Время 8:18

Консультант по историческим костюмам и оружию Василий Меднов

© Павел Горбачев, 2021

ISBN 978-5-0053-6823-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

После нажатия на клавишу поиска частоты в магнитоле шуршание радиоэфира на секунду пропало, затем приемник нашел какую-то волну, и из динамика, закрепленного под ногами у передних пассажиров, глухой мужской голос протяжно пропел со старой записи:

В лесах врагам спасенья нет:

Летят советские гранаты,

И командир кричит им вслед:

«Громи, громи захватчиков, ребята!»

Затем последовал незамысловатый музыкальный проигрыш, но Генка снова нажал на кнопку поиска, и вскоре поймал какую-то новостную радиостанцию. Хорошо поставленный женский голос рассказывал о чем-то обыденном, что снова напоминало о цивилизации. А ведь общей идеей у сидящих в машине было одно желание – скрыться от рутины и позабыть о городской тоске…

Марат привычно рулил своей «Газелью», не отвлекаясь на музыку и даже на перемещения людей в салоне автомобиля. Он давно мечтал вот так вот встать на колею, набрать скорость 90 километров в час и спокойно тащиться по трассе от Москвы, чтобы мимо в темноте медленно проплывали дорожные знаки, вдали были видны огоньки поселков и городов, из приоткрытого окна потягивало ночной свежестью и запахом сгорающих дров из топящихся печей. Словом, он поймал свою собственную волну и медитировал в позе водителя грузопассажирского фургона. Генка передвинулся со среднего сидения к правой двери, закурил и немного опустил стекло. Самое время подумать. Дела в крупной торговой компании, где он работал менеджером, шли своим чередом. Закупки, импорт, растаможка, договоры и оформление – все это представляло собой в течение года один большой нескончаемый документооборот. Достаточно было попасть в него с краю, и почти сразу ты оказывался в таком лихом движении, что вырваться из череды е-мейлов, звонков и встреч было практически нереально. Даже находясь на больничном, Генка думал о том, как там коллеги без него, справляются ли, переживал… А они ему звонили, писали и много чего уточняли, лишь дежурно спрашивая о самочувствии, и машинально желали скорейшего выздоровления. Ну конечно, чем быстрее придешь в норму, тем проще будет всем тащить лямку!

– Хорошо, что я поехал с вами, а то так бы и просидел дома, – произнес вслух он, не обращаясь ни к кому конкретно, а лишь продолжая свой внутренний монолог. Стряхнув пепел в полоску свежего воздуха, пробивающегося через щель между рамкой двери и стеклом, он оглянулся назад.

На заднем ряду в салоне спали, завалившись на кресла, еще двое участников редкой по нынешним временам вылазки старых друзей – Никита и Егорыч. Генка знал их, как и Марата, уже почти 15 лет. Их общая на всех юность прошла незаметно, и худосочные когда-то институтские друзья-приколисты превратились теперь в упитанных и раздобревших серьезных мужчин в самом расцвете сил. Отдельно от них, будто нахохлившийся воробей, сидела у самого окна Люба, закутанная в плед. Из нагромождения тканей торчали только ее голова с аккуратной прической и рука со смартфоном. Ноги она протянула к дополнительной печке салона, почти с самого начала поездки выбив себе эту привилегию – пребывать у источника тепла.

Люба не обратила внимания на Генку, а он докурил сигарету и выбросил окурок в окно.

Медленно, но очень верно светлел горизонт, почти неумолимо прямо на лобовое стекло надвигалось серое утро. Дорожная разметка скакала из темноты прямо в пучок фар и пряталась под капот, которого с переднего ряда сидения и видно-то не было. Мерно шелестел мотор, Марат держал одну и ту же монотонную скорость, и лишь изредка их машину обгоняли большие аккуратные фуры с гирляндами лампочек по кругу и юркие легковушки с белорусскими номерами. Вот справа уже побелел край неба, и совсем незаметно для глаза темные облака превратились в полупрозрачные белые паровые клубы, на которых кое-где заиграли лучи солнца.

– Полпятого утра, самое время поспать, – Марат впервые за долгое время пошевелился, немного сменил позу и взглянул на пассажиров. Генка незаметно для себя выключился и уже спал, согреваемый потоками теплого воздуха из радиатора передней печки. На заднем ряду все трое застыли в разных позах, перемежаемые пакетами с едой, своими рюкзаками и бутылками с водой. Марат перевел взгляд на панель приборов и подумал, что неплохо было бы как раз сейчас заправиться. Да и сходить в туалет не мешало бы. Он еще немного проехал по трассе и на первом же съезде к заправке сбавил скорость, вкатился под навес к колонкам, остановился и заглушил двигатель. Стало непривычно тихо и мирно.

Марат аккуратно открыл дверь, выпрыгнул из «Газели» на щербатый асфальт и прикрыл дверь не хлопая. Тишина вокруг была потрясающая. Очень далеко жужжали проезжающие по трассе грузовики, явно приближаясь. Медленно повернувшись, чтобы рассмотреть все вокруг заправки, Марат потянулся, разминая затекшие мышцы рук и ног, затем откинул лючок, скрывающий заливную горловину бензобака, и выкрутил пробку. Все сотрудники заправки сейчас спали, поэтому Марат пошел сам к ближайшей колонке, вытащил пистолет из держателя и вставил его в заливную горловину бензобака своего старого фургона.

Кассира не было на месте, но Марат не спешил стучать по толстому бронированному стеклу или еще как-то привлекать внимание к себе. Он решил никуда теперь не торопиться, потому что это было совершенно излишним: «Спешки нет, у нас впереди времени вагон, а человек может отойти в такое время в туалет. Так что же, я должен поторапливать человека для того, чтобы он мне поскорее продал топлива?»

Но ждать ему долго не пришлось, вскоре подошла кассир и Марат, отдав деньги, пошел заправляться.

Старая и местами очень ржавая грузопассажирская «Газель» смотрелась на заурядной подмосковной заправке очень фактурно. Фоном была трасса, придорожные кусты и пролетающие мимо фуры. А совсем далеко уже была видна яркая линия рассвета под облаками. Это освещение, не дающее резких теней, очень мягко обрисовывало запыленные контуры старого коричневого фургона, и ранее утро ласково ложилось на старые брутальные колесные диски и покрытую трещинами дорожную резину. Как в зеркале от большого тонированного окна салона отражались деревья и край неба за ними. В общем, лучшего кадра для рекламы автомобиля было невозможно придумать. Марат мельком отметил про себя то, что ради вот таких мимолетных картин он и собрал всех друзей на эти выходные, и очень жаль, что все сейчас спят, и не видят то, что увидел он.

– А может и хорошо, – добавил он вслух, обращаясь к себе самому, закрывая заливную горловину и убирая пистолет в ложемент колонки.

Туалет на заправке был самый заурядный, пластиковая санитарная кабина стояла поодаль от колонок рядом с пожарным щитом. Десяток метров туда и обратно – и вот сонливость водителя как рукой сняло.

Взобравшись в машину, Марат неспешно завел двигатель, пристегнулся ремнем и поехал к выезду на трассу. Пассажиры спали крепко, настоящее утро было еще только впереди.

После Можайска стало уже совсем светло, солнце отсвечивало от лобовых стекол встречных машин. Все пассажиры фургона уже проснулись и выглядели весьма помято. Со всклокоченными волосами, с сонными лицами и скованными движениями пассажиров междугороднего рейса автобуса, Никита и Егорыч открывали бутылки с минералкой и соком, жадно пили и всматривались в окружающий мир через тонированные окна заднего ряда сидений, пытаясь понять, куда же их успели увезти.

– Люба, у нас там сигареты остались? – Никита обратился к своей подруге, которая выглядела не по-утреннему сурово.

– Пошел в жопу, козел! Ты лучше у своей бывшей попроси! Вот ты к ней на страницу заходил вчера, теперь с ней и общайся, – резко ответила она, глядя в сторону.

– Да ты что, я же ей и не писал… А ты что, у меня в телефоне лазила, что ли?

– А что, я не могу посмотреть? Я же к своему бывшему на страницы не захожу, что мне там делать! А ты, значит, заходишь! И отца ее поздравлял с днем рождения, и колесами с ним менялся… Да пошел ты!

– Какого… вообще ты в чужом телефоне..?

– Ну, вот ты и сам сказал, что я тебе чужая!

– Разве это нормально, когда люди друг другу не доверяют и постоянно проверяют?

– А тебе уже никакого доверия нет!

– Да я не писал ей…

– Зачем тогда на страницу заходил?

– Ну, просто так.. Любопытно…

– Любопытно что? Ты ко мне на страницу уже давно не заходил!..

– Ай, ну вот опять завелась!

– Да иди ты, вот с ней теперь общайся!

– Интернет не только соединяет, но и разъединяет, – Егорыч попытался вставить несколько слов в этот напряженный диалог, но остановить взаимную ненависть не получилось. Ему никто ничего не ответил, Люба зло смотрела в окно, а Никита растерянно переводил взгляд то на водителя, то на друзей, то на Любу.

– Скоро граница Московской и Смоленской областей, там дальше уже телефон будет хуже ловить, – Марат решил немного разрядить обстановку и сбавил скорость.

– Вот давай дальше и не поедем, поворачивай в Некрасово, – Генка выглядел самым бодрым из всех пассажиров, – шесть утра, какая красота!

Машина пристроилась в крайнюю левую полосу, и перед поворотом на Некрасово пришлось постоять с минуту, пропуская плотный поток фур. Затем, легонько булькая мотором, «Газель» неторопливо съехала с Минского шоссе и совсем медленно покатилась по второстепенной дороге вдоль высокого елового леса с густым кустарником по обочинам.

Пять километров до деревни по старой асфальтовой дороге с ухабами и неровностями – это отличное средство для пробуждения сонных москвичей. Когда «Газель» оставила справа деревню и выехала на насыпную грейдерную дорогу к СНТ, все пассажиры уже были в бодром и приподнятом настроении, потому что подскакивание рессорной подвески на неровностях даже из подготовленного спортсмена вытрясло бы душу. Когда машина уперлась в конец дороги, то Марат дернул на себя ручник и, не заглушая мотор, выскочил из машины. Обойдя вокруг фургона, он торопливо запрыгнул обратно, словно боясь что-то упустить или забыть, или как будто его подгонял поток машин, поспешно сдал немного назад и резко вывернул руль влево. Машина попятилась и уютно втиснулась между кустами и молодыми березками, замяв задним бампером высокую траву и образовав парковочное место.

Спустя минуту после того, как он вытащил ключ из замка зажигания, образовалась полнейшая тишина. Все оцепенело сидели и молчали, боясь издать случайный звук. Вслушивались…

– Приехали, вылезайте, – зевнул Генка, и, осторожно дернув на себя ручку двери, выбрался из машины.

Дорога упиралась прямо в край леса. Через редкий подлесок был виден лес на пригорке, к нему от поляны вела тропинка, грибниками. Как ни странно, мусора на полянке не было, не было заметно и никакой фольги от сигаретных пачек, ни пластиковых бутылок, ни продуктовых пакетов.

– Шикарное место, – тихо сказал Егорыч, как бы вникая в тишину. Шелестел верхушками деревьев лес, с поляны принесло душистое тепло последних полевых цветов. Ароматы ели добавляли уютных ноток. В целом же воздух был настолько свежим и чистым, что, казалось, его можно вдохнуть гораздо больше, чем городской смеси кислорода и выхлопных газов. При каждом вдохе легкие как будто раскрывались, хотелось дышать глубже и реже.

Всем захотелось как можно скорее уйти подальше от машины, которая, постояв всего пару минут на солнце, начала пахнуть резиной, маслом, бензином и прокуренным салоном. Этот букет запахов на контрасте со свежим воздухом… Вытащив свои вещи, разложив еду по пакетам и захватив мешок с углями, группа туристов медленно двинулась по тропинке в сторону леса. Егорыч пошел первым, у него в каждой руке было по пакету со всякими вкусностями, а за спиной был небольшой модный рюкзачок. За ним шла Люба, улыбаясь солнцу и часто моргая от того, что мошки и комары принялись кружить вокруг нее со все нарастающей частотой. Генка тащил на себе огромный рюкзак, который, впрочем, был полупустым. На его дне позвякивали, стукаясь друг о друга, бутылки с алкоголем. В руках он нес полный закрытый мешок с углями, и лицо у него почему-то уже оказалось перемазанными черными угольными штрихами. В зубах дымилась сигаретка, и он был полностью расслаблен и даже слегка утомлен чистым воздухом, хотя в его фигуре угадывалась природная мощь человека с атлетическим телосложением. Никита с кислым выражением лица буквально тащился вслед за ними, глядя исключительно себе под ноги. Само его лицо было бледным, движения казались неэнергичными и слегка заторможенными. Замыкал шествие Марат, который закрыл машину, проверил после всех замки дверей и, сделав несколько шагов вслед за друзьями, спохватившись, вернулся к «Газели» и захватил с собой пару больших пластиковых бутылей с водой. Поэтому он отстал от группы, которая уже дожидалась его в лесу на вершине холма. Марат ловко перепрыгнул через почти пересохшее русло лесной речки, на дне ее лежали мелкие и средние камни. Само русло находилось почти в середине глубокого и широкого оврага, и тропинка петляла между старых поваленных деревьев и зарослей крапивы. Когда Марат взбежал наверх, то застал всех за перекуром. Высокий холм в действительности был правым берегом реки, очевидно, в былые времена достаточно полноводной. Когда-то давно и поле подходило вплотную к руслу, но теперь пологий берег зарос молодняком и являлся летним пристанищем для комаров и мошек. Лес был довольно старым, деревья росли на почтительном расстоянии друг от друга. Хотя по мелочам за последние 15 лет это место довольно сильно изменилось, но в целом это был тот же некрасовский лес и та же река Добрея, где ребята тогда проводили летние выходные в студенческие годы.

Именно здесь во время войны почти полтора года проходила линия фронта, и тут в начале 2000-х годов кампания наших героев занималась любительской военной археологией. Когда-то Марат был заводилой по этой части, да и остальные не отставали в стремлении найти военные раритеты. Для Егорыча, Никиты и Генки нынешняя вылазка была лишь напоминанием о веселой юности. Марат же всегда воспринимал это увлечение чуть серьезнее, чем остальные. Почти все свои отпуска он проводил в поездках по местам боев. Наверное, именно по этой причине он, в отличие от других, так и не сделал карьеру в профессии, не успел найти место и не смог закрепиться ни на одной приличной работе. Он вел достаточную скромную жизнь, периодически продавая разные интересные предметы, найденные на местах боев, то влезая в какие-то торговые схемы, то выпутываясь из них. Так и пребывая в состоянии временно безработного, он довольствовался большим количеством свободного времени, которое заполнял самообразованием и изучением различных практических профессий. То тут подработает на ремонте квартиры, то там договорится об установке ворот кому-то на дачу. В общем, Марат не чурался работы руками и умел договариваться с самыми разными людьми.

После перекура всех охватила жажда, и вот уже одна бутыль оказалась наполовину опорожненной.

– Давайте пойдем на нашу поляну, – предложил Егорыч. Поскольку он шел первым, то и пошел туда, куда захотел, не услышав возражений. Это направление в лесу всем было очень хорошо знакомо, поскольку полянка в лесу, расположенная метрах в восьмистах от входа в лес, была традиционным место для лагеря в их копательской юности. Одна Люба шла по этим местам впервые, и для нее этот лес был наполнен лишь свежестью утра и запахами живых деревьев. Пять человек, идя гуськом, моментально утоптали траву и проложили новую тропинку. Всего за двадцать минут они прошли нужный маршрут, пересекли основание оврага, в котором на дне витали остатки утреннего тумана, вышли к опушке и оказались на почти квадратной площадке внутри леса. Кто-то говорил, что еще до войны тут была то ли лесозаготовительная контора, то ли было жилище лесника, то ли какой-то лесной хутор. К поляне с разных сторон вели почти незаметные уже дороги, ныне заросшие березами и кустами. Почти по центру поляны росли остатки садовых деревьев, но подлесок все никак не решался расти на открытом месте, как будто стесняясь оккупировать его.

Егорыч привел всех к знакомым елям, где все еще угадывались остатки костра у глубокого старого блиндажа. Вот тут они в старые времена мерзли в дождливом лесу осенью, устраивали салют на майских праздниках и сидели до поздней ночи у огонька темными летними ночами, прислушиваясь к воплям лосей и к хрюканью кабанов.

На знакомом месте у каждого руки сразу нашли себе занятие. Марат развел костер и отдельно устроил место для углей. На костре через десять минут стоял котелок с водой, и Марат уже нарезал докторскую колбасу. Егорыч уютно притулился у старой березы и прихлебывал коньяк из блестящей плоской карманной фляжки. Генка где-то в лесу хрустел ветками – собирал сухостой про запас. Никита и Люба выясняли что-то в своих запутанных и почти разорванных отношениях на полянке, не желая никого постороннего впутывать в разборки. Как-то так получалось, что никому из присутствующих мужчин она не была симпатична, хотя и никакой враждебности явно к ней никто не успел испытать. Просто она оказалась в мужской компании как девушка Никиты, а вот уже у них разлад… Видимо, эта размолвка у них назревала давно, и свидетелем всей истории никто из мужчин не был. Желание побыть в чисто мужской компании перевешивало все, поэтому Любе все как-то молча и единодушно отвели место прицепного вагона. А она внешне выглядела довольно скромно, хотя и имела вполне выраженную женскую харизму. Однако, буквально через минуту общения с ней у мужчин складывалось о ней мнение как о пацанке. А такой тип женщин довольно долго ищет своего любителя. В общем, костер горел, еды было в изобилии, алкоголь был в наличии, и у всех было предвкушение пикника в дикой природе.

Первый утоленный голод позволил скоротать время до обеда, и время до вечера прошло незаметно. Егорыч натянул тент подальше от костра, и перед закатом все переместились туда. Три палатки стояли между деревьями на довольно почтительном расстоянии друг от друга. Любе и Никите предназначалась одна большая трехместная палатка, но за весь день они так и не помирились. Генка и Егорыч занимали стандартную двухместную палатку с тамбуром для рюкзаков, а Марат поставил свою одноместную ближе всех к костру. Если вы думаете, что у них были длинные разговоры у костра на отвлеченные темы, как это принято показывать в современных кинофильмах, то ничего подобного не происходило. Выпили, закусили, пожарили шашлыков, сделали на пеньке шаурму из жареной курицы и нарезанных овощей, потом снова выпили, разогрели чай и расположились под тентом в ожидании заката. Разговоров-то и было на полчаса за весь день.

Но стоило лишь дождаться темноты, как из каждого посыпались рассказы о своих достижениях и неудачах, о событиях последнего времени и жалобы на власть и на неустроенность страны в целом. Однако, каждый смотрел на это со своей точки зрения. И временами получалось довольно интересно. Когда каждый выговорился, то настало время заваривать очередную порцию чая.

Егорыч взялся за это дело, а Никита обратился к Марату: «Расскажи еще раз, как нашли ТТ?»

И вот рассказ Марата.

Мы тогда поехали в середине весны в Тверскую область за неделю до того, как там начнут работу официальные поисковые отряды. Время было выбрано очень удачно – снега уже нигде нет, земля прогрелась и погода стояла прекрасная солнечная. Конечно, ночью бывали заморозки, и в палатках под утро я подмерзал. Зато вставал раньше всех, разводил костер, колол дрова и быстро согревался. В один из дней мы решили, что ходить по окрестным лесам уже тошно, и решили отъехать от лагеря на машине чуть подальше. Проехали деревню на большой дороге, свернули на шоссе и проехали в сторону Смоленской области буквально три километра. Зашли в лес, а там старая дорога. Нас было четверо. Трое накануне пили разведенный спирт и самогон, а я не пил. И вот мы пошли по лесу. Я как-то отстал от всех, и увидел, что все разбрелись кто куда. Один убежал куда-то налево, другой ушел к березам на сухое место, а третий вообще вернулся к машине. И вот я иду по небольшой полянке, которая при ближайшем рассмотрении оказывается просто высохшим болотцем. Обычно там стоит вода, и земля, если можно так назвать эту черную водянистую субстанцию, мокрая была практически всегда. Вот в ту весну нам повезло – погода стояла сухая, не было ни одного дождя. Как всегда, я пошел медленно по полянке, активно размахивая металлоискателем. Махнув в очередной раз, буквально на конце дуги, я услышал отчетливый сигнал. Обычно я копаю все сигналы, и в этот раз решил лишь проверить, не осколок ли это, не хвост от мины или гильза? Машу металлоискателем снова. Да, сигнал хороший, как от цветного металла. Сигнал сильный и уверенный. Откладывая прибор в сторону, присаживаюсь на корточки и аккуратно всаживаю лопату в болотный грунт. Сняв дерн, я увидел лишь густо хлынувшую в ямку воду. Пришлось опустить лопату поглубже, и буквально на ощупь через лопату я почувствовать характерный скрежет металла о металл. Вот так ковыряя в воде, я немного поддел предмет и отгреб лопатой воду. И тут я увидел всем хорошо известный рельеф: черные вертикальные полоски и круг со звездой посередине. «Ничего себе!» – вырвалось у меня из груди, и я заорал на весь лес что было сил. Товарищи прибежали ко мне, на ходу пытаясь узнать, что же я там нашел. Но я изо всех сил крепился и не выдавал интригу. Наступив ботинком на раскоп, я не показывал находку до последнего момента. Наконец, когда все собрались, я полез рукой в яму и достал оттуда за рукоятку настоящий пистолет ТТ! Он был ржавый, покрывшийся бурой коростой, с него капала болотная жижа. Защитная скоба отгнила, и лишь Г-образная форма железяки и сами бакелитовые накладки на рукоятке подтверждали грозное назначение ржавой железки. На лицах у парней застыло недоумение, смешанное с удивлением, а также с завистью и с неподдельным интересом. Знаете, как на самом деле выглядит неподдельный интерес? Это не громкие восклицания и поздравления с находкой. Неподдельный интерес молчалив, внимателен и тактичен. Все попросили дать им в руки пистолет, долго на него смотрели и ничего не говорили. Потом отдали его мне и молча разошлись по лесу в разные стороны. Вероятно, каждый со своими мыслями наедине. Вернувшись в лагерь, они продолжили пить спирт и самогон, а мне предстояло заниматься этой небывалой находкой. Интересной потому, что винтовки Мосина и карабины Маузера мы все находили на местах боев в больших количествах. И ракетницы люди находили, и запчасти от автоматов и пулеметов тоже попадались. Но целый пистолет я тогда откопал впервые. До захода солнца я успел сделать немного, побрызгал ТТ проникающей смазкой и обстучал молотком. Так удалось избавиться от рыхлой ржавчины. Держа ТТ в руках, я понял по весу, что у него в магазине есть патроны. Поливание пистолета проникающей смазкой и обстукивание молотком дало результат: творение оружейника Токарева предстало во всей красе. Я отложил находку подальше под палатку и решил продолжить работу на следующий день. Наутро я проснулся раньше всех, быстро приготовил завтрак и принялся за работу снова. Прежде всего, нужно было извлечь магазин с патронами. Я достал из машины ударную отвертку и принялся аккуратно обстукивать то место, где должна быть кнопка извлечения магазина. Оказалось, что она сильно прогнила вместе с пружиной защелки магазина. Несколькими ударами молотка я поставил защелку в положение «Открыто», и теперь нужно было как-то вытянуть магазин. Надо сказать, что магазин был еще раннего типа, с кольцом. Это кольцо в процессе обстукивания пистолета быстро отвалилось вместе с остальной ржавчиной. То есть даже зацепиться было не за что. Теперь оставалась лишь надежда на то, что внутренние части пистолета могли быть в смазке, и заржавели не так сильно, как внешняя поверхность. Удерживая пистолет на деревянном полене локтем, и упирая ударную отвертку рукой в пятку магазина, я аккуратно стучал по отвертке молотком. Это позволило немного стронуть магазин с места, и в образовавшуюся щель я немедленно впрыснул проникающей смазкой. Пять минут ожидания, и снова за работу. К сожалению, пятка магазина тоже проржавела и отвалилась. Показался фиксатор пружины и вылезла сама пружина магазина. Удалив ее остатки вместе с подавателем, я увидел внутри сами патроны. Это было очень сильное зрелище, смертоносные капсулы из 1941 года в сборе. Орудуя отверткой и постукивая рукояткой пистолета по бревну, удалось буквально выскрести один за другим все патроны. Их было там восемь штук, полный магазин. Еще я обратил внимание на то, что накладки у пистолета бакелитовые. Это означало, что выпущен он был еще до войны. К сожалению, на внешних частях ТТ не сохранилось ни одного клейма, номер его и точный год выпуска в тот момент был неизвестен. Но еще оставался ствол внутри, на котором точно должен быть нанесен номер пистолета, а значит, не все еще потеряно. Таким образом, мне удалось еще чуть-чуть подвинуть магазин, но вдруг от рукоятки отделилась левая бакелитовая накладка. Ее защелка внутри ручки сдвинулась от ударов молотка, и благодаря этому накладка открепилась. Я увидел магазин внутри рукоятки, его металл там сохранился очень хорошо, однако поверхность магазина очень плотно прикипела к рукоятке… Мне оставалось лишь примять ударами молотка сам магазин, чтобы его, в конце концов, можно было достать.

Ладно, думаю я, надо двигаться дальше. Положив пистолет на колоду, я ударной отверткой удалил остатки фиксатора затворной задержки, это такая плоская пружинка в виде скобки, чем-то напоминающая замок от велосипедной цепи. Постучав по затворной задержке со всех сторон и поливая все снова обильно проникающей смазкой, удалось добиться ее подвижности, а впоследствии и удалить эту деталь. Теперь ствол ничем не закреплен с рамкой пистолета, он сцеплен теперь только боевыми упорами с проточками для них внутри затвора. Но затвор никак не хотел двигаться по рамке, а насильно заставлять его это делать я счел излишним приложением сил. Тогда я решил освободить ствол от затвора, а сделать это можно было только из передней части затвора. Пришлось немного попыхтеть и попотеть, но все-таки направляющая втулка, «восьмерка», тоже была удалена, и тогда из недр пистолета удалось достать остатки возвратной пружины вместе с направляющим стержнем. Что же, только сила трения еще держала прикипевшие друг к другу из-за ржавчины детали. Стараясь беречь поеденный временем металл, я стучал по затвору спереди и сзади, всячески раскачивал его и снова заливал в пистолет приникающую смазку. Спустя сорок минут все детали пришли в движение, и пистолет при помощи ударов молотка оказался разобран. Ствол, рамка и затвор как основные части оказались порознь. Состояние металла внутри было превосходным. Это самое главное. И на площадке ствола удалось прочитать заводской номер пистолета! Конечно, боевая пружина ударно-спускового механизма лопнула при разборке. Дело в том, что УСМ пистолета находился в положении предварительного взвода. То есть это оружие перед тем, когда оказалось в болото, было в умелых руках.

– А что ты потом с ним сделал? – спросила Люба, которая все время слушала рассказ с предельным вниманием.

– Да отремонтировал, пружинки заменил и смазал. Все работает, – отозвался Марат, запивая рассказ чаем.

– Ты прямо дома хранишь? – после некоторого молчания подал голос Никита.

– Храню не дома, а сейчас он у меня с собой, – Марат говорил спокойно, без интригующих интонаций и без видимого желания похвастаться.

– Правда? Серьезно? А покажи!

Все наперебой стали просить его, и Марат без промедления пошел к рюкзаку и вытащил из накладного кармана что-то темное, не издававшее в свете костра ни одного блика. Вот он! Пистолет, о котором они только что услышали целую легенду, пошел по рукам. Это был совсем не ржавое копаное оружие, а вполне себе стальной и пахнущий смазкой боевой пистолет.

– Почти все пружинки я заменил на новые, и только затворную задержку с замком новые купил. Все остальное – оригинал. Но пришлось повозиться со сваркой и «болгаркой», чтобы убрать следы ржавчины и глубокие каверны, – Марат стоял над друзьями, которые, сидя перед костром, светили фонариками и рассматривали ТТ.

– Ты из него стрелял? – Люба снова проявила неприкрытое любопытство раньше всех. И все безмолвно присоединились к вопросу.

– Пока не стрелял, патроны дефицитные. Я родные просушил и оставил. Может, завтра днем постреляем, – улыбнулся Марат и сел к костру, – патроны в магазине, так что просто так затвор не дергайте.

Когда пистолет попал в руки к Генке, он аккуратно извлек из рукоятки магазин, отвел затвор назад, проверил патронник и отпустил затвор. Резкий металлический лязг огласил ночной лес, и этот звук тут же потонул в густой чаще. Нажатие на спусковую скобу – и чуть более тихий звук потревожил уши.

– Классная штука, а год удалось установить? – Генка тщательно всматривался в черный пистолет, приближаясь к костру.

– Год 1941, месяц апрель. К сожалению, само клеймо года не сохранилось, но по номеру и буквам стало понятно, что это выпуск 1941 года, и не позже мая, – Марату был приятен разговор на такую специфичную тему, и он искренне радовался тому, что никто из друзей не был противником оружия. А то ведь бывает всякое. Сидишь с человеком за одним столом, а он вдруг после нескольких бокалов пива заявляет, что он ненавидит оружие. Не придаешь этому особого значения, как вдруг в развитии беседы и, уже перейдя на другие темы, этот же человек после пары бокалов пива снова заявляет в категорической форме, что он не любит еще и детей. Конфуз, все переглядываются, но все молчат… Подобного развития событий эта вечерняя беседа у костра, к счастью, не получила, и все еще долго обсуждали тему оружия и оружейного законодательства.

Утро. Сонный лес. Яркие палатки туристов искусственными яркими пятнами оживляют блеклые краски осеннего леса. Небо чистое, солнце едва пробивается на поляну через верхушки елей. Походный завтрак начался как обычно: кто-то один первый встал, зажег костер и начал греметь посудой. Вслед за ним из палаток потянулись остальные, и вот уже через полчаса все собрались у костра и подкреплялись.

– А вы слышали ночью странные звуки? – Егорыч явно решился спросить о том, что его беспокоило по-настоящему.

– Да, – подхватил Генка, – были какие-то дикий вопли под утро, – сначала высоким тоном, как будто заяц кричал, а потом все переходило в мычание и затем в какой-то рык! Вот так – мууууууууу-ааааааа-ыыыыыыыыыы-эээээээр!