Птичьим криком, волчьим скоком

“Бездорожье люди придумали, зверю всё дорога.”

“И снова глаза – тоскливые, колючие глаза разочарованной в жизни и любви женщины. Такая убьет, не раздумывая. И, не раздумывая, закроет собой от удара вражьего меча.”

– Дети многое прощают своим родителям. Даже то, что прощать не следовало бы, – сказал он, убирая руку. – Прости себя и ты.

Он знал, что в этом доме на него не обидятся ни за невысказанные слова, ни за видимое небрежение. И вовсе не было нужды лишний раз прощаться и многажды заверять хозяев в своей благодарности. Они и так знали – угрюмая волчья дружба стоит куда больше брехливой собачьей лести.

Так уж заведено – ежели сам чуешь за собой вину, чужое прощение только бередит душу…

Это собака дом по хозяину выбирает, а кошка – хозяина по дому. Ей дом люб, а не ты на лавке.

Дети многое прощают своим родителям. Даже то, что прощать не следовало бы.

Пожаром лесным моя любовь полыхала, черным пеплом к ногам осыпалась.

“Она не кралась и не таилась, шла с гордо поднятой головой, но многолетняя привычка сама подбирала ногам свободное от хрустких сучков и шишек местечко, тянула к деревьям, за которыми можно укрыться от нежданного противника, заставляла кланяться паутине, выплетенной меж соседних стволов, чтобы колышущиеся на ветру обрывки не обозначили ее пути.”

угрюмая волчья дружба стоит куда больше брехливой собачьей лести.