Отзывы на книгу «Господь Гнева»

Совместная работа Дика и Желязны дала миру произведение в котором ведётся размышление о религии и боге, как в постапокалиптичном мире, в котором по слухам всё ещё живёт обожествлëнный виновник войны, как и в наше время и время до нас

Обожаю эту книгу. Одна из моих любимейших. Тема беспомощности человека и жестокости бюрократии раскрыта полностью. Хотя, конечно, формально, никакой бюрократии там нет.

Особенно в тему читается, когда сидишь днями под дверьми кабинетов разных начальников всего на свете, оформляя какие-нибудь документы – прямо очень отчетливо ощущаешь родство с героем книги!

Желязны как всегда попадание в цель. Огромное удовольствие получаю от его стиля, и эта книга не стала исключением. Тема художника и искусства особо интересна в исполнении этого автора

читать размышления блестящих интеллектуалов о философии религии, искусства и мифологии – сплошное удовольствие. Несмотря на сложность темы, читается на одном дыхании

Прекрасное произведение о Боге, о его восприятии и пути к нему. Бог карающий или Бог любящий и всепрощающий, этот вопрос мы задаём себе до сих пор.

После прочтения у меня сложилось довольно противоречивое впечатление. С одной стороны, повествование очень понравилось: сюжет, необычный мир, интересные персонажи, разговоры и размышления героев. С другой- я, признаюсь, не совсем поняла, что авторы подразумевали под Карлтоном Люфтойфелем- человеком, уничтожившем мир и обожествленным, вокруг которого образовалась новая религия, особенное недоумение у меня вызвало его воскресение и другие чудеса, с ним связанные. Ведь не случайно его имя созвучно с именем Люцифера, тогда получается, что церковь этого Бога Гнева- церковь дьявола? Очень интересны и необычны персонажи, с которыми встречаются герои во время своего паломничества: говорящая сойка, люди-насекомые, люди-ящеры, а, например, мыслящая машина Супер-М очень похожа на сфинкса из легенды, только наоборот: вопросы задает не она, а ей. В принципе, вся книга- такой сфинкс-перевертыш: все не такое, каким кажется на первый взгляд, и, по крайней мере для меня, она так и осталась загадкой.

Книги постапокалиптического жанра в большинстве своём похожи друг на друга и прискорбно предсказуемы: в них выживают. Делят жизненно необходимые ресурсы и изрядно попорченное наследие погибшей цивилизации, строят новые поселения и планы возрождения человечества. Особо въедливый автор постапокалиптической фантастики способен дать сто очков форы социологу в описании взаимоотношений в малой группе, диетологу - в том, касается составления рациона должной питательности из продуктов сомнительного качества в недостаточном количестве, обставить врача по части медицины, уделать инженера оригинальным техническим решением, обскакать экономиста в обосновании новой формы товарообмена и, в конце концов, оставить с носом писателя-реалиста, который при таком раскладе и вовсе остаётся не у дел. "Господь Гнева" не об этом. Потому что для изувеченных обитателей мёртвого мира самым важным вопросом может стать вопрос о существовании Бога, который этот мир убил. Это - вера. Потому что потребность найти Бога - в церкви или наркотических грёзах - может стать насущнее хлеба, и безрукий и безногий человек отправляется в странствие, чтобы взглянуть в лицо Господу Гнева. Это - поиск. Потому что под взглядом художника расцветает даже мёртвый мир, потому что механические сфинксы требуют загадок с той же яростью, с какой их мифические предшественник требовали ответов, потому что чудеса происходят, потому что возможно узреть Господа - он не всевластен. Это - вдохновение. И, в конечном счёте, это - фантастика. Неутомимая, неутолимая, вопрошающая, верующая, сомневающаяся, ищущая. Настоящая.

Весьма оставляющая свой след в душе книга. Очень необычная. И в то же время так обыденно: оборачивать религию во власть, заставляя людей бояться и страдать, тем самым управляя ими. Жутчайшая история.

Грехи и добродетели. Если бы я был сатанистом, я бы восхищался Питером и не выносил бы Тибора. О Питер, друг мой Питер… Он был чувствителен к тонким эфирам, улавливал его сигналы, знал толк в Малой магии, хоть и не умел ее использовать. Высоко восприимчивая душа наркомана видела реальный мир намного яснее, чем большинство его обитателей. Он умел позаботиться о собственном существовании и принимал только те решения (даже решения о помощи), которые были ему выгодны. Он уничтожал все на своем пути, что мешало ему двигаться к цели, — и не важно, своими руками или чужими. О, Питер был настоящим праведником в глазах Сатаны. Друзья мои, вы слышали когда-нибудь о заповедях господа нашего Сатаны? Суть их в том, что нужно себе потворствовать во всем, нужно алчно искать истину вместо того, чтобы предаваться самообману, нужно действовать по ситуации — вплоть до мести и убийства, — а не подставлять обидчику другую щеку! Суть в том, что в глазах господа нашего Сатаны мы все суть животные, в чем-то лучшие, а во многом даже худшие, чем те, кто ходят на четырех лапах. И лишь праведник признает свою звериную сущность. Таким и был Питер, таким Питером я и восхищаюсь. Но совсем другое дело — Тибор. Как же грешен этот… этот человек, нет, даже насмешка над человеком. Он слишком неполноценен, чтобы постигнуть главную истину сатанизма: ограниченность взглядов суть самый главный грех. И дóбро бы он был сильно верующим в правильного господа — Господа Гнева! Верующие хотя бы хорошо знают то, во что верят, пусть даже у них нет для этого нужных доказательств. Но Тибор, о нет, он не веровал! Понимаете, друзья мои! Он не веровал ни в фантазии Церкви, ни в самого Сатану, хуже того — он искал человеческое в его божественной звериной сущности. Из-за своей ограниченности или, если говорить прямо, тупости, он не мог выбраться из замкнутого круга собственных комплексов убогого («у бога», заметьте) калеки. Была в нем и некоторая претенциозность, противная самой сущности Малой магии, но куда хуже, что Тибор был непродуктивно горд. Гордость или даже гордыня — великая вещь, однако если выбор стоит между гордостью и выгодой, нужно сдаться и сказать: «Мне очень жаль, я совершил ошибку, я не против пойти на известные компромиссы». Тибор так никогда бы не смог. За что и поплатился делом всей своей жизни. Как он мог в каком-то забулдыге признать Карла Люфтфойера?!..

Сатанистский идеал. Если бы я был сатанистом, я бы принял Карла Люфтфойера за идеальное воплощение Сатаны на земле, но не по той причине, о которой вы подумали. Дело вовсе не в том, что горстка людей нарекла его Господом Гнева, и даже не в том, что таковым его считали все окрестные крысы и даже он сам. И дело вовсе не в том, что он в своей жизни натворил. Главное — его личность. Помимо основных качеств, присущих Питеру (потворства себе, алчной Жажды Знать, умения действовать по ситуации и использовать для своих целей все доступные средства), Карл обладал и множеством других, полностью одобряемых Церковью Сатаны на Земле (и Церковью Господа Гнева — тоже почти наверняка). Он всегда был умнее, и даже если терпел поражение — умел обратить его себе на пользу; он избегал пустого позерства, всегда делом доказывая свои слова; он умел настроиться на волну другого человека и использовать это в своих интересах; он всегда был сам по себе. Кстати, из последнего вытекает догадка, ничем в тексте не подтверждаемая, и все же: почему-то мне кажется, что даже уничтожение мира было для Карла своего рода экспериментом, но ни в коем случае не аффективным поступком под воздействием мнения толпы. И, уж конечно, Карл был эстетом: в новом мире его эстетикой стала боль и тяга к самоуничтожению, и в этом не было никого, кто мог бы добиться своего более красиво. Перед такой красотой даже Тибор спасовал. Кроме того, Карл (вольно или невольно) соблюдал основные правила сатанизма: не брал того, что ему не принадлежало, если только оно не было бременем для своего хозяина или не вопияло, чтобы его забрали; не вредил малым детям; не убивал тварей, не принадлежавших к роду человеческому, если они не нападали на него или если он не был голоден; и признавал силу магии, которая изменила его самого и мир, — если только это можно называть магией. Будь я немного более религиозен, я бы назвал это сатанинскими силами. Так или иначе, с какой стороны ни посмотри, Карл Люфтфойер — идеальный Сатана, ну, или как минимум высший жрец сатанизма, с чем я его и поздравляю. Антихрист был, есть и будет быть, амен.

Суть и цель идеи. Если бы я был сатанистом, я бы в итоге гордился обоими авторами вместе взятыми за конструктивную и красивую критику христианства. Разумеется, Сатана во все времена был лучшим другом Церкви, поддерживая ее бизнес все эти годы, но люди должны знать правду. Добренький Господь дал людям страдания, глупость, зависть, гордыню, а потом завещал любить друг друга — и теперь смотрит, как люди пытаются выбраться из этого дерьма. Но будь он хоть немного честнее, он бы сказал, что жизнь полна страданий, и что нужно делать все, что в ваших силах, чтобы страданий избежать, и что лучший способ это сделать — любить друг друга, но этот способ недостижим. Очень подло со стороны добренького Господа обещать рай, который невозможно достичь. Поэтому мне и нравится Сатана, который говорит прямо: ничего личного, братцы, это выживание. Правда, критика христианства начинается с довольно банального вопроса: почему всемогущий Бог допустил такие страдания? Но в этой книге фишка с грехами человеческими, за которые они были наказаны, уже не прокатывает, и герои — будь-то практикующий христиан или служитель гнева, — герои углубляются в вопросы веры, потому что это последнее, за что они могут ухватиться на этом свете. Причем, авторы безжалостно пропускают большинство героев через настоящий ад, — а значит, даже от собственных верующих лояльной критики ждать не приходится. Так что я стоя аплодирую Дику и Желязны. Впрочем, и в такие суровые времена христиане остаются христианами, поэтому подставляют своему Богу другую щеку. Это нужно для равновесия в сюжете, потому что кто-то из авторов (подозреваю, Желязны) здраво рассудил, что нужно придумать сильные аргументы для обеих сторон, чтобы читатель сам выбрал, что ему ближе. Объективность — наше все, за что я авторов только хвалю. Другое дело, что ослепленные верой читатели эту объективность не смогут уловить, — но такие вряд ли даже возьмутся за эту книгу. (А если и возьмутся, то их можно опознать по низким оценкам и плохим отзывам и отсеять, как не релевантных).

Польза чтения. Если бы я был настоящим сатанистом, я бы не стал тратить время на эту книгу. Ничего нового она мне не дала, малой магии не научила, примеров для подражания не привела (даже Карл не годится, хотя выше я назвал его идеалом, — в конце концов, люди не идеальны, идеален только Сатана). Да, книга написана для фантастического жанра хорошо, да, она подкинула мне интересные вопросы, чтобы было о чем поломать голову на досуге, да, она развлекла меня — пока я пытался критически проанализировать галлюцинации Питера и найти все аллюзии на Библию (какие еще у зануды могут быть развлечения?). Но ничего принципиально нового в мои представления о христианстве и Боге, о сатанизме и Сатане, о постапокалипсисе и выживании, о наркотических фантазиях и вере книга не привнесла. Единственная полезная вещь, которую я смог извлечь, — это визуализация облика Сатаны. Да еще такая, от которой у меня самого мурашки поползли по коже. Даже если Тибор не справился со своей миссией, с ней прекрасно справились авторы, и мне как читателю не на что жаловаться. Облик Сатаны мне настолько понравился, что я без малейших угрызений совести утащил его для своего героя в своем последнем рассказе. Жаль, что Дик и Желязны никогда его не прочитают. Впрочем, думаю, на том свете свидимся, и я им все перескажу.

Я до сих пор иногда думаю, что может значит "Святая София возродится". Эту фразу произносит в романе христианских Бог или нечто, что ищущий бога в смешении наркотиков человек принимает за откровение христианского бога. Пытаясь расшифровать это послание, герои романа упомянают, что такой святой, Софии, нет. Что Святая София - это храм. Храм в Константинополе, территория настоящего Стамбула. Стамбула, который уже стёрт с лица земли, которого больше нет на этой проклятой земле. На этой заражённой земле. На этой земле Господа Гнева - Deus Irae. Этот храм - был православной святыней и был мечетью. Он возродится как символ того, как разные точки принятия мира стоят на одних и тех же столпах, по-разному их делая своими? Но с другой стороны, если святой Софии действительно нет, то нет её только в католичестве, а в православии она есть - Святая София, мать Веры, Надежды и Любви. И может быть, она возродится, Святая София - мудрость? Эта книга - идеальное и странноватое повествование о путешествии и религиозном выборе безрукого и безногого художника, который должен найти человека, который создал новый мир, полный боли и лишений, мир Господа Гнева. Человека, который устроил конец света. Найти и сделать его портрет. Возможно ли это для самого беспомощного человека в этом бесприютном мире? Центральной сценой книги для меня стала игра в куклы безумной девушки, которая является довольно очевидной, но всё же приятной метафорой наших отношений с миром. Не думаю, что эта книга может понравится каждому, её вполне можно назвать проходной, но она показалась приятной и близкой именно мне, поэтому самая высшая оценка.