Схватка со временем

Редактор Елена Николаевна Крюкова

Дизайнер обложки Владимир Валентинович Мицкевич

© Павел Шаров, 2020

© Владимир Валентинович Мицкевич, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-9479-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Встреча

1.1 Алена

Я снова здесь. В этом парке, на нашей скамейке. На той скамейке, которая принесла нам счастье. Огромное, всепоглощающее счастье, счастье встречи. Той короткой встречи, которая наполнила наши души и, увы, обрекла нас на многолетнее, бесконечно долгое ожидание. Ожидание, ставшее целью жизни.

Глубокий вечер. Я смотрю на голубое прозрачное небо, усыпанное искрящимися звездами. Там, в этой бездне, пробивается сквозь пространство и время к далекой звезде Глизе 581 твой межзвездный корабль. Выполняя свой долг перед людьми, ты ушел открывать новую жизнь, заплатив за преданность человечеству нашей жизнью, нашей любовью: моей и твоей.

А могло быть иначе, милый мой, если бы мы не опоздали. А мы опоздали. Мы встретились, когда тебе нужно было уже улетать. Мы были вместе всего несколько часов – мгновение. Но это мгновение объединило нас в единое трепещущее существо, оно породило в нас неразрывное чувство любви. Теперь мы принадлежим друг другу, какое бы расстояние ни разделяло нас, какое бы время ни выпало нам испытанием.

Ты помнишь, как мы встретились? Конечно, ты помнишь. Я знаю, что ты меня слышишь. Ты чувствуешь, как я люблю тебя, как я ласкаю тебя, как я гляжу в твои полные радости и глубины глаза. Да, да. Мы неразрывны, мы едины, и это будет продолжаться вечно.

…Тогда я сидела на этой лавочке и перебирала в памяти последние события, которые выстраивались чередой, сменяя друг друга и оставляя в душе все нарастающую гнетущую грусть. Несколько дней назад мы, наконец, окончательно расстались с мужем и, как мне показалось, оба почувствовали облегчение. За этим облегчением образовалась пустота. Мы не любили друг друга, но мы не были чужими.

Жизнь протекала спокойным потоком. Напряженная работа сменялась семейными заботами. И все же время от времени без серьезных причин возникали споры, ссоры. Мы не слышали друг друга. Слишком разные мы были. Он любил одно, я – другое. Разные вкусы, разные взгляды на мир. Главное заключалось в том, что наша семейная жизнь походила на сосуществование, в ней не было того, чего я ждала – счастья.

Творческий коллектив друзей-медиков и биологов отправился в экспедицию, а я осталась одна обрабатывать результаты изысканий экспедиции на спутник Юпитера Европу. Там, на Европе, меня заинтересовала примитивная жизнь в подледных водных искусственных резервуарах, образованных миллионы лет назад раскаленными астероидами, прожигавшими глубочайшие колодцы в ледяной оболочке спутника. Работа закончилась аварией. Погибли мои близкие друзья. Они погребены в ледяной гробнице. Вечным памятником им стал обращающийся вокруг Юпитера спутник Европа. Оставшиеся в живых были обязаны спасением, как ни странно, сверхскоростному беспилотному грузоперевозчику. Оказавшись на близком расстоянии, он услышал сигнал тревоги и в последние секунды перед ледяной лавиной успел принять на борт тех, кто еще сопротивлялся неизбежной гибели.

События воспроизводились в памяти, смешиваясь, опережая друг друга и рождая чувство тоски и одиночества. Я понимала: назревает момент, когда я возьму себя в руки и предприму попытку изменить жизнь. Например, уеду в какую-нибудь новую экспедицию и с головой окунусь в работу.

Я сидела на лавочке в глубокой задумчивости и вдруг почувствовала нечто особенное: волнение, тревогу. Нет, это не был страх. Это было предчувствие чего-то нового и серьезного. Печаль, рожденная горькими воспоминаниями, стала уступать место непонятной радости.

Я замерла в ожидании.

С правой стороны у входа в парк послышались шаги. Шаги спокойного уверенного человека.

«Это он», – подумала я, еще не понимая, что это значит.

Я повернула голову в сторону приближавшегося человека, и наши взгляды встретились. Мы смотрели друг другу в глаза, не в силах отвести их.

«Ты!»

Я даже хотела привстать, но сил не было.

Мне казалось, что я знаю тебя всю жизнь, больше, чем жизнь.

Ты был в памяти моего сердца.

«Это ты!».

Ты улыбнулся, и эта улыбка вызвала у меня слабое головокружение. Но я справилась с собой.

Когда ты сделал последние два шага, взял мою руку и поцеловал ее, во мне все кричало от радости. Нам не надо было знакомиться. Мы были знакомы всегда. Только не знали об этом.

В твоих глазах я прочитала такую же бурю счастья, какая бушевала во мне. Мы всю жизнь ждали друг друга. Я читала твои мысли, ты – мои. Нет, не мысли, а чувства, которые становились мыслями в величайшей сложности инструменте – голове.

Я поняла: ты обладаешь теми же редкими качествами, что и я.

Мы могли разговаривать без слов.

– Я чувствовал, что найду тебя. И вот – нашел.

– Я ощущала, что ты меня ищешь и знала, что найдешь.

Ты осторожно помог мне встать, и мы пошли.

Куда? Мне было все равно. Лишь бы быть рядом.

Я взглянула на тебя. Высокий, стройный, много старше меня, сединой серебрится шевелюра. А в глазах! Небо, Вселенная, усыпанная веселыми искрами. И сам весь излучающий радость, свет, счастье.

Ты остановился и снова взглянул мне в глаза. И я потеряла ощущение себя. Меня не было. И тебя – тоже.

Были мы – единое существо.

Твой взгляд проникал в мое сознание, мой – в твое. Мы понимали друг друга, глядя в глаза друг другу.

– Я счастлив, что нашел тебя.

– Я тоже счастлива, милый мой.

Мы снова пошли по дорожке.

– Вы кто по специальности? – спросил ты. – Хотя, подождите, я сам скажу. Вы биолог и медик.

– Да, у меня несколько специальностей. А главное, что меня захватывает – многообразие проявлений жизни. А вы – звездоплаватель?

– Да. Я почти всю жизнь провел в космосе… и завтра улетаю снова.

– Далеко? – еле слышно произнесла я.

– Очень.

У меня подкосились ноги. Огромная тяжесть легла на плечи.

– Но я вернусь, – сказал ты, немного побледнев, – повернул меня к себе и, глядя мне в глаза горящим взглядом, добавил: – Обязательно вернусь.

– Верь мне, верь! Я прорвусь, и мы будем вместе. Жди меня, жди!

– Я буду, буду ждать тебя, даже если потребуется вся жизнь.

Мы долго гуляли по вечернему городу. Заходили в кафе. Ты заказывал сок, кофе, фрукты, легкое вино. Тяжесть предстоящего расставания временно отступала. Наконец, мы остановились, посмотрели друг на друга и пошли в гостиницу, где остановился ты.

Лифт поднимался очень медленно. Или нам это казалось. Но вот он – наш номер. Ты прислонил руку к двери, и она открылась. Ты обнял меня крепко-крепко и стал целовать в лоб, висок, шею. Я повернулась к тебе лицом, и наши губы встретились. Ты поднял меня, как пушинку, и положил на кровать.

Через несколько минут наша одежда валялась на полу, а мы, обнаженные, прижались друг к другу, испытывая блаженство. Ты целовал меня всю: руки, грудь, шею, губы. Я вся дрожала, пока наши тела не соединились в один пульсирующий клубок.

Одна ночь. Только одна ночь. И в ней вся жизнь.

Всю ночь мы не разжимали объятий.

Всю ночь я слушала биение твоего сердца, твое дыхание.

Всю ночь ты гладил меня, целовал и прижимал к своей груди.

Когда закончилась эта счастливая буря, я еще долго держала тебя в объятьях, не допуская и мысли о том, что когда-нибудь отпущу, освобожу, останусь без тебя.

Но мысль, увы, не материальна. Она проникает сквозь запреты и начинает разрушать счастливую идиллию, возвращая к главнейшему вопросу: что дальше?

Как быть? Неужели это счастье оборвется так же неожиданно, как началось? Мы оба думали об одном и том же.

Можно ли что-то изменить? Можно ли эти мгновения счастья продлить на всю жизнь?

– Милая моя, мы не должны расставаться.

– Да, да, не должны.

– Какое бы расстояние ни разделяло нас, мы должны быть вместе.

– Да. Мы будем вместе. Я буду с тобой до конца дней.

И я заплакала. Слезы хлынули ручьем.

– Аленушка, милая, не надо плакать. Ведь мы будем встречаться. Ведь мы это умеем. Мы дождемся настоящей встречи.

Ночь проходила. Наступало утро. Мы еще крепче прижались друг к другу, в последний раз.

– Нам пора, – сказал ты. – Через сорок минут за мной приедут. Мы еще успеем прогуляться и проститься.

Как я одевалась? Я не помню. Голова гудела. Я была как в бреду. Мне трудно было понять: как это может быть? Найти счастье, и тут же его потерять!

Безысходность овладела мной. Мне казалось, что жизнь заканчивается.

Больше уже ничего не будет. Не будет. Навсегда! Навсегда!

Ты заметил мое состояние.

– Милая… возьми себя в руки.

Ты стал целовать меня, напоил горячим сладким чаем.

– Я буду всегда с тобой. Не забывай меня.

– И ты тоже не забывай. Я не смогу без тебя.

– Аленушка, мы идем на схватку со временем. Это будет самая продолжительная разлука, но мы выстоим. Мы победим. Мы встретимся, я уверен.

Мы вышли на проспект, прогулялись. И, когда подъехала машина, ты повернул меня к себе и сказал:

– Пора… Ты сильная?

– Да, я сильная.

– Держись, не теряй надежды, жди.

Ты сел в машину, потом выскочил из нее, подбежал ко мне, еще раз расцеловал меня и скрылся в машине.

Машина еще минуту была видна, а затем скрылась за поворотом.

Я села на лестничной ступеньке и просидела так, пока случайный прохожий не вывел меня из глубокого забытья.

1.2 Андрей

Ты спрашиваешь, помню ли я, как мы встретились? А разве это можно забыть? Нашу встречу. Встречу, после которой мы стали неразрывны. Мы растворились друг в друге. Я в тебе, ты во мне. Мы едины. Мы – одна субстанция. Ты говорила мне: «Я знаю, что ты меня слышишь». Алена, но ведь это естественно ДЛЯ НАС. Именно ДЛЯ НАС.

Я задумался. Миллиарды лет природа Земли перепробовала массу вариантов связи живых существ. Среди них и та, что называется телепатической.

Реликт. Почему реликт? Да потому, что в процессе развития живого появилось много других, более простых и удобных средств связи: регистрация колебаний воздуха – звук; света, отраженного от непрозрачных предметов – зрение; осязание, обоняние. Вот почему реликт. Потому что оно – это средство связи – заглушено отсутствием применения.

Этот реликт присутствует у всех. Но в разной степени.

Нам повезло. Я чувствую тебя, где бы ты ни находилась. Я ощущаю твою физическую боль и душевную, когда ты чем-то расстроена. Я живу тобой. Нас разделяет огромное пространство. Но оно не способно разделить наше единство.

Человек научился символами излагать состояние души, полет мысли. Слова, слова, книги слов. Они обеспечивают долгую память творчества, мысли человека и порывов его души. Но как беспомощны они в передаче великой правды и бездны оттенков этих порывов.

Мы с тобой обладаем счастьем ощущения происходящего друг в друге. На моем корабле пятнадцать членов экипажа. Но никто не догадывается, что для меня ты – шестнадцатый, с которым я чувствую себя счастливым, награжденным счастьем любви.

Помню ли я тот день? Помню и не забуду никогда.

Я шел по шумным улицам подземного города к одному из эскалаторов, с выходом недалеко от центрального парка. Состояние какой-то отрешенности. Будто мир замер и дышит еле слышно вокруг меня.

Моя жизнь в этом многообразном мире, построенном человечеством, кончается. Впереди годы, десятилетия ограниченного пространства корабля. В моем экипаже семь пар; семь пар, влюбленных друг в друга до такой степени, что обществу человечества они предпочли любимого человека и небольшой коллектив друзей.

Большинство из нас еще успеют ощутить счастье открытия новых миров, но ведь возможно, что возвращаться на Землю будут дети и внуки. А нас, нас увидят только на портретах, назовут первопроходцами Большого Космоса и, если ничего не случится, поместят в мавзолее Музея космонавтики. Если бы не ты, я бы спокойно смирился с такой перспективой. Но теперь нет. Теперь я до последней минуты буду бороться за возвращение. Я должен выполнить обещание вернуться, и я вернусь.

Однажды я уже испытал разрушающую силу времени, отдаляющую то, что сохранила в первозданном виде память, силу, которая пронесла меня через меняющуюся с ходом лет действительность.

Я был молод. Я считал, что любовь выдержит все, любые испытания. Я оставил на Земле жену Ларису с двухлетней дочкой Настей, а сам в группе космонавтов отправился в путешествие к ближайшей системе планет белого карлика. Всего-то в трех световых годах от Солнечной системы. Радость открытий омрачилась аварией двигателя. Возвращались долгие пятнадцать лет.

У Насти – выпускницы престижного ВУЗа – давно уже другой папа. Лариса превратилась из воздушного эфемерного существа в дородную женщину, крупного микробиолога. Новый папа Насти – один из ведущих конструкторов в области энергетики. А я, я из двадцатидевятилетнего восторженного астрофизика превратился в пятидесятилетнего космического «волка».

Все изменилось. Сожалений не было. Ведь передо мной были совсем другие люди. Хрупкая снежинка (так я называл Ларису) и маленькая звонкоголосая Настя остались в памяти. И только.

Конечно, в долголетнем возвращении я понимал, что время меняет людей, но все-таки память настойчиво восстанавливала в воображении те прекрасные создания, которые я оставил много лет назад.

Это была мечта. Мечта увидеть снова тех, кого не хотело покидать мое воображение.

И вот встреча. Она превратила мечту в НИЧТО. Мечта, явившаяся в виде, с трудом напоминающем прежнюю Ларису, с морщинками на лице, разом изменила все, лишила воспоминания опоры, счастливого ожидания, любви. А Настя? Это вообще неизвестный мне человек. Я пытался с трудом найти черты сходства с той двухлетней Настенькой – и не мог.

А они? Они тоже смотрели на меня, как на интересную скульптуру в музее. Их сердца не дрогнули. Время стерло родство душ.

Я должен был сделать выбор. Или здесь, на Земле, начать заново свою жизнь, или продолжить тот поход в неизведанное, который стал моей основной профессией, продолжить тот образ жизни, к которому я уже привык, уйти окончательно туда, где волею судьбы я востребован гражданами Земли.

Я думал целую ночь. А утром решение созрело.

Прощай, прекрасный цветущий мир с его бескрайними просторами, теплым Солнцем, освещающим клубящиеся, белые кудрявые облака. Прощай, теперь уже навсегда.

Я прилетел в Центр космических исследований и дал согласие на руководство экспедицией к дальней звезде – красному карлику Глизе 581 с обращающимися вокруг нее планетами, часть из которых обладает тепловыми и гравитационными параметрами, похожими на земные.

И вот теперь я шел по лабиринтам подземного города, шел к эскалатору на поверхность родительницы человечества – Земли, чтобы насладиться красотой звездного неба и последний раз посидеть в каком-нибудь кафе в условиях современной цивилизации.

Я шел по длинной, широкой улице, направо и налево от которой сверкали яркие разноцветные рекламы, приглашающие зайти в заведение. Вдруг меня посетило какое-то предчувствие. В многолетней практике путешествий в космосе я привык верить своим чувствам. Это не раз спасало меня и мой экипаж от крупных неприятностей. Кличка «экстрасенс» стала моим вторым именем.

Но там было предчувствие опасности. А теперь? Напротив, меня куда-то влекло. Я стал внимательно всматриваться в окружающий меня шумящий мир. Налево небольшой парк. Там тишина аллей и ряды удобных лавочек для спокойного отдыха. Меня потянуло зайти в этот парк. По мере того, как я подходил к входу, волнение нарастало.

Я повернул налево, в парк.

Шел по дорожке.

Сердце билось все сильнее.

И вдруг! Как молния! Твои глаза.

Мы встретились взглядами, и расстояние, разделявшее нас, пропало.

Мы были рядом, и широко раскрыв глаза, тонули в их глубине.

В твоих глазах была радость и какая-то проникающая сила.

Как будто вихрь воспоминаний окутал меня. Я знал тебя. Я любил тебя. Не вчера, не много лет назад и вообще не в этой жизни, а где-то там, давно-давно, в жизни совсем другой, незнакомой. Мы встретились впервые, но любовь жила в нашей памяти, в наших сердцах и ждала момента, чтобы вспыхнуть, захватить нас всепоглощающим блаженством.

Что помешало нам тогда, в прошлой жизни? Почему наша любовь оборвалась, оставив глубокие шрамы в наших сердцах? И вот теперь мы снова рядом, и снова непреодолимая сила готова помешать нашему счастью.

Несколько мгновений мы разговаривали друг с другом взглядами. Затем, я подошел и спросил разрешения присесть рядом, хотя уже заранее знал, что ты одна и что ты излучаешь счастье, так же, как и я.

Мы о чем-то говорили. Но слова – это жалкая попытка отражения движения души, они были сопровождением нашему молчаливому разговору двух людей, счастливых тем, что они нашли друг друга.

Ты молча запела. Я закрыл глаза, слушая твой голос. Нет, не слова. Твой беззвучный голос. Я подумал: «Теперь все будет по-другому. Теперь время не разделит воспоминания и реальность. Ведь волей случая встретились мы, обладающие редкими особенностями чувствовать друг друга, независимо от расстояния между нами».

…Эта ночь была единственной. Ты была рядом. Вначале я пытался осознать то, что происходит со мной. Происходит впервые. Но волна чувств захлестнула сознание, и я превратился в парящее воплощение любви. Я ничего не помнил. Наверное, я преобразился в искрящуюся шаровую молнию, в дикого счастливого зверя, покрывающего поцелуями тебя – мою жизнь, мое чудо.

Она – эта ночь – перевернула мое отношение к дальнейшей жизни. До встречи с тобой я принял решение навсегда покинуть родной мир, я ограничил свое понятие жизни состоянием быть, наблюдать, изучать, осмысливать неизведанную доселе объективную реальность, принимать правильные управляющие решения, защищая своим опытом жизнь экипажа корабля, поставить на службу ему свой опыт и знания. Полагая, что я уже никогда не вернусь, решил подвергнуть себя химической стерилизации и уже готов был проглотить предложенную мне таблетку, но отложил эту процедуру до последнего момента прощания с Солнечной системой.

И вдруг! Вспышка чувств. Нет. Это были не просто чувства. Я встретил в тебе родственную душу. Я почувствовал, что теперь я не просто я, а МЫ. Нечто неразрывное. Теперь моя дальнейшая жизнь озарилась счастьем общения с тобой.

Встретимся ли мы еще в этой жизни или нет?

Ты всегда будешь рядом, представляя собой важнейшую составляющую моего понимания всеобъемлющей любви.

Я стал другим. Я перестал быть одиноким.

Перед встречей с тобой я прошел физическую и психологическую проверку в Институте подготовки космонавтов и был утвержден Советом по космическим исследованиям в качестве руководителя экспедиции к Глизе-581. В ресторане «Колизей» собрались мои друзья. Это были те, кто уцелел после аварии корабля «Космос-243», те, кто, в связи с гибелью нашего командира, выбрали меня руководить их работой, выбрали принимать нужные решения, направленные на сохранение их жизней. Были в «Колизее» и те, кто обнаружил наш корабль, летящий по инерции без работающих двигателей.

Друзья провожали меня в дальний путь.

Это были веселые проводы. Но сквозь улыбающиеся лица я угадывал горечь прощания, сожаление о том, что на этот раз я не просто улечу, а улечу навсегда. Тоскливые искорки нет-нет да сверкали в их глазах. И они отворачивались, чтобы я не замечал их печаль по уходящему в никуда другу.

Но это были секунды слабости. Все четко понимали: то, что я собрался делать, нужно было кому-то делать. И эта тоска сменялась гордостью за своего командира, который пятнадцать лет при наличии одного атомного реактора жизнеобеспечения корабля сохранил оптимистический дух экипажа и теперь решился выполнить важнейшую научную задачу, заранее зная, что цена этого решения – жизнь.

Около двухсот лет назад во времена первых пилотируемых полетов в космос все население Земли с восторгом приветствовало покорителей голубых пространств. Потом люди ликовали, получая информацию об успехах первопроходцев на Луне, Марсе, Венере, спутниках Юпитера Ганимеде и Европе, спутнике Сатурна Титане.

Времена изменились. Космические экспедиции стали обычным явлением, так же, как двести лет назад морские или воздушные путешествия.

Аленушка, когда мы прощались с тобой, я не допускал мысли о том, что больше не увижу тебя, но время предстоящей разлуки в восемьдесят лет вызывало в душе какую-то страшную тоску. Я с трудом сдерживался.

Меня сопровождали сотрудники космоцентра, и среди них представитель Совета по космическим исследованиям. Небольшой воздушный аппарат доставил нас к зданию уходящей вдаль магнитной дороги, очень похожей на выпрямленную Китайскую стену. Разместились в вагоне, который напоминал капсулу с закругленными краями. Когда капсула начала разгоняться в трубе с откачанным воздухом, нас крепко прижало к спинкам кресел. По времени разгона можно было догадаться, что скорость поезда достигала высоких величин. Прошло чуть более трех часов, и мы прибыли на космодром.

Недолгое прощание – и я уже в летательном аппарате. Магнитная дорога длиной в пятьсот километров, опираясь на вершину Эвереста, понесла нас все выше и выше, набирая начальную скорость отрыва от Земли. Затем заработал ракетный двигатель для достижения первой космической скорости. И вот я на одной из орбитальных станций.

Капитан станции, знающий о значительности предстоящей мне экспедиции, был крайне рад встретиться со мной, радушно угостил чаем, построил экипаж станции, произнес торжественную прощальную речь и на одном из тактических космолетов отправил меня на Марс.

И все это время я находился в полусознательном состоянии. Все, что происходило со мной, все мои перемещения, переезды, разговоры воспринимались в затуманенном сознании, как во сне.

Главное событие, занявшее все мое существо, была ты.