Тупики психоанализа. Роковая ошибка Фрейда

Пролог
Своя душа – потёмки

 
Всё, что мы побеждаем, – малость.
Нас унижает наш успех.
Необычайность, небывалость
Зовёт борцов совсем не тех…
 
 
Не станет он искать побед.
Он ждёт, чтоб высшее начало
Его всё чаще побеждало,
Чтобы расти ему вослед.
 

Рейнер Мария Рильке (Перевод Б. Пастернака)

1

Кто такой Зигмунд Фрейд как психиатр, психолог, философ, один из наиболее прославленных – восторгами, пересудами и разгромной критикой – интеллектуалов ХХ века? Как воздействовал он на общественное мнение, научную и философскую мысль?

Учение Фрейда до сих пор пользуется немалой популярностью. Не потому ли, что оно верно? В противном случае от него давно бы отказались.

Впрочем, не так всё просто.

«Знание – сила». Согласимся с Френсисом Бэконом. Однако незнание значительно сильней.

В учении Фрейда, по мнению одного из основателей социальной психологии У. Мак-Дугала, «каждый кусочек правды почти нераздельно смешан с заблуждением, покоится в массе своей на тёмных, очень спорных, уводящих в сторону положениях». Крупный французский специалист по экспериментальной психологии П. Фресса пришёл к выводу: «Психоанализ – это вера, а чтобы уверовать, надо сначала “встать на колени”».

Многие тысячелетия пользуются успехом заклинатели, колдуны, чародеи (ныне – экстрасенсы). Публика падка до загадочных модных учений. А доверие к психоанализу, вера в него – главнейший фактор его реальных и мнимых успехов.

Книги Зигмунда Фрейда, написанные доходчиво и на темы, волнующие многих, с интересом читались образованной публикой. Он вскрывал острые проблемы, вторгался в области интимной жизни, которые считались в обществе запретными, «неприличными». У кого-то это вызывало протест и возмущение (не всегда искреннее), что лишь содействовало успеху его работ и популярности его метода.

Кого не интригует разгадка сновидений? Тысячи лет люди разных стран и народов, мыслители и шарлатаны, правители и обыватели предавались этому занятию. Вот и первая популярная работа Фрейда «Толкование сновидений» (1900) привлекла внимание не столько психологов, сколько широкой публики. Затем последовали его книги «Психопатология обыденной жизни», «Остроумие и его отношение к бессознательному».

Трудно сказать, был ли его выбор тем и заглавий рассчитан на привлечение читателей или клиентов, но результат был именно таким. За последние десятилетия в серьёзных научных работах ссылки на идеи Фрейда встречаются редко, что не мешает их популярности в общественном мнении, в особенности среди тех, кто причисляет себя к интеллектуалам.

Проще всего объяснить это модой, рекламой психоанализа, который приносит очевидную пользу… не всегда пациентам, но всегда психоаналитику. Главное: Фрейд вошёл в историю не только психологии, но и философии, до сих пор оставаясь для многих «властителем дум».

2

В одной из своих лекций Фрейд сказал: «Я думаю, что психоанализ не способен создать особое мировоззрение. Ему и не нужно это, он является частью науки и может примкнуть к научному мировоззрению».

Тут он дважды ошибся. Психоанализ превратился в мировоззрение, хотя и не научное. Советский философ Ю.А. Муравьёв в постсоветское время (1997) писал: «Зигмунд Фрейд… не будучи философом, оказал, однако, огромное влияние на мировоззренческие установки интеллектуалов ХХ века, главным образом, благодаря своей трактовке сознания и разнообразных феноменов человеческой культуры».

Другой отечественный философ Л.В. Блинников высказался в том же духе: «Идеи Фрейда оказали огромное влияние на многих мыслителей и целые направления в философии, социологии, социальной психологии, литературе и искусстве… Возникло психологическое направление – фрейдизм, стремившееся применять учение Фрейда для объяснения явлений культуры, творчества и общества».

Статья о Фрейде приведена в солидной энциклопедии «Великие мыслители Запада» (1992). Американский философ М. Мосс пишет: «В последнее время Зигмунд Фрейд всё более узким образом ассоциируется со своей концепцией человеческой сексуальности. На самом же деле он остаётся одним из самых влиятельных в Западном мире мыслителем ХХ века. Фрейдовские концепции импульса, либидо, психоза и “психоанализ”… настолько глубоко проникли в наш образ мышления, что трудно даже представить истолкование мира, который не был бы структурирован с помощью этих понятий».

По словам грузинского академика Б.Р. Нанейшвили: «Трудно переоценить влияние этого учения на дальнейшее развитие психологии и клинической психиатрии, да и вообще на эволюцию человеческой мысли. Ведь недаром Фрейда ставят в один ряд с Аристотелем, Дарвином, Эйнштейном, называют “зодчим современного понимания человека”, “одним из научных новаторов нашей эпохи”, а его учение – “коперниковским переворотом”, видоизменившим не только науку, но и культуру общества в целом».

Столь восторженная характеристика может вызвать оторопь. Сходство с учением Коперника можно усмотреть в том, что если польский учёный ставил Солнце в центр Мироздания, то Фрейд первоосновой личности считал сексуальные переживания. Это утверждение весьма с омнительно.

Допустимо ли считать идеи З. Фрейда научными? Есть мнение, что это лишь имитация науки, миф в традициях древних шаманов и заклинателей.

Одно бесспорно: учение Фрейда – характерный феномен духовной жизни современной цивилизации.

3

До сих пор нередко считают главным признаком «научности» степень математизации знаний. Этому критерию не отвечают основы геологии, биологии, истории, психологии, так что их по такому критерию не следовало бы считать состоявшимися науками.

Идеалом предельной отстранённости от личности исследователя могли бы служить механика и технические науки. Это естественно в цивилизации, где базисом общества считают материальное производство, технику, экономику.

Однако даже для высших животных немалое значение имеет духовное бытие. В противном случае они не заботились бы о детёнышах, не общались между собой, не обучались друг у друга. Что уж тогда говорить о человеке!

На мой взгляд, основа – среда, в которой существует общество, – Биосфера, земная область жизни, существующая миллиарды лет. А определяют нашу жизнь духовные и материальные потребности. Первые необходимы для того, чтобы жить, а вторые – чтобы жить по-человечески.

Изучение духовной жизни человека и общества – особая область познания. Она субъективна, опирается на осознание мыслителем самого себя и свого окружения. Поэтому талантливые писатели или умудрённые опытом обыватели могут быть более проницательными психологами, чем психологи-профессионалы, бездумно следующие по пути того или иного научного направления.

«Познай самого себя» – был завет античной философии. Любой психолог изучает других, вольно или невольно исходя из собственных убеждений, пристрастий, склада ума и характера, социально-политических взглядов, а то и текущей конъюнктуры. Уже поэтому собственная душа может быть не менее загадочной, чем чужая. Тем более что ум не отделён от эмоций и часто зависит от них.

За последнее столетие в психологии успешно используют приборы, применяют математические методы, теории техногенного (искусственного) интеллекта. Сформировались психофизиология, нейропсихология, социальная психология. Успешно – с позиций бизнеса – практикуют разные школы психоанализа.

И всё-таки, психика современных людей оставляет желать много лучшего. Растёт процент душевных недугов, множатся преступления маньяков. Современный человек имеет возможность много знать, пользуется Интернетом, но стал ли он умнее своих предков? Увы, самостоятельность и культура мышления находятся на низком уровне не только у обывателей, но и у интеллектуалов.

Техническая цивилизация деформирует личность. Хотя заметить это значительно трудней, чем кажется на первый взгляд, особенно – в потёмках собственной души.

4

Судьба каждого из нас и всего общества зависит не только от физического здоровья и продолжительности жизни (финал её неизбежен), но прежде всего – от здоровой психики, ясного ума, моральных устоев и полноты бытия.

С незапамятных времён люди заботились о врачевании психических недугов, уповая на магию, колдовство, заклинания, моления, религиозные ритуалы. От этого была немалая польза. В противном случае вымерли бы племена, использующие вредную «психотерапию», либо она сама отмерла бы за ненадобностью.

Не случайно в древности особым уважением пользовались шаманы, жрецы. Они считались носителями сокровенных знаний. В ту пору материальные потребности людей были невелики, а потому духовные факторы в наибольшей степени ценились и влияли на жизнь общества.

Успехи технического прогресса и развитие промышленности сменили приоритеты. Возобладала и укоренилась идея о том, что экономика, производство и потребление материальных ценностей – главная забота общества, а человек должен соответствовать этому критерию. Иначе он обречён на поражение в борьбе за комфортное существование.

В таком случае идеалом цивилизации могут служить обитатели муравейника или пчелиного улья. У них значительно целесообразней, экономней и эффективней, чем у людей, исполняются функции питания, совместной деятельности, размножения, защиты от внешних врагов.

Эти сообщества процветают десятки миллионов лет, а техническую цивилизацию десять тысячелетий терзают внутренние неурядицы. Ныне подходят к критической черте экологический, финансово-экономический, социальный, духовный кризисы.

Материальные блага необходимы людям, чтобы выполнять, как любому животному, физиологические функции. Духовные ценности, высокие идеалы, интеллектуальные потребности резко отделяют нас от прочих существ, определяя главную суть вида Homo sapiens, человек разумный.

Кто-то возразит: прежде всего надо есть, пить, пребывать в комфорте и безопасности, получать удовольствие от жизни… Да, это необходимо (в разумных пределах), но совершенно недостаточно. Иначе человек превратится в упитанную и благоденствующую скотину. И в этом смысл его эфемерной жизни?! Если он надеется на вечность своей жалкой души, то мог бы задуматься: кому она нужна? Как говорится, ни Богу свечка, ни чёрту кочерга.

Нашу суть определяют не биологические, а духовные, интеллектуальные потребности. Откуда они взялись? Откуда-то свыше, как мистическое озарение? Или это дар природы? И как воздействует на наш духовный мир техническая цивилизация?

Вопросов немало, и мы постараемся на них ответить в меру наших знаний и не взирая на мнения авторитетов.

5

Зигмунд Фрейд перешёл от метода лечения психических расстройств у определённого контингента пациентов к обобщениям о духовной сфере человека вообще. Не потому ли в его философских взглядах присутствует немалая доля психопатологии? Или человечество становится пациентом глобальной психиатрической лечебницы?

Там, где господствуют машины, производство и потребление, человек превращается в определённую функцию, штифтик (по выражению Ф. Достоевского), или, как за полвека до него писал И. Гердер, – в винтик государственного механизма.

На эту одну из главных причин психических расстройств и важный фактор формирования личности Фрейд не обратил внимания. Он признавался, что идеи Достоевского повлияли на его творчество, но воспринял он эти идеи произвольно и весьма искажённо.

Нам, гражданам России, особенно интересно и поучительно познакомиться с выполненным Зигмундом Фрейдом «психологическим портретом» русского народа (именно так, скопом!). Внутренний облик нашего народа получился весьма непривлекательным, если не сказать скверным.

Можно возразить: «Есть русская поговорка – нечего пенять на зеркало, коли рожа крива». Учёный старался быть объективным, и не его вина, что получился такой результат.

В данном случае похоже на то, что кривым оказалось «зеркало», выработанное по канонам психоанализа при остром дефиците фактов. Доказать это не представит большого труда. Но может быть, таков частный случай, зато основы учения Фрейда кристально чисты и прочны? В этом нам придётся разобраться.

Фрейда критиковали многие специалисты ещё при его жизни. В этом преуспели и некоторых его талантливые ученики. Но его идеи пользуются немалой популярностью поныне. Этот феномен вряд ли объясним только тем, что психоанализ – доходный бизнес для тысяч психиатров разной квалификации, а также для шарлатанов.

Для изложения исторических корней психоанализа, его разновидностей и подробной критики требуется объёмистая работа, предназначенная для специалистов. У нас другая задача. Вернее сказать, сверхзадача: лучше понять самих себя и людей вообще.

Но и это ещё не всё. Суть и судьба учения Фрейда помогают осмыслить патологию психики современного общества, а не только отдельных личностей. Это тем более важно, что ситуация в этой сфере катастрофическая.

6

Желая понять психику другого человека, мы вольно или невольно начинаем с самих себя. Такова наша система координат. Иной возможности нет. Однако понять себя не менее трудно, чем понять другого. И это относится не только к обычному обывателю, но и к профессиональному психологу, включая, конечно же, Зигмунда Фрейда.

В душе есть обширная область бессознательного, которая порой руководит нашими поступками и мыслями властно ещё и потому, что мы этого не сознаём. А ныне даже эта область души подвергается мощному давлению извне и деформируется основательно.

Согласно учению Фрейда, в глухих мрачных подвалах подсознания каждого из нас таятся тени забытых предков, зверские инстинкты, демоны, готовые при каждом удобном случае вырваться на свободу. Законы и нравы цивилизации тщетно пытаются сковать их. Конфликт зверя и культуры вызывает психические аномалии.

Так ли происходит в действительности? А если ситуация прямо противоположная? Если именно цивилизация наделила человека теми качествами, которые мы несправедливо приписываем диким зверям?

На мой взгляд, такая точка зрения близка к истине. Постараюсь это доказать.

Глава 1
Жизнь Зигмунда Фрейда

 
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слёзы лью,
Но строк печальных не смываю.
 

Александр Пушкин

Родом из детства

Психолог, осмысливая духовную сферу человека, исходит из самопознания. Даже при желании соблюдать объективность – важнейший принцип научного исследования – он не может отрешиться от самого себя. Поэтому прежде чем перейти к анализу идей психолога-теоретика, надо проследить его жизненный путь.

В учении Фрейда огромная роль отведена впечатлениям и стрессам детского возраста и ранних сексуальных страстей. Можно предположить, что это связано с его личными переживаниями, на основе которых он делал такие выводы.

О его младенческих годах имеются только косвенные свидетельства и более или менее убедительные домыслы.

Это понятно: каждый из нас помнит лишь эпизоды детства, начиная с трёх-четырёх лет. Такая закономерность интересна и отчасти имеет отношение к учению Фрейда, хотя он о ней, насколько я знаю, не писал. По-видимому, особо важные сведения, связанные с освоением основ языка, движений, взаимодействия органов тела переходят в подсознание, на уровень безусловных рефлексов.

У каждого человека раннее детство определяет в значительной степени базисные черты личности. Как живое зерно, эта первичная психическая структура со временем преображается, определяя основные черты организма. При всех изменениях более позднего возраста, те или иные наши поступки, эмоции могут иметь истоки в том периоде детства, который не сохранился в нашем сознании, но остался в глубинных кладовых памяти. В этом, пожалуй, заключено «рациональное зерно» учения Фрейда.

Что же известно о его детских годах?

Зигмунд Фрейд, а точнее, Сигизмунд Шломо Фрейд, родился 6 мая 1856 года в еврейской семье в городке Фрайберг (Моравия) Австро-Венгерской империи. За два месяца до этого умер его дед по отцу Шломо, и его имя перешло к внуку. Впрочем, в более поздние годы внук предпочёл именоваться на немецкий манер.

Семья Фрейд (конец XIX века)

Сигизмундом его назвали, возможно, в честь святого Сигизмунда, покровителя Богемии (его день отмечали 1 мая). Был ещё король Польский и великий князь литовский Сигизмунд I, защищавший права иудеев. А в ХV веке король Германии, Венгрии и Чехии Сигизмунд I стал императором Священной Римской империи.

Если так назвали еврейского мальчика, значит, его родители не были ортодоксальными иудаистами и хотели, чтобы ребёнок мог естественно войти в окружающую социальную и национальную среду. Хотя в этой среде были распространены антиеврейские настроения, что сказалось на характере Зигмунда Фрейда.

Его отец Якоб имел двух сыновей от первого брака – Филиппа и Эммануила. Жена сорокалетнего Якоба Амалия Натансон была вдвое его моложе. Отец семейства торговал тканями. Когда Сигизмунду было три года, Фрейды переехали в Лейпциг.

«Я был сыном родителей… – вспоминал Зигмунд Фрейд, – спокойно и комфортно живших в этом маленьком провинциальном гнёздышке. Когда мне исполнилось около трёх лет, отец разорился, и нам пришлось покинуть свою деревню и переехать в большой город. Последовала череда долгих и трудных лет, из которых, как мне кажется, ничто не достойно воспоминания».

Обратим внимание на последние слова. Они противоречат одному из главных постулатов его учения, согласно которому душевные травмы детства вызывают в поздние годы серьёзные отклонения психики, неврозы и депрессии. Учёный должен был внимательно исследовать свой внутренний мир. Это могло подтвердить (или опровергнуть) теоретические выводы, а также помогло бы понять истоки своих воззрений и выделить в них субъективную и объективную часть.

Зигмунд Фрейд не стал проводить такой психоанализ. Или не решился писать о нём? Вряд ли: он привык смело вторгаться в неведомое. Скорее всего, сказалась его замкнутость или, что более вероятно, он не был последовательным в использовании своего метода.

Переезд семьи сказался на детских впечатлениях будущего психиатра, хотя и не в сфере сексуальности (которую он в своём учении расширил едва ли не до вселенских масштабов). Маленький Сигизмунд горько рыдал, расставаясь со сводным любимым братом Филиппом.

Незадолго до этого он испытал другое потрясение: была уволена его нянька Тереза, которая во многом заменяла ему мать. Тереза, чешка по национальности, была католичкой. По-видимому, она водила временами Сигизмунда в церковь.

Мать его не могла уделять сыну много внимания. Спустя полгода после его рождения она забеременела. Родившийся младенец вскоре умер. К тому времени Амалия вновь была беременна и в конце 1858 года родила дочь, названную Анной. Неудивительно, что до трёх лет няня заменяла ему мать.

Много позже, проводя клинический самоанализ для борьбы со своим психозом, Зигмунд Фрейд пришёл к мысли, которую затем стал развивать в неординарную теорию. Он написал другу Вильгельму Флиссу, что в результате осмысления своих сновидений сделал вывод: маленьким ребёнком он иногда видел мать раздетой, испытывая сексуальное влечение к ней. Он ревновал к ней отца и новорождённую сестру, желая ей смерти. Вскоре она умерла, и он остро ощутил чувство вины.

Не исключено, что ситуация была более сложной, а в качестве объекта ревности был не отец, который часто отсутствовал из-за своих коммерческих дел. Это обстоятельство, а также косвенные данные наводят некоторых биографов Фрейда на мысль, что отцом Анны мог быть сводный брат Зигмунда Филипп, который был на несколько месяцев старше Амалии. Убедительных доказательств этому нет, хотя некоторые свои сновидения Зигмунд Фрейд изложил так, что напрашивается именно такой вывод.

Загадочны причины переезда семьи. По одной версии, в связи с изменением конъюнктуры доходы Якоба Фрейда упали. Но ведь на новом месте они поначалу бедствовали, живя значительно хуже, чем раньше. Отец семейства был человеком рассудительным и вряд ли сделал бы столь непродуманный в экономическом отношении шаг.

Биограф Фрейда американский философ и психолог Герберт К. Уэллс писал: «Ко времени рождения Зигмунда его отец стал “свободомыслящим” и перестал посещать синагогу. Он твёрдо уверовал в то, что все чудеса могут быть объяснены наукой и что человеческий разум в один прекрасный день создаст свободный от предрассудков мир, в котором все люди будут равны… Якоб был убеждён, что в конечном счёте идеи французской революции – “свобода, равенство и братство” – будут осуществлены. После революции 1848 года в течение трёх лет казалось, что в этом направлении были достигнуты значительные успехи, но потом наступила реставрация старых порядков, и Австрия была раздавлена железной пятой реакции, вместе с которой нахлынула и волна свирепого антисемитизма».

По мнению Уэллса, такой была причина переезда семьи Фрейдов. Сомнительная версия. Во-первых, «свирепого антисемитизма» не было. Во-вторых, на новом месте в этом отношении вряд ли было много лучше. К словам и поступкам антисемитов Якоб относился с философским спокойствием, возможно, с долей презрения. В-третьих, сын его Филипп остался в городе; почему же его не смутил антисемитизм?

Не исключена связь переезда с увольнением няни, обвинённой в воровстве, и предполагаемой любовной связи Амалии с Филиппом. Няня могла сказать об этой связи отцу семейства. Филипп в ответ обвинил её в воровстве, о чём заявил в полицию с согласия Амалии. Чтобы избежать пересудов и сохранить семью, Якоб решился на переезд. Такая версия весьма вероятна.

Старший сын Зигмунда Фрейда Мартин писал: «Мой отец описывал свою собственную няньку как старую уродливую женщину, католичку, которая имела обыкновение брать его к церковным службам во Фрайбурге». Некоторые биографы предполагают, что няня имела намерение обратить малыша Сигизмунда в католичество и даже могла тайно его крестить, за что и была изгнана.

Странным выглядит описание Зигмундом Фрейдом своей няньки. Вряд ли он помнил её и, тем более, мог в младенчестве воспринимать её как старую и уродливую. Судя по всему, так говорили ему о ней мать и брат, чтобы объяснить отказ от неё: ведь он наверняка сильно переживал её отсутствие. А затем последовало прощанье и с братом Филиппом.

Расставание с любимыми людьми – удар по психике. И если говорить о привязанности вообще, то можно предположить, что в личности будущего «отца психоанализа» этот душевный шрам остался навсегда, но в более поздние годы «сублимировался» (перешёл) в сексуальную сферу.

Чувства привязанности, любви при большом желании нетрудно свести – ради подтверждения теории – к первичным инстинктам сексуальности. Но как показала зоопсихология, даже для животных такое толкование слишком упрощённое и субъективное (об этом речь пойдёт позже).

Может показаться, что при подозрении в измене жены обманутый муж должен был проявить шекспировские страсти, устроить грандиозный скандал, проклясть сына и т.п. Для умного, рассудительного и сдержанного Якоба это было исключено. Ведь речь шла о подозрениях, а не о факте. Он принял верное решение.

Впрочем, таковы догадки. Большинство биографов предпочитают простейший вариант: дела у Якоба Фрейда пришли в упадок и он вынужден был искать счастья в другом месте. Ведь написал Зигмунд Фрейд, что отец разорился (хотя об этом он знал только со слов родителей, которые могли скрыть от него истинную причину переезда).

Итак, Фрейды переехали в Лейпциг, а через год – в пригород Вены. Они вынуждены были жить, по сути, в гетто, среди бедняков. С помощью родственников через некоторое время финансовое положение и условия жизни семьи улучшились.

Образованием Зигмунда сначала успешно занимались родители. Он сдал вступительный экзамен в гимназию в девять лет (на год раньше положенного срока). Дома ему были предоставлены все возможности для занятий: отдельная комната, необходимые книги. Чтобы другие дети не мешали ему, им не разрешали заниматься музыкой.

Сказалось ли такое особое внимание и уважение к его персоне на более поздних проявлениях интеллекта и характера Зигмунда Фрейда? В чём это могло проявиться? В той или иной степени такая опека развивает в молодом человеке не только самоуважение, но и чувство своего превосходства над многими другими.

Например, на одной из фотографий Сигизмунд в возрасте 5—6 лет – упитанный мальчик, стоит, подбоченясь, у кресла с независимым или даже заносчивым выражением лица.