Лууч

Ступай в лес, ступай! Если никогда не пойдёшь в лес, с тобой никогда ничего не случится и твоя жизнь не начнётся.

Эстес К. "Бегущая с волками"

Глава 1

Солнце ярко освещало комнату, свет проникал во все уголки сквозь наполовину зашторенное светлыми занавесками окно. Основной свет падал на стол с закруглёнными краями, высвечивал пару книг с бархатной и глянцевой обложками, несколько карандашей, лежавших хаотично, и большой лист бумаги, слегка затронутый рисунками хозяином комнаты. Он лежал сейчас в своей кровати у стены, совсем ещё ребёнок. Утренний луч отразился от блестящего будильника и плавно поехал по лицу мальчика, спящего с приоткрытым ртом. Одна рука лежала на подушке, второй он оттащил одеяло под самое утро, когда стало гораздо теплее. Солнечный зайчик светил на глаз и ухо, пока не стал метить в два ока одновременно. Тут-то соня и начал жмуриться, а затем и вовсе просыпаться. Открыв один глаз и сразу его закрыв, он хотел было перевернуться на другой бок, но вспомнил, что всё утро будет предоставлен самому себе и волен делать всё, что захочет. Медленно он садился, пока его ноги не опустились на пол, нащупывая там пушистые тапочки бледно-оранжевого цвета, под тон пижаме в пятнышко.

Быстро переодевшись, он тайком спустился по лестнице и выскочил на улицу. Ноги касались скошенной пару дней назад травы, и с каждым шагом по ней утренняя бодрость заполняла сознание. Вскоре трава сменилась густыми зарослями, и он оглянулся на окно своей комнаты на втором этаже. Лёгкий ветер уже теребил занавески, подталкивая их внутрь сквозь приоткрытое окно, но мальчик и не собирался возвращаться, чтобы закрыть: по утрам он часто оставлял его открытым, если не было сильного ветра или дождя.

Высокая трава сменилась пышными кустами и молодой порослью, пока не развернулся высокий лес. Мысли мальчика занимало только желание поскорее изучить местность вокруг своего нового дома, в который он и его родители въехали неделю назад, покинув душный город. Настала суббота – свободный день от планов, всё время составляемых для него родителями, а значит, он предоставлен самому себе практически до вечера, главное – прийти на обед по указанию мамы и не уходить далеко гулять от дома одному. Сколько неизведанной территории лежало перед ним теперь!

Участок дома плавно перетекал в лес, лёгкий забор отгораживал его только условно, и если бы не выкошенная трава на пару десятков метров вокруг, то можно было подумать: двухэтажный дом с трубой стоит прямо в лесу. В десяти минутах от дома было небольшое озеро, а уж в получасе и вовсе лежала река, которую он смог бы переплыть за несколько минут. Ход размышлений, с какой стороны обойти озеро, прервал крик большой птицы, пролетевший над верхушками огромных сосен. Тут мальчик остановился, задрал высоко голову и, мгновенно опомнившись, пошёл с левой стороны, по направлению полетевшей птицы.

Озеро, со всех сторон окружённое лесом, по форме казалось правильным кругом. Мальчик его пока не переплывал, но мог с уверенностью сказать, что переплыл бы минут за двадцать. По краю берега росли лилии, а вода была настолько прозрачной, что во время утреннего затишья просматривалось всё песчаное дно, и можно было увидеть, как рыба близко подходит к камышам и шныряет в поисках пищи. Утки заметили приблизившегося человека и скрылись в наводной зелени с синеватым отливом. Хотя одежда ребёнка не пестрела яркими красками и была не заметна (коричневые штаны с множеством карманов и бежевая рубашка вполне сливались с местными цветами), он двигался явно быстро и, подходя к воде, шелестел всем, к чему притрагивался, открыто направляясь вдоль озера в намерении его обогнуть.

Папа, конечно, говорил: одному лучше пока не гулять до озера, тем более до реки. А ещё лучше – быть в пределах слышимости от дома и на отклик возвращаться, дабы не заблудиться. Однако они всё ещё должны были спать, а ему очень хотелось поскорее дойти самостоятельно и увидеть всё собственными глазами, а не как в первый день прибытия, прогуливаясь с мамой и папой за руки.

Высокая трава обтекала ноги, доходя мальчику до колена, а местами даже до пояса. Шагая между деревьями и пышными кустами, он придерживал ветви и листья на уровне лица и груди; солнце иногда пробивалось лучами сквозь пышную растительность и ложилось ему на лицо, но уже не так болезненно, как ранним утром. Взгляд его блуждал, переводя внимание то на ноги, то на ближнюю растительность – приходилось осматриваться, ориентируясь по ходу в пространстве. Ведь тропинок не было, что было даже немного странным, вернее, они были, начинались у дома, а потом как будто таяли в траве…

Так и сейчас, он уже минут пять шёл, потеряв из вида следы протоптанной тропы. Внизу в траве шныряли насекомые, частые кузнечики выпрыгивали впереди него за пару шагов, прежде чем он ступал туда, реже взлетали бабочки и исчезали над его головой, с глазками на крыльях, белые и оранжевые, но все это не занимало его сейчас. Основное внимание было направлено на виднеющуюся впереди берёзовую рощу, ведь сразу за ней располагалась та самая река, где мальчик отдыхал с семьёй, внимательно наблюдая за течением, уносящим сухие листья, которые он бросал с самого края берега в качестве развлечения.

Мягкие водовороты и плавные волны хватали сухие листья и уносили вперёд, закручивая в медленно идущих потоках воды, завораживающее и в то же время успокаивающее зрелище для человека из городской черты! Стоило миновать открытую поляну и роща окутала его своей белизной и контрастными чёрными полосками. По мере углубления немного дальше ориентиры и вовсе стали пропадать. По сторонам виделась всё время одинаковая картина – белое с чёрным, чёрное с белым. Спустя пару мгновений до слуха мальчика донеслось движение ветра, а за ним сразу невесомая струя воздуха обдула и его лицо, что было очень приятно; выступившие капли пота на лбу он отёр рукавом и, пройдя ещё немного, услышал шум воды.

Живописная река несла потоки воды направо. Подойдя к воде, он глубоко вздохнул и огляделся: на противоположной стороне берег, густо заросший елями, уходил немного вверх. На его стороне было гораздо свободнее, лес раньше отступал, обнажая поляны с клевером, а уклон реки располагался по направлению течения. Туда мальчик и пошёл, завидя огромное одиноко растущее дерево прямо на самом краю. Крупные, длинные ветви росли во все стороны с одинаковой частотой, а обилие зелени могло спрятать в себе бесчисленное количество птичьих гнёзд. В том, что их было на этом зелёном гиганте не менее двух десятков, мальчик даже не сомневался.

Под деревом он уселся на траву и заворожённо смотрел на маленькие водовороты, образуемые течением. Белые кувшинки ходили кругами, казалось, что течение от этого ещё быстрее. В примятой под ногами осоке лежали мелкие разноцветные камни, вынесенные полноводной рекой в дождливые дни и преодолевшие невесть какое расстояние. Они ещё блестели от утренней росы. Поддаваясь интуитивному чувству игры, мальчик взял один из них, самый крупный, жёлтого цвета, и закинул на середину реки, почти не вставая. Послышался тихий – «плюх», приглушённый размеренным шумом потока воды.

Остальные камни дальше закинуть так и не вышло из-за малого веса. Поочерёдные «плюх» выделялись на фоне всеобщей тишины; кроны деревьев хоть и шевелились слегка, но почти молчали. Неожиданно вместе со звуком последнего улетевшего камня до слуха ребёнка донёсся ещё один звук, походивший на шорох. Он прислушался, но звук не повторился; влекомый любопытством, он нашарил ещё один камень и бросил в воду, недалеко. Раздалось привычное «плюх», однако как только оно утихло, новый звук повторился, и теперь мальчик разобрал, что этот шорох шёл позади него.

Взяв очередной камень для броска, повернулся спиной к реке, кинул и прислушался. Отчётливо донеслось фырчанье, мальчик нахмурился и насторожился, следом принялся медленно приподниматься, дабы выглянуть из-за травы. Мягкий шелест травы нарастал вместе с любопытством… Внезапно брови мальчика поползли вверх: из-за дерева, в нескольких метрах от него, вышла лошадь.

Лошадь была тёмно-серого цвета и отливала черничными оттенками. Длинная грива цвета воронова крыла свободно свисала с шеи и спины, как у диких лошадей, но была на удивление ухоженной, словно её часто расчёсывали. Своим размером она не уступала тем крупным лошадям, каких он видел во время своих переездов, даже выглядела ещё больше. Видимо, просто она находилась очень близко и, самое любопытное, смотрела сейчас прямо на него своими большими, тёмными, но блестящими и отражающими всё глазами.

Мальчик уже совсем не таился, а стоял и с дерзким любопытством глазел на красивую гостью, приоткрыв от изумления рот. Гостья подошла ближе, почти вплотную, наклонила голову, выдохнула из ноздрей тёплую струю воздуха и уже совсем по-другому, но так знакомо фыркнула. Мальчик улыбнулся и с восхищением протянул ладонь к её носу, влажному и холодному, затем погладил по морде. Животное не возражало, всем своим видом выказывая спокойствие и встречный интерес к маленькому человеку.

Голову заполнили мысли о том, откуда эта прекрасная лошадь пришла сюда. Может, кто-то приехал на ней верхом и бродит сейчас где-то в окрестностях? Но тогда почему на ней нет ни седла, ни стремян, ни даже следов от них? Все эти и множество других вопросов недолго кружили хороводом в мыслях и быстро пропали, стоило ему начать гладить её, обходя сбоку.

Животное было необычайно красивое. Таких породистых он, пожалуй, вообще никогда не видел в своей жизни, а повидал лошадей он немало. Не верилось, что она может быть дикой и вовсе не имела хозяина. Мальчик не стал теряться в догадках, обошёл дерево вокруг, прошёлся немного вниз по течению, но никаких следов другого человека не нашёл. Более того, следов этой самой лошади тоже не было! «Ну не могла же она взяться из ниоткуда», – пронеслось у него в голове. Тем временем черничная гостья последовала за ним, обозначив своё присутствие уже таким привычным фырчаньем и тихим плеском воды. Он обернулся и увидел её пьющей из реки.

– Ну, ты попей пока, и я отведу тебя домой, – радостно сообщил он ей в спину и добавил. – Мне-то уже точно пора возвращаться.

Лошадь, словно соглашаясь, тряхнула головой, вышла из воды и последовала в лес.

– Очень надеюсь, что нам с тобой окажется по пути, – он припоминал расположение озера, а она шла как раз в его сторону, противоположную от реки.

Лошадь и мальчик уже скрылись в густых зарослях леса, а солнце всё продолжало подниматься, заливая светом новые участки зелени, высушивая и поднимая примятую ими траву, стирая последние следы их присутствия.

Глава 2

Впереди шла длинногривая красавица. Мальчик шёл следом за ней, обходя крупные ели, ступая на мягкую прошлогоднюю опавшую хвою, мхи и траву. Оказавшись в лесу, лёгкий ветер остановился, а спустя ещё несколько минут буквально застыл, как застыло всё, мимо чего они шли. Куда-то пропали даже насекомые, замерли листья и высокая трава, лишь птицы радостно голосили и общались между собой на одном им известном, птичьем языке. Впереди, поперёк тропинки, лежало огромное дерево. Его спутница перешагнула через поросший пушистым мхом ствол лежачего дерева и, неожиданно подогнув длинные ноги, легла, обмахнувшись хвостом. Возникшей замашки он никак не ожидал, ему ничего не оставалось, как сесть рядом на длинные сучья некогда упавшей берёзы. Взглядом, полным немого изумления, он блуждал по ней.

– Нуу… и что мы будем делать дальше? – риторически спросил мальчик.

Лошадь почти не среагировала на его реплику и лишь ещё ниже развалилась на земле, и только после этого жеста он понял, какая возможность открылась перед ним. Она уже не была такой высокой: он наконец увидел её спину, более того, закралась возможность сесть на неё верхом. Осторожно встав, не спуская с неё взгляда, он медленно, словно по тонкому льду, подошёл к ней и положил на неё сначала одну, а потом и другую руку. Черногривая лошадь даже не шелохнулась.

Осмелев, он аккуратно сел на неё; она пошевелилась и, повернув голову, посмотрела на него. В её взгляде мальчик прочел одобрение, после чего перекинул ногу, сев, будто заправский наездник. К немалому удивлению, её грива заволновалась, ноги выпрямились, голова поднялась на прежнюю высоту, доселе так непривычную для него. Лошадь плавно пошла вперёд по прежнему курсу – в сторону озера.

Восторг наполнил мальчика изнутри, ибо с первого момента их встречи ему неосознанно хотелось, чтобы она его хотя бы немного провезла на себе. Он улыбался во всю ширину своего рта, и лишь предусмотрительность не позволяла засмеяться от удовольствия. Существовала некая опасность: вдруг лошадь испугается звонкого смеха и попробует скинуть шумного наездника с себя? Однако чем дальше они следовали, тем быстрее его предосторожность таяла.

«Где-то поблизости должна находиться берёзовая роща», – думал мальчик. Сейчас они перемещались по смешанному лесу, но среди деревьев преобладали сосны, а потому видимость была хорошая. До чего удивительно тихо стало с тех пор как они вошли и немного углубились в лес! Реку стало не слышно, даже птицы затихли. Ватная тишина образовалась так неожиданно, что мальчику показалось, что у него заложило уши.

Сглотнул – прежняя тишина. Лошадь перешла на лёгкую рысь, он обнял её шею и плотнее прилёг, перестав смотреть по сторонам. Складки одежды затрепыхались от сопротивления воздуха, а волосы откинулись назад. Странная тишина продолжилась, несмотря на увеличившуюся скорость. Только сейчас до него дошло: шум от копыт окончательно пропал! А они всё набирали и набирали скорость, стремительная скакунья достигла неимоверной быстроты, но свиста, либо шума в ушах совершенно не прибавилось.

Деревья, ветки и кусты мелькали в одном вихре, складываясь в умопомрачительный танец узоров, пока вовсе не смазались в одни цветные полосы. Они ловко преодолевали любые препятствия, лавируя между стволов, перепрыгивали невысокие коряги и кусты. Наконец восторгу пришли на смену отчего-то тревожные чувства. Мальчик закрыл глаза на пару мгновений. Скорость снижалась, послышался приглушённый стук копыт по дёрну. Перестав жмуриться, он открыл глаза. Взору его предстала совсем неожиданная картина.

Широкая поляна, заросшая высокой травой и яркими цветами, окружила юного всадника; лес отступил назад. Лошадь пошла теперь совсем медленным шажком, а потом и вовсе плавно остановилась у крупного валуна, доходившего ей до брюха. Интуитивно он догадался: пора сходить здесь, на этом самом месте, прямо сейчас. Он осторожно перекинул ногу. Башмаки коснулись твёрдой поверхности камня, достаточно гладкой и оттого, вероятно, скользкой. Но поверхность оказалось достаточно устойчивой, чего было достаточно, чтобы не скатиться с покатых краёв.

Маленький наездник посмотрел на лошадь и вкрадчиво сказал: «Я благодарен тебе». Возможно, он даже бы отвесил лёгкий поклон, но после такой головокружительной поездки решил воздержаться лишний раз кивать головой. Через минуту чернично-серая лошадь с удивительно красивой гривой уже маячила вдали, пока не скрылась в близкой молодой роще, а он продолжил идти вперёд, влекомый всё тем же любопытством.

Крупные полевые цветы – совсем не такие, какими он привык их видеть в действительности – начали редеть. Потом местность круто поменялась: вокруг вырастали холмы, и крутые густые поросли на них состояли преимущественно из елей. Прямо на пути возвышался небольшой холм. Когда путник взобрался на него и прошёл все ёлочные и пихтовые заросли на нём, то немало удивился открывшемуся разительному виду.

Просторы заполонили всё, что способен окинуть взором один человек. Пред мальчиком предстал обрыв колоссальных масштабов. Над всем этим великолепием парили горные орлы. Это была холмистая долина, с полями и лесами, горами и оврагами, реками и даже водопадами. Солнце стояло в зените и полновесно освещало всё обозримое многообразие природы. Мальчик, конечно, знал местность их дома по картам, что хранились у его отца в шкафу, но увиденное совершенно не вписывалось ни в какие предполагаемые представления.

– Ну делаа… – протянул он, разговаривая сам с собой. – Не хватало мне тут заблудиться, да ещё и в такой дали от дома.

Мальчик всем своим естеством вдруг осознал, как далеко находится от него дом. Но делать было нечего. Восхитительная лошадь была уже так далеко, что ему точно её не найти… Почему он так просто её отпустил, он пока не понимал – наверное, так было нужно. Уж если она его привезла так далеко, то кому, как не ей, знать обратную дорогу. Родители, скорее всего, уже сейчас зовут его на обед, а он не откликается. Лучше бы они думали, что он уже познакомился с кем-то из соседских мальчишек или ещё просто гуляет!

Ну конечно, так и подумают и беспокоиться точно не станут, может, даже до вечера. А вот его беспокойство нарастает вместе с чувством прекрасного от созерцания таких видов. Кто мы мог подумать ранним утром, что к обеду ему откроется этот дивный пейзаж! Самое время немного отдохнуть, подумал он. Отступил немного назад от обрыва и присел там, где стоял. В животе заурчало, домашний обед пришёлся бы очень кстати.

Он сел, расслабился, опустил голову и вдруг увидел слабое свечение – сквозь траву как будто шёл мягкий зелёный свет. Мальчик запустил туда пальцы и двумя руками начал раздвигать осоку и высокий клевер. Свечение усилилось и перешло на руки и одежду, затем даже в глазах его заплясали зелёные огоньки. На светлячка это никак не было похоже, скорее, на камень: его пальцы коснулись предмета размером с плод чернослива и почувствовали тепло.

Недолго думая, он взял найденное сначала в одну ладонь, потом в другую, покатал в них, светлячок (так он его окрестил про себя) заметно нагрелся от таких действий. Мальчик сразу остановился и бережно положил диковинную находку в карман брюк. Боковым зрением уловив похожее свечение сбоку от себя, он встал и обнаружил, что вокруг него около дюжины подобных камней, испускающих приятный зелёный свет, даже ещё ярче, чем в первый раз – видимо, оттого что крупная ель на краю бросила тень на поляну, где он сидел.

Он наклонился и поднял ещё несколько камней. Они были немного неправильной формы, и один светился немного ярче остальных, потому и привлёк его внимание, – этот камень он уложил в отдельный карман. Пока солнце не ушло из виду, он решил отправиться дальше в путь. По левую руку виднелся относительно пологий спуск, пышно заросший деревьями. К нему и направился.

Мальчик подумал, что в такой замечательной долине точно должны жить люди. Ему даже казалось, что он видел дым и крыши домов за теми деревьями у устья реки, где-то на грани видимости вдали, когда воображение может сыграть шутку. Значит, есть шанс, и он может спросить у живущих там людей, как ему быстрее добраться домой. Спуск – наиболее прямая дорога туда, ей он и решил пока следовать. Ведь путь одолеет идущий, весело вспомнил он где-то услышанную цитату. Мягкий мох уже проминался под ногами, а там, где он почти не проминался, судя по всему, лежали крупные камни. Наверно, здесь произошёл обвал когда-то. Иначе откуда взяться такой удобной дороге вниз с обрыва? Со стороны обрыв выглядел более отвесно, не каждый смелый альпинист отважится взобраться сюда. Мальчик не мог поверить в то, что сидел там пятнадцать минут назад.

Ловко выбирая место для шага, путник быстро спускался к подножию горы. «Будет мудро следовать по течению реки, – думал он по пути. – Но идти по прямой получится быстрее, может даже успею до темноты».

Вот только идти по прямой означало опять через лес, почти без ориентиров.

– Ну что же, значит, так тому и быть, – вслух рассудил он. – Смело пойду сначала к ручью впереди, преодолею его по тому стволу, а там будет видно.

Дерево упало когда-то давно, о чем свидетельствовал густой мох, поросший на всей его поверхности. Может, это случилось от сильного ветра, либо корни просто размыло водой. При приближении к нему стало ясно: дерево упало не при естественных обстоятельствах. Вокруг основания лежали тут и там посеревшие щепки, как при рубке крупным топором. Значит, тут точно ходят люди, раз уж для прохода сделали такую явную переправу. Поверхность же незнакомой породы дерева едва заметно была утоптана, точно проходили по ней не реже, чем раз в неделю.

– Замечательно выходит: сначала преодолею это препятствие, потом напьюсь воды из ручья на том берегу, а там уже можно поискать тропки людей, – радостно сам себе составил план мальчик.

Он осторожно поставил ногу на край бревна, вдавил каблук в мох, но глубже подошвы он не вошёл. Смело можно идти, надёжная переправа! Слегка расставил руки в стороны для баланса и пошёл, глядя то под ноги, то вперёд, то и вовсе на ручей. Бежала вода, шумела, сразу захотелось пить ещё сильнее. Вот уже середина, ещё немного – и вот опасная часть миновала. Не дойдя до конца, он спрыгнул со ствола, развернулся и, оказавшись у воды, пригоршнями принялся пить воду.

Ничего более вкусного он не пил – по крайней мере, так сначала ему показалось. А когда напился, вспомнил, что соки и всякие шоколадные напитки всё-таки вкуснее. На камнях лежали сухие палки, выброшенные течением, совсем белёсые. Одну из них мальчик выбрал себе в качестве посоха – мало ли зачем пригодится, да и просто удобно идти, если под рукой верная опора. Взобрался на выступ, ещё раз оглянулся на обрыв, с которого спустился, и двинулся в противоположном направлении. Вид на скалу – отличный ориентир.

Короткая поляна быстро перетекла в лес, трава сменилась кустами черники, на более открытых местах мелькала красным земляника. Он периодически останавливался, чтобы поесть ягод, а они чудесным образом приглушали аппетит. В местах, где шёл густой ельник, заметно становилось темно; вскоре мальчик стал обходить его более светлыми и открытыми участками. Потом стало ещё немного темнее, так что сумерки наступили довольно скоро.

Перспектива остаться на ночь в незнакомом лесу ни капельки не радовала его. Не было даже спичек разжечь костёр, не говоря уже о какой-нибудь хотя бы простой палатке. Спустя ещё полчаса солнце ушло с макушек деревьев, сумерки плотным серым светом обступили со всех сторон. Настала пора всерьёз задуматься о ночлеге, несмотря ни на что. Даже если ближайший дом лесника или поселение находятся через пару сотен метров, ему всё равно не дойти до них без опознавательных знаков, а так как нет даже фонарика, того гляди можно и вовсе травмироваться, а это совсем не входило в его планы.

Земля под ногами стала заметно приподниматься вверх, уклон нарастал по мере восхождения на очередной холмик. Уже почти наощупь он прошёлся немного по поверхности возвышения и вплотную приблизился к чему-то крупному и тёмному. Впрочем, в такой темноте всё казалось чернильным и тёмным, не имеющим конкретных очертаний и границ. Он вытянул руки, дотронулся. Конечно же, это кора! Руки прошлись дальше: одно дерево, но как будто сплетено из нескольких крупных стволов, оттого и казалось ещё шире, чем есть.

– Вот и отлично, – заключил мальчик. – Прямо здесь и заночую, куда мне теперь идти? Дома точно волнуются родители. Может, они уже прочёсывают всю округу с фонариками и кричат меня по имени. Моему имени. Только я сейчас так далеко, что меня точно никому не услышать.

Диалог с деревом и пустотой прервало ощущение на правом бедре – ощущение тепла. Быстро смекнув, что являлось его источником, он залез в карман и достал тот некогда светящийся камень, что поднял на краю обрыва несколько часов назад. Теперь он не только излучал свет, но и нагрелся. Мальчик покатал находку немного в руках, повертел по-всякому. Света было мало, чтобы увидеть общую картину леса вокруг, но достаточно, чтобы увидеть красивое тёмно-коричневое дерево, которое он доселе ощупывал. Свет выхватил небольшое, но уютное пространство, образуемое плотно прилегающими стволами деревьев вокруг, но не по кольцу, а скорее ромбической формы. Светящийся камень стал слегка обжигать ладони, а спустя пару секунд нагрелся так, что его невозможно было держать в руках, и мальчик его выронил прямо перед собой. Свечение усилилось, ровно изменило цвет почти к белому, а трава и прошлогодняя листва, прилегающая к нему, задымилась и обуглилась.

Резкий запах дыма привёл уставшего путника в себя. Быстро схватив ещё сухих листьев и не менее сухого мха, он положил их прямо на источник света, а через пару мгновений после появления маленьких клубов дыма первые языки пламени радовали глаз. Собрав все сухие ветки вокруг, он по одной бережно уложил их в намечающийся костер. Спустя несколько минут мальчик уже грелся в тепле потрескивающего пламени. Ощущение счастья заполняло изнутри; уставшие за день ноги он вытянул в сторону, упёршись ими в выступающий корень самого крупного переплетённого дерева. Пламя отбрасывало столпы света в разные стороны, и теперешнее место ночлега стало особенно уютным.

Над головой на высоте в два человеческих роста плотно переплетались ветви деревьев, образуя подобие крыши; плотная листва замыкала импровизированную хижину, в которой он сейчас пребывал. Более уютного места, пожалуй, было не сыскать и при дневном свете. Ребёнок решил про себя, что удача благосклонна в этот вечер: хоть и заблудился в лесу, но на ночлег утроился вполне прилично. Не успев додумать эту мысль, он вдруг почувствовал под боком округлый предмет в тот момент, когда укладывался на спину, закидывая руки за голову. Наверное, камень. Но там оказался невиданный плод, похожий на орех, тускло-оранжевого цвета в бордовую крапинку, по размеру и форме со средний лимон. Разделался с кожурой-скорлупой на скорую руку и надломил его, тут же почуяв сильный цитрусовый аромат. На вкус незнакомый, бледно-жёлтый плод походил на киви, но довольно жёсткий да, к тому же, жирный, словно орех.

«Действительно достойное завершение потрясающе удивительного дня», – мелькнула у него мысль. Темнота волшебным образом сгустилась вокруг костра. Сытый и довольный, мальчик откинулся на спину и беззаботно посмотрел на густые тёмные кроны над собой, на необычайно звёздное небо за ними, почувствовал величие бесконечного, а потом и сам незаметно для себя уснул.

Глава 3

Наступило солнечное утро. Мальчик потянулся, и под его весом зашелестела трава. Пение птиц доносилось со всех сторон. Солнце пробивалось сквозь листву и весело плясало зайчиками у него по лицу, когда он оглядывался вокруг. Первые мгновения пробуждения он не понимал, где находится, спросонья даже почудилось, что он встал с кровати. Но открыв глаза, он понял, что оказался в лесу в окружении частых деревьев, возле одного очень крупного. Несколько человек не хватит, чтобы его обхватить, взявшись за руки. В животе заурчало. Где-то здесь вчера он неплохо подкрепился… Мальчик рассудил, что, если наутро с ним до сих пор всё в порядке, значит, плоды вполне годны для пищи. Пошарив вокруг себя, без труда нашёл целых пять плодов.

Утренняя свежесть заставила его немного позябнуть. Собрав остатки сухих дров, положил в кострище и принялся неторопливо раздувать угли. Первое сероватое облачко пепла взметнулось и попало в лицо, мальчик рукавом отёр лицо и заметил знакомый камень. Пока тот не стал светиться, он скорее вытащил его. Осторожно обернул крупным листом и положил в карман свою удивительную находку. Ветки задымились, и вскоре первое пламя согревало его руки.

Небольшого костра хватило, чтобы почувствовать себя вновь уютно под кронами необычайно диковинного дерева. Самый крупный фрукт-орех ребёнок с аппетитом съел довольно быстро, тут же очистил второй и продолжил завтрак, но уже медленнее и со вкусом, попутно размышляя, что делать дальше. Покончив с завтраком, встал в рост, слегка отряхнулся, затоптал угли, проследил, чтобы не попали на корни этого какого-то чудо-дерева. Потянулся и покинул временное ночное пристанище, следуя противоположному склону направлению, по которому волею судеб пришёл вчера.

Бодро и быстро семеня по лесу, вскоре он подошёл к краю большого обрыва. С высоты птичьего полёта его взгляду открылись просторы неописуемой красоты, родившие первый звук за это утро – «Ого!». Далеко внизу всю округу покрывал густой ковёр из разнообразных переливов зелёных цветов леса с холмами и впадинами. Его пересекали реки, озёра и небольшие скальные образования, гораздо ниже тех на самом краю, на которых он сейчас стоял. Завораживал дух уходящий вдаль горизонт, зрения не хватало, чтобы его объять. Воображаемая черта словно таяла в серых, голубых и дымчатых тонах.

Насколько хватило прекрасного зрения мальчика, он приметил заснеженные вершины гор, на границе своего зрительного восприятия, чередующейся с воображением. Потрясённый таким пейзажем, он не сразу заметил очертания, скрываемые дымчатой завесой лёгкого тумана – деревню. Облегчённо вздохнул и решил направиться к ней, ибо альтернативы этой светлой идеи в голове не возникло. Было решено спуститься.

Выбрав склон поположе, он, хватаясь за молодую поросль среди камней, уверенно, но осторожно спускался, пока совсем не запыхался, без сил цепляясь за всё, что казалось устойчивым. Пару раз каменистая посыпь крупными валунами укатывалась у него из-под ног, но он крепко держался руками за ветки, непоколебимо спускаясь дальше, пока не достиг самого низа.

Вот теперь он шёл, сравнительно бодро обходя препятствия, ведь сон на свежем воздухе придаёт много сил и энергии. Однако очень хотелось пить, да и просто умыться, о водных процедурах думать не приходилось. Зычный удар по дереву раздался довольно неожиданно. Размышляя и дальше, мальчик не сразу замедлил ход. Тут же второй такой же звук удара, донёсшийся не более чем в пятидесяти метрах, заставил его остановиться и прислушаться.

– Ну, наконец-то! – сорвалось с губ нагулявшегося вдоволь по лесу ребёнка. – Люди!

Мальчик ускорил шаг; второй не менее звонкий удар дал ему точное направление и уверенность в скорой встрече с мамой и папой. Он хотел сорваться на бег, звуков больше не шло, ускорив шаг ещё немного – услышал журчание ручья.

– Очень вовремя, – проговорил тихо и заулыбался мальчик.

Ручей промелькнул из зарослей, потом предстал во всей красе, маленький, но достаточно быстрый, чтобы его услышать. Ребёнок шёл, не зная, чему больше радоваться – вероятной встрече с людьми или источнику воды. Жажда взяла верх. Присел на камни, протянул руки и зачерпнул полные ладони воды. До чего вкусной показалось ему вода! Пусть ледяная, зато в избытке и очень чистая. Он наскоро напился, умылся, и его самочувствие гораздо улучшилось. Ситуация уже не представлялась экстремальной, как это было вчера с наступлением темноты.