Мнимый свет

Ноэ́тик¹, Конфедерация Свободных Городов, 2075 год.

Глава 1. Напарники

– Ещё кофе, мисс? – раздалось над ухом.

Темноволосая девушка, сидевшая в раздумьях, вздрогнула и повернула голову к источнику звука. На неё робко глядела официантка азиатской внешности.

В этом кафе посетителей обслуживали не консоли электронного заказа, а «живой персонал». Подобные заведения стали редкостью, и Шейла в них почти не заглядывала.

– Нет, благодарю, можно оплатить счёт? – ответила посетительница, смотря, как подрагивают изящные пальцы азиатки, когда та тянулась за опустевшей чашкой.

Официантка протянула терминал оплаты, и девушка набрала код доступа к банку на металлическом браслете. Украшение, окольцовывающее запястье, являлось электронным удостоверением, хранилищем персональных данных и кошельком. Продолжительный писк сообщил, что центральный компьютер кафетерия принял платёж.

– Рады были видеть вас, – произнесла азиатка.

Она говорила без акцента, гладко и певуче. Другие языки, наречия и говоры исчезли, как мешающие развитию детали. Современная медицина легко устраняла такие дефекты, как картавость, шепелявость, неправильное произношение. Каждый житель Верхнего Уровня города Ноэтик изъяснялся на Высоком Языке – английском, интеллектуально изменившем структуру и содержание. На нижних уровнях ещё говорили на Старом Языке, но люди, знающие его, встречались всё реже.

– Спасибо, у вас уютно, мне понравилось, – Шейла улыбнулась и встала.

Ей предстояло ехать в Научный центр на процедуру. Подумав об этом, она испытала трепет, ещё не до конца осознавая, восторженный или опасливый. Из-за волнения она сегодня была немного рассеянна.

Девушка застегнула замок синтетической куртки и вытащила наружу волосы. Ровно подстриженные, они аккуратно легли на плечи. Защитный костюм имел стильную особенность иллюзорно менять цвет. В относительно ясные дни он светился перламутром или даже становился зеркальным, а ночью – тёмно-фиолетовым или антрацитовым, маскируя передвижения. Казалось, стройная, среднего роста фигура закутана во мрак, а густота чёрных волос накидывала на голову капюшон из непроницаемой тьмы.

Девушка уже развернулась к выходу, как вдруг перед ней появился незнакомец. Растительность давно начала покидать его макушку, перетекая в бакенбарды и бороду. Тусклые глаза из-под насупленных бровей смотрели сердито.

– Как вас здесь обслужили? – с ходу огорошил он вопросом. – Претензии есть?

Он подошёл слишком близко, без стыда вторгаясь в личное пространство, будто хотел влезть в чужую голову. Мужчина был одет строго и опрятно, но его внешность всё равно отвращала, а от скрипучего как проржавевшие качели голоса бежали мурашки.

– Нет, никаких, – Шейла отступила от навязчивого посетителя, но тот продолжал, будто не слышал:

– Подайте жалобу в Совет Управления, как уже поступили тысячи граждан! Мы требуем, чтобы подключили электронную систему! Быструю, качественную, с интерфейсом на любой вкус…

– Так, ясно, – девушка громко перебила его и сощурила серые с голубыми крапинками глаза. Посетители вздрогнули и настороженно обернулись. – Меня всё устроило, писать прошение я не буду, – теперь она наступала, а мужчина пятился. – У кафе есть разрешение на «живое» обслуживание, не мутите воду! Покиньте это место немедленно, пока я не заявила на вас за несогласие с волей Совета.

Агитатор икнул. Преступления против интересов верховной законодательной власти карались жёстко. Но, чтобы доносы не процветали, каждый случай проверялся с особым чаянием, и лжесвидетель сурово наказывался. Вероятно, мужчина планировал заручиться поддержкой оперативницы и законопослушной гражданки, ведь он не мог не узнать костюм, но не ожидал получить отпор от хрупкой с виду девушки. Тогда он принял единственно верное решение – испариться как можно скорее.

Но Шейла и сама удивилась, что отреагировала так резко. Да, сегодняшнее утро она точно не в себе: нервная, дёрганная. Поэтому слова этого человека так задели её. Диктовать условия имели право семья, Университет, Совет Управления, Департамент Науки и прочие подразделения контроля над жизнью, но никак не преступники против личности и общества.

Она подошла к бару и подозвала официантку:

– Вы знаете человека, которого я прогнала?

– Да, он приходит каждый день, собирает жалобы, досаждает клиентам.

– Понятно. Надеюсь, теперь станет захаживать пореже. И не волнуйтесь, никакие рекламации на ваше заведение я писать не буду, – заверила она азиатку.

– Спасибо огромное! – горячо поблагодарила та, и Шейла, кивнув, со второй попытки покинула кафе.

Улица встретила порывистым ветром. Эта часть города не так хорошо расчищалась от снега как Верхний Уровень и Площадь Совета, но даже здесь местами проглядывал асфальт. На небе уже появились зачатки рассвета. Солнце потеряло яркость и тепло, и неизменно пасмурная погода сопровождала день. Вечные сумерки.

За последнее столетие из-за Маундеровского минимума²солнечная активность снизилась. Лето с максимальной температурой в пятьдесят градусов по Фаренгейту³ считалось жарким, а зи́мы выдавались поистине суровыми. Холода́ порождали болезни, переохлаждения, смерти. Люди долго приспосабливались к экстремальным условиям.

Это вынудило Департамент Науки разработать и внедрить в производство препарат TSR⁴, усиливающий защитные функции организма, делая его невосприимчивым к низкой температуре, то есть, повышая термостойкость биологических тканей.

Сила концентрации зависела от потребностей и варьировалась по цене. Слабый препарат следовало колоть чаще, и его могли позволить себе все, а вот сильный – немногие. Действие концентрированной инъекции длилось три месяца – пережить самое суровое время хватало. Покалывание лица и рук на морозе – первый сигнал, что действие TSR ослабевает. Всего за пару недель термостойкость снижалась до врождённого показателя.

Шейла никогда не видела в холоде серьёзной угрозы – она с детства получала инъекции и за двадцать два года ещё ни разу не доводила ситуацию до критической.

Она никогда не ощущала настоящего солнечного тепла. А вот её бабушка и дедушка, ныне покойные, много рассказывали о временах, «когда Солнце было горячим», а летняя температура доходила до девяноста пяти по Фаренгейту. Сейчас такая погода считалась легендой. Девушка тоже не воспринимала байки всерьёз и не надеялась, что Солнце когда-нибудь вернёт себе активность. Если это и случится, то точно не в её век.

В этот район Шейлу привёл сигнал тревоги, отображаемый на датчиках. Но стоило приехать, как он исчез. Спускаться в нижний уровень не имело смысла – там жили только маргиналы, сделавшие выбор против интеллектуального общества. Вдобавок ко всему ещё и машина разрядилась. Поэтому сейчас девушка присоединилась к рабочему классу, тянущемуся нестройной вереницей через узкий пешеходный мост на станцию фуникулёра, устроенную на возвышенности в виде каменных ступеней.

Шейла посмотрела через плечо, где старый мост раскинулся через обширное плато и реку, огибающую город по периметру, а полуразрушенные опоры с оборванными тросами торчали в небо, как обломанные усики гигантского насекомого. В рассветных сумерках виднелись очертания заброшенных промышленных зданий, разрушенной атомной станции, свалки металлолома. Сюда свозили вышедшие из обихода автомобили. Громоздкие модели поменяли на лёгкие и быстроходные, тяга которых позволяла ездить по крутым и витиеватым улицам Ноэтика.

Но комфорт прямо пропорционален стоимости, и не все могли позволить такое авто. За столько лет мало что изменилось – если медицина, образование, строительство, транспорт, информационные и нанотехнологии сделали прорыв, то социальное неравенство и проблемы населения остались на том же уровне, если не регрессировали.

Общественным транспортом активно пользовались. В торговый, учебный и рабочий центр Ноэтика можно было попасть разными путями. Из этого района – по канатной дороге. Из Паркланда – надземными электропоездами, из Даллиэнса – на метро; автобусы в основном катались по экскурсиям.

Шейла остановилась на ступеньках и задумалась. Утро началось невероятно бодро: неопознанный сигнал тревоги, агитатор в кафетерии, а сейчас предстояло Внедрение.

 Стоя на станции, она замечала недобрые завистливые взгляды. Одна женщина фыркнула и демонстративно отвернулась, стоило Шейле посмотреть на неё. Девушка быстро поняла, что в ней распознали жительницу Верхнего Уровня с сильной инъекцией TSR. Одетая в тонкий эластичный костюм и без головного убора она не ёжилась от холода, когда остальные кутались так, что только глаза виднелись. Конфликтовать не хотелось, поэтому Шейла отошла подальше, чтобы не провоцировать жителей.

Степень благосостояния определялась тем, как высоко ты живёшь в городе. Удалённость от Площади Совета и близость к промзоне этого района Нижнего Уровня говорила сама за себя. Благодаря посту в Департаменте Науки Шейла достигла высот в прямом и переносном смыслах. Но своим умом, поэтому колкие взгляды окружающих её не беспокоили. Ветер теребил волосы прямо перед лицом, и девушка заправила непослушную прядь за ухо. Привычку к скрупулезной и подчас граничащей с абсурдностью аккуратности ей привили с пелёнок.

Издали послышался рокот фуникулёра. Кабина плавно подъехала, остановившись стык в стык со ступеньками – инженеры-проектировщики Отдела Новой Техники рассчитали зазор в две десятые дюйма. Шейла скользнула взглядом по красной скатной крыше и пустой кабине машиниста – управление автоматизировали, а салон оснастили камерами, запись поступала в Сектор Наружного Наблюдения Отдела Безопасности.

Она вошла последней. Фуникулёр стоял на станции две минуты, потом двери закрылись, и кабина устремилась вверх, увлекаемая силой электричества. Теперь можно было расслабиться – на Главную Площадь Ноэтика она прибудет через пятнадцать минут. Девушка уставилась в окно на замелькавшие дома, как в ухе завибрировало.

– Алло? – она приняла вызов в микротелефоне-ракушке.

– Привет! Ты где? Опаздываешь на Внедрение! – оживлённый голос подруги звучал взволнованно.

– Доброе утро, Линн, я успею, в Истре сработал датчик, и я рванула проверить.

– Мой район? Что-нибудь обнаружила? – посерьёзнела напарница.

– Ложная тревога. Расскажу на месте. Я еду на фуникулёре – машина разрядилась, пришлось её оставить.

– Ничего себе, – присвистнула Линн. – Не проверила с вечера? На тебя не похоже.

– Знаю, – вздохнула Шейла. – Я, наверное, волнуюсь, – призналась она.

– Но ты готова? Не хочешь отказаться?

– Я? Ни в коем случае! – категорично заявила девушка.

– Хорошо, мы с Киа́ном тебя ждём.

* * *

Главная Площадь Ноэтика не оставляла равнодушными тех, кто видел её впервые. Сейчас же горожане проходили мимо устремлённых ввысь небоскрёбов, привыкнув к неизменной картине превосходства камня над природой.

Сосредоточенные дроны-уборщики сновали туда-сюда, подбирали мусор, ликвидировали снег и лужи. С одной стороны полукруглую площадь ограничивала проезжая часть, с остальных – тёмных цветов здания, уносящиеся так высоко, что человек казался букашкой на их величественном фоне. Сооружения отличались архитектурным дизайном и представали перед неискушённым наблюдателем во всём многообразии: скруглённые или квадратные фасады, с балконами или без, с остроконечными или плоскими крышами, асимметричные или строгих форм. Никакого дерева и натуральных материалов, только нанобетон, сталь, кирпич, пластик, стекло.

Кабина фуникулёра прожужжала в просвет между Университетом и зданиями Администрации. На противоположной стороне располагался Научный центр, куда Шейла и направлялась. А в самом центре площади вырастало ступенчатое конусообразное здание из тёмно-серого кирпича – Башня Управления. Чтобы дотянуться взглядом до верхушки, приходилось задирать голову. Острый шпиль венчал внушительную конструкцию, взрезая тёмное небо. Крепкое, построенное на века, здание дарило ощущение непоколебимости и уверенности в завтрашнем дне. Здесь заседал Совет, утверждая законы и план благоустройства города, размещались суперкомпьютер «Га́йя», Департаменты Контроля и другие главенствующие отделы.

Круглый фасад Научного центра кутался в зеркальную дымку голубого стекла. Всё явственнее изнутри слышался воодушевлённый голос диктора с рекламного экрана:

– … в изучении ума, интуиции, выражения мыслей! Гениальные учёные Ноэтика днём и ночью трудятся над будущими технологиями ради прогресса и эволюции человеческого сознания! Сегодня у нас в гостях легендарная Хе́лен Ме́йсон, совершившая прорыв в науке! Доктор, ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов.

Шейла скользнула во вращающиеся двери, когда на виртуальном мониторе появилась темноволосая элегантная женщина. Её ещё молодое лицо было обезображено шрамом на щеке. Несколько лет назад она попала в серьёзную аварию, медики собирали её тело практически по частям. Услугами косметической медицины она свела последствия того страшного инцидента. Все, кроме одного. Этот дефект не вызывал у неё дискомфорта или стыда. Хелен оставила его как напоминание о трагических событиях, как символ своей стойкости. Авария не сломила сильную женщину, лишь закалила и сделала жёстче. Мейсон приложила все силы, чтобы пробиться в Совет. И первый же законопроект, который она внесла на рассмотрение, касался реорганизации транспортной системы.

С главой Департамента Нанотехнологий Шейла сталкивалась редко, но после каждой встречи в душе оставался неприятный осадок. Мейсон умела портить настроение. Её деловая хватка и ум заслуживали уважения, но компанейским человеком она не была, требуя беспрекословного подчинения и немедленного выполнения поручений.

Женщина обернулась прямо в камеру и обдала Шейлу властной аурой высокомерного взгляда. Она улыбнулась, но в этом жесте не было и намёка на теплоту.

Девушка поджала губы и постаралась поскорее пройти мимо.

– Доктор, расскажите, пожалуйста, о процедуре Внедрения. Что такое SBS?

– Инновационное и революционное преображение человека. Это я заявляю с твёрдой уверенностью. Сейчас я вам расскажу её свойства, и у вас тоже не останется сомнений!

– Что ж, очень интересно!

Шейла вошла в лифт и перестала слышать трансляцию – кабина прекрасно изолировала звук. Запись была старая – интервью с идеологом и разработчиком системы крутили постоянно, с тех пор, как началось Внедрение. Девушка и так всё знала, ведь она собиралась на процедуру прямо сейчас.

В ухе завибрировал входящий вызов – напарница, кто же ещё! – но отвечать не стала, потому что лифт как раз остановился на нужном этаже.

– Наконец-то! – двери ещё не открылись полностью, а звонкий голос уже заполнил кабину – Линн поджидала её.

Она сложила руки на груди и поджала губы, отчего на круглых щёчках появились очаровательные ямочки. Голубые глаза смотрели с лёгким укором, но Шейла не боялась гнева подруги – смешливая и открытая девушка быстро отходила, вот и сейчас на её лицо уже выплывала улыбка предвкушения.

– Такой важный день, а она опаздывает! – Линн тряхнула головой, и кудрявые светлые волосы до плеч всколыхнулись и уложились пушистым ореолом.

– Прости, виновата. Привет, Киан!

– Пылкая Линн никак не уймётся, – высокий и стройный мужчина выплыл из-за спины девушки и подмигнул Шейле. – Может, вместе будет легче выносить потоки её восторга.

Короткие русые волосы открывали симпатичное загорелое лицо с широкими скулами и острым подбородком. Из-за крупных черт серо-голубые глаза казались маленькими, а лицо – сплющенным к центру. Вежливый, находчивый, инициативный мужчина прекрасно сработался с двумя разными по темпераменту девушками. С одной он вёл себя уважительно и серьёзно, а над другой постоянно подшучивал, устраивал мини-состязания и споры.

– Потоки восторга? Никак не уймётся? – глаза блондинки грозно блеснули. Она развернулась к напарнику и упёрла руки в бока. – Сейчас кто-то огребёт!

– Без обид, я просто имел в виду, что твоё волнение может усмирить только Шейла, потому что я, как обычно, тебя раззадориваю, – Киан посмотрел на неё долгим взглядом и обхватил ладонями торчащие локти.

Шейла с улыбкой наблюдала, как молодые люди глядели друг на друга: вкрадчиво и спокойно, но одновременно с живостью и азартом, будто соревнуясь в выразительности. Высокие, стройные, светловолосые они подходили друг другу по духу, жизненному ритму, внешности. Но парой не были – отношения между сотрудниками одного Департамента запрещались. Это отвлекало от должного исполнения обязанностей. Совет пресекал любые проявления чувств и серьёзно наказывал ослушавшихся.

– Пойдёмте уже, – Линн высвободилась, сжала в ответ локти Киана и выразительно посмотрела на Шейлу.

– Я здесь, так что вперёд, – заторопилась та. – Ты первая на процедуру?

– Само собой, – подруга дёрнула плечом и зашагала по просторному и светлому коридору. Напарники поспешили за ней.

Холл, как речной поток, втёк в открытую площадку, за стеклянными ограждениями которой лениво ползли ленты эскалаторов. По ним молодые люди добрались до верхнего этажа, где прошли в металлические двери и оказались в распределительном зале. Регистратор за стойкой приглашала на процедуру к одному из работающих специалистов.

– Доброе утро, – напарники подошли к ней. – Первая группа мгновенного реагирования IRG⁵-1: Киан Рид, Шейла Ше́кли, Линн Ло́усон, табельные номера…

Использование фамилий утратило значимость, но молодые люди называли их по привычке – Совет принял закон о переходе на упрощённую форму всего пару недель назад. Сейчас, для идентификации в системе достаточно было знать свой шифр. Обращение к начальникам Департаментов и Отделов сохранялось вежливо-официальным, но запретили унижающие достоинство рукопожатие между сотрудниками разных позиций и статусов. Это могли делать только коллеги одного ранга.

Регистратор сверила данные и подтвердила личности оперативников.

– Секундочку, я свяжусь со специалистом, – ответила она и замерла. – Вас ждут, проходите в ворота «А», – она взглядом указала направление, и красный цвет пропускного блока на стене у раздвижных дверей сменился на зелёный.

Линн бодрым шагом направилась туда и обернулась на входе.

– Ну, я пошла. Вернусь уже другим человеком.

– Удачи, – ответил Киан, и двери поглотили девушку. – SBS в действии впечатляет. Каждый раз сталкиваясь с Системой Умного Мозга⁶, я всё больше удивляюсь. Она будто развивается самостоятельно и облагораживает мозг изнутри, внося новые знания. А вдруг этот виртуальный интеллект возьмёт мой разум и волю под контроль?

– Скажешь тоже, – прыснула Шейла. – Это всего лишь внедрённый в организм бесконтактный доступ к электронным приборам и Глобальной сети. Подключается к нервной системе и имитирует работу импульсов. Мгновенная передача информации. Выполнение функций посредством мысли. Но сознавая себя, по своей воле. Поверь, система не влияет на мозговые процессы.

– Волнуешься? – Киан заглянул ей в лицо и улыбнулся, а девушка заметила, что обхватила себя руками.

– Нет, просто здесь прохладно, – она быстро приняла непринуждённую позу.

– Да я не об этом. Когда ты волнуешься, то анализируешь ситуацию, подгоняя то, что тебя беспокоит, под рамки понятного и объяснимого. Ищешь рациональное зерно.

Может, Киан прав, и Шейла лишена творческого подхода к решению вопросов? Всегда правильная и педантичная, она отличалась от напарников строгими жизненными принципами и порой завидовала их лёгкости и раскованности.

Возможно, поэтому её и включили в группу. Иногда она ощущала себя сглаживающим механизмом в их трио, крупицей здравого смысла в полёте неиссякаемой фантазии, водой, текущей меж камней. Вместе молодые люди работали всего пару месяцев, но уже успели сдружиться. Разные взгляды на один вопрос открывали потенциал, позволяя охватить проблему не только с рациональной точки зрения, но и с нестандартной, ведь любой процесс мог сойти с траектории действия, достаточно лишь толчка.

Шейла вздохнула – её состояние не укрылось от проницательности мужчины. Она так старательно прятала волнение от себя самой, что это заметили окружающие.

– Не люблю медицинские процедуры, иглы и всякое такое, – она содрогнулась. – А ещё меня беспокоит, что я больше не буду прежней, – она посмотрела на Киана. Казалось, голубые крапинки в её глазах подрагивают и светятся бирюзовым.

– Не переживай, всё будет хорошо, – заверил её напарник. – Сколько раз нам об этом говорили. Ты знаешь, как пройдёт процедура, как сработает система, какие новые способности у тебя откроются. Изменится лишь то, что ты станешь лучше.

В этот момент регистратор пригласила следующего к воротам «В».

– Иди, – Киан подбадривающе коснулся её плеча. – Встретимся на той стороне.

Девушка благодарно улыбнулась и кивнула.

«Стану лучше», – заверила она себя и вошла в разъехавшиеся двери.