Войны школ

Дизайнер обложки Ольга Андреевна Стольникова

© Ольга Андреевна Стольникова, 2020

© Ольга Андреевна Стольникова, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-0826-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

УЧЕНИКИ 8 <<А>> КЛАССА

1.Коля Беляев

2.Дима Блинов

3.Юля Броднич

4.Глеб Гончаров

5.Вика Громова

7.Вадим Жуков

8.Ваня Казак

9.Настя Ковалевская

10.Матвей Крабов

11. Ангелина Кудренова

12.Кирилл Мамаев

13.Ольга Муравьедова

14.Лера Овечкина

15.Паша Родников

16.Лиза Рудая

17. Свята Укропова

18. Алина Шварц

19. Даник Якутов

Эпиграф

Война закончилась не так давно. Ой, стоп, это не была третья мировая или война с пришельцами, как вы могли подумать. Даже очевидцы всего происходящего не могут назвать это войной, скорее конфликтной ситуацией, но войной провозгласили этот случай сами участники. И так, начну всё с самого начала. На улице Пионерская, в городе Глюково находилась обычная средняя школа номер девятнадцать. Школа была П-образной формы. Имела четыре этажа, что очень сильно возмущало учеников, так как им не хотелось подниматься на четвёртый этаж, затем на второй потом опять на четвёртый, после – на третий и т. д. Короче, надо было слишком много двигаться, а им было лень. Школа была выкрашена в красный цвет. Единственный её недостаток был в том, что школа имела маленький спортивный зал, чуть больше обычного кабинета. Это расстраивало воспитанников, так как при попадании мяча в потолок очки не засчитывались и в баскетбол или в волейбол играть было невозможно, так что главенствующим видом спорта, здесь был футбол. Девочки футбол не любили и поэтому постоянно пытались откосить от физкультуры.

Ещё в девятнадцатой школе были проблемы с дорогой, она была старая с выбоинами и мелкими камушками. В случае проведение нормативов по бегу, приходил сдавать упражнение именно на улице, а бегать по такой дороге было не приятно и опасно. Для безопасности учащихся, во всех школах стали устанавливать камеры. Одна на главном входе, другая на запасном и ещё одна на вахте.

Недалеко от девятнадцатой школы находилась школа номер семнадцать. Ну как недалеко, через дорогу, затем через площадь с памятником Владимира Ильича Ленина, двумя голубыми ёлками (их ещё каждый год наряжают на новый год) и Дворцом Культуры (с белыми колонами и бордовым фасадом), потом опять через дорогу и за домом вы увидите семнадцатую школу. Надеюсь, вы меня поняли, если нет: школа расположена на проспекте Центральном, кому надо, найдёте сами.

Семнадцатая школа была очень старая, ей недавно стукнул восьмой десяток. Она была трёхэтажная, прямоугольная, покрашенная в серый цвет. Но я не буду особо говорить про эту школу, так как нам гораздо важнее знать, что происходит в девятнадцатой. Ведь именно там, наши с вами главные герои, в том числе и я. И да, если вы ещё не поняли, именно между этими школами произошёл конфликт, перешедший в войну и заставивший всех помучиться…

Глава 1

Был февраль, понедельник. Почему – то понедельник называют тяжёлым днём, но не в нашей школе, так как у всех классов было пять уроков (ну может у младших классов меньше). В этот день у учителей всегда проходило совещание, и школьники уходили в два часа домой. Не везло тем, у кого были факультативы или олимпиадные занятия, в понедельник после уроков, у них было окно в час, которое надо было где-то отсидеть, везло если живёшь рядом.

В восьмом классе первым уроком была история. После выходных, класс сидел тихо, что было им не свойственно. Но это только на первом уроке, так что на втором, они должны превратиться в атомную бомбу. Я с ватной головой и заспанными глазами записывала за Людмилой Сергеевной конспект по теме <<Церковь и религия>>. Обычно на её занятиях было весело, но не в понедельник и не на первом уроке. Людмила Сергеевне было на вид около тридцати трёх лет. У неё были русые волнистые волосы, серые глаза, прямой нос, ровные брови. Она была высокая с крупным телосложение. – Из областного привилея Сигизмунда первого Старого Полоцкого… -Произнесла Людмила Сергеевна, остановившись, так как дверь открылась и в класс зашёл опоздавший Глеб Гончаров. Парень был высокий и имел волосы пепельного цвета и серые глаза. Носил неопрятно заправленную рубашку и коричневые мятые брюки, черные кроссовки. Его внешний вид идеально подходил под него репутацию.

– Извините, за опоздания, – промямлил он, – можно войти? 

– Сударь, вы б ещё под конец урока соизволили прийти, – она оценивающе посмотрела на него, – Ладно, садитесь. По пути к своей парте Глеб успел пожать руку трём парням и ещё что – то им сказать, если вам интересно, то он сидел на третьем ряду на последней парте. – Глеб усаживайтесь быстрее! – учительница подождала пока он сядет, потом повернулась к классу, – откройте страницу сто восемь, прочитайте второй пункт и выпишите определение… У Людмилы Сергеевны зазвонил телефон, она вышла из класса. Одноклассники начали галдеть. – Ты слышал, что Стайнов и Шпаков после школы драться собираются?! – кричал мой сосед Кирилл Мамаев, Данику Якутову, – Ты пойдёшь? В класс вернулась учительница, забрала дневники шумевших.

– Почему я не удивлена. Одни и те же лица, 8 «А», вы не исправимы!

Мне стало интересно, сколько места в дневнике для замечаний осталось у Кирилла. Надо будет посмотреть.

В остальном урок прошёл спокойно. Как только он закончился, я вышла из класса, моей подруги не было, поэтому никого ждать пол часа не надо было. Я подошла к расписанию, там толпились пятиклассники. – Изменения есть? – спросила я, стоявшего возле меня Паши, высокого кареглазого брюнета, носящего очки с первого класса. Он попытался со своим зрением увидеть, что -то с двух метров от расписания, подойти ближе не давал пятый класс, – так, всё, мне это надоело! Малые, разойдитесь! – он стал распихивать их в стороны, когда он добрался до листа с распечаткой парень стал внимательного его изучать, – да, – наконец ответил он, – сегодня у нас нет физкультуры, а завтра нет химии. Такие сложные уроки, раньше только физра спасала, лучше бы физику отменили…

К Паше подошёл Вадим Жуков и они вдвоём пошли лестницу, жалуясь на плохое расписание. Я посмотреть через головы пятиклассников какой у нас сейчас урок. А сейчас была математика. По понедельникам и вторникам у нас была геометрия. Я поднялась на четвёртый этаж. Одноклассники толпились около кабинета, так как кабинет был новый и, зная наш класс, нас держали на коридоре до звонка. Я подошла к Вике Громовой. Она стояла у окна одна, без Ангелины Дервовой. Я повернулась и посмотрела в толпу одноклассников, Дервовой там не было. Вика была ниже меня ростом. У неё были болотного цвета глаза, тёмные длинные распущенны волосы. На ней была рубашка, брюки и белые кеды. – Привет Оля, – улыбнулась она, как только я подошла, – где Лера? Этот вопрос меня тоже интересовал. А так как ответа я не знала, просто пожала плечами. Вика теребила обложку классного журнала, ей его всегда давали отнесли на другой урок. – А где Ангелина? – Спросила я, просто этот вопрос меня сильно заинтересовал. Просто там, где Ангелина могла быть и Лера, ведь они отличницы и их часто куда – то таскают на конкурсы от школы. А позвонить я ей не могла, так как у неё сломался телефон. – Ангелина заболела, у неё температура, врач сказал неделю придётся полежать дома. Странно раньше её это не останавливало. В шестом классе она пришла с высокой температурой и хрипучим кашлем, учителя все настаивали, что бы она пошла домой, но она решила тогда геройствовать и осталась в школе. Прозвенел звонок и нам разрешили зайти в класс. Вика отдала учительнице журнал. Ирина Васильевна стала спрашивать домашнее задание. У математицы были бело – серые волосы, на вид ей было около пятидесяти. Она была полновата с круглым лицом. Женщина была строгая и часто читала лекции нашему классу насчёт – кем мы, такие бездари станем, когда вырастим (иногда это затягивалось на целый урок). Но на факультативе с ней можно было хорошо пообщаться. Она была неплохим философом и психологом. Вика села со мной, на место Валерии Овечкиной. – Достаём листочки, – Ирина Васильевна достала из тумбочки задания. Класс зашумел. Мы с Викой переглянулись. Нам передали листочки с заданиями. Я просмотрела свой вариант, он оказался не таким уж и сложным. – У тебя лист есть? – спросила я у Громовой. Та посмотрела в папке. – Есть, – сказала она, протягивая мне двойной листок, – если что, поможешь?

– Постараюсь… – К концу урока сдаём работы, – Ирина Ивановна уткнулась в заполнение журнала, – и никаких разговоров с соседом. Я стала решать задачи. В первые двадцать минут я сделала четыре задания из пяти. Над пятой я думала минут пять, теребя чёлку, но поняв, что я её не решу, я просто отложила работу и стала рисовать. – Оля, – кто – то шикнул сзади, – Муравьедова! Я повернулась, в поисках зовущего, мне шикала Юля Броднич. – Дай карандаш, – произнесла она, – пожалуйста, – она умоляющи сложила руки. Я вздохнула и передала ей карандаш. Потом стала помогать Вике с четвертым заданием. После мы просто стали разговаривать. – А насчёт Красного Снегиря, ничего не известно? – спросила я, – учителя так ничего не узнали? – Нет, ничего, – ответила Громова, – никто из учителей его не знает. Скорее всего он не из нашей школы. – Возможно, – вздохнула я, – но ему лет под сорок, наверняка он уже давно окончил школу.

– Да ну? Я думала ему около восемнадцати? Хотя я сильно не вглядывалась…

Сейчас поясню: Красный Снегирь… А, стоп. Минутку, меня опять позвала Броднич и отдала карандаш с запиской, с просьбой решить третье задание. Я быстро переписала ответ и отдала записку обратно. И так, Красный Снегирь появился около нашей школы примерно после зимних каникул. После пятого урока он подходит к нашему зданию и играет на черно – красной губной гармошке. Он не просит денег, а просто играет. Его имя никто не знает, все называют его Красным Снегирём. Он приходит каждый раз в красном пальто с черными рукавами, в коричневых брюках и ботинках. Но самое интересное, он носил карнавальную маску из серых перьев, из – за чего часть его лица была не видна. Не знаю зачем ему эта маска, может для красоты, а может для тайны. – Даник, смотри шею не сломай, – произнесла Ирина Васильевна, посмотрев на него через прямоугольные очки, – а то будут потом разбирательства, «как парень умудрился на математике из – за девочек шею свернуть…» Даник Якутов замолчал и отвернулся от девочек. Через пять минут прозвенел звонок и все сдали задания. Мы c Викой спустились на третий этаж. Я поздоровалась с учительницей по – русскому, которая дежурила на коридоре. Мы пошли дальше. – Знаешь, что я заметила? Почти все учителя ходят, держа руки сзади в замок. Так ходят люди, у которых есть власть. Ну, это так, на заметку.

– Очень полезная информация, – безразлично сказала Вика. – Почему физкультуры не будет? – спросила я у Громовой, поправляя вихрь на чёлке, который постоянно выбивался.

– Совещание поставили на час раньше, – сказала Громова, – они вроде, что – то насчёт ремонта кабинета будут разговаривать. – Интересно, – я почесала затылок, – получается мы выиграли тот конкурс по пионерии? – Получается да, – произнесла Родникова, – странно, что вам ещё ничего не сказали. В начале этого года мы участвовали в конкурсе на пионерское построение. Мы с Кириллом стучали в барабаны, а Дима с Вадимом несли знамя. Так как в школе у нас только два барабана, да и то они старые как сама жизнь, то у одного из них порвался ремень. И именно этот барабан был у меня. Конечно, удалось его схватить, чтоб он не упал, но после этого случая первого места мы точно не ожидали. А оно нам нужно было, как кровь из носа, так как за первое место выделяли деньги на ремонт современного класса по информатике. А тут, оказывается, мы заняли первое место и теперь решалось, что там будут делать.

Мы с Викой дошли до кабинета физики. На коридоре стоял наш класс с ним разговаривала классная – Яна Евгеньевна (так же она была учителем английского).

– Что происходит? – спросила я тихо у Ангелины Кудреновой. У неё были кучерявые черные волосы. Кожа после отдыха на море отливала коричневым цветом. Из – за брекетев она говорила слегка шепеляво. Одноклассница смотрели в учебник по физике. – Ругают наших, за плохое поведение, – ответила она, наклонив голову на бок и посмотрев в мою сторону. Я повернулась к Яне Евгеньевне, послушала, хотя ничего нового не узнала. Учителя опять жаловались на плохое поведение: Кирилла Мамаева, Глеба Гончарова, Даника Якутова, Вани Казака и Коли Беляева. После угроз, что она будет разбираться с родителями, мы уже собирались расходиться, но Яна Евгеньевна нас остановила. – Стойте! Завтра после шестого урока будет конкурс, вы будете соревноваться против семнадцатой и шестой школы, – классная поправила ворот рубашки, – надо шесть человек, кто хочет? – А оценки поставят? – спросил отличник Дима Блинов, высокий, смуглый парень с бронзовыми волосами. – Если займёте первое место – то поставят. Я подняла руку, вместе со мной руки подняли ещё семь человек. Двое из них были двоечники. Яна Евгеньевна смерила их презрительным взглядом и стала записывать фамилии тех оставшихся шести человек. – Ну вот, хорошо, шесть человек есть, – произнесла она, – так что завтра после шестого урока в актовом зале. Классная ушла. Ребят, которых отчитывали, стали лезть к Святе Укроповой – черноволосой девчонке, с короткой стрижкой и очень бледной кожей, и ярко – голубыми глазами. Мальчики её не любили и постоянно над ней смеялись и издевались.

Я снова повернулась к Ангелине, она, закрыв одно ухо, повторяла шёпотом физику.

– Чего не захотела идти на английский? – старалась я перекричать гомон класса, – оценку ж поставят если первое место займём. – Ай, не хочу. Не факт то, что ещё оценки поставят, и тем более я все равно к зубному еду. – А, ну ясно, – произнесла я, заходя в класс, так как прозвенел звонок и Наталья Владимировна пустила нас в кабинет. Мы расселись по местам. Мой сосед Кирилл сидел в телефоне закрывшись книжкой. Мамаев был белобрысым с выбритыми висками, голубоглазый, с горбатым носом. Кулак правой руки был разбит в какой – то драке и залит зелёнкой. Как я знаю, он ходил на бокс и со мной в музыкалку на барабаны. Девочки на другом ряду постоянно ворочались и разговаривали довольно громко, большая ошибка с их стороны, ведь это уже заметила Наталья Владимировна. – Я вроде дала задания, – она открыла учебник, – или у вас тазики на голове и вы не слышите? Давайте дневники и выходите к доске. Все три вышли к доске. – Ладно, первый вопрос: какого цвета учебник физики? – улыбнулась учительница, всегда поражалась, как у учителей меняется настроение, – Синего, – сказали они одновременно. Хотя догадаться было не сложно: учебники лежали на каждой парте. – Хорошо, два бала вы заработали, сейчас будет сложнее, – произнесла Наталья Владимировна, – Что важного в области физике сделал Исаак Ньютон? – Он открыл… – Юля запнулась и стала смотреть по сторонам в поиске подсказки, – Эээ… – Ну, на него ещё яблоко упало, – щелкала пальцами Алина, пытаясь вспомнить, – Мы его ещё в том году по истории проходили. Настя Ковалевская молчала. Алина хоть что – то пыталась делать. Матвей Крабов с первой парты пытался подсказать. – Поделю отметку на четверых! – Наталья Владимировна, строго посмотрев на Матвея, – и получится единица. Матвей вздохнул и отодвинув от себя книжку, облокотился на стул. – Точно! – воскликнула Алина, – он открыл закон земного тяготения. – Похвально, плюс бал в пользу Алины. И последний вопрос: формула энергии? Или силы тока? Может горения? Теперь молчали все три. Наталья Владимировна послушала всеми любимую учителями тишину.

– Что ж, Алине я ставлю четыре, Юле и Насти по двойке, – она выставила девочкам оценки и посадила их на место.

После всего этого Кирилл решил не рисковать, убрал телефон и стал читать параграф. Наталья Владимировна раздала нам сборник задач и сказала решать. Прозвенел звонок – только в 302 он никогда не слышен. Поэтому спустя только три минуты нас отпустили. После третьего урока наш класс шёл в столовую. Я не ем, у меня термос с бутербродами, но идти все равно туда надо. Я не люблю столовую, как по мне, там невкусно кормят. Сырой чёрствый хлеб, холодные мокрые макароны, пересоленный суп и чай с пятью ложками сахара. Поэтому термос с бутиками лучше. Я села за квадратный стол с четырьмя скамейками рядом. Залезла в рюкзак и вынула зелёный потёртый термос с вмятиной на крышке, затем достала красный контейнер с бутербродами. Наш класс занимал два стола. За моим столом сидело девять человек, Матвей что – то рассказывал: – Недавно с Миленой пересеклись, пообщались, – сказал Матвей, темноволосый парень (у нас вообще русых в классе было только семь человек), в его волосах видны были хлопья перхоти. У Крабова было бледное лицо, все покрытое веснушками. Сам по себе он был низкий со слегка писклявым голосом. – … ей в кадетском училище нравится. Сказала, что там природа красивая и крутые одноклассники… – продолжал Матвей. Милена поступила в кадетское, а я – нет. Меня не допустили к сдаче экзаменов из – за здоровья: по причине, что я не чувствую запахи. – Не ешь – толстой будешь, – посмеялся Коля Беляев, выходя из-за стола. Я фыркнула. – С каких пор ты за моей фигурой следишь? – спросила я, хитро прищурив глаза. Девочки за столом заулыбались. Но Беляев уже заносил посуду и не услышал меня, или сделал вид, что не услышал. – …и по комнате подружки хорошие попались, – продолжал Матвей, но мне пришлось его перебить. – Как вы с ней умудрились пересечься? – спросила я у этого болтуна, который разговаривал даже когда его рот был набит едой. – Она в город недавно приезжала, у них же раз в два месяца есть длинные выходные, – ответил Крабов, активно жуя кашу челюстями, – я её в кинотеатре встретил, вот как раз на этих выходных. Кстати, на такой интересный фильм ходил, там короче…

Я закатила глаза и стала слаживать термос обратно в рюкзак. До звонка оставалось пять минут, ребята заносили тарелки к столовому работнику. – В каком мы кабинете? – спросила у меня Юля Броднич, её уши как обычно торчали из – под волос. – Как обычно, в 403, – усмехнулась я, – у нас же биология. – Ах да, точно, она всегда в одном кабинете, – сказала Юля и закрыла лицо ладонью, – стыд, стыд, стыд, я никогда не запомню наше расписание, – потом она улыбнулась и пошла к своим подружкам. Броднич вообще имела плохую память и по истечению четырёх лет, не знала, как зовут половину учителей.

Биология прошла как обычно. Елизавета Михайловна пожилая учительница, с огненными волосами до плеча, круглым лицом, на котором располагались злые глаза и несколько подбородков, показывала презентацию. Матвей Крабов незаметно с помощью телефона переключал презентацию и лазил в настройках телевизора. Раньше Елизавета Михайловна шутила и пыталась понять, что не так с телевизором. – Вы на столько плохой класс, что ваша энергетика портит телевизор, – говорила она. Но вскоре она узнала об этом, и теперь, когда кто – либо переключал презентацию она начинала ругаться. Но на протяжение всего урока она ничего не замечала и поэтому крика и шума не было, были только смешки. После звонка весь класс пулей побежал вниз. Из – за того, что у всех классов отменили пятый урок – в гардеробе была очередь. Дежурного учителя не было. Ученики из спокойных культурных людей, сидевших минуту назад за партами на уроке, превратились в собак на цепи, которая увидела соседского кота и стали лаять, и рваться с петель. Младшие пытались прорваться через толпу. Старшие были высоки и просто дотягивались до гардеробщиц и передавали номерки. Особо сообразительные передавали свои номерки однокласснику, который стоял ближе. Но в этом способе была проблема, надо было разглядеть свою куртку среди других и с достаточно далёкого расстояния достать её. Тот, кто не хотел находиться в этом месиве, просто стоял и ждал, когда людей станет меньше. Мы с Викой постояли несколько минут. Очередь растворилась, и мы спокойно забрали одежду и ушли со школы.