О Боге и человеке: в вопросах и ответах

Церковь

– У меня вопрос по поводу причастия. До прихода в Церковь у меня был душевный подъем. А сейчас после причастия я не ощущаю ничего такого. Даже наоборот бывает: то с женой ссоримся, то еще что-либо. Наверное, я что-то неправильно делаю?

– Первое: «ощущаю – не ощущаю». Человек не должен вынуждать Бога на ощущения. Вам дано было однажды ощутить нечто (Вкусите и видите, яко благ Господь. – Пс. 33, 9). Но вы не должны ждать, что Бог каждый раз будет повторять, дублировать чувства, которые однажды были при вашем причастии. Бывают времена сухости. Бывают времена, когда со дна вашего сердца поднимается всякая муть. Это означает, что Христос как Царь сошел, точно в ад, в ваше сердце и, в глубине его подняв на ноги все страсти, начал их чистить. И они заполошились. Они начинают действовать в вас: вроде жил себе спокойно, нормально, а тут причастился – и пошло. И вы начинаете дергаться, нервничать, кричать – это проснулись страсти, разбуженные Христом, пришедшие в движение от Его посещения. Это – нормально. Это, конечно, не очень приятно, но удивляться этому не стоит. Христос додействует в вас, и в ближайшее причащение я сердечно вам желаю, чтобы Христос дал вам радость ощутить себя на руках у матери, младенцем. Чтобы вам было хорошо. Чтобы вы почувствовали, что Христос держит вас в руках. Когда будет иначе, не удивляйтесь. Просто пошла война, и Господь, как сильный, сошел внутрь сердца разгонять грехи. Вот они и полезли наружу.

– Благословите, отец Андрей. Скажите, пожалуйста, почему на Крещение освящают воду два раза и при этом говорят, что вода богоявленская и крещенская – одно и то же. Много лет назад по радио я слушала интервью с митрополитом Питиримом (Нечаевым), он тогда сказал, что в крещенскую ночь освящается вся вода, вся водная стихия: и моря, и океаны, и ледники. Меня тогда это поразило. А недавно прочитала в одной книжке – батюшка пишет, что крещенская вода по своим свойствам ничем не отличается от любой другой святой воды. И лживо мнение, что 19 января Господь освящает всю воду на земле.

– Богоявленская и крещенская вода – это одна и та же вода. Водосвятие совершается на вечерне, которая у нас по богослужению совершается сразу после литургии, то есть утром. Поэтому получается как два дня. По календарному временнóму циклу – вечером и утром. Получается вроде бы вместе. Одно и то же, только два раза. Богоявленская и крещенская – совершенно идентичны.

Я не соглашусь с этим батюшкой, что крещенская вода не отличается от всего другого. Агиасма реально течет в жизнь вечную. А если у него нет такого опыта, пусть он считает себя бедным. Или пусть считает себя богатым своими заблуждениями. Пусть думает что хочет и говорит что хочет. Но водосвятие великое иорданское, агиасма, на вечерне Богоявления, самого дня Крещения, – это, конечно, нечто выступающее за пределы остальных освященных вод, всех наших водосвятий, частных и местных, которые тоже святы, тоже велики. Например, все перстни можно освятить, но обручальное кольцо – святее, чем все остальные перстни. Это знак брачного соединения мужа и жены в одну плоть. Все ткани можно освятить, но ткани для священнического облачения или для подвенечного платья особенно святы. Не все в это верят, ну что ж… Либерализм шагает по планете. А митрополит Питирим, Царствие ему Небесное, говорил совершенно достойные слова. Вода мира – некий общий бассейн воды. Любая лужа, любой ручей, любая речушка связаны с Баренцевым морем, Охотским, Черным, Каспийским – все воды мира связаны. Это единый водный бассейн Земли. И если мы освятим одну лужу, одно озеро, один бассейн, одну реку, то мы таким образом распространим освящающую силу на весь мир воды. Так Церковь и говорит: «Днесь вод освящается естество, и разделяется Иордан, и своих вод возвращает струи, Владыку зря крещаема».

– В наших православных календарях пишут: старый стиль, новый стиль. Наступит ли когда-нибудь время, когда старый стиль вступит в новые права? Чтобы Рождество Христово мы отмечали со всем миром, 25 декабря.

– Так ли уж сильно это нам нужно? Все может быть. На самом деле это вещи относительные. Скажем, Пасха Господня празднуется много раз в году, каждое воскресенье. Можно смело праздновать Рождество 25 декабря. Ну чего такого грешного? Ничего страшного. Но, вместе отмечая праздники, общаясь, мы неизбежно перенимаем различные обычаи, навыки, поведенческие модели друг у друга. Возникает вопрос: не страшно ли нам изменить календарь и слиться в общем восторге с теми, кто празднует Рождество вот так? Дело ведь не ограничится одним Рождеством. Плавно перетечет целый ряд их обычаев и обрядов, которые нам не очень-то нужны. А может быть, даже и совсем не нужны. И вот здесь есть страх. Лично я не боюсь, но понимаю, что народ наш – младенец, его учить надо. И с этой точки зрения я – за консерватизм. Консерватизм хорош тогда, когда он охраняет слабого, и плох тогда, когда сдерживает сильного. Я считаю, что консерватизм выполняет важнейшую функцию охранения и защиты наших людей, которые сплошь – глупые младенцы. Я это знаю как пастырь овец православных. Поэтому я против совместных богослужений. Вернее, я за богослужения с Финляндской Церковью, с Элладской Церковью, с Румынской Церковью – пожалуйста, но я против совместных празднований Рождества 25-го числа. Нам нужно сохранять некие барьеры и ограды, которые позволяют сохранить свое лицо и не растечься в этом растекающемся мире. Я – за сохранение различия в календаре.

– В некоторых храмах есть святые мощи угодников Божиих. Как поклоняться этим святым?

– Поцеловать-то мощи мы всегда можем, а вот узнать, чьи мощи… Стоят мощевики, бывает, по сто частиц. В некоторых храмах прочитать не успеешь за службу, чьи мощи лежат. Ну а чего они там лежат? Поцеловать-то не трудно. Подошел, перекрестился, поцеловал, да и пошел. А что поцеловал – непонятно. А вот узнать, кто это, где жил, когда замучен за Господа, – это уже труд, интерес, работа. А потом уже регулярное почитание мощей. А то мощевики понаставляют по сто частиц, ну и всё. Ну, поцеловал все вместе… «Весь иконостас моли Бога о нас!» – так это называется. Каждый святой – это человек, это живой человек. Ему больно было, его душили, вешали, резали, убивали, а он молился, терпел, страдал и проповедовал. Это ж надо узнать, что с ним было, где он жил, в каком веке. Я недавно прочел одну интересную фразу, что книги о святых нужно почитать так же, как мощи святых. Книгу целовать нужно так же, как мощи. Есть древняя практика – на мощах святых совершались всенощные бдения. У святителя Василия Великого есть несколько слов на мощах святых. Приведем пример. Мощи мученика Маманта лежали в Каппадокии, христиане собирались и всю ночь пели псалмы. Всю ночь до рассвета. На рассвете литургию служили. И вот слово Василия Великого над мощами мученика Маманта. То есть не просто пришел к мощам, приложился и ушел. Они собирались и служили всю ночь службу, а под утро литургию совершали. Вот это я понимаю, это серьезно – прийти к мощам и у мощей провести ночь, без сна, с молитвой. А потом причаститься возле мощей. И тогда ты чувствуешь некую связь с этим святым, с патриархом почившим или мучеником, с исповедником или юродивым. Вот такая интересная вещь – живая связь. Целовать раки святых, конечно, хорошее, святое дело, но оно не требует больших усилий. Сто поклонов положить перед мощами – это уже труд. Раз на коленки, два на коленки, три на коленки – и так до пота, до одышки. Облегченное христианство – корень всех проблем. Мы, христиане, должны иметь подвижнический дух. Смелый, дерзкий, в хорошем смысле дерзновенный.

– Каковы истоки уныния и как с ним бороться?

– Истоки уныния… Унывает весь мир, люди сходят с ума от уныния, и чем лучше живут, тем больше сходят с ума. Помните слова из песни: «Их дети сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть»? Люди натурально подыхают, потому что мы под грехом, потому что мы под тяжестью ответа будущего и Страшного Суда, и мы не готовы, и наша совесть знает, что мы не такие, какими должны быть. Что против уныния? Бодрость, волевая бодрость. Нужно включать волевую бодрость и творить дела милосердия и правды Божией. Обязательно быть на литургии в воскресенье – поднимать себя на молитву. Если вы полюбите воскресную литургию и будете в субботу и воскресенье на службе, вы себя так спасете, вы так себе поможете, Господь столько даст вам через это… Иначе люди – потенциальные суицидники, необследованные сумасшедшие и жители тюрьмы, которые пока что ходят на свободе. Мир – сумасшедший, и люди смертельно больны. Они это знают и потому «зажигают»: кто на дискотеках, кто по наркотикам, кто покупает всякое шмотье ненужное, кто ругается с кем-то с утра до вечера, кто без конца смотрит ерунду по телевизору, кто из компьютера не вылазит – каждый сходит с ума по-своему, занимаются ерундой, лишь бы не повеситься. Спросив об унынии, вы зрели в самый корень, спасибо вам за это. Человек – это подыхающее, безумное существо, потерявшее рай и не хотящее каяться, веровать и в рай возвращаться. Не хочешь каяться, не хочешь веровать, не хочешь в рай вернуться – значит, ты обречен на мелкое, тихое сумасшествие; рано или поздно ты расшибешь голову об угол бетонного дома. Не важно, в Манхэттене это будет или в Бомбее. Это – наша жизнь. Чтобы с ума не сойти, нужно в Христа поверить, за Христа схватиться, в воскресенье быть на службе, подышать нормальным воздухом в храме, дух Божий вдохнуть – хоть разочек, но полной грудью. В грехах своих каяться и всеусердно творить добрые дела. Можешь подвезти – подвези, можешь поднести – поднеси, можешь пожертвовать – пожертвуй, можешь помочь – помоги, можешь пожалеть – пожалей. Выходи из себя, вылазь из своей внутренней тюрьмы, иначе чокнешься. Мы живем в чокнутом мире. И западный мир, американский мир, европейский мир – это мир полных придурков. Это чокнутый мир, в который нас зовут, в котором вообще остается только повеситься. Больше ничего. Да и что там еще делать? Пока тебя мусульманин не убьет. Или он тебя убьет, или сам повесишься. Вот вся перспектива. Это и есть евроинтеграция, это и есть свободные ворота в свободный мир. Добро пожаловать в сумасшедший дом, на чистую койку. Вот вам веревка, свисающая с потолка. Вы затронули правильные вещи, и правильный ответ на это один: человек без Церкви – заложник собственного идиотизма и неизбежная жертва суицидных намерений. Кто так, кто иначе, но уйдет из жизни бесславно, позорно. Без Церкви, без Христа смысла в жизни нет. Спасаться от бессмыслицы жизни можно только Христом и во Христе. Спасайтесь, милый брат, спасибо за вопрос, Христом и во Христе, от бессмыслицы жизни, от которой страдаете и вы, и я, и всякая душа человеческая. Аминь.

– Один христианин сказал, что, когда еще был невоцерковленным, только знал: Бог есть; и имел бескорыстную любовь к старикам. И по своим друзьям я заметил, что бескорыстные – более верующие, а эгоистичные не могут этого постичь.

– Господь ищет спасение всякого человека, но Богу нужно за что-то зацепиться в человеке. Например, за добродетели человека до обращения, которыми он не гордится. Человек, например, блудит, выпивает, нерадив к молитве, вообще атеистом себя считает, но милосердует о безногих, безруких или о стариках. Милосердует о них абсолютно искренно, без всякой корысти, ничего для себя не ищет, но отдает свои силы, время, иногда деньги и прочее. Он этим не гордится, не афиширует, не бьет себя в грудь, как макака, что вот, дескать, я делаю добро. Это – то добро, за которое Богу хочется зацепиться. Тогда благодать Духа Святого переворачивает жизнь человека. Помните Архимеда: «Дайте мне точку опоры, и я переверну земной шар»? Точно так же и Богу нужна точка опоры, которой является сухая земля сердца человеческого, на которой нет тщеславия, но есть добродетели. Благодаря этому происходит обращение.

– Идет сплошная седмица, следовательно, в субботу перед Прощеным воскресеньем мы не постимся. И следовательно, последнее воскресенье перед постом не подлежит причастию…

– У вас нет никакого послушания Церкви-матери. Если Церковь благословляет есть яйца и сметану и благословляет в воскресенье служить литургию, то неужели вы думаете, что Церковь ошиблась и сметана с яйцами запрещает людям причащаться? Церковь благословила есть вам от пуза до воскресенья включительно сметану, яйца, сыр и прочее; Церковь благословила служить литургию, а литургии без причастников быть не может. Литургия без причастников – это оскорбление Самого воскресшего Христа. Раз есть литургия, значит, должны быть причастники. Как это совместить? Очень просто: нужно не ставить свой пост выше благословения Церкви. Раз Церковь благословляет причащаться – причащайтесь. Условием причащения является что? Что говорит священник, который выносит Чашу? «Со страхом Божиим и верою приступите!» Он не говорит: «Не евшие яиц, творога, не пившие молока, приступите!» Он говорит: «Со страхом Божиим и верою приступите!» Греки добавляют: «Со страхом Божиим и верою и любовью приступите!» Имеешь любовь к Христу, страх Божий имеешь, веру имеешь – приступай, если священник допустил. А он не должен тебя отгонять от Чаши по таким маловажным поводам. Пожалуйста, не заслоняйте от себя Христа вареным яйцом или стаканом молока. Если Церковь благословила кушать вот это, это и это и Церковь же благословила одновременно служить Божественную литургию, а у тебя есть желание причаститься, то чего ты страдаешь от ложных вопросов и ложных сомнений? Выпей молока до двенадцати, и если тебя благословили причащаться и ты хочешь Христа причаститься, хочешь вкусить Христа, вкусить и видеть, яко благ Господь, – вкушай и виждь, яко благ Господь. Это абсолютно ложные проблемы. Это смесь еврейской законности и католических предрассудков. Это никак не православие. Это ложь. Никак нельзя согласиться с такими мыслями, никак.

– У меня с одним человеком возник спор: что такое обряд? Я ему объясняю, что Елеосвящение, Миропомазание, Крещение, Венчание – это таинства, что Христос благословляет на все это. Он мне говорит, что это – обряды, ритуал.

– Обряд и таинство… Обряд – это некая форма, а таинство – это суть. Обряды – это некие формальные вещи. Если при обряде нет таинства, то обряд – это пустышка, это как одежда без человека, одежда, висящая на манекене. Здесь нужно перевести спор в конструктивное русло. Обряд – это форма. Например, парад настоящего генерала и настоящих солдат – это настоящий парад, это таинство, это некая демонстрация мощи, единства и наличия армии. А вот обряд клоунов, изображающих парад, например, или оловянных солдатиков – это собственно обряд. На солдатиках можно учиться делать парады или на компьютере можно учиться делать парады – это обряд. А вот уже сам парад – это таинство, это факт силы, факт единства, факт мощи, факт присутствия. Здесь спорить нужно поменьше, потому что споры обычно ведут те, кто не знает сути. Люди, наблюдающие жизнь Церкви снаружи, видят лишь обрядовое действие: тот вышел, тот сказал, тот пропел, тот покадил. Эти люди как бы внутри мертвые, для них это все мертвое. Не спорьте об этом. С мирскими о духовном спорить нельзя – есть такая заповедь святоотеческая, они не поймут. Духовный понимает мирского и духовного, а мирской духовного не понимает. Мы – люди относительно духовные, мы можем понять и того, и этого, и пятого, и пятнадцатого, – а он нас не поймет.

– При миропомазании крещаемому дается дар Духа Святого – возвращается то, что было потеряно Адамом при грехопадении. Что это за дары или дар?

– Не думаю, что возвращается. Мне кажется, дается то, чего не было. Возвращается ли то, что было, – это вопрос. Может быть, возвращается, конечно, но Христос нам дает гораздо больше, чем мы имели до грехопадения. Христос через ниспослание Духа Святого дает нам силу воевать с грехом, чего у Адама в полной мере не было. Адам не вырос в великую меру, он быстро пал, от малых грехов рухнул наземь. А мы-то сегодня воюем с гораздо большими грехами, и если кто-то борется и побеждает, то здесь Дух Святой проявляет Себя гораздо более могущественно. Адам жил во времена, когда Бог не воплощался, Бог человеком не был, а мы живем во времена, когда Бог стал человеком и уже не расчеловечивается. То есть уже Христос – новый Адам. Поэтому здесь стоит разобраться в терминах. Мы потеряли рай, но в Христе получаем больше. А благодать Святого Духа дается человеку для того, чтобы послужить Отцу и Сыну и Самому Духу Святому, вернуть Богу с благодарностью все труды свои: быть не просто потребителем благодати, а живым участником тайн Божиих, быть соработником Христу. Это нечто большее, чем было у Адама. Его быстро обманули, а мы-то уже наелись всего подряд и должны быть искушены во всем. Нам нужен Дух Святой для того, чтобы и грех распознавать, и страсти побеждать, и Богу плод духовный приносить, и для многого другого. У нас очень тяжелая жизнь, нам нужно много даров Святого Духа. Поэтому здесь нет параллелей, здесь параллель не такая явная, здесь все по-разному.

– Я живу в Дании. Я молодой, недавно в Церкви, хочу и люблю причащаться, в церковь еду за много километров. Жду, чтобы литургия быстрее закончилась, чтобы поскорее причаститься. Она у нас нечасто, где-то раз в два месяца.

– Я понимаю. Что вам посоветовать… Вы найдите такие информационные ресурсы во всемирной сети, которые позволят вам выучить службу, чтобы вы ее понимали. Потому что когда она понятна и знакома, она пролетает как скорый поезд. Но если слушать вместе и утреню, и литургию, то вы, может быть, устаете? Это с непривычки. Но вы поищите именно разъяснительные ресурсы касательно смысла богослужения, чинопоследования, что за чем идет. Потом накачайте себе (в машине едете, например) песнопения различных монастырских хоров. «Херувимскую», антифоны, «Благослови, душе моя, Господа», «Хвали, душе моя, Господа». Постепенно, чтобы все впиталось в вас, это будет ваша молитва за рулем. Познакомьтесь с Псалтирью, с Евангелием. Можно, чтобы Евангелие звучало в машине. Все это будет вас образовывать постепенно. Месяц за месяцем, год за годом вам будет все легче и легче на службе стоять. И ноги уставать не будут, и мысли не будут разбегаться, и спину ломить не будет. И служба будет вам так сладка, что вы скажете: «Господи, как жалко, что она так быстро закончилась!» Я вам этого желаю. И, конечно, причащайтесь со страхом Божиим, с верою и любовью. Принимайте бессмертный хлеб, сошедший с небес, и живите вечно. Христос да поможет вам и всем вашим прихожанам в далекой Дании. Там, где жил когда-то Гамлет, принц датский, описанный Шекспиром. Вот видите, и там православные христиане живут. Мир вам, ближним и дальним.

– Что мне делать, если я после причастия (причащаюсь редко) сразу, в тот же день, сильно заболел? Может быть, оттого, что часов за пять до причастия покурил, выпил? Это наказание такое конкретное, или как отторжение, или что-то другое? Что это может быть?

– Что касается вашей болезни после причастия, вы себя слишком не казните, потому что уже наказаны достаточно. Господь Бог – добрый. Думаю, вы выздоровеете скоро. Да даст вам Господь здоровья. И если человек себя самого будет терзать, угнетать мыслями о неизбежности ожидаемого наказания, постоянно этим заниматься, то, конечно, будет в угнетенном состоянии. Так ни у кого здоровья не хватит. Не терзайте себя. Покаялись, ну что ж, поболели, поблагодарите Бога – и выздоравливайте.

– Я пришел в Церковь довольно поздно, огромное количество грехов к этому времени накопилось. Я даже сперва не понимал этого, считал себя хорошим парнем, а потом мне начала открываться вся чернота моей жизни. И сейчас уже не помню, что исповедовал, что не исповедовал. Знаю, что есть генеральная исповедь, есть елеосвящение. Как быть?

– Поздно пришел человек в Церковь… Ну что ж… «Поздняя любовь моя», – говорил блаженный Августин Господу Иисусу Христу. В сорок с лишним лет блаженный Августин пришел в Церковь. Успел после этого написать столько, что за жизнь человеку прочитать невозможно. Один из отцов Церкви удивлялся, как блаженный Августин столько написал. А он не только писал, он же что-то читал, ел, спал, молился, постился, поклоны бил, людям проповедовал. Поздно – это не страшно. Главное, что пришел. Разбойник, на кресте висевший, ко Христу пришел за три часа до смерти. Никуда не двигаясь, потому что ноги были пронзены. Благословите Господа, что вы пришли. И не важно, что поздно. Слава Тебе, Боже. Дай Бог, чтоб приходило больше людей и в любое время.

Много грехов… Знаете что, превратите это в свое богатство. Человек, который мало грешил и знал Бога с детства, – святой человек, и мы ему завидуем. Но если вдруг покается грешник (а мы знаем из Евангелия, что Ангелы Божии радуются об одном грешнике кающемся), то он порадует небеса своим покаянием. Если человек, отягченный множеством грехов, приходит к Господу, искренно приходит, по-настоящему, то, по сути, он превращает свои злодеяния в золотой запас. Ибо ему тяжело было прийти, а он пришел. Здесь все меняется. Некоторые, кому повезло родиться в чистоте, прожить в чистоте, будут в Царствии Божием ниже тех, кто в грязи зачат, в грязи прожил, а потом покаялся. Они могут высоко взойти. Здесь не нужно спешить. Бог – аптекарь, Он будет взвешивать очень точно.

Что исповедовал, что не исповедовал… Здесь ценно не название всех своих злодеяний, грехов, не это главное. Господь знает число волос на голове: власы… вси изочтени суть (Мф. 10, 30). От нас при этом Он не требует, чтобы мы знали количество волос на голове. Он не хочет, чтобы мы считали себе волосы, как мартышки. Не нужно нам считать свои волосы. Он посчитал, а нам не надо. Он знает наши грехи, а мы до конца их не знаем. Поэтому мы каемся в ведомых и неведомых, вольных и невольных, помянутых и забытых. Если вы обращаетесь к Богу от всего сердца, то не тревожьтесь о том, что вы чего-то не сказали. Это я говорю вам и всем. Прошу вас не тревожиться бухгалтерской тревогой или тревогой некоего педанта о пылинках – мол, не сказали чего-то. Ты обратился, то есть ты стоял к Богу спиной, а теперь повернулся лицом. Всё. Это – самая важная вещь. Высчитывать, взвешивать, записывать, архивировать, подшивать – не наша задача. На этом пути можно поломаться на сто кусков. Не занимайтесь подсчетом своих грехов, не мучьте душу мыслями: все сказал – не все сказал. Обратитесь к Богу. От смерти – к жизни. От грязи – к свету. От низа – к верху. Обратитесь. И идите к Нему. Падаешь – вставай, дальше иди, это – самое главное. Не бухгалтерская книжка с подсчитанными грехами, а вектор движения важен в отношении к Богу. Поздно? Слава Богу, что пришел! Много грехов – преврати их в сокровище. Когда покаешься в них, они будут тебе в оправдание. Ибо ты был большой грешник, а теперь – христианин.

– У меня вопрос по Евангелию от Марка (глава 9-я, стихи 38–39-й): При сем Иоанн сказал: Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами. Иисус сказал: не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня. Как это соотносится с гадалками: к кому-то можно ходить, к кому-то нельзя?

– В традиции иудеев были экзорцисты и изгонители бесов. И Христос говорил им: «Если Я силою вельзевула изгоняю бесов, то сыновья ваши чьею силою изгоняют? Посему они будут вам судьями…» У них было заклинание именем Бога Святого, Бога Живого, Бога Авраама, Бога Исаака, Бога Иакова – они изгоняли бесов именем Божиим. И когда Иисус Христос прославился как изгонитель бесов, чудотворец и воскрешающий, то наверняка многие люди захотели именем Иисуса, воскрешающего мертвых, именем Иисуса из Назарета, именем Иисуса, изгоняющего бесов, тоже изгонять бесов. И они начали это делать. И апостолы возревновали об этом, а ревность была им присуща как простым людям. Они любили Учителя, они не хотели, чтобы слава Его уходила к чужим. Они сказали: «Не ходит с нами, давай запретим». Христос говорит: «Не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня». Человек, сотворивший чудо именем Иисуса, почувствовав силу имени Иисуса, увидев собственными глазами действие имени Иисуса, не сможет вскоре злословить Иисуса и быть Его врагом. Вот такой здесь смысл. Надо понимать, что Церкви еще не было, новозаветная Церковь родилась в Пятидесятницу, в день Сошествия Святого Духа. Ветхозаветная иудейская Церковь постепенно уходила в тень, и уже появлялась языческая неплодящая Церковь, которая должна была возвеличить Христово имя. Было такое междуцарствие: иудеи уходили, язычники еще не пришли. И всякий творящий чудо именем Иисуса должен был по опыту знать, что имя Иисуса – великая святыня, Иисус совершает чудеса, и Его имя чудесно. Тогда он уже не враг Господу. А если враг, то не сегодня, не завтра, а через пару лет, когда все забудет. Поскольку Церкви еще не было, а имя Иисусово еще только подобало усвоить человечеству, то Господь хвалит этих людей, которые Его именем совершают чудеса, и запрещает апостолам делать им выговоры.

Что касается гадалок и прочего, это уже другая ситуация. Существует Церковь Христова, к которой человек либо принадлежит, либо не принадлежит. И Глава Церкви – Христос, и Церковь – тело Его, и человек, принадлежащий к телу, принадлежит и к Главе. И тогда именем Главы тела – Церкви – человек может творить то или иное. Но если он чужой и к Церкви не принадлежит, но пытается именем Иисуса творить то-то или то-то, то Церковь имеет право своим людям сказать, что он – человек не наш, к этому человеку вы не ходите. Может быть некий паразитизм на святости имени Господня, который Церковь должна пресекать по мере своих сил, что, собственно, и совершает. Нужно понимать и другое: Иисус Христос слышит всякого человека, Он слышал всякие истории, когда, например, башкир некрещеный пасет стада и говорит миссионеру православному: «Я – мусульманин, но я люблю вашего Иисуса Христа, Он такой добрый, ваш Иисус Христос. И когда я потерял барана, я говорю: ”Иисус Христос, дай мне моего барана“. И смотрю – баран пришел». Христос слышит тех, кто бескорыстно призывает Его святое имя. Таких случаев – миллионы и сотни миллионов, когда люди призывают Господа, не будучи христианами, и Он откликается на их призыв. Здесь не должно быть именно зарабатывания, чудотворства ложного. Не должно быть. Там, где это есть, нет благодати.

– Мы празднуем день Святой Троицы, а на другой день – Сошествие Святого Духа. Не совсем понятно: почему установлены два дня празднования?

– Дух – Он смиренный, отдельного праздника не имеет, Он, так сказать, прячется: всё Христу, Христу, Христу. Христос – корень богопознания. Его Рождество, Вознесение, Крещение, Воскресение: всё вокруг Него, мы через Него всё познаём. И Отца познаём через Него, и Духа принимаем через Него. Но для того, чтобы Духа возвеличить и почтить Его как Единого равночестного от трех Лиц Троицы, как равного Отцу и Сыну, Церковь решила отдать Ему один день, чтобы мы помнили, что Дух невидим, сошел на апостолов в виде огненных языков, а на Христа на Иордани – в виде голубя. Это все, что мы о Нем знаем, больше ничего Он о Себе не являет. Он действует могущественно, творит, напоминает, дышит, где хочет, совершает таинства: Причащения, Крещения, Покаяния. Это же Дух совершает. Чтобы мы помнили, что Он равный Отцу и Сыну, что Он равночестный, что Он не просто безликая сила, а Личность, Церковь решила дать Ему хотя бы один день – после Пятидесятницы, после наития Духа, после этого полного вдоха церковными легкими воздуха благодати, чтобы мы почтили Духа Святого. Говорят: «Прииди, и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси, Блаже, души наша». Он благой, святой, вечный, равный Отцу, равный Сыну, смиренный, такой же смиренный, как Сын и Отец. И Он прячется, Он не являет Свою славу. Если Он и действует со славой, то действует во имя Сына. Когда Дух действует, Он отдает славу Сыну. Когда Сын действует, Он отдает славу Отцу. Все Лица Святой Троицы отдают славу другому, для Них жизнь – это отдать Свою славу другому: Сын – Отцу, Дух – Сыну. И мы должны понять это смирение Духа, поблагодарить Его за это, почувствовать Его присутствие возле нас и попраздновать в Его честь хоть раз в год. Вот такой смысл.

– Не могли бы Вы сказать о «евангелии от Толстого»? Его же отлучили от Церкви, но не предали анафеме. В чем разница между церковной анафемой и отлучением?

– «Евангелие от Толстого» – это попытка рационалистического прочтения Евангелия, при котором Толстой отказал Христу в Божестве, отказал Христу в чудесах, – решил, что чудес не было, это людям привиделось, решил, что Христос не Господь и не Бог, а просто хороший человек. Толстой изложил свою трактовку, которая никак не может считаться христианской, которая является плодом гордых фантазий хорошего графа. Но хороший граф становится плохим графом, когда начинает фантазировать, обращаясь к вещам, которые не поддаются отдельному уму. Розанов говорил, что Толстой – гений, но он – дурак. Это очень важные слова. Толстой умен, но он – дурак. Как это – гений и дурак? А вот Розанов очень правильно говорит, что, если бы Толстой был умен по-настоящему, он бы не воевал с Церковью, потому что в Церкви есть святители Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Спиридон Тримифунтский, Тихон Задонский. Толстой, если бы он был умен, смирился бы перед Церковью. Розанов говорит, что, допустим, Священный Синод ниже Толстого: Толстой выше, умнее, серьезнее, горячее, нежели отцы-синодалы. Но Толстой ниже святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста, Толстой должен был смириться перед Церковью как таковой. Не перед Синодом, а перед Церковью. А раз он не понял этого, то он – гениальный, но – дурак. Ну дурак: умная голова дураку досталась. Так что его евангелие – это неумные выходки зарвавшегося человека. Зарвался барин, загулял, так сказать. Косил бы траву с мужиками на поляне всю жизнь до смерти, глядишь, и спасся бы. А так – задурачился гений.

А теперь насчет анафемы и отлучения. Анафема – это и есть отлучение. Анафема не проклятие, но – отлучение. Как мы поем в первое воскресенье Великого поста, в Торжество Православия: «Анафема, анафема, анафема…» – это значит: «Ты не наш, ты не наш, ты не наш. Уходи отсюда, уходи отсюда, уходи отсюда. Тебе нельзя причащаться, нельзя причащаться, нельзя причащаться. Мы тебя не похороним, не похороним, не похороним. Уходи вон отсюда, Церковь не молится за тебя…» Вот это значит «анафема»: «Ты не наш, живи как хочешь. Но крестик с себя сними, потому что ты уже не наш, ты отрекся от нас». Это – отлучение. Отлучение и анафема – одно и то же. Толстой сам себя отлучил, Церковь только это подтвердила: ну вот, великолепный писатель граф Лев Николаевич отлучил себя от Церкви. Ну что ж, так тому и быть, раз он сам захотел. Так что, чтобы не путаться в трех соснах, скажем: это – не проклятие, но отлучение, подтвержденное Церковью, поскольку он – самоотрекшийся. Это анафема, до которой допрыгался гениальнейший человек, граф Лев Николаевич Толстой. Вот такая трагедия.