Чтобы было легче преодолевать трудности, я вела дневник, записывая всё происходящее, свои мысли и рассуждения. Со временем это стало привычкой. И вот однажды мне захотелось рассказать одну из историй.

А началось всё так…

Я обратила внимание, что Анюта стала задумчивой и даже грустной. В последнее время, мне казалось, она иногда тихонько плакала перед сном. Что-то сильно тревожило её.

Утром в выходной день мы с ней, как обычно, встали раньше всех. Умылись, сели завтракать и за столом принялись болтать обо всём.

– Доченька, – спросила я, – ты последнюю

неделю ходишь, как мне показалось, грустной. У тебя что-то случилось?

– Да нет, я просто всё думаю и думаю, – опуская глазки, пробормотала Анюта.

– О чём? – как бы между прочим спросила я.

Пауза затянулась.

Я налила чай. Анюта, не поднимая глаз, теребила кончик пояса халата. А когда посмотрела на меня, её глаза были полны слёз.

Мне стало ясно: случилось что-то серьёзное.

Подсев к девочке на диван, я шепнула ей на ушко:

– Доченька, у нас с тобой секретов нет, мы любим друг друга, как мама и дочка, как подруги. А дружба для того и существует, чтобы всегда и во всем друг другу помогать, идти по жизни вместе. Ты согласна со мной?

Она обняла меня, поцеловала и тяжело выдохнула:

– Мне в садике сказали, что вы с папой украли меня из детского дома…

Я была не готова к этому сейчас. Думала, это

может случиться в школе – в садике детки ещё маленькие… ведь ей всего шесть лет.

Не меняя выражения лица, спросила:

– А кто тебе сказал?

Помолчав, Анюта ответила:

– Подруга.

– У тебя много подруг, а какая из них?

– Маша.

Сохраняя спокойный тон, я продолжала:

– Интересно, а кто ей об этом рассказал?

Аня, поняв, что ругаться никто не собирается

и её подруге ничего не угрожает, пояснила:

– Она мне сказала, что ей сказала её мама и что её мама сказала, чтобы она мне не говорила… А она мне сказала…

Часть I. Это у нас Анечка

Глава 1. Тот самый сон, он снился мне с детства

Сижу я в детской спальне, у входа, на маленькой кроватке. В большой комнате четыре ряда по пять аккуратно заправленных кроватей. Полумрак. И от меня весело, как бы играя, убегает ребёнок. Вижу спинку, светлые волосики, не по размеру большие трусики чуть ниже талии…

Этот сон снился мне с детства, и очень часто, что всегда заставляло меня погружаться в раздумье.

Всё началось с лета 2009 года, когда пришло ко мне это чувство. Мне захотелось подарить кому-нибудь любовь, тепло, нежность, заботу. И чем больше я отдавала любви и заботы близким, тем больше у меня её становилось. Тогда я спросила себя: «Что это всё значит?». И вдруг стала видеть объявления на растяжках, в газетах: «Ему нужна мама» или «Подарите ему свою любовь». В салоне красоты, ожидая приёма, открыла на первой попавшейся странице модный журнал, а там маленькая статья под названием: «Они ждут родителей».

И я поняла, что значит это чувство.

Моя жизнь кипела: любимая работа, дружная семья, хорошие друзья, диссертация, наконец. Но стоило сесть за руль или закрыть глаза, лежа в ванне, как я сразу возвращалась в мир детства и своей мечты, когда мне было пять лет. Почему-то в пятилетнем возрасте я считала, что жить мне ещё очень долго – девяносто пять лет – и мечтала, когда вырасту, родить пятерых детей и ещё пятерых забрать из детского дома.

В сентябре 2010 года, какого числа, уже не помню, просыпаюсь ночью со словами: «Нам нужно скорее. Нас ждёт ребёнок, и ему очень плохо». Окончательно очнувшись ото сна, вижу сидящего передо мной, крайне удивлённого мужа. Неяркий лунный свет падал на его лицо, глаза смеялись, а губы расплывались в улыбке. Он обнял меня и, покачивая, произнёс тихим убаюкивающим голосом: «Всех вылечат, и тебя тоже».

Утром рассказала, что опять видела тот сон и что мой внутренний голос (голос моего ангела-хранителя) объяснил мне, что есть малыш, ему очень плохо, и поэтому нужно спешить.

В этот же день у нас с мужем состоялся серьёзный разговор по поводу возможности усыновления ребёнка. На моё удивление Данила меня не только поддержал, но и сказал, что сам часто об этом думает.

Так начались поиски ребёнка. Я выписала телефоны всех детских домов и стала обзванивать их.

В одном из детских домов директор порекомендовал начать с органов опеки.

Воспоминание дочери, записанное мною
через несколько месяцев после усыновления

…Было тепло, солнечно. Мне было три годов. Сначала мы ехали на автобусе, а потом долго шли. Нас было много детёв. Когда зашли в цеховь, там было много людёв. Батюшка был большой, подходил к каждому детёнышу, читал молитву и вот так молился, ну, крестился. А потом мене одели крестик, я вот так покрестилась и попросила, чтобы меня скорее забрал мама… с папой. Это был такой радостный день, столько было свечёв и огоньков…

Позже у воспитателей детского дома я узнала, что ходили они в церковь в сентябре 2010 года.

В январе 2011 года я нашла номер отдела опеки и позвонила:

– Здравствуйте, Марина Юрьевна. Я врач, имею семью, двоих сыновей, хочу усыновить ребёнка. Мне нужно как можно быстрее с вами встретиться.

– Здравствуйте. А почему такая срочность?

– Потому что он нас очень ждёт, и ему плохо без нас.

Воспоминание Марины Юрьевны, специалиста органов опеки

Мне показался настолько несерьёзным этот звонок и этот человек, насколько потом всё оказалось серьёзным. И как хорошо, что я узнала эту семью!

Белокурая девочка

В органах опеки назначили время. Встретили очень доброжелательно, много говорили, после чего дали направление на учёбу в школу профессиональных родителей и большой список документов, которые нам нужно было собрать.

Отчетливо помню, как шла по коридору, стараясь не смотреть на вывешенные на стене портреты детей, но было чувство, что увидела всех.

В эту же ночь мне приснилось, что фотография с нижнего края стенда выдвигается вперёд, увеличиваясь в размерах, и с неё смотрит мне в глаза белокурая девочка, которая запомнилась больше остальных.

Как-то вечером старший сын увидел на кухне документы в школу профессиональных родителей, стал спрашивать, что это всё значит. Мы с мужем сообщили, что наконец-то решились поучиться и стать для них с братом профессиональными предками. Поддерживая наш юмор, сын радовался и шутил. После такой весёлой разминки мы перешли к серьёзному разговору. Теперь уже обсуждали втроём: каждый проговаривал свои мысли, страхи, делал предложения. Наша беседа закончилась полным одобрением нас, родителей, старшим сыном. Гоша сказал, что гордится нами и будет помогать во всём. Единственным его пожеланием было взять по возможности сестрёнку, так как младшего братика ему хватало по полной программе.

На следующий день я поехала за младшим сыном, который учился в кадетской школе. Радостный, он бухнулся на переднее сидение машины, рядом со мной. В дороге, как обычно, много говорил, рассказывая о своей жизни. Я внимательно слушала его и всё думала, как и когда начать разговор. Вдруг Тимочка замолчал, посмотрел на меня и неожиданно спросил:

– Мамуль, а ты о чём думаешь? Или что-то случилось?

– Нет, ничего не случилось…. Просто я часто думаю, что есть на свете дети, у которых нет родителей, понимаешь, нет мамы, нет папы. Представляешь, как им плохо. Они выходят из детского дома во взрослую жизнь… и им даже некому пожаловаться, попросить совета… просто спросить, что делать, как быть… грустно… вот, например, как ты относишься к тому, что люди усыновляют детей?

– Мамуль, ты думаешь, я не понимаю, что происходит?

– А что происходит?

– А номера телефонов детских домов, которые ты недавно искала в интернете? Ты думаешь, я не

понял, для чего?

– И для чего?

– Насколько я знаю своих родителей, чтобы

усыновить, ну, или удочерить ребёнка…

– И… как ты на это смотришь?

– Буду краток: положительно.

– А тебя не смущает то, что вам с Гошей придётся делиться всем, что есть?

– В смысле?

– Но теперь вас будет на одного больше.

– Но если ты имеешь в виду моего старшего брата, то я с большой радостью подарю его ему, лучше ей, и без делёжки.

Воспоминание Тимы

Всё понял, когда мама узнавала адреса детских домов через интернет… В начале февраля мы с Гошей увидели документы из школы профессиональных родителей, похихикали…

Однажды ехали в машине из «кадетки». Была лютая зима. Мама заводила разговор осторожно, ходила вокруг да около. Рассказывала, что есть детки на белом свете, а у них нет родителей, и как им трудно в этой жизни. После чего я понял тайну вселенной и смысл жизни… потом мы круто тормознули… мысля тайная улетела… и я тут такой понимаю, что у нас будет раб, если братан, и просто сестра, если сестрёнка…

Школа профессиональных родителей

Мы с мужем не пропускали ни одного занятия.

Боялись опоздать, не услышать чего-то очень важного. Было всё интересно, познавательно. Нам читали лекции врачи (педиатры, неврологи, психиатры, инфекционисты), юристы, психологи. И самое удивительное, многие из них были волонтёрами.

В группе, где мы занимались, было человек тридцать, если не больше. Публика разношёрстная: рабочие, учителя, инженеры, врачи, архитекторы, домохозяйки, дипломаты и даже студенты. Дружба между нами, слушателями курсов, вспыхнула в первые же минуты знакомства. В зале царили тепло, сострадание, сочувствие, любовь, понимание и доброта. Слушатели были обыкновенными людьми, но в тоже время они были людьми, населявшими планету мира.

После курса лекций мы стали ещё более уверенными и решительными. Мы осознали, во-первых, что не нужно занимать место биологических родителей, нужно встать с ними рядом. Во-вторых, мы поняли, что нужно любить ребёнка и быть снисходительными к нему и благодарными биологическим родителям за то хотя бы, что они родили нашего ребёнка. В-третьих, уяснили, что говорить с детьми надо всегда честно, глаза в глаза, какой бы ни казалась катастрофической ситуация. В-четвертых, мы решили для себя, что не будем скрывать отсутствия родства по крови. Ребёнок имеет право знать свои корни. В-пятых, нам стало легко от осознания того, что имеют значение не гены, а поведенческие стереотипы, и их можно будет корректировать и перенаправлять, а это значит, нет чужих детей – дети все свои. В-шестых, нам стало очень спокойно от уверенности, что все специалисты центра в любое время придут нам на помощь.

Нам с мужем было очень приятно, что время от времени на занятия приходили наши сыновья, иногда даже сбежав с уроков. В такие дни мы учились всей семьёй. Мальчишки слушали внимательно, с большим интересом, одобрительно поглядывали на нас, улыбались.

Наши страхи рассеивались, постепенно наша семья росла духовно, мы становились ещё ближе друг другу и более уверенно шли к своей цели. В итоге мы были готовы к усыновлению на двести процентов.

После окончания занятий мы с Данилой писали контрольные тесты. Результаты показали, что наша пара может усыновить хоть весь детский дом и вдобавок ещё своих родить.

Следующим этапом были медосмотры. Все медосмотры мы прошли честно в тех клиниках, где требовалось, несмотря на то, что я, например, прохожу их два раза в год. Мы оказались здоровыми и могли усыновить ребёнка. Справки о доходах, характеристики с мест наших работ явились ещё одной ступенью к заветной цели.

Несмотря на спешку, поиск ребёнка задержался: мне надо было закончить работу над диссертацией. Мы вместе с мужем днём и ночью торопились её доделать, чтобы я наконец могла защититься. И когда в очередной раз защиту предложили отложить, теперь на осень, я решила отказаться от работы и заявила:

«Делайте с ней что хотите, в моей жизни теперь другие планы». В итоге защита состоялась летом, и всё окончилось благополучно. Параллельно мы готовились к процессу усыновления.

Первая встреча

Всё шло по плану, но я всё время торопилась, будто боялась куда-то опоздать, будто чувствовала, что нас очень ждёт малыш и что ему очень плохо.

Взяв в сентябре отпуск, пошла в органы опеки. Там мне дали адрес детского дома и небольшой список детей, круглых сирот. Детский дом я не выбирала, мне дали направление в особенный детский дом. Я врач, поэтому сразу поняла, с какими детками буду иметь дело. Но это меня не остановило. Я знала одно, что сразу узнаю своего ребёнка, почувствую его.

В подготовке к усыновлению мне очень помогала сестра, которая всегда рядом со мной. «Мне кажется, – сказала она, когда мы вышли из органов опеки, – что это первый и последний детский дом. Второго не будет. Ты идёшь сейчас так уверенно, как будто знаешь этот маршрут, как будто и не слышишь, что это особенные дети. И, что мне очень нравится, тебя это не останавливает и не отпугивает».

Завтра должен был вернуться из командировки муж, и мы с сестрой приехали к директору детского дома, чтобы договориться о встрече через пару дней. С нами любезно поговорили, сказали, что будут ждать. Счастливые, мы направились к выходу. И тут нас остановил вопрос главного врача:

– Разве вы не хотите посмотреть деток сейчас?

У меня от страха похолодели ноги, онемел язык. Собравшись с духом, я пролепетала:

– Я боюсь без мужа, мы всегда с ним всё делаем вместе… я не могу без него… он будет завтра.

– Чего вы боитесь? – сказал главный врач.

– А вдруг мне понравится один ребёнок, а ему – другой?..

Тогда сестра, чтобы разрядить обстановку, воскликнула: «Двоих возьмёте!». И меня буквально вытолкали на улицу, где гуляли дети.

Ноги мои налились тяжестью, холод пробрался в живот, сердце забилось, в ушах зашумело, в голове запульсировало. Мне стало жарко, потом снова холодно. Вот в таком виде я предстала перед детьми.

Чтобы хоть как-то успокоиться, я стала мысленно просить своего ангела-хранителя: «Помоги мне найти моего ребёнка, который так сильно звал, так долго ждал, что я его уже люблю». Очнулась я от того, что какой-то малыш схватил меня за руку и стал весело прыгать.

Вращаясь с ним по кругу и разговаривая с воспитателем, я искала глазами своего ребёнка.

Немного позже я заметила сидящую поодаль маленькую девочку, крохотный комочек, одетый в чуть большего размера, но добротную чистую одежду. Осторожно следя за мной, малышка делала вид, что копает ямку около песочницы. Наши глаза встретились, я подмигнула ей, она покраснела, засмущалась и опустила глазки, а по её губкам скользнула робкая улыбка.

Это была она, моя доченька…

Я не слышала, что говорили вокруг. Неожиданно прервав воспитателей, спросила:

– А как зовут вон ту девочку?

– Это у нас Анечка, – ответили мне.

Прогулка закончилась, нас с сестрой повели в группу.

Я не могла дождаться, когда зайдёт Анюта. И когда наконец её подвели ко мне, я вспомнила ту белокурую девчушку с фотографии на стене отдела опеки.

Спасибо тебе, мой ангел-хранитель, мы встретились!

Надо сказать, список осиротевших детей состоял из семи человек. Аня в нём была последней. Из рассказа о ней я узнала, что она родилась в июле и по гороскопу рак.

Весь вечер следующего дня я громко сообщала с интервалом в несколько минут: «Хочу девочку-рака». Данила сидел за компьютером и завершал серьёзную работу. Проходя мимо него, я тихонечко повторяла: «Хочу девочку-рака. Хочу девочку-рака». Мне казалось, он меня не слышит…

Сентябрь 2011 года. Мы собрались ехать в детский дом. От волнения я не смогла сесть за руль.

Пришлось поехать на автобусе, ведь в нашей семье вожу машину только я. А я почти не спала ночью, всё думала, как там моя девочка без меня.

Данила был радостным. Пытался меня развеселить, рассказывал анекдоты, весёлые истории. Потом понял, что всё бесполезно, спросил:

– Почему моя любимая жена в таком напряжении?

– Боюсь, что она тебе не понравится, – ответила я.

– Девочка, которая рак? Так я вообще-то уже понял, что мы едем именно за ней, – улыбаясь и заглядывая мне в глаза, ответил Данила.

У меня сразу отлегло от сердца, стало легче дышать. Я поняла, что он слышал меня вчера.

Нас встретила приятная женщина, уже знакомая мне главный врач детского дома. В её кабинете мы долго разговаривали, пока детки обедали. Она пыталась рассказать нам о заболеваниях каждого ребёнка, чтобы мы были морально готовы к усыновлению, если не передумаем. Но мы предложили другой вариант: сначала мы находим своего ребёнка, а затем узнаём его диагноз.

На этом и порешили.

В группу мы зашли, когда большая часть детей уже лежала в своих кроватках, готовясь к послеобеденному сну. Некоторые, не желавшие спать, бегали по комнате и требовали то попить, то пописать. Увидев нас с мужем, они кинулись к нам. Воспитатели удерживали натиск, как могли.

Мне сразу представилась картина, когда пытаешься засунуть в шкаф много вещей одновременно, и они при закрывании створок не входят, а просто вываливаются из него.

Когда буря утихла и воспитателям всё же удалось уложить детей, с криком радости со скоростью света откуда-то вылетел карапуз, вцепился в Данилу, уткнулся в него и скороговоркой начал повторять: «Дядя, дядя, дядя». Это звучало так ласково, так нежно, что все замерли. Воспитатели пытались оторвать его от моего мужа, у которого уже текли слёзы, и он еле сдерживался, чтобы не прижать к себе этого милого мальчугана.

Наблюдая за всем этим, я подумала, что нам придётся усыновлять двоих. Забрав мальчика на руки, воспитатели объяснили нам, что у него есть бабушка с дедушкой, которые уже оформляют документы на опекунство. Нам с мужем стало легче.

Всё это время сбоку от меня, молча наблюдая, тихо стояла Аня. Мне показалось, что она даже перестала дышать, она просто замерла.

Я наклонилась к ней и шепнула:

– Привет, ребёночек! Что тебе сегодня снилось?

Она так же тихонько, застенчиво глядя на дядю, ответила:

– Солнышко.

Было ощущение, что она тоже хотела уткнуться в Данилу и радостно кричать: «Дядя, дядя, дядя!».

Муж, приходя в себя и смахивая навернувшиеся слёзы, украдкой посматривал на Аню. Мы встретились с ним взглядами. И на мой немой вопрос он кивнул: «Наша».

Воспитатели, нянечки и главный врач не верили своим глазам. У них такое происходило впервые…

Воспоминания мужа

Тяжёлые в эмоциональном плане были минуты.

Я подумал, что мы уедем не с одним, а с двумя детьми, если не больше…

Поднимаясь с низенького стульчика группы, я обернулась. Да это был мой тот самый сон: спальная комната, полумрак, четыре ряда по пять кроваток и убегающий радостно ребёнок со светлыми волосиками, рассыпанными по спинке… и не по размеру большими трусиками, парусящимися на попке.

Нас снова пригласили в кабинет главврача, на этот раз чтобы открыть нам историю жизни и болезни… Мы попросили на подробностях не останавливаться: нам это было неважно и неинтересно. Как врач, я назвала диагноз, который предполагала. Он подтвердился. Что ж, мы, понимая в какой детский дом нам дали направление, заранее обсудили с мужем, детьми и сестрой этот вопрос и решили, что это нас не остановит, хотя сначала и была надежда, что у нас будет здоровый ребёнок.

Растерянная и крайне удивлённая, врач ещё раз предложила нам всё обдумать и взвесить. Мы были полны решимости. Ни минуты не сомневаясь, подписали документ, что являемся усыновителями этого, уже нашего, ребёнка, и о неразглашении врачебной тайны.

Мы вернулись домой. Душа моя пела, но тоска разлуки становилась невыносимой. На следующий день, в воскресенье, чтобы грусть совсем не съела меня, я устроила шопинг по детским магазинам. Купила пару костюмчиков, ветровку, маечку, трусики. Размер выбирала на глаз. Придя домой, развесила всё на вешалках на дверце шкафа, и, лёжа на диване в позе эмбриона, смотрела на милые детские вещички и думала о своей доченьке, разговаривала со своим ангелом-хранителем, благодарила его и просила помощи в дальнейшем. Так и уснула.

А в это время там, в детском доме, со слов воспитателей, Анюта была грустной, постоянно выглядывала в окно, каждый раз, когда открывалась дверь в группу, подскакивала. Ждала. Так она ещё в своей жизни никого не ждала. А вечером, когда детки ложились спать, со слезами на глазах спросила:

– А что, тётя с дядей ко мне больше не придут?

Рано утром в понедельник мы с сестрой приехали в детдом для решения всех организационных вопросов, чтобы забрать девочку домой. Весть об усыновлении Ани уже облетела весь детский дом. В приёмной директора сидела женщина лет пятидесяти, видимо, секретарь. В недоумении поглядывая в мою сторону, тихим «маленьким» язычком она произнесла:

– И зачем вам это надо? Своего родили бы, а тут такое… – и берёте.

Глядя ей прямо в глаза, я ответила:

– Представляете, проснулись мы с мужем утром и думаем, а кого мы ещё не спросили? …Оказывается, вас.

При этом мой взгляд стал холодным, голос – жёстким, не терпящим дальнейшего обсуждения.

Она опустила глаза, взяла папку с документами и стала молча перекладывать их с места на место.

Встреча с директором прошла в более дружеской обстановке: она рассказала, что у неё самой две дочки, и как это прекрасно; упомянула, какое денежное вознаграждение нам причитается, сколько сбережений у Ани на счёте – можно машину купить! Остановил её мой вопрос:

– Когда можно забрать ребёнка?

– Вы оформляете опекунство?

– Нет, мы идём на усыновление.

– Тогда месяца через два или даже три.

– Почему так долго?!

– Мы должны подготовить документы, пройти всех специалистов и т. д.

– Неужели на это нужно столько времени?

– К сожалению, это так.

– А если мы будем оформлять опекунство, тогда это будет быстрее?

Тут директор задумалась, позвонила в отдел опеки, объяснила ситуацию, что нетерпеливые усыновители хотят забрать ребёнка в семью уже сегодня.

В этот понедельник мы с сестрой много раз ездили из отдела опеки в детский дом и обратно.

Марина Юрьевна, специалист опеки, быстро переделала документы с усыновления на опекунство, оформила бумаги на гостевое взятие ребёнка в семью для адаптации и знакомства. С этими документами я вернулась в детский дом.

…Там вкусно пахло котлетами, компотом, стучали ложки: был обед. В следующий приезд этого же дня, чтобы ещё раз увидеть Анюту и сказать ей собирать «чемодан», нам пришлось ждать её в отдельной комнате, пока шёл урок музыки.

Пока мы ждали, тихонько открылась дверь и несколько сотрудников друг за другом «случайно» прошли мимо нас, с огромным любопытством разглядывая меня и сестру. Мы не поняли, что они сказали, вроде бы поздоровались, как-то странно жестикулировали, но очень доброжелательно. Трое из них остановились чуть поодаль, и мы услышали негромкий разговор: «Сразу видно, иностранцы, а как они похожи между собой!». Мы не выдержали и начали смеяться… А спустя несколько минут уже хохотали вместе с ними.

Вскоре из кабинета музыки появились детки от двух до четырёх лет, они шли, держась за руки. Проходя мимо нас, они замедлили ход, затем совсем остановились, натыкаясь друг на друга. Мы смотрели на них, они смотрели на нас. Воспитателей не было – только мы. Дети стали подходить к нам всё ближе и ближе. «Что делать, как себя вести?» – мелькнуло у меня в голове.

И вдруг белокурая, с красными щёчками Анютка сердито начала заталкивать детей в комнату. Закрывая дверь и держа её спиной, упираясь ногами в пол и руками в дверные косяки, громко начала кричать: «Это мои тёти, это не васы тёти. Не пусю!». Бой продолжался. Дети напирали, Аня сдерживала натиск, обороняясь изо всех сил, и что есть мочи продолжала сердито кричать. На шум прибежали воспитатели, закрыли дверь и оставили нас наедине.

Опасность миновала, и перед нами уже кротко стояла моя девочка с опущенными ресничками. Это уже был не воин, это был просто ангел…

Наконец нам вынесли подписанные документы, которые мы снова должны были отвезти в органы опеки.

– Анечка, ты нас жди. Пообедай, поспи. А когда проснёшься, мы уже за тобой приедем, как обещали.

В это время кто-то из проходящих врачей или воспитателей радостно воскликнул:

– Аня, ты поняла, что к тебе пришла твоя мама? Ты её так сильно ждала. Какая она у тебя красивая!

Наш ангелочек смотрел то на меня, то на сестру, и не понимал, кто из нас её мама, но как она была счастлива!

Чтобы не терять времени, мы с сестрой поехали в магазин, купили обувь, захватили новенькую одежду из дома и помчались в детский дом.

В дверях стояли главный врач и директор и, увидев нас, хором произнесли:

– А мы вас сегодня уже не ждали.

И вот момент настал. Нам вывели маленькую, несколько напуганную, но в то же время счастливую девочку. Ведь она ждала именно нас, и ждала именно сегодня. Мне хотелось кинуться к ней, обнять её, кричать, что я её люблю и что я её мама.

Когда Аня нас увидела, казалось, что она начнёт прыгать от счастья, но чувство радости боролось в ней с чувством страха, неизвестности, тревоги. И я побоялась её спугнуть, понимая, что нужна пауза, в первую очередь, ей.

Немного поборов робость, Анюта с интересом заглянула в пакет, достала новенькие, ещё с этикетками, вещи и с изумлением спросила: «Это всё мене?».

Директор и главный врач забыли, что рабочий день давно закончился и им пора домой. Они понимали, что начинается новая жизнь этого маленького человечка, и слёзы радости блестели у них на глазах.

Держась за руки, мы втроём вышли из детского дома.

Когда шли по дорожке, нас провожал весь персонал: повара, нянечки, воспитатели, дворник, врачи, медсёстры. Кто-то хлопал, кто-то махал, кто-то просто плакал.

«Анечка, какая ты счастливая! Как тебе, деточка, повезло! Какая у тебя мама красивая!» – доносилось со всех сторон.

Но наши ангелы-хранители знали, что счастливы и мы, что повезло и нам, и у нас доченька красивая!

Да, это многого стоит – испытать такое сильное чувство счастья, тепла и любви.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?

Любить не страшно

Предисловие