День, когда заговорило радио. Рассказы

© Сергей Артурович Медведев, 2017

ISBN 978-5-4485-3558-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Idiot & Durochka

Вчера ночью я получил странное письмо, в котором было написано, что в Нью-Йорке умер мой брат, и у меня теперь 1 миллион долларов. Наследство. Адвокат по фамилии Нильсон написал, что мне ужасно повезло, что умер брат, миллион у меня в кармане, только надо оплатить его адвокатские услуги. Смехотворная цифра. Что-то типа 100 долларов. Это пустяки. Сто долларов у меня есть. Я тут же перечислил их по указанному адресу.

Таким образом, от адвоката пришли две новости: плохая и хорошая.

В детстве я часто спрашивал мать, продала бы она меня на органы за миллион рублей (тогда доллар стоил 40 копеек, миллион рублей был больше, чем миллион долларов). Будил ночью и спрашивал… Мать злилась и говорила, что нет, ни за что бы не продала, потому что она рассчитывает, что в старости я ей буду помогать. «А за два?» «И за два – нет. Иди спать, сынок».

Но то мать. А брат умер, оставил миллион долларов, и я не знаю, радоваться или нет.

Кстати, неизвестно, может быть, мать, если бы знала, что я ей все равно никак не буду помогать в старости, продала бы меня за миллион.

Мать, кстати, тоже хороша, никогда не говорила, что у меня есть брат. Тем более в Нью-Йорке. Если бы я знал, может быть, у меня и жизнь сложилась бы совсем по-другому. Все-таки вдвоем легче противостоять агрессивной окружающей среде.

Я набрал в интернете, чтобы выяснить, что же можно купить за миллион долларов. Оказалось, не так уж много (если верить интернету). Предложения были такие: ванна из горного хрусталя, ноутбук от Luvaglio, кокосовый коньяк Mendis Million Dollaг, духи DKNY, самолет Cessna Skycatcher, мотоцикл Harley Davidson, частная субмарина C-Explorer. Охренеть. Что ж там за коньяк такой?

Если честно, я бы взял субмарину. Уплыл бы куда подальше. Но где ее хранить? Негде.

Мой друг по «Фейсбуку» Анатолий Иванович (которому я зачем-то, в личку, конечно, сообщил о письме) написал, что за такие деньги можно купить даже танк.

«Зачем?» – отстучал я ему месседж. «Ты разве не понимаешь? Будем помогать соотечественникам в других странах».

Алексей (другой друг по «Фейсбуку», один из трех) написал, что он потратил бы все эти деньги на баб. «Ты пробовал „Виагру“? – поинтересовался Алексей. – Знаешь, какая она на вкус?» «Не знаю, не пробовал». «Мятная или апельсиновая». «Откуда знаешь?» «В интернете прочитал» – ответил Алексей.

Потом опять написал Анатолий Иванович и сказал, что если я не хочу танк для соотечественников, то я могу дать ему хотя бы 100 тысяч долларов, и тогда он издаст книгу, которая сама по себе изменит расстановку сил на мировой арене.

Я забанил Анатолия Ивановича, потому что понял, он не оставит меня в покое. Алексея исключил из друзей, потому что решил: а вдруг он несовершеннолетний, и вся наша переписка – провокация. Не исключаю, кстати. У него на аватарке – Гарри Поттер, а год рождения не указан. А вдруг это не Гарри Поттер? Вдруг это Алексей так выглядит? Или, еще хуже, вдруг это несовершеннолетняя женщина? Потом оправдывайся.

Вот в таких смятенных чувствах я пришел домой с работы (а я работаю кассиром в супермаркете, если что).

В подъезде я встретил соседку – случайно на лестничной площадке.

– Почему вы не купите себе новые туфли и хорошее пальто? Вы уже лет двадцать ходите в одном и том же, – посоветовала соседка и засмеялась. Соседке лет тридцать пять или тридцать. В принципе, она довольно симпатичная, если оценивать не придираясь. «Молодые – все красивые», – говорила мать. Сейчас я ее понимаю, а когда-то спорил.

«Купите себе хорошее пальто». Не такое уж у нее и самой хорошее пальто, соседку я имею в виду. Но фигура неплохая. Ноги только коротковатые.

От неожиданности я растерялся:

– Вы ко мне обращаетесь?

Глупый вопрос, вокруг никого не было.

«Ха-ха-ха!» – засмеялась соседка и скрылась за своей железной дверью.

Я пришел домой, съел салат «Цезарь», проверил почту – от адвоката ничего не было (да еще и рано). Задумался. Совет соседки испугал меня. «Купите себе новое пальто». Таких совпадений не бывает. Что это значит? Значит, она знает о моем наследстве. Откуда? Ведь я ей не говорил. Я вообще с ней никогда не разговаривал. Даже не здоровался.

О миллионе я писал Алексею и Анатолию. Хотелось похвастаться, распирало прямо меня. Но… Я предвидел нечто подобное, и в «Фейсбуке» у меня был ник «Полковник Немо». Город проживания не указан, возраста нет. Вообще ничего не указано. Просто «Полковник Немо». Ни интересов, ни школы, ни вуза. Правда, есть одна запись, точнее перепост, – «Средняя температура в жилых помещениях разных стран Европы». Что-то меня заинтересовало в этом посте. Сейчас даже и не помню, что именно. Но перепостил. Потом долго ругал себя. Но убирать не стал. Подумал, чего бояться? А вот, оказывается, есть чего.

Все это очень плохо. Откуда же она знает о моем миллионе? Значит, она меня как-то вычислила. Она как-то следит за мной. А может быть, она и есть «Колбасы Дона». Это у меня третий друг на «Фейсбуке». С таким необычным ником. Уже год дружим. Ну, не так чтобы очень дружили, но пару раз я лайкнул какие-то посты этих «Колбас». Просто, чтобы поддержать отношения.

Значит, вот так. Моя соседка и есть «Колбасы Дона». Как я сразу не догадался? В следующий раз надо быть разборчивее в выборе друзей.

Но это значит, что с «Колбас Дона» можно зайти в мою почту. Вот как получается. На всякий случай я забанил «Колбасы». Но, наверное, поздно.

Но что делать? Надо выяснить, что ей нужно и успела ли она кому-нибудь рассказать о моем наследстве. А если не успела, то мне придется с ней как-то поступить. Как? Первое, что приходит на ум, – отрезать голову. Но… Потом решу.

Всю ночь я не спал. Думал.

Что ей нужно? Что ей нужно? Наивный. Деньги ей мои нужны. Может быть, поговорить? Может быть, как-то удастся договориться. Можно же как-то откупиться.

Перед работой, в семь утра, я постучал к ней в дверь, но она не открыла. Хотя я слышал, что за дверью кто-то есть. Слышал, как кто-то подошел к двери и потихоньку отошел. Но почему я решил, что она откроет? Странно, очень странно. Набивает цену. (А я уже мысленно расстался со 100 тысячами долларов, но подумал, что могу расстаться и с 200 тысячами)

Я сунул под дверь записку: «Нам надо поговорить…»

Вечером под своей дверью я обнаружил ответ: «Кто вы?»

В ответ написал: «Тот, кому нужно новое пальто и туфли» и отнес записку под ее дверь.

Утром я прочитал: «Что вы хотите?»

Ответил: «Обсудить условия. Вы знаете, что я имею в виду».

«Приходите завтра в полночь. Выпьем чаю и все обсудим».

Так она написала на обратной стороне моей же бумажки.

В полночь (выпив немного коньяку – для храбрости) я постучал к ней в дверь, она открыла, и я сразу сказал:

– Давайте начистоту, 100 тысяч – и мы забываем друг о друге. Давайте расставим точки над i.

Так я сказал и сразу прошел в ее квартиру. Чтобы она понимала мой настрой и то, что я знаю, как выходить из сложных ситуаций.

Она без сопротивления пропустила меня к себе.

– Привет от Полковника Немо, – шепнул ей на ухо (она вздрогнула), и я оглянулся. В квартире, кроме нас, никого не было. Значит, у нее нет сообщников. Или она так уверена в собственных силах? В принципе, она спортивного телосложения, неизвестно, чем может закончиться наше противоборство.

– Сто тысяч – это мое последнее слово. Как? Согласны? – я сразу взял быка за рога.

– Хорошо. Я согласна на сто тысяч.

– Да? Вот и славно. Так вот вы какие, «Колбасы Дона». А я вам доверился, в друзья вас записал, даже лайкал. А вас, оказывается, интересуют только деньги.

– Чаю выпьете? – спросила она шепотом. – Раз мы уже все решили.

– С колбасой?

– Хорошо, с колбасой.

Сколько раз говорил себе: не пей чай в чужих домах. Мало ли что. И это при моем опыте работы в супермаркете. Вдруг мышьяк! Просто, ради смеха. Даже без злого умысла.

– Вам покрепче? – спросила она очень тихо.

– Пожалуй, – я расслабился. – Отметим успех наших переговоров.

В общем, выпил я чаю и потерял сознание. Что-то она подсыпала в чай. И в себя я пришел уже привязанным к стулу. Какой же я дурак.

– Что вы хотите со мной сделать? – произнес я еле слышно, потому что во рту пересохло от этих ее каких-то отравляющих веществ.

– Еще не решила.

– Но в каком направлении движется ваша мысль?

– Сначала я хотела отрезать вам голову. Но тогда придется вас расчленить. Потом выносить по частям. Я женщина одинокая, помощников нет, расчленять придется самостоятельно… Я не справлюсь. Я решила, что столкну вас вместе со стулом с лестницы в подъезде. Потом отвяжу стул. Получится, что вы пьяный сами упали и ударились затылком.

– Послушайте. Но зачем? Зачем я вам мертвый?

– А зачем вы мне живой? Как потратить миллион, я сама решу. Я уже даже посмотрела в интернете, на что их можно потратить. Я хочу купить себе подводную лодку и уплыть, куда глаза глядят.

– Я тоже хотел подводную лодку, – я горько усмехнулся. – Но вы лишили меня мечты.

– Какая наглость.

– В чем же моя наглость?

– А то, что вы распоряжаетесь деньгами моего брата. Мечтаете с их помощью.

– Вашего брата? Это мой брат. Был моим братом. На днях мне сообщили, что он умер.

– Я вам не верю.

– Это легко проверить. Зайдите в мою почту. Логин – слово «idiot» латинскими буквами. Пароль – 22—09—1970 – моя дата рождения. Такой сложный логин я придумал специально, чтобы никто не смог подобрать. Кому придет в голову, что человек станет скрываться под логином «idiot»?

Она проверила. Оказалось, то, что я говорю, правда.

– Странно, странно, очень странно, – моя собеседница была растеряна. – Какое фантастическое совпадение!

Она открыла свою почту (логин – durochka, пароль – 19—05—1975 – это ее дата рождения) и показала мне письмо. Представляете, тот же самый адвокат Нильсон написал ей, что у нее тоже умер брат и ей тоже положен миллион долларов. И она уже перевела сто долларов на счет адвоката.

– А какой у вас ник в «Фейсбуке»? – спросил я у нее.

– «Серая шейка». Но вообще-то меня Катей зовут.

В общем, Катя решила, что ограбить ее хочу я. Каким-то образом я догадался, что она – наследница миллионного состояния. Так она предположила. Действительно, durochka. Если учесть, что я сам к тому моменту был миллионером. Мог ли я подумать, что у нас на лестничной площадке живет еще один миллионер? Я же верил в теорию вероятности. Типа снаряд не падет в одну и ту же воронку дважды. Оказывается, падает…

На «Фейсбуке» у меня теперь всего одни друг – «Серая шейка». Хотя – тоже информация для размышления – ко мне каждый день стучатся в друзья всякие «Маша Ювелирный Салон», «Ольга Отдых», «Сергей Ролс-Ройс». Кто они такие? Почему они вышли именно на меня? Надо быть осторожнее. Я их сразу баню. Потому что мы с Катей ждем наследство. Два миллиона долларов. Немалые деньги по нынешним временам. Мы решили, что все-таки купим подводную лодку и заляжем на дно где-нибудь в районе Марианской впадины.

2. Оля и волшебные очки

В характере у каждого человека бывают загадки. Загадки, которые не объяснишь с точки зрения здравого смысла.

Некоторые люди под страхом смертной казни не пьют кефир. Другие с детства не едят перловую кашу.

– Я лучше умру с голоду, чем буду есть эту гадость, – говорят дети, не разжимая рта, своим мамашам.

Мамаши в это время пытаются впихнуть детям в рот ложку с перловкой.

– Господи, что же мне с тобой делать, кем же ты будешь в старости, если уже сейчас такой капризный? – вздыхают матери и сами съедают кашу. – Отличная перловка, может, все-таки попробуешь?

…У Оли было две загадки. Во-первых, она никогда не носила головные уборы. Даже в 30-градусный мороз.

– Я мало бываю на свежем воздухе, из дома – к остановке, от остановки – на работу, а потом в обратном направлении. Не успеваю замерзнуть. Да и волосы не хочу портить шапками.

Иногда Оля шутила:

– А у меня шапочка-невидимка. Она всегда на голове, просто вы ее не видите.

– А почему же у тебя тогда уши красные, совсем не греет твоя невидимка? – возражали Оле немногочисленные подруги.

– У меня уши красные от природы, – вздыхала Оля. – У отца были красные. Да еще и большие. Вот, посмотрите на фотографию.

На черно-белой старинной фотографии действительно можно было увидеть, что уши у Олиного отца – огромные, как у слона. В то, что они красные, оставалось только верить.

– Он был очень совестливым человеком, – рассказывала об отце дочь.

А еще Оля очень плохо видела. Тем не менее, она никогда не носила очки. Даже после того как ее однажды чуть не сбила машина. Тогда ей было уже немного за сорок.

– Куда прешь, слепондя? – закричал на нее мужик в меховой шапке, выскакивая из «копейки». – Не видишь, какое здесь интенсивное движение?

– Может, и не вижу, вам какое дело? – фыркнула Оля, которой казалось, что по центральной улице города неспешно движется цирковая процессия – несколько слонов, тигры, лошади, один гиппопотам и три дрессированных свиньи. Мчащихся машин Оля не видела.

– Очки купи, если не видишь, – с облегчением вздохнул мужик, чуть было не сбивший Олю, и умчался в неизвестном направлении. – Отвечай потом за вас, а у меня еще вся жизнь впереди, женился, вот, недавно.

«Действительно, надо купить очки», – подумала Оля, когда года через два попала в больницу с менингитом. В больнице у нее было много свободного времени. Оля лежала на кровати, вспоминала, как поцеловалась в первый раз. Как украли первую зарплату. Вспомнила и о том, как ее чуть не сбила машина.

Вылечившись, Оля отправилась в подземный переход, где, как ей сказали в больнице, находится лучшая в городе оптика.

– Вам какие очки – защитные или оптические? – поинтересовалась, высунувшись из окошка продавщица в вязанной шапочке.

– Мне бы какие-нибудь универсальные.

– Универсальные закончились, – объявила продавщица. – Есть слесарные. В них и металл варить можно.

Слесарные очки Оле не понравились – слишком тяжелые, да и металл варить в ближайшее время она не собиралась. Борщ иногда варила. Диетический. Мужу не нравилось.

– Тогда возьмите увеличительное стекло, – посоветовала продавщица. – Те же очки, только на один глаз.

– Да, это именно то, что мне нужно, – обрадовалась Оля и сунула увеличительное стекло к себе в сумку. – На один глаз? Я же правильно поняла? Мне большего и не надо. У меня, в принципе, нормальное зрение. Сколько с меня?

– 20 рублей. У нас распродажа.

Увеличительное стекло понравилось Оле. С ним она смело перешла улицу, не провалилась в открытый люк, увидела старую знакомую, о которой думала, что та давно умерла.

– Ой, Вер, давно тебя не видела. А мне говорили… Но я не верила… Но ты не подумай… А ты откуда идешь?

– От верблюда, – зло сказала Вера, которая в тот день была не в духе.

– Верю, верю, верю, – быстро закончила разговор Оля и спрятала увеличительное стекло в карман.

Еще Оля нашла в магазине два рубля с профилем Гагарина.

«Да я могу бросить работу, буду ходить по улицам деньги искать», – подумала довольная женщина.

Окрыленная находкой, Оля пришла домой.

Правда, на двери своей квартиры она обнаружила нацарапанное кем-то слово из трех букв с неуместным, на ее взгляд эпитетом, – «моржовый». «Это, наверное, все-таки относится к мужу, – утешила себя Оля. – Я-то тут причем? А, может, это он сам и написал. По неизвестной мне причине. Я, в сущности, мало, что о нем знаю. Мужчина. Не любит борщ без мяса. Работает в ЖЭКе. Кем? Неизвестно. Я наверняка, если разобраться, знаю только имя. Владислав Александрович. Владик».

Сразу выяснить, к кому относится надпись на двери, Оля не смогла: Владислав Александрович был на работе.

Оля даже было позвонила ему в ЖЭК, но на другом конце провода, заикаясь, ответили, что ее «м-м-м-уж убыл в м-м-м-естную ком-м-м-м-андировку».

– Командировку? – переспросила Оля.

– Ага, сегодня уже не будет!

Странно, подумала Оля, поднесла к правому глазу увеличительное стекло и посмотрела на себя в зеркало. Сначала она ничего не увидела – зеркало было очень пыльным. Она протерла его поверхность рукавом и ахнула.

– Какой у меня нос длинный, – расстроилась женщина. – Значит, правду говорят: носы растут всю жизнь.

Из зазеркалья на Олю смотрела совершенно незнакомая ей женщина. С редкими выцветшими волосами и криво подведенными губами. Оля поднесла увеличительное стекло к левому глазу, но ничего не изменилось. Только левый глаз стал намного больше правого.

Оля зажмурилась от ужаса, и незнакомка исчезла. Изнутри мы гораздо лучше.

«Какие мы на самом деле: такие как в зеркале, или такие как нас отражает собственная душа? Что я знаю о той женщине с длинным носом? А что она знает обо мне?»

Ее раздумья прервал звонок в дверь.

– А вот и я! – сказал, заходя в квартиру, Владислав Александрович. – Ну, ты как тут без меня? В одиночестве? Как там в целом? Все в порядке, надеюсь?

Оля взяла увеличительное стекло и подошла к мужу. Она тщательно осмотрела его руки (на правой она впервые увидела татуировку – «1956—2017»), незастегнутый гульфик, морщинистое загорелое лицо. На лбу у Владислава Александровича она нашла следы от губной помады и надпись тушью для ресниц: «Таня плюс Владик равняется любовь».

Оля села на кровать и внимательно посмотрела на мужа через увеличительное стекло.

– У нас на двери, Владислав, написано одно нехорошее слово и одно непонятное. Теперь я знаю, что ты – тот, который моржовый.

Оля заплакала, а Владислав Александрович встал перед нею на колени.

– Ты пойми, мне же иногда хочется это самое. Романтических отношений. Может быть, это в последний раз. Прости, если сможешь. Но как ты догадалась?

– Я же все теперь вижу, – вздохнула Оля. – Не слепая.

…Они перестали разговаривать. То есть, Владислав Александрович пытался заговорить с женой: «Ну, ты как, в целом?», но Оля лишь с укором смотрела на мужа, качала головой и ничего не говорила.

За время, что они молчали, Оля с удивлением обнаружила, что их телевизор работает, только как радиоприемник – что-то говорит, но ничего не показывает. Да и говорит одно и тоже:

– Медведи под куполом цирка. Слоны – жонглеры, обезьяны-фокусники и грузины-наездники на лошадях ахалтекинской породы. Прощальные гастроли всемирно известного коллектива под руководством мистера Икс. Билеты можно заказать по телефону… Медведи под куполом цирка… Слоны…

И еще:

– Не забудьте выключить телевизор… Не забывайте об этом и в другие дни недели.

…После приобретения увеличительного стекла, или – как говорил муж – лупы, в жизни Оли стали происходить некоторые изменения. Например, она купила шапку-ушанку. Она вдруг разглядела, что все ходят в шапках.

В ушанке, завязанной под подбородком, и с лупой в руке, Оля производила на окружающих угнетающее впечатление.

– Женщина, ну, что вы тут все высматриваете? – спрашивали у нее в магазине. – Уже полчаса стоите у витрины и ничего не покупаете.

– Может быть, я не могу найти смысл жизни, – вздыхала Оля, прятала увеличительное стекло в карман и уходила.

– Вы, наверное, гадалка, они тоже как-то со смыслом жизни связаны, – однажды предположила продавщица. – А я сейчас милицию вызову. Пусть разберутся. Месяц назад у меня пропали два рубля с профилем Гагарина. Может, это вы взяли.

С работы Олю попросили уйти по собственному желанию. Коллеги – а это были в основном немолодые дамы – боялись находиться в одной комнате с женщиной в шапке и с лупой.

– Так, ничего не понимаю. Где-то же должен быть выход из этого лабиринта, – бормотала Оля, склонившись над электрическими схемами.

– Шапка-невидимка до добра не доводит. Мы это тебе давно говорили… Надо было раньше покупать ушанку.

Владислав Александрович, когда приходил домой выпивший, всякий раз обещал выбросить лупу к чертовой матери – он догадался, что Нелли исследует его спящего.

– Ты мне дожить по-человечески не даешь, может, у меня рак горла и печень больная, – плакал он, пытаясь обнять Олю, когда та обнаружила в паху у Владика надпись губной помадой – «Здесь была Соня».

– Что ты во мне ищешь изъяны? Да, я не безупречен. Это видно и невооруженным глазом. Не надо меня рассматривать под увеличительным стеклом.

В конце концов, Владик сдержал обещание и отдал ненавистную лупу соседу-школьнику, который тут же поменял прибор на дохлую летучую мышь. (Школьник сварил мышь, ее скелет до сих пор украшает его квартиру.)

Увы, пожить по-человечески Владик не успел. Через месяц он умер, как и предполагал, от рака горла и больной печени.

А Олю и сейчас можно встретить на центральной улице города. Без шапки. Даже когда термометр показывает минус тридцать. Но он же редко показывает такие страшные цифры.