выпил. Лежу, пьяный на пляже, думаю, ну, зачем я бросил Суриковское училище, зачем я сказал невесте Лиде «Ты меня больше никогда не увидишь». Что за никому ненужные обязательства, зачем я вообще приехал в эту захолустную Лазаревскую? В этот момент ко мне подошел мужик в сомбреро. На побережье тогда многие ходили в сомбреро. Даже ночью. Это было признаком принадлежности к какому-то местному тайному обществу. Что за общество, я не знал, но чувствовал, что оно есть.

Юра. Ты уйди пьяный с пляжа, солнечный удар подхватишь.

Слава. Ну и пусть.

Юра. Жизнь не складывается?

Слава. Все хорошо, я отдыхаю.

Юра. А ты вчера отлично ударил по мячу. Это не многим дано.

Слава. Не трогай меня, я сплю.

Слава накрывает лицо полотенцем. Юра роется у него в карманах, забирает деньги, пересчитывает, прячет в карман.

Юра. Хочешь воды?

Слава. Хочу.

Юрий вытаскивает из сумки бутылку с водой, протягивает ее Славе. Слава жадно пьет.

Юра. Будешь за нашу команду играть в футбол? Я – тренер, Юрой зовут. Фамилия – Асланиди.

Слава. Что за команда?

Юра. Команда хорошая. 300 рублей в месяц.

Слава (не раздумывая) Буду.

Юра. Есть одно маленькое, но обязательное условие. Наша команда – сборная МСКХОН, так что все должны работать в МСКХОН. Например, я там – бригадир.

Слава. Где, где?

Юра. В Муниципальном специализированном коммунальном хозяйстве по обслуживанию населения. На кладбище надо работать, другими словами. Иногда надо будет эти самые услуги населению оказывать. Захоранивать, подхоранивать и ставить оградки.