Объекты в зеркале заднего вида

Русские — нация очень добрых воинов. Мы бы всех победили, только нам их жалко, и вообще, лень оторвать задницу от лавки.

А народ известно как понимает коммунизм: полицаев на вилы, начальников на фонарь, землю — крестьянам, фабрики — рабочим, детям — мороженое, бабам — цветы, и еще кого-нибудь расстрелять, а потом чтобы дискотека с буфетом и фейерверком.

Ну какой в Пиндосии может быть институт, одно название. Они там небось действительно учатся. Разумеется, Кену, обрусевшему до глубины души, было там скучно и неуютно. А наш институт — совсем другое дело. Русские студенты — такие студенты, что сдают экзамены, не приходя в сознание.

Мы можем красиво дизайнить только военную технику. Наши танки, вертолеты и самолеты исполнены такой гармонии — Кандинский бы обзавидовался. Но вот беда: когда у нас что-то отрисовано гармонично, оно сразу напоминает военную технику.

Страшнее ругательства, чем "эффективность", на заводе вообще нет.

Конвейер, что называется, «сушит мозги». От монотонной работы на станке тоже сдуреть можно, но конвейер — нечто особенное. Его не остановишь на минуточку, просто чтобы отдышаться. Ты привязан к нему намертво. Он едет — и у тебя вслед за ним крыша едет. Поэтому рано или поздно ты начнешь злостно нарушать технологию, выполняя по две операции разом — крутить, допустим, левой рукой одну гайку, а правой — другую. Так можно выиграть по двадцать или даже тридцать секунд на каждой машине. Чтобы потом эти полминуты спокойно постоять в сторонке, «отдыхая», то есть оглядываясь, почесываясь, скаля зубы, подтягивая штаны, жалуясь на жизнь, ругая пиндосов, короче, совершая какие-то сугубо человеческие действия. Благодаря чему ты хоть ненадолго почувствуешь себя именно человеком, а не промышленным киборгом.

Но есть вещи, которые неизменны, что бы мы ни думали о них. Мир принадлежит нам, и будущее зависит от нас. И никто за тебя не сделает то, что можешь сделать только ты. Бороться с идиотизмом нужно хотя бы ради того, чтобы наши дети не выросли идиотами. Система управления всегда пытается убить в тебе человека, и мертвые никогда не хоронят своих мертвецов. И объекты в зеркале заднего вида ближе, чем кажутся.

Но есть и общие требования ко всем кандидатам. Они нешуточные. Это выдержка и собранность, четкость и ловкость, а еще постоянная готовность к нештатной ситуации. И вот таким крутым придется быть не для понта, под настроение, а час за часом, до посинения. Случалось водить машину на большие дистанции? Ну, тогда вы примерно знаете, что от вас надо. Верная рука — друг индейца. Чингачгук — большой змей. А кто отсеется, пусть не расстраивается: просто у него психика тонкая и легко истощаемая — может, он в душе художник.

Знали бы они, какие стальные нервы и верные руки требуются художнику…

На производстве вариантов нет: либо ты в игре, либо тебя не взяли. На завод приходишь, как актер в театр, и роль твоя по пьесе известна, и реквизитор уже повесил ружье. И хоть ты бездарь, хоть ты гений, ружью это параллельно: оно висит над тобой, напоминая о бренности всего земного, — и под конец спектакля непременно стрельнет. Гении на ружье не оглядываются. Бездари не сводят с него глаз. Вот и вся разница.

И нездоровая обстановка на заводе меня не пугает. Я отвечу на нее здоровым цинизмом.