Долгая дорога домой

Всегда говорите правду – только с ней вы обретете покой…

Сабит Алиев

© Сабит Алиев, 2019

ISBN 978-5-4485-8032-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Облака, укрывавшие месяц, уплыли прочь, и в небе снова засияла луна. Её отражение в реке Кура было похоже на счастливое, улыбающееся лицо. На почти безлюдной набережной бегали мальчики-подростки и бросали в реку камни. Их звонкие голоса далеко разносились в тишине. Но вскоре исчезли и они.

Рядом со мной высилась карусель. Сейчас на ней кружился только ветер. Я любил по вечерам, втайне от родителей, ходить сюда, на берег, и долго смотреть на кристально чистую воду Куры, на железнодорожный мост и проносящиеся по нему поезда. Любил наблюдать, как они с грохотом пробегают мимо, вызывая в моей голове смутные образы другой, сверкающей всеми красками жизни. Мечтал поехать куда-нибудь в поезде и непременно поужинать в ярко освещенном вагоне-ресторане, где столики накрыты белыми скатертями. Мог часами наблюдать за поездами. Ещё тогда мне казалось, что однажды сяду в один из них и уеду далеко-далеко, в Европу. Помню, что хотел именно в Европу, мечтал увидеть людей, о которых так много читал в книгах: немцев, французов, испанцев…

Признаться, очень ждал той минуты, когда моего лица вновь коснется ветер, вечно дующий на набережной, когда вновь пройду по тем местам, которые так хорошо знал с детства. И вот этот день настал. Я снова увидел перед своими глазами родителей…

Я неподвижно стоял на берегу реки, с набухшими от слёз глазами, и смотрел то на луну, то на реку, снова ощущая неуловимую связь между ними. По реке проплыла пустая лодка, и течение тут же унесло её вдаль. Я вспоминал…

Бывают в жизни плохие дни, а бывают дни трагические. Тот день буду помнить всю жизнь. Мое тело ныло, в голове была тяжесть, словно туда налили свинца. При каждом повороте шеи чувствовал, как он медленно перекатывается внутри. Оставив мать с почти безжизненным телом бабушки, убежал на набережную, не мог больше смотреть, как мама тихо плачет, держа холодную руку своей матери. У бабушки случился глубокий инсульт. Все думали, что дни ее сочтены.

Каждое несчастье с близкими людьми заставляет нас взрослеть. Бабушка всегда была неотъемлемой частью нашей жизни, опорой для всех нас. Никогда в жизни не встречал такого преданного семье человека, как моя бабушка. Для неё все мы вместе были как кулак. «Пальцы сильно сжимаются в кулак, и тогда это сила. В крепкой семье один никогда не скажет дурного слова о другом и ни при каких обстоятельствах не предаст. У каждого из вас своё имя и своя судьба, – говорила нам бабушка, поглаживая нас по волосам тёплой рукой, – и каждый из вас гениален. Никогда не указывайте друг другу, что делать, пусть каждый найдёт свой путь сам».

Перед моими глазами все ещё стоит картина – бабушка лежит, ее глаза открыты, она хочет что-то сказать, но не может, руки вытянуты вдоль тела, ладонями наружу, будто она готова взлететь к Богу, где ее встретят ангелы. При взгляде на ее исхудавшие морщинистые руки я вдруг вспомнил, как каждое утро этими руками она разбивала яйца и резала зелень для традиционного завтрака – «кю-кю». Кю-кю (яичница с зеленью) мне совсем не нравилась, а бабушка говорила: «Хотите долго жить – ешьте зелень, сыр и хлеб из тандыра. В них есть природная сила». С удивительным терпением она учила нас разбивать яйца и не прокалывать при этом желтки… Помню, у меня никак не получалось, и мне нравилось, что желток вытекает, когда разбиваешь яйцо. Каждый раз бабушка говорила: «Джавад, ты не расстраивайся, у тебя все получится». Меня всегда удивляло, сколько же терпения может быть у человека? Ещё никак не мог уловить точное время варки, и тоже переживал из-за этого. Сейчас, вспоминая все это, улыбаюсь…

У воспоминаний есть одна хорошая сторона – они заставляют нас жить ради новых воспоминаний. Маме иногда снился ее давно умерший отец. Он все время звал бабушку к себе. А она говорила ему: «Погоди немного, ещё не все внуки женились, дай мне порадоваться на них». Как же трудно сейчас моей маме… Она понимала, что бабушка вот-вот может покинуть нас. А ведь она единственная, кто был со мной все время, с самого рождения. Лицо матери всплыло перед моими глазами, когда я уходил – это было лицо опустошённого человека.

Собрав мужество в кулак, набрав в лёгкие воздуха, я пошёл обратно, но теперь уже спешил домой, всё ускоряя шаги. Нырнул в темный пешеходный тоннель, которым часто пользовался, чтобы сократить путь до дома. Войдя в дверь, увидел, что мама, вся в чёрном, сидит на краешке кровати, зажав в каждой руке по носовому платку. Она посмотрела на меня долгим взглядом, и её губы задрожали.

Отец вошел за мной в комнату и громким шепотом сказал: «Мне только что позвонили и сообщили, что Орхана задержали на границе. Через несколько минут отец снова появился в комнате, но теперь в выходном костюме с наградными планками, в белой рубашке. Обняв за плечи плачущую маму, отец горько сказал: «Беда не приходит одна».

– Ты куда? – в отчаяние прошептала мать.

– Туда, откуда звонили. Надо спасать сына.

Глава 2

За полгода до этих событий.

Тонкие, вьющиеся пряди волос Сабины колебались в воздухе, словно черные шёлковые нити. Орхан крепко держал её за руку, идя на полшага впереди неё, и задумчиво молчал, а она не сводила с него глаз. Вдруг перед ними перешли дорогу двое мальчишек, и один из них, не поднимая головы, сказал: «özür dilerim».

– Что он сказал? – спросила Сабина, с интересом наблюдая за ними.

– Он сказал «извините», – по-турецки ответил Орхан, оглядываясь вокруг.

– Какой красивый язык! Все время хочу его выучить, но не получается…

– Ты сначала свой родной язык, азербайджанский, выучи!

– А я слышала, что это один и тот же язык?

– Нет, язык похож, но не один и тот же.

– Свой тоже надо выучить, но не получается. Я училась в русской школе, и дома все говорят на русском, – смущенно сказала она.

– В Баку все говорят на русском.

– Тоже мне все, не больше половины населения, – поправила она его.

– А я здесь впервые, и мне здесь не нравится, – проигнорировав последние слова Сабины, Орхан протянул ей крепкую руку и снова взял её тонкую и нежную ладонь.

– Пошли, – он шагнул вперёд, увлекая ее за собой.

– Здесь – это где? – уточнила она, идя вслед за ним.

– Улица, – ответил он сухо.

– Понятно, а чем не нравится?

– Мне не нравится всё старое и грязное, как эта улица. Ещё эти туристы! Как они меня бесят! – сказал он громко. – И что их так тянет сюда? Поглазеть на эти развалины?!

Каждый видит то, что ему интересно, подумала Сабина.

– Жарко, давай пойдем помедленнее, – попросила она. – Ты так сжал мою ладонь, что почти сломал мне пальцы!

– Извини, – он ослабил хватку, остановился и снова осмотрелся вокруг, потом сказал:

– Вот, здесь хорошо.

– Могучий, воинственный, гордый, сказочный и великий город Стамбул, – торжественно произнесла Сабина.

– Нравится тебе?

– Да, мой Стамбул самый красивый город на свете, ещё вчера мне казалось нереальным побывать в нём, а сегодня моя мечта осуществилась, – сказала она, указав рукой на Босфор. – Вот бы здесь родиться и жить… Как прекрасно просто ходить каждое утро по улицам Стамбула! Сплошное эстетическое удовольствие!

Она мечтательно улыбнулась, закрыв глаза.

– Женщины во всем ищут эстетику, – буркнул Орхан.

Сабина подняла руки и закружилась на месте.

– А чайки? Представь, чайки будут сопровождать тебя всю жизнь. Как чудесно! – с восторгом вздохнула она.

– Что в этом чудесного? – слегка раздраженно спросил он, не понимая ее бурной реакции.

– Я влюбилась…

– А я надеялся, что ты любишь только меня! – сказал он уверенно.

– Я влюбилась в город! Такое у меня впервые, Орхан. В этот загадочный город, город восточной любви и сказки…

Глава 3

– Ты могла бы умереть за меня? – спросил он, смотря на величественный Босфор.

– Да, могла бы, – ответила она, не раздумывая.

Её ладонь на ощупь нашла его руку. Они сидели бок о бок на скамейке, так близко друг к другу, что она прижималась к нему всем телом.

– А почему ты спросил?

– Просто, – ответил он тихо, слегка осипшим, будто взволнованным голосом. – Это очень трудный вопрос, но именно на него люди должны отвечать, не раздумывая.

Он искоса посмотрел на неё, и на её лице засияла улыбка.

– Я могла бы, – уверенно произнесла она, сжимая его сильную руку. —А ты за меня наверняка нет…

Она вытянула шею, подставляя лицо ещё теплому осеннему ветерку.

– Главное, – добавила она, – это уверенность в своих чувствах. Во всяком случае, для меня именно так.

Он задумался и заглянул в самую глубину её глаз, словно хотел запомнить их навсегда.

– Ты, – медленно произнёс он, – очень счастливый человек.

– Почему?

– Потому что знаешь, что ты можешь, а чего нет. Если знаешь, что можешь умереть за любимого человека, значит, ты по-настоящему счастлива.

– Это высшая степень любви. А у тебя так не получается?

Он молча покачал головой.

– Ну ничего, я не требую от тебя подвигов. Я просто люблю тебя…

Её ясные глаза встретились с его взглядом, словно передавая ему что-то чистое, хорошее. Оба расплылись в улыбке.

– Это как бесконечность… Представляешь себе бесконечность? —спросила Сабина

– Нет. Не могу даже думать об этом…

– А ты попробуй…

– Как?

– Для начала ты должен расслабиться, дальше закрой глаза и дыши ровно. У тебя всё обязательно получится. Бесконечность увидеть нельзя, я в этом уверена. Её можно только почувствовать и понять. Она как любовь, глазами увидеть невозможно… Давай вместе закроем глаза?

– Только для тебя одной, моя милая.

Оба закрыли глаза. И в этот же миг послышались гудки проплывающих по Босфору пароходов и шаги проходящих мимо людей. Орхан и Сабина сидели молча с закрытыми глазами.

– Ну как? Чувствуешь бесконечность?

– Нет, – усмехнувшись ответил он.

– А я чувствую. Мне сейчас так хорошо, ты даже представить не можешь! Здесь только я и ты, и больше ничего и никого. Мир как будто замер. В этой бесконечности нет места тревоге и горю. Это только наш мир, созданный нами…

Она вздохнула полной грудью.

– Я люблю тебя… – с особенной нежностью произнесла она.

Орхан лукаво улыбнулся.

– А сейчас как? Чувствуешь бесконечность? – продолжала настаивать Сабина.

– Ничего не получается! – он даже наморщил лоб от усилий.

– Это все потому, что ты не веришь в это…

– Ты права, я в это не верю. Ты же знаешь, я реалист, – он открыл глаза, и Сабина вздрогнула от его неожиданного рявканья:

– Пошла вон отсюда!

Перед ними стояла женщина с протянутой рукой, улыбаясь золотыми зубами, рядом с ней был мальчик лет пяти, в очень грязной одежде. Она держала его за руку. После слов Орхана она развернулась и ушла, будто понимала русский язык.

– Вот! – с чувством сказал он. – Это реальность, а не бесконечность, и она действительно существует. Я же говорил, нет никакой бесконечности. Или для меня её нет!

Он обиженно скрестил руки на груди.

– Не кричи, все на тебя смотрят. Вокруг нас люди, мы не одни и не у себя дома!

– Я это понимаю, – он встал со скамейки. – Не понимаю только, почему таких вот пускают в общественные места. Кто-то, наверное, должен следить за этим?

– Это не наше дело. Ребёнка жалко, а не её, – задумчиво проговорила Сабина. – Вместо того чтобы найти работу, мать занимается попрошайничеством. Все ищут лёгкие деньги… Садись, чего ты вскочил?

– Постою немного, – ответил он, топнув ногой, словно капризный мальчишка.

– Как хочешь, только не кричи и не кипятись. Жизнь слишком короткая, чтобы злиться на каждую мелочь. Подумаешь, открыл глаза и увидел попрошайку. Уже десять минут прошло, как она ушла, а ты все ещё злой.

– Тебе что-то не нравится? – недобро спросил Орхан, заглядывая в ее лицо.

– Все хорошо, – прошептала в ответ она, боясь вызвать у него еще большее раздражение.

Сабина тоже встала и подошла к нему

– Идеальных людей не бывает. Мы сами рисуем свою жизнь, вот и я нарисовала себе жизнь с тобой… Хорошо получилось или нет, я стараюсь об этом не думать. Жизнь покажет… – Она грустно улыбнулась.

– Вот и прекрасно, – сухо сказал он.

Наступила тишина. Сабина посмотрела в его зеленые глаза и невольно подумала: «Интересно, смогу ли я жить без этих глаз? Пожалуй, нет. Ведь моё тело в его руках плавится как пластилин, всё горит от желания. Хочу быть именно с ним, больше никто мне не нужен. Он меня любит, сладко, неторопливо… А я? Я жить без него не могу…»

– О чём ты задумалась?

– Ни о чём, – она крепко обняла его. Орхан наклонился и поцеловал её в шею. – О чем могу я думать, находясь рядом с тобой?

– Не знаю… Вас, женщин, понять невозможно. У вас свой мир. Он сильно отличается от нашего. Я бы сказал, кардинально.

– Так и у вас тоже свой! – ответила она, положив голову на его плечо. – Ты не пытайся понять меня, просто люби и будь всегда рядом. Вот сейчас стоишь рядом со мной, но в то же время кажешься мне недосягаемым. В такие моменты ты живёшь в другом мире, мы с тобой становимся, словно слепой и зрячий.

– Я… всегда буду с тобой. Нахожу же я время для наших встреч. Хочу быть, – он снова запнулся, – только с тобою…

– Честно-честно?

Он сделал удивленное лицо и приподнял брови.

– Сабина, ты что, не веришь мне?

– Верю.

– Тогда зачем переспрашиваешь?

– Девушки любят ушами, – сказала она, улыбаясь. – Это к вам путь лежит через желудок.

Орхан удивленно приоткрыл рот, но потом нахмурился, словно обдумывая произнесенные ею слова.

– Я же говорю, – он слегка оттолкнул её от себя, – у вас свой мир. Вы как будто не с нашей планеты. Как можно любить ушами?

«Он все ещё ребёнок», – подумала она.

– Прямо как инопланетяне, – продолжал Орхан, смеясь, – любить ушами! Если будешь любить ушами, то уши станут, как у Чебурашки, ха-ха-ха!

– Эти слова имеют другой смысл, – обиженно ответила Сабина.

– Да ладно, – он махнул рукой, – все и так понятно.

– Ах, Орхан… Ради Бога, тебе уже пора повзрослеть.

– Буду стараться, – ответил он, после небольшой паузы. – Любить ушами. Просто представил, как это, – он снова ухмыльнулся.

– Да, постараешься. Как же, – сухо произнесла она, закатив глаза.

– Как же мне нравится, когда ты глаза закатываешь…

– А ты знаешь, когда это происходит? Только в одном случае, – произнесла она, набирая в грудь воздуха.

– Да? – переспросил он, потирая пальцем лоб. – И когда же?

– Когда мой любимый мужчина меня не понимает, спорит и вынуждает идти против своей природы. Это такой знак протеста.

– Ладно, – он обнимает её за талию, как обычно, меняя тему, – пойдём отсюда. – Смотри, солнце уже зашло!

– Да, зашло…

– Надо идти, а то не сможем найти дорогу обратно. Думаю, по ночам Стамбул не такой приветливый, как днём. Идём же скорее!

Он шагнул вперёд, увлекая её за собой. Сабина шла, стараясь не смотреть на небо – именно сегодня, в этом городе она боялась увидеть падающую звезду. Они молча пошли по улице Кеннеди, затем свернули в узкий переулок.

– Все хорошо? – спросил Орхан.

– Все хорошо, – эхом ответила Сабина, – только вот холодно…

Он, сняв с себя куртку, накинул ей на плечи, взял ее улыбающееся лицо в ладони.

– А теперь?

– Теперь точно всё хорошо.

– Кажется, мы все-таки заблудились, – он, сдвинув густые брови, оглядел местность, которая их окружала. Чуть впереди, на улице, сидели трое мужчин и пили чай. Один из них, с пышными черными усами, сидел, положив ногу на ногу, и косился на ноги Сабины, выглядывающие из-под плаща. Второй, с грубым широким лицом, глотнув чаю, несколько раз покачал головой и посмотрел на третьего. Тот подозрительно задумался о чем-то.

– Да, – повторил Орхан, – и правда, ночью, без солнца, Стамбул кажется неприветливым.

– Не пугай меня!

Сабина крепко впилась в его руку. Он увидел на её лице тревожное выражение.

– Не бойся, я же рядом.

Он ещё раз изучающим взглядом осмотрелся вокруг.

– Как тут не бояться, – она стучала зубами от холода и страха.

– Пошли отсюда, обратно, на набережную.

Орхан важно кивнул и, не говоря более не слова, потянул её за собой. Они понеслись по дорожке обратно на улицу Кеннеди и уже через несколько минут замедлили шаги.

Глава 4

В неподвижной тишине утра они молча смотрели друг на друга, затем Орхан со всей страстью впился в её губы.

– Хочу подарить тебе всю свою нерастраченную любовь, которая накопилась в моем сердце, – прошептал он, слегка отодвигая Сабину от себя, чтобы увидеть ее лицо.

– Я тебя люблю… – шепчет она тихо, точно боясь нарушить утреннюю тишину.

– Я встаю! Поздно уже… – заявил Орхан.

– Возражаю, – говорит она, но Орхан, не обращая внимания на её возражение, остановился перед окном и стал наблюдать за Стамбулом с восьмого этажа отеля Radisson Blu.

– Может, оденешься? Непослушный мой… – говорит она, протягивая руку за пультом от телевизора.

– Зачем?

– Ну, ты же смотришь из окна совершенно голый. Вдруг тебя кто-нибудь увидит?

– Ты ревнуешь?

– Нет, – прошептала она одними губами, будучи уверенной в том, что мужчинам нельзя говорить о своей ревности.

– Не любишь?

– Люблю…

– Тогда почему не ревнуешь?

Она молчала.

– Значит, не любишь меня…

Он посмотрел на неё искоса.

– А ты меня любишь? – спросила она, с надеждой глядя на него.

– Сама все знаешь…

Он махнул рукой.

– Ты никогда не отвечаешь на этот вопрос, это несправедливо.

Она приподнялась на локтях и принялась щелкать телевизионные каналы.

– Тогда скажи мне, что тебе во мне нравится? Ум?

– Перестань…

– Красота?

Он поднял голову и посмотрел на неё задумчиво, стараясь понять, что конкретно она хочет услышать.

– Говори, говори… я жду!

Она смотрела на него настойчивым взглядом.

– Кому что… Мне вот утром хочется только одного – оказаться под душем, а потом попить черного, обжигающего чаю. А ты засыпаешь меня вопросами… – поморщившись, он отвернулся. – Я еле оторвал голову от подушки.

– Ладно… – ответила она обиженно. – А с головой-то что?

– Вчера немного понервничал. Все-таки хорошо, что потом взяли такси до отеля, мало ли что могло с нами случиться?!

Орхан открыл окно, и в комнату ворвался утренний осенний ветер. Он направился в ванную, помыл руки, почистил зубы и неспешно вышел.

– Я готов, – торжественно сказал он.

– А я не готова. Нужно тебе немного подождать…

– Сабина, у них во дворе парк, когда погода хорошая, они подают там завтрак, пошли.

– А почему мы вчера не позавтракали в парке?

– Погода была неподходящая, – он бросил взгляд на открытое окно. – Сегодня утром шикарная погода. Вставай!

Он натянул чистую белую футболку и джинсы.

– В этой футболке ты выглядишь слишком скучно, поменяй на что-нибудь более веселое. Надень ту, которую вчера купили.

– Белая футболка – это классика жанра. Мне нравится, – он посмотрел на неё, – надеюсь, тебе тоже…

– Ладно, пусть будет так! Во сколько у нас рейс? – спросила Сабина, засовывая голову под подушку.

– В 13.20 вылет. Нам надо торопиться… Завтрак!!!

– Не хочу, не хочу, не хочу! Моё самое большое желание сейчас – это остановить стрелки на часах, чтобы они не ходили, – произнесла она звонким голосом.

Орхан присел на край кровати и задумчиво сказал:

– Время идёт. В реке по имени «Время» мы купаемся c рождения до самой смерти…

Он стащил с нее подушку, бросил на пол одеяло.

– Быстро встала и пошла! – заявил он не допускающим возражений тоном, показав на дверь в ванной.

Сабина покорно поднялась.

– Когда ты уже, наконец, перестанешь приказывать мне?

– Наверно, никогда, – усмехнулся он.

– И что тебя так развеселило?

– Вспомнил слова «никогда не говори никогда»…

– И что в этом смешного?

– Не знаю, – он пожал плечами, – просто мне это показалось смешным.

Он замолчал и провел рукой по её волосам.

– Странный ты, Орхан.

– У всех есть свои странности. Когда часто общаешься с человеком или живёшь вместе, отчётливее начинаешь это замечать…

– Это да…

Она на секунду задумалась и осторожно сказала:

– Орхан, ты мне обещал, что, как только мы вернёмся из Стамбула, то обязательно поженимся…

– Ты сомневаешься? Ты должна доверять мне так же, как я доверяю тебе!

Он шагнул к ней, протянув вперед раскрытую ладонь.

– Я доверяю только поступкам, а не словам.

При этом Сабина приподнялась на цыпочки, легко и нежно коснулась губами его губ, затем ее пальцы ласково обвели изгиб его рта. Понизив голос до заговорщицкого шепота, она спросила:

– Может, нам пожениться тайно, я имею в виду «никах»? (Ника́х (араб. النكاح‎ – бракосочетание‎), джава́з, зава́дж, урс – в исламском семейном праве брак, заключаемый между мужчиной и женщиной. – Прим. автора).

– «Нигах»… – Орхан запнулся, глаза его расширились. Он зажал ей рот ладонью и, помедлив, ответил:

– Посмотрим.

Затем завладел рукой Сабины, задержал на своем лице, пристально глядя на нее.

– Всему свое время. Не торопи меня и себя тоже… Прежде чем бегать, надо научиться ходить.

– Не кажется ли тебе, что мы уже достаточно прошли с тобой вместе?

– Нет, не кажется, – ответил он, – и ещё, «нигах» – это для религиозных людей, а мы же с тобой не фанаты религии…

– А ты что, не веришь в Бога? – удивилась Сабина.

– Религия придумана для слабых людей.

Он отпустил её руку.

– Разве?

– Да. Это даёт им надежду на иную жизнь после смерти. Что, мол, придёт день и справедливость восторжествует. Богатые и бездушные люди будут наказаны Богом. Сильные люди живут своей жизнью и понимают, что жизнь – это здесь и сейчас, и нет никаких «потом».

– А ты сильный человек?

Орхан умолк, его лицо приняло озадаченное выражение, взгляд стал блуждающим, он несколько раз пожал плечами.

– Все хорошо? – спросила она, не понимая его реакцию. Сабина пригляделась к нему повнимательнее.

– Да, конечно. Ты сама знаешь, сильный я или нет, вот и спрашивай у себя! Кто может знать меня лучше, чем ты?

– Я хочу понять тебя, понять, как ты думаешь о себе…

– Всё! – он махнул рукой. – Закрыли эту тему! Ты помнишь все, что я обещал, но забываешь о том, что сама мне обещала.

– Тоже всё помню.

– Ты обещала найти мне достойную работу через своего отца.

– Помню, только что сказала тебе.

Отстранившись от него, она встала перед зеркалом.

– Я говорила отцу, а он спросил, есть ли у тебя диплом нефтяной академии?

– С дипломом бы мог и сам устроиться, зачем мне тогда его помощь?

Сабина тяжело вздохнула, ее лицо побледнело.

– И не надо так вздыхать, – с досадой сказал Орхан.

– У отца проблемы на работе. Его хотят отправить на пенсию. Ты же знаешь, не всё от меня зависит. Была бы моя воля, я бы тебе диплом академии подарила…

– Вот и подари…

Сабина все ещё сидела перед зеркалом и тщательно красила ресницы.

– Я поговорю ещё раз с отцом, может, он что-то предложит. А ты учиться готов?

– Нет, – ответил он тихо.

– В своё время надо было учиться, а не тратить время впустую.

– А ты меньше умничай, – повысил голос он. – Сможешь мне помочь, помоги, а нет – тогда не учи. Я сам знаю, что мне надо делать… Училка, тоже мне…

– Понятно, – ответила она, скривив губы от обиды.

– Хочу всё и сразу, и ещё, чтобы не пришлось ничего делать! Вот так… Пойми ты это, наконец!

– Прямо как в сказке, поймал золотую рыбку и загадывай желание, —она грустно улыбнулась.

– Я уже поймал, – вздохнул он, пристально глядя на неё. Затем принялся заталкивать оставшиеся вещи в сумку:

– Пока мы с тобой болтали, время ушло, теперь уже позавтракаем в аэропорту.

– Я еще не готова, – она надела майку.

Он взял телефон, положил в карман и сел на кровать.

– Ты так и не ответил на вопрос…

– Какой?

– Скажи, ты отправишь к нам в гости своих родителей? Ты должен попросить у моего отца благословения на наш брак. Ты меня понимаешь? Это будет проявлением уважения с твоей стороны. И тогда будет у тебя работа, дом, кстати, трёхэтажный, и все остальное…

Она встала.

Это было тяжелая минута для Орхана. Он не знал, что делать, что сказать. В итоге он замолчал. Глаза его забегали в разные стороны, на лице отобразились лихорадочные раздумья, что ему на это ответить. Одно дело быть влюблённым, проводить время с красивой девушкой, но создавать семью, растить с ней детей совершенно не входило в его планы. А уж тем более в сложившейся ситуации, из-за проблем на работе у её отца, теперь совсем невыгодно стало на ней жениться.

– Ответь же мне! – поторопила она его.

Сабина наклонилась к нему, испытующе ожидая ответа.

Орхан чувствовал себя в непростой ситуации. С одной стороны, они уже давно вместе, почти два года, он привык к ней. Сабина за это время стала ему близким человеком. Но, с другой стороны, как быть с её отцом? Ведь его в скором времени отправят на пенсию, и он останется ни с чем.

– Ну? – настаивала она.

Застигнутый врасплох вопросом, Орхан медленно, с натугой, сглотнул и сказал:

– Время нужно. – И еще раз повторил холодно: – Время.

Сабина раздраженно фыркнула, и капелька её слюны попала Орхану на лоб.

Он молча достал из кармана платок, вытер лоб и аккуратно положил платок на журнальный столик. Затем прилёг на диван, закинув за голову обе руки, словно на пляже.

– Нам надо решить этот вопрос, мы не можем вечно с тобой встречаться. Время моё уходит, и мне уже хочется определенности. Для меня это очень важно. На нигах ты не согласен… И потом – если мы не поженимся, что обо мне подумают родственники, знакомые, соседи? Что я им скажу? Они уже почти все о тебе знают…

– Кто, соседи? – машинально переспросил он.

– Ну да…

Орхан приподнялся, взял со стола пачку сигарет, достал одну и, подув на фильтр, закурил. Глубоко затянувшись, он сделал небольшую паузу, показав всем своим видом, что ему плевать на мнение ее соседей и родственников.

– Ты должен обо мне подумать, Орхан!

Стряхнув привычным движением пепел с сигареты, он улыбнулся.

Сабина выжидающе смотрела на него.

– Оставь ты меня в покое, – вздохнул он и с невозмутимым видом лёг обратно на диван.

– Я люблю тебя и не хочу терять. Как ты не понимаешь?

Сабина надела джинсы, застегнув пуговицы ловким движением руки.

Наблюдая, как она одевается, Орхан чуть было не произнес вслух то, что вертелось у него в голове: «Мне чертовски жаль, но у нас нет будущего, стать мужем и женой нам не суждено. «Зачем говорить ей правду, лучше пусть живёт с надеждой, с верой в лучшее. Она хороша собой, красивая лицом, и тело тоже ничего, и вообще, мне с ней хорошо в постели», – рассуждал Орхан.

Он быстро притушил сигарету о пепельницу и встал.

– Пойдем вниз, найдем такси.

– Иду, дай мне ещё три минуты.

– Я подожду тебя внизу.

Орхан громко хлопнул дверью и вышел.