Хотя кондиционер работал, в обширном офисном помещении было душно. Перегородки между столами были низкими и ему было очень хорошо видно каждого сотрудника. Потому никто не ленился, все кропотливо и однообразно колотили по клавишам компьютеров.

Иногда он задерживал взгляд на каком-нибудь клерке и тот испуганно вздрагивал, поднимал голову и заискивающее улыбался. После чего тут же возвращался к работе. В компании «Silver eye» умели требовать и выколачивать из работников все до остатка.

Будучи по сути, пролетариями, эти люди считали себя «креативным классом», то есть теми, кто принципиально отличается от «быдла» вроде сантехников и дворников. Еще бы! Ведь они зарабатывали мозгами. Ни одному не приходило в голову, что обыкновенному токарю надо шурупать головой, куда чаще и сильнее. Святая вера в то, что, выучив пару десятков офисных приложений и читая либеральные сайты ты воспаряешь интеллектом над «биомассой» и попадаешь в категорию «тонкой мыслящей прослойки». Эту веру начальство поддерживало и всячески поощряло. Именно эти странные заблуждения позволяли противопоставить одних наемных рабочих, другим наемным рабочим. Что было прекрасно, потому что отодвигало в туманную дымку образ комиссара с наганом и веревочную петлю на фонарном столбе.

Обычно офисный планктон довольно ленивое сообщество. Посиделки с кофе, перекуры, тайный просмотр порносайтов со служебных компьютеров, занимали большую часть времени «креативного класса». Но только не в корпорации «Silver eye». С виду казалось, что тут платят больше, вот только чтобы это «больше» наступило, надо было вкалывать. Сверхурочные, потому что порученные задания заведомо не выполнимы за указанный начальством срок. Пять минут в день, на посещение туалета, а иначе штрафы. Крайне «здоровая» политика компании, запрещающая перекуры и перерывы на «вредную» еду. А еще система «аквариума», когда все работники находятся под постоянным наблюдением старшего менеджера или замдиректора.

От своего старшего менеджера большинство сотрудников услышали за все время работы лишь две фразы: «Вы приняты», в самом начале работы и «Вы плохо работаете и это последнее предупреждение». Третья фраза относилась уже к бывшим сотрудникам «Вы уволены». Компания не стеснялась увольнять ленивых.

В итоге, при в полтора раза большей зарплате у конкурентов, из работников выжимали труд почти троих обычных сотрудников. Что очень нравилось главному акционеру корпорации и совету директоров.

Место старшего менеджера или замдиректора всегда было на возвышении, а над креслом, на все четыре стороны, сверкал серебряный глаз – символ компании. Мелкие сошки считали, что это хитрый ход начальства, чтобы внушить еще больший трепет и извращенную гордость затюканным работягам. Все это должно было дать иллюзию единой семьи и, пусть и диктаторской, но единой команды. Вроде фасций Бенито Муссолини.

И только немногие, в основном входящие в совет директоров, знали, что это не бутафория. Возвышение, символ, даже странный орнамент на стойках стеклянных стен кабинета, были настоящими признаками алтаря. А вся эта братия, своей выматывающей и бессмысленной работой молилась, сама того не понимая, Пыльному Дракону, которого еще называли Серый Ростовщик. Самому древнему темному богу, известному человечеству.

Юрий Львович Костюк знал истинное назначение этих возвышений. Как и знал, чем на самом деле занимается корпорация «Silver eye». Что было неудивительно, ведь после смерти Полохи, именно он занял пост генерального директора и верховного жреца культа. Сейчас он сидел на месте старшего менеджера пятого этажа и наблюдал за потеющими от усердия клерками. Вроде, как и не по чину этим заниматься, все же он любил видеть эти случайные и перепуганные взгляды, которыми награждали его подчиненные.

На жирном лице генерального директора застыло все тоже брезгливо-высокомерное выражение, но внутри он тащился от ощущения власти. Где-то в глубине складок жира, стояло то, что осталось от его мужского естества. Впрочем, приглядываться к ширинке гендиректора никто бы не стал.

Входная дверь распахнулась и в офис вбежал красный и потный старший менеджер. Работа в корпорации поглощала людей полностью. На спорт и прочие «глупости» у персонала не хватало сил, особенно у тех, кто рвался в начальственные должности. Старший менеджер был олимпийским чемпионом по лизанию задниц начальства, но после пяти лет сидения в кресле, даже быстрая ходьба вызывала отдышку. Он прижимал к груди папку с бумагами и странно подволакивая ноги пытался бежать к начальнику.

Костюк демонстративно посмотрел на свои золотые часы и недовольно покачал головой. Менеджер справился минут на десять-пятнадцать раньше, чем рассчитывал Юрий Львович, но ужас отразившийся на лице подчиненного был просто восхитителен. Похоже тот даже чуток обмочился.

– Где ты шляешься, Говномедов? – спросил он и кто-то из клерков тихо хихикнул.

У Костюка была почти идеальная память на имена, он точно помнил, что фамилия старшего менеджера – Ганимедов. Менеджер злобно зыркнул на подчиненных, но не выявил источник смеха. Похоже, довольно подумал гендиректор, у офисного планктона начнется совсем веселая жизнь. Это хорошо, потому что этот смешок принесет на алтарь Пыльного Дракона еще больше отчаяния и страха.

– Простите, я сегодня же наведу порядок в отделе кадров, – Ганимедов торопливо напяливал на лицо маску подобострастия и желания угодить, только ненависть в глазах была неподдельной.

И это тоже было хорошо, решил Костюк, Серому Ростовщику не нужна любовь, ему нужна покорность и страх, а чем их приправят, обожанием или ненавистью, старому богу было безразлично. Его жрецу тем более.

Менеджер начал извиняться, долго и витиевато. Костюк оборвал его речь ленивым жестом и принялся изучать данные. Задача Ганимедова была в том, чтобы выбрать из сотрудников кого-то без семьи и желательно одиночку. Таковых в отделе было семь. За каким чертом начальству это понадобилось, он не интересовался. Юрий Львович бегло просматривал фотографии и досье тех, кто приехал искать огромного счастья в Москву, не обременённый семейными узами. Две девушки сразу отпадали, потому что были слишком молоды, очевидно, что просто поссорились с мамками-папками, потому их заметят раньше или позже. Нужный экземпляр оказался третьим. Гринев, Сергей Андреевич, тридцати девяти лет. Приехал с небратской Украины, разведен, детей нет. Получил гражданство в прошлом году, но никаких отношений не зарегистрировал.

Но главное Юрий Львович увидел в глазах этого самого Гринева. Мужик смертельно устал от бесконечной «сантабарбары» в прошлой жизни и однообразная работа в офисе, где никто к нему не лез с чувствами на словах и в кошелек на деле, ему нравилась. Подойдет, решил гендиректор.

– Зови этого, – ткнул пальцами в фотографию Юрий Львович.

– Гринев! – взвизгнул менеджер – Гринев, иди сюда!

Гринев оказался высоким, мосластым и неуклюже выглядящем в костюме мужиком. Такой естественнее смотрелся бы в промасленной робе где-нибудь на СТО. Но подобные мужики всегда были способны делать что угодно, лишь бы достичь своей цели. Например, заработать на квартиру в Москве, что на зарплату автослесаря нереально. Вот он и переступил через себя, пойдя в офис.

– Сергей? – переспросил гендиректор и работник кивнул – Поздравляю, тебя повысили до сорок девятого этажа. Пошли.

– Сейчас? – растерялся Гринев.

– Конечно сейчас, – удивился вопросу Костюк и направился к выходу.

– Поздравляю! Поздравляю! – Ганимедов тряс широкую руку бывшего подчиненного, а его улыбку при этом можно было показывать, как образец фальши.

На пятидесятом этаже располагались офисы совета директоров, там принимали самых важных гостей и открывался потрясающий вид на Москву. Сорок восьмой и сорок девятый этаж были самыми закрытыми помещениями в здании. Но поскольку в корпорации «Silver eye» работал принцип курятника и карьерная лестница и вправду поднимала над землей, то переход на этаж выше, считался огромным достижением. Так что зависть бывшего начальника была понятна.

Скоростной лифт доставил Костюка и Гринева наверх мягко и быстро. Толстый Костюк вытолкнул обалдевшего работника из кабины и выкатился следом сам. Для начала, на этаже не было окон. Все, что видели мойщики-высотники, было искусными ширмами, призванными скрыть реальность. Если остальные этажи небоскреба были поделены на большие отделы, то здесь вообще не было перегородок, только несущие конструкции. Голые мощные лампы освещали непонятно что, потому что на этаже не было вообще ничего. Только пол был исчерчен какими-то странными узорами, почему-то вызывающими ассоциации с математическими формулами.

От дверей лифта шла черная дорожка, которая изгибалась спиралью и позволяла пройти до конца помещения. Остальной пол был покрыт снежно-белой краской, поверх которой шли те самые символы или узоры. Сначала Гринев подумал, что узоры неподвижны, но вдруг закорюка возле его левой ноги выгнулась и стала своим зеркальным отражением. С испугу работник отшатнулся.

– Не сходи с тропы! – окрикнул его Костюк, потом брезгливо добавил – У тебя обувь грязная.

Сергей проглотил оскорбление и молчал. Гендиректор достал из кармана крохотные, как будто из детского конструктора, кубик и конус. Потом сунул их в руки работника. Судя по весу и внешнему виду, сделаны они были из свинца и довольно сильно оттягивали руки.

– Руки разведи вот так, – Костюк показал, как нужно.

Гринев хмыкнул и послушался. Генеральный директор облегченно вздохнул. На свой пост он попал не благодаря своим бойцовским качествам и, если бы Гринев принялся бузить, пришлось бы стрелять, а это могло попортить узор, что вообще недопустимо. Оставалось ждать, пока упростители заработают полностью. Отказывать себе в удовольствии поиздеваться над обреченным, Костюк не стал и принялся рассказывать, что происходит на самом деле:

– Тут такое дело, Сережа, – глумливо улыбнулся он – ты сейчас сдохнешь. Не переживай, я знаю, что никто о тебе плакать не будет.

Работник дернулся, но упростители уже работали, так что он едва мог вращать глазами, не то что говорить или бегать.

– Нехорошо тебя отправлять на тот свет, не объяснив зачем это нужно, – откровенничать Костюк мог только с обреченными, так что не упускал шанс – Вот сдох мой предшественник. Вроде как случайно, судьба такая. В лифтовую шахту свалился, дурачок.

Но перед этим получил по роже от одного работяги тупорылого, вроде тебя. Тоже бывает. Хотя уже тогда надо было заподозрить неладное. Принимаю я дела, и решаю проверить нашу корпоративную гауптвахту. И тут же выясняется, что из нее бегут. К счастью усложнится, чтобы хоть что-то помнить, заключенные не могут, но уже неприятно.

Полоха, предыдущий генеральный, оказывается это покрывал. Хотел, баран, выслужиться перед Пыльным Драконом. Даже сумел убедить беглецов, что это дело рук одной бессмертной мрази из Вологды. Ну зачем этот детский сад? -

Костюк достал мобильный телефон и принялся искать нужный аудиофайл с заклинанием. Ломать язык, как какой-нибудь некромант, он не собирался. Из глаз Гринева текли слезы боли, но пошевелиться он не мог, возможно даже не слушал или не слышал своего убийцу. Он еще не просвечивал, но процесс упрощения уже шел полным ходом.

– Ну и чего он добился? Ничего! Есть же план, как прикончить и Марену, и Карину одним, ети мать, ударом. А этот дурак даже будущего Рыцаря призрения распознать не сумел. Ишак косорукий! Ладно, Сережа, давай прощаться. Тебе пора умирать, а мне нужно вытащить того, кто хоть что-то знает об этой ублюдочной компашке и о том, что там произошло.

Скорость прочтения заклинания не имела значения, лишь бы ноты и звуки были на своих местах и попадали в нужные такты. Потому вместо странной, но все же человеческой речи, из телефона донесся какой-то жуткий электронный визг, а получасовое заклинание уложилось в минуту. Костюк внимательно отсчитывал секунды и на сорок шестой пнул застывшего Гриневева с тропы на белоснежный пол. Узоры тут же сгруппировались вокруг него, а сам Сергей проваливался в плоский, двухмерный мир. Через пару минут от него не остались только новые формулы и узоры на полу.

Костюк взял специальный длинный багор и неуклюже выкатил на тропинку свинцовые упростители. Поставив конус на кубик, он включил на телефоне другое заклинание. Формулы двухмерного мира слиплись в странный ком и из него, надсадно крича, вылезла призрачная фигура голого человека. Его била крупная дрожь, а крик сменился каким-то скулением. Верховный жрец Серого Ростовщика, тем же багром подтащил к себе человека и спросил:

– Ну что, Точка, расскажешь, чего вы начудили в Вологде?

Глава 33.

Наивный Денис считал, что раз дети маленькие, то им и надо мало. Его всегда удивляло, что молодые родители бредут из магазина с нереальными по размеру баулами. Сейчас он понял, насколько ошибался. Памперсы, присыпка, кремы, пеленки, распашонки, увлажняющее масло, сухая смесь, бутылочки, погремушки, молоко, подогреватель молока, соки, пюре… Его скромный килограмм куриной грудки и овощи в аджике, попросту терялись в этом младенческом хаосе.

Наконец он добрел домой и принялся разбирать принесенное. Марена, судя по отсутствию плача, спала. Мужчина вздохнул, сам мечтая подрыхнуть. В гостиную вошли Карина и Вереск. С минуту понаблюдали за растерянными попытками Дениса разобраться что к чему и стали помогать. Куст был, как всегда, раздражен:

– Я же говорил, – бурчало растение – что не надо брать такое детское питание! В нем пальмовое масло.

– Из этических соображений, – огрызнулся Денис – мол, это кровь твоих павших сородичей?

– Идиот!

– Мальчики! – строго окрикнула их Карина – Нам еще перегрызться не хватало. Спокойнее.

– С мелкой Диззи сидит? – спросил после паузы Денис – Ее от Марены калачом не отвадишь. Я думал у мертвецов инстинкты атрофируются.

Карина жестом приказала Вереску заткнуться, и очередная колкость запуталась в его зеленых ветках. Ответила сама:

– Во-первых, не атрофируются, просто в некоторых нет особой нужды. Например, она дышит только потому, что привыкла. Ее обмен веществ не так зависим от атмосферного кислорода, как наш. Во-вторых, у нее есть чисто меркантильные соображения. Марена плескает Жизнью во все стороны. Для нее полезно находится рядом с ней.

– Это кто тут меркантильный? – спросила Диззи, заходя в гостиную.

Карина проигнорировала вопрос и стала раскладывать на полках яблочное пюре. Королева мертвецов решила не заострять отношения со Смертью. Тем более она была права. На бледных щеках мертвой красавицы появилась тень румянца, а сегодня даже четыре раза стукнуло сердце, в почти человеческом ритме. Ну, если человек в коме.

По сути у Дениса был личный педиатр в лице Вереска и две охотно сидящие с ребенком женщины. При этом он не имел и секунды свободного времени. В этом была извечная загадка того, как младенец способен распространиться на всю жизнь без остатков. Все в доме было подчинено одной цели – Марене.

К счастью, ребенок рос буквально на глазах. Денис с нетерпением ждал того момента, когда она заговорит. Потому что бесконечная игра в «угадай-ка чего она хочет» его приводила в тихое бешенство. Даже плач обыкновенного дитя режет человеческий слух. Чтобы взрослые не забивали на отпрыска, тональность плача ребенка такова, что сразу обращает на себя внимание. У ведьм, как и в других случаях, все было куда круче.

Марена плакала вроде негромко, но даже в окрестных домах люди начинали беспокоиться и усердно искать о ком бы позаботиться. За месяц были вычесаны все собаки, забраны родители из богаделен, обласканы детишки и даже мужьям иногда перепадало непривычной ласки.

Здесь же Денис лез на стенку, пытаясь понять, что ее колдовскому величеству хочется. Игрушку? Водички? Покушать? Немного помогало пение. Хотя у мужчины на ушах медведи плясали, но его хрипловатые завывания успокаивали крошку. Были перепеты все хиты «Сектора Газа», «Наутилуса», «Арии», «Ковчега» и «Канцлера Ги».

Диззи как-то раз заскочила после заката и услышала вокальные упражнения Дениса. Королева мертвецов изволила долго и заливисто хохотать. Смущенный и раздраженный Рыцарь всучил ей снова заплакавшую Марену и отправился спать в единственное место, где магия младенческого рева не действовала – в Расписную комнату.

Против ожидания, зомби и ведьма отлично поладили, а Денис наконец-то выспался. Вереск наблюдал за пациенткой как врач, давал советы. Карина приходила раз в день и корчила из себя начальницу Дениса и только от мертвой девушки была реальная польза.

От размышлений Дениса отвлекла Карина:

– Ты выводишь ее гулять?

– Очень интересно послушать как это сделать, – ответил Денис и добавил – она игрушки левитирует и швыряется бутылочками, если смесь слишком холодная или горячая. Уверен, мамочка на детской площадке будут просто в восторге от такого соседства.

– Ах, да! – воскликнула Карина и достала из сумочки алую шелковую ленточку – Вот оберег, который будет сдерживать ее магические способности. А гулять ее выводи, это очень полезно для здоровья.

– Я три недели живу в «доме с приведениями», а ты вспомнила об этом обереге только сейчас? – сиплым голосом переспросил Денис.

– Но все же нормально, – пожала плечами Карина – ты справился.

Денис сдерживался изо всех сил, чтобы ее не придушить. Впрочем, вряд ли бы у него получилось укокошить Смерть. Карина вообще не обращала внимания на его перекошенное лицо и активно колдовала. В гостиной появилась детская коляска-трансформер, три комбинезона для разной температуры, шапочки, одеяльца и прочие вещи, для прогулок на свежем воздухе.

Одновременно она бесцеремонно вторгалась в разум Рыцаря и запихивала необходимые знания о том, как правильно и безопасно гулять с ребенком на улице. Сверху это было щедро сдобрено розовой волной эмоций мамаш – «ути-пути, какая прелесть-прелесть». Денис почувствовал себя извращенцем. Остро захотелось: платьишко, шоколада и принца на белом коне. Кое-как мужчина справился с этими чужеродными эмоциями.

Последним на столе появился предмет крайне далекий от рюшечек и бантиков – тусклый, покрытый матовой черной краской пистолет. Денис вопросительно взглянул на Карину.

– Надеюсь не понадобится, – ответила ведьма – но лучше пусть будет. Колдун из тебя никакой, а пуля в башке почти всех наших врагов приведет в миролюбивое состояние.

Денис мысленно отметил для себя это «почти». Значит есть враги, для которых пуля лишь мелкая неприятность. Рукоятка оружия удобно легла в руку. Как и к шмотью, к пистолету было прикреплено заклинание познания. Вот только оно было холодным, без эмоциональным и отрешенным:

Самозарядный пистолет Сердюкова, сокращенно СПС. Калибр девять миллиметров, восемнадцать патронов в обойме. Отличное армейское оружие, но требующего тщательного ухода. Мощный, дальнобойный, смертельный. В подсумке было с десяток снаряженных обойм и коробка патронов, бронебойных. Значит до ста шагов можно прошибить армейскую каску. Пули странно поблескивали. Денис присмотрелся и решил, что они покрыты слоем серебра. Видимо некоторым предполагаемым нападающим, бронебойного заряда было мало.

На СПС можно было навесить кучу всякого барахла: фонарик, лазерный целеуказатель, глушитель и даже оптический прицел. Все это было в наличии, включая плечевую кобуру для скрытого ношения. Хмыкнув, Денис ловко, заклинание познания вложило даже это, надел кобуру и сунул пистолет в нее.

Из коридора послышалось торопливое шлепанье босых ножек. Марена решила, что хватит с нее трех недель младенчества и пошла. Неуклюже, но в нужном ей направлении. Дети редко бывают некрасивыми. Ведьма же была эталоном. Хоть сейчас ее фотографируй и посылай в журнал для мамочек – прекраснее ляльки не найти.

Задумчиво она осмотрела всю компанию, пососала палец и глубокомысленно изрекла первое слово после обращения в ребенка:

– Гулять?

Глава 34.

Свежий воздух, нагрузки и ребенок, у которого в заду не то что шило или двести грамм взрывчатки, а ядерный реактор, обладают прекрасным снотворным эффектом. Денис заснул еще до того, как уронил голову на подушку. Мужчина предпочел бы глубокий сон без сновидений, но его желанию не суждено было сбыться. Ему приснилась Тоня. Денис застонал, проваливаясь в пучину кошмара. Он снова отмахивался от любимой и у нее под подбородком открывается жуткий, зияющий рот-рана. Девушка опять превращается в какого-то ублюдка и отчаяние захлестывает волной, превращая сон в ад.

Ему показалось, что он закричал. Но нет, он всего лишь вздрогнул и проснулся. На стуле рядом с кроватью кто-то сидел. Денис сунул руку под подушку, нащупывая пистолет.

– Это ищешь? – хрипло спросил незнакомец, вертя в руках СПС.

От гостя ощутимо несло помойкой. Денис решил, что убивать его гость не будет, иначе сделал бы это пока он спал. Удивительно было то, как гость сумел пройти в дом, минуя все охранные обереги Карины.

– Вали отсюда, – пробурчал Денис, садясь на кровати.

– И никакого любопытства на тему, кто я и зачем пришел? – хохотнул гость.

– Никакого, – кивнул Денис – я спать хочу. А за незваные визиты Карина тебя грохнет. Вали пока можешь.

Гость щелкнул выключателем настольной лампы. Денис прикрыл глаза от света и не сразу смог рассмотреть вторженца. Впрочем, когда глаза привыкли, ничего особенного он не заметил. На стуле сидел человек. Старый и сильно потрепанный. Скорее всего бомж. Возраст накладывался на застарелый алкоголизм, так что ему могло быть пятьдесят и девяносто одновременно. Кого-то этот бомж напоминал Денису, но он не мог вспомнить. Бомж ощерился гнилыми остатками зубов. Почему-то его веселила растерянность Дениса.

– Что, никаких ассоциаций? – спросил незваный гость, потом показал на старый шрам в форме неровной звезды у себя на шее.

Дениса прошиб холодный пот, точно такой шрам был у него самого. Последствия детской травмы, когда он неудачно прыгал на заброшенной стройке.

– Очередной колдовской трюк, – Денис успокоился и взял себя в руки – и нахрена этот балаган…

– …Устраивать и меня будить? – закончил за него предложение бомж.

– Телепат, тоже мне достижение! – бомж повторял слова Дениса в унисон, копируя даже интонацию.

– Задрал! – рявкнул Денис.

– Я не телепат, – покачал головой бомж – просто я очень хорошо помню эту ночь. За тридцать лет многое стерлось из памяти, но этот разговор я запомнил до последних мелочей. Ах, – спохватился он и швырнул Денису пистолет – держи, сейчас самое время.

Денис повертел в руках СПС и положил его на кровать. Бомж довольно кивнул, достал из засаленного пиджака аптечную бутылочку настойки боярышника и выпил. Единственной реакцией на дрянной и крепкий напиток были слегка заслезившиеся глаза. В вопросах выпивки гость был профессионалом, во всех смыслах этого слова

– И чего ты хочешь? – спросил Денис после минутного молчания.

– Я пришел тебя предупредить.

– О чем?

– А ты, мать твою, не видишь?! – бомж яростно хлопнул себя по бокам – Думаешь я в восторге от такой жизни? Помойка – твое будущее. И мое настоящее.

– Дай угадаю, – холодно ответил Денис – я должен сбежать от Марены и Карины, чтобы не сбомжеваться в будущем? Хорошая попытка, но тупая.

Бомж молча рассматривал его. Потом достал из кармана мятую пачку сигарет и закурил. Денис молчал, ожидая реакции гостя.

– Ты не сможешь, да и не захочешь уйти от Марены, – тоскливо сказал бомж – Уж я-то знаю. Они сделают из тебя слишком доброго, мягкого человека. Никакого эгоизма, никакой мысли о себе. Дебила, короче говоря. Как только ты потеряешь способность работать, родственнички выкинут тебя на улицу. Но ты-то, едить-колотить, хороший, беззубый мудак! Ты не станешь бороться за жилплощадь. Будешь стоически снимать конуру за безумные деньги, но итог будет закономерным – ты окажешься на помойке. Старый, больной и всеми забытый.

– И чтобы это предотвратить, – уточнил Денис – я должен бросить Марену на произвол судьбы?

– Нет, дебил! – рявкнул бомж – Ты должен вспомнить, что тебя наняли и требовать свою плату. Когда в последний раз Карина тебе давала деньги?

Денис задумался. Со всей этой беготней и сверхъестественными закидонами, он даже забыл спрашивать про деньги.

– Она меня вытащила из тюряги, – ответил Денис – уже за это можно годик поработать бесплатно. Тем более особой жадности у нее я не замечал. Для нее деньги не имеют особого значения.

– Для нее нет, а вот для тебя?

– Для меня тоже, – пожал плечами Денис.

– Дурак! Дурак! – закричал бомж – Ты же своим идиотским благородством сливаешь жизнь в унитаз! Деньги – главное! Иначе ты окажешься на моем месте.

В ярости бомж швырнул окурок на пол и затоптал его мыском расползающегося ботинка. Денис взялся было за пистолет, но гость выместил свою злобу на бычке и успокоился.

– Короче, – спокойно сказал Рыцарь – ты хочешь меня убедить, что ты способен пронзать время и пространство, но не можешь при этом заработать на жратву и крышу над головой? Извини, но в это слабо верится.

– А я и не могу, – пробурчал бомж – мне помогли. Нам, идиот ты тупой, помогли. Дали шанс все изменить. Так что завязывай быковать. Спроси у Карины за деньги, а потом мы еще поговорим.

Гость не исчез. Просто в следующее мгновение Денис проснулся. Это был самый странный сон в его жизни. В чем-то его бомжеватая будущая версия была права, нехотя признался сам себе Денис. Слишком мягкий характер не позволил ему стать барыгой, а совесть мешала выхватывать куски изо рта других. Рыцарь хмыкнул, удивляясь сновидению.

За стенкой захныкала Марена. Денис встал с кровати и пошел к ребенку. Возле стула он увидел раздавленный бычок, а в воздухе уловил мерзкий запах настойки боярышника.

– Значит не сон, – пробормотал Денис – или не совсем сон.

Пожав плечами, мужчина поспешил к ребенку. Марена вымахала за месяц почти с пятилетнего ребенка. Трудно было сказать, что она помнит, а что нет, из своей прошлой жизни. Девочка просто не желала концентрироваться на этом, предпочитая игры и мультфильмы. Она иногда боялась темноты и Денису приходилось вскакивать и идти ее обнимать, чтобы ребенок успокоился.

– Денис, – всхлипывала она, вцепившись в него – тут кто-то старый ходил и страшный. Я боюсь.

– Все хорошо, милая, – мужчина гладил ее по голове – я рядом. Все хорошо.

Марена вроде успокоилась. Целый день она вела себя, как и положено ребенку: носилась, играла с куклами и соседским котом, капризничала за обедом, мол, каша это «бее», а вот конфеты – самая полезная еда на свете.

К вечеру девочка стала вялой и угрюмой. Денис пощупал ее лоб и, хотя повышенной температуры не обнаружил, вызвал на всякий случай Вереска. Зеленый эскулап пророс быстро и осмотрел Марену. Заявив, что она в порядке, так же быстро исчез. Диззи и Карина не появлялись и в доме воцарилась странная и непривычная тишина. Подопечная лежала на диване, положив голову на колени Дениса и молчала. На закате девочка попросила Дениса:

– Расскажи мне сказку.

Денис посмотрел в ее глаза, которые засветились знакомым колдовским светом и понял, что она не удовлетворится «Незнайкой» или «Винни Пухом».

– Хорошо, – кивнул он, поднимаясь и подхватывая ее на руки – пойдем в Расписную комнату.

Конечно, раздеваться они не стали, просто сели возле серебряного щита. Денис понятия не имел с чего начать, но стоило ему коснуться воды, как слова сами полились изо рта:

– В Небесной Канцелярии что-то напутали, и Людмыла Мыкытишна Ломако оказалась в затруднительном положении. Вместо того, чтобы проследовать, как положено, по темному тоннелю к свету, она угодила в самое гадкое посмертие, которое только можно было придумать. Право слово, она бы предпочла ад…

Глава 35

Сказка восьмая.

Заслуженный учитель.

В Небесной Канцелярии что-то напутали, и Людмыла Мыкытишна Ломако оказалась в затруднительном положении. Вместо того, чтобы проследовать, как положено, по темному тоннелю к свету, она угодила в самое гадкое посмертие, которое только можно было придумать. Право слово, она бы предпочла ад, чем оказаться в замурзанном, сопливом теле пацана. Да еще такого!

Мамаша Феденьки Козлова решила, что незачем ей прозябать с отцом ее ребенка и, забрав ребенка, умчалась на историческую родину в Люботин, Харьковской области. Бывший муж, нищеброд и тюфяк, горбатившийся электриком на Ивановской текстильной фабрике, был признан бесперспективным. Кристина Козлова, в девичестве Салогуб, принялась ждать орды принцев, которые обязаны были укладываться штабелями у ее ног.

С принцами в Люботине была напряженка, потому как монаршие особы не спешили посетить этот райцентр, а все местные перспективные барыги были разобраны более юными девицами. В свои тридцать Кристина уже вышла из возраста охмурения. Если сюда прибавить порядком обрюзгшее и располневшее тело, не слишком начитанный разум и селянские манеры, то шансы на принца оказывались и вовсе призрачными.

Самомнение немного утешали бесплодные попытки бывшего мужа увидеться с ребенком, которые Кристина мастерски купировала миллионами отговорок. Бессильная ярость мужчины изрядно поднимала самооценку и улучшала настроение.

Мнение Феденьки на этот счет ее не интересовало. Да и вообще она не очень любила сына, ведь именно он мешал ей устроить личное счастье. Вот матерок, который вырывался из ее рта как междометия, никак не мешал, а пацан отпугивал богатых самцов. Если бы Кристина не боялась осуждения окружающих, то легко бы сдала сына в детский дом. Но оттуда его тут же забрал бы бывший муж, что было недопустимо.

Центром местного интеллекта была, разумеется, школа. Куда определили Федора. На его беду, в это самое время начался подъем «свидомости» среди самых необразованных частей населения. Именно на их тупости и жажде халявы, нацисты пришли к власти. Русский мальчик чувствовал себя в сельской школе, как негритенок в Итоне. Тем более, что мальчик был довольно умен, особенно на фоне одноклассников – жертв украинской образовательной реформы.

Только в двух вещах он уступал местным «гениям». Федор не отличался умением драться и познаниями в украинской мове. Ребенок пытался хитрить и калечил русский язык, стараясь чтобы русские слова походили на местный говор. В большей части речи это вполне проходило, но некоторый процент украинской мовы был взят из польского языка, который Федор не знал. Над ним смеялись, когда он ошибался. Его били, когда он получал хорошие отметки.

12 След.

Рыцарь призрения. Том второй

С этой книгой читают

Другие книги автора