Прямые солнечные лучи. В погоне за эмоциями

© Оксана Кириллова, 2017

ISBN 978-5-4474-0969-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

«Вам назначена машина Skoda Octavia»… Буквы на экране чужого телефона расплываются перед ее глазами, смысл текста до нее не доходит, и она одними губами повторяет: «Вам. Назначена. Машина». Через несколько минут она уедет. Куда? Точно. Домой.

– Собираемся! – кричит Нина и убирает мобильник в сумку. Она выпила так много – странно, что вообще смогла вызвать такси и по-прежнему стоит на ногах.

Лана окидывает взглядом посетителей клуба – в пять утра толпа заметно поредела, и опустевший танцпол выглядит тусклым и серым, точно забросанная лепестками цветов сцена после ухода актеров за кулисы. Но он был здесь. Был?..

Она вызывает в памяти его образ, и он тотчас появляется перед ней во всех деталях – карие глаза, тонкие губы, смуглая кожа… Лана с облегчением вздыхает. Нет, она его не сочинила. Просто он… ушел. И они больше никогда не…

Она кладет холодную ладонь на лоб, будто пытаясь унять головную боль.

– Плохо? – смеется Нина.

Лана отвечает что-то невразумительно-отрицательное.

– Ты в гардероб идешь?

– Да.

Нина и ее хохочущие подружки, тоже далеко не трезвые, переобуваются из лаковых туфель на шпильках в поношенные весенние сапоги, набрасывают куртки поверх коротких ярких платьиц, вяжут вокруг шеи теплые шарфы. Лана машинально застегивает пуговицы пальто, делает несколько глубоких вдохов и выдохов.

«Так. Ладно. Отвлекись. Подумай о чем-нибудь… другом».

Когда происходило что-то неприятное – украли кошелек, сломался каблук, не вышло получить зачет «автоматом», – Лана всегда старалась сосредоточиться на главном: она жива и здорова, ее близкие тоже, остальное – мелочи. А потом она мысленно возвращалась туда, где ей было хорошо – это уже завершающий штрих терапии, после которого ее обычно отпускало.

В этот раз – не срабатывает. На несколько секунд она зависает, в голове – ни одной приятной сцены из прошлого, да что там, ни одной сцены вообще. Пустота. Но постепенно из глубины сознания выплывают факты, образы, имена. И моменты, еще недавно казавшиеся ей счастливыми.

Глава 1

Апрель

Четыре дня назад

Прохладный весенний день медленно, но верно клонился к закату. Было около семнадцати часов, когда они подошли к арке скромной пятиэтажки неподалеку от центра города. Двор вошел в городскую программу благоустройства территорий, поэтому сейчас там усиленно трудились рабочие. Их громкие голоса и шум какой-то большегрузной техники были слышны уже из арки.

– Готовься к преодолению препятствий, – с улыбкой сказала она.

– Каких? – очнулся он от своих мыслей. По иронии судьбы, как раз в этот момент он размышлял (увы, это свойственно человеческой природе даже в самые счастливые моменты жизни) о том, что у них все складывается слишком хорошо. Неправдоподобно даже. Не испортить бы. Он постоянно ругал себя за такие мысли и гнал их подальше, а они все возвращались, застилая горизонт не то чтобы грозовыми тучами, но сероватыми облаками.

– Ну как… перепрыгивание с одного фрагмента асфальта на другой, через ямы… – принялась весело перечислять Лана.

Дима посмотрел в ее насмешливые, нежные глаза и снова устыдился: она наслаждается жизнью, радуется их встречам, а он…

– Разве ж это препятствие. Главное, чтобы… – Дима не договорил – едва войдя в арку, привлек ее к себе, коснулся губами ее губ, вдохнул тонкий, едва ощутимый запах ее волос.

– Я знаю, что главное… – шепнула она.

– Может, в апреле?..

Лана усмехнулась – так и знала, что он это произнесет. Свадьба. Отдаленная перспектива, обсуждения которой пока только приятно будоражили. Он сделал ей предложение год назад – она согласилась без колебаний, но оба понимали, что сначала нужно окончить институт, устроиться на работу и более или менее встать на ноги. До этого было еще далеко – два-три года как минимум, – а пока они могли бесконечно долго определяться с месяцем бракосочетания. В этом было что-то комичное – не знать год, но спорить насчет месяца, – однако такие обсуждения стали для обоих чем-то вроде милой любовной игры.

– Ох, не знаю. Если только попозже, ближе к маю. – Правила игры диктовали хоть какие-то возражения – на самом деле у Ланы их не было. Она всегда считала апрель (особенно его начало) самым многообещающим, пусть и нестабильным временем года: деревья еще голые, солнце не теплое, в любой момент может начаться снег, но при этом смутно ожидаешь чуда: вот завтра… или через неделю… Разве не похоже на начало семейной жизни – и неустойчиво пока, и захватывающе? Странно, но в последние годы Лана не радовалась весне так, как обычно. Может, потому что в ее жизни все было почти безупречно – приход весны лишь вносил пару изящных штрихов в ее без того полную картину мира.

– Я склоняюсь к сентябрю, – все же решила добавить она и задорно посмотрела на Диму, ожидая бурной реакции. Не зря.

– Сентябрь? Дождливый и грустный месяц, ну какая там свадьба! Апрель куда лучше. Идеальное время!

– Только что для тебя был идеальным март.

– Ну да, я люблю природу во всех ее проявлениях! И тебе того же желаю.

Двор, как и ожидалось, представлял собой иллюстрацию гибели Помпеи – каждый день его перекапывали все больше. Рабочие с улыбкой поздоровались и пропустили ребят. В дверях подъезда красовалась расхлябанная фигура семнадцатилетней Ланиной соседки Нины в домашнем халате. Молодая покорительница сердец (как, по крайней мере, думала она сама) по своему обыкновению вышла покурить.

– Приве-ет. – Она поздоровалась чересчур даже любезно – ясно, из-за Димы. Не то чтобы она хотела его увести – да ей бы вряд ли удалось, – но при его появлении в ее голосе всегда звучали какие-то особенные, жеманные нотки. Пожалуй, красавцем он не был – парень как парень, русый, сероглазый, не очень высокий, крепенький, таких сотни, – зато его характер внушал Нине чуть ли не благоговение. Они с Ланой были соседками уже лет шесть и не то чтобы близко дружили – так, поболтают на лестничной клетке да зайдут друг к другу на чай в плохую погоду. Секретничать было не в их правилах. Но фрагментарные описания и счастливые улыбки Ланы сформировали у Нины впечатление о Диме как об идеальном кавалере: неглупый, понимающий, верный, провожает, цветы дарит, предложение сделал… «Ты за него держись – таких встречают раз в жизни, да и то не все», – нравоучала Нина, а Лана только смеялась. Мало того что она не собиралась ни за кого держаться, так еще соседка была последней, к чьим советам Лане хотелось бы прислушаться. Поиски идеального парня Нина начала чуть ли не с пеленок (собеседования, а со временем и иные способы тестирования кандидатов занимали большую часть ее свободного времени и мыслей), причем никто не задерживался с ней дольше чем на месяц. Уже сама длительность отношений Ланы и Димы – два года – казалась Нине чем-то из области фантастики.

– Что, пары закончились? – Соседке хотелось подольше поболтать – может, даже погреться в лучах чужого счастья.

– Ага, уже отдыхаем, – улыбнулась Лана.

Дима кивнул и сразу же отвернулся – он буквально не переносил Нину. Ограниченные, пустые люди вызывали в нем отторжение. Впрочем, подчеркнутая интеллектуальность его тоже настораживала – нравились интересные и многогранные натуры, те, кто впитывает жизнь как губку, не застревая в своем узком мирке. Такой, по его мнению, была Лана.

– Смотрите, теперь шагу из подъезда не ступишь, – продолжала Нина, не обращая внимания на реакцию Димы. – Все порушили.

– Зато скоро у нас будет все чисто и аккуратно. Сможешь наконец на каблучищах своих спокойно ходить, – обнадежила Лана. – Так, мы побежали, а то еще ужин готовить…

– Погоди. Дело есть.

Дима ухмыльнулся.

– М-м, хорошо, давай потом обсудим, – сдержанно отреагировала Лана.

– Вечером зайди.

– Ладно.

– Ну, удачи. – Нина нехотя пропустила Лану с Димой. Взбежав вверх по ступенькам, он пробормотал:

– Боже, какие могут быть дела у этой?..

– Ты к ней слишком строг. Нормальная девчонка, у нее немножко ветер в голове…

– «Немножко», ага.

– Хватит бурчать. И вообще, не думай о ней, пока я рядом.

– С удовольствием…

Об ужине они вспомнили только через час – все это время просто самозабвенно обнимались, целовались и шептали друг другу ласковые слова. Они свернулись калачиком в кресле – у обоих быстро затекли шея и ноги, колючая щетина Димы немного царапала подбородок Ланы, но влюбленные не обращали внимания на эти мелочи. Слишком ценили время, проведенное наедине. Интимных отношений у них пока не было – оба считали, что вся жизнь впереди, незачем спешить. Да, Дима в душе признавал, что по современным меркам такое решение довольно странно (как-никак, обоим уже по двадцать!), но как можно было сравнивать Лану с остальными? Такая легкая, воздушная, естественная, невинная (причем со знаком плюс – не унылая недотрога, а чистая, неиспорченная девушка) … Покоренный ею с первого взгляда, Дима больше полугода ограничивался провожаниями и дружескими звонками, обычно по учебным поводам, и не решался даже прикоснуться к Лане, нарушить ее безмятежный покой. В конце концов собрался с духом и предложил ей встречаться – официально, в романтичной обстановке, по всем правилам. Чувствовал себя глуповато: вдруг она удивится, засмеется, так ведь давно уже никто не поступает, многие просто берут и целуют девушку, а то и сразу пытаются соблазнить. А Лана, нисколько не смущаясь, с улыбкой ответила: «Я согласна». То же самое и тем же уверенным тоном она сказала Диме через год, когда он сделал ей предложение…

– Господи, уже шесть. Вера с Мишей вот-вот вернутся. С тобой все на свете забудешь… – Лана еще раз поцеловала парня и решительно вылезла из кресла.

– Тебе помочь с ужином? – Не без сожаления выпустив ее, спросил Дима.

– Не-ет, солнце, я лучше одна, мне так легче, честно. Сам ведь знаешь.

– Ты такая хозяйственная – повезет же мне с женой.

– А, все ясно, ты женишься на мне по расчету.

– Конечно, а ты как думала? Готовишь хорошо, аккуратная, пунктуальная, бережливая – где я еще такую найду? Нет, даже не думай от меня отделаться.

– Честно говоря, уже смирилась, что придется терпеть тебя всю оставшуюся жизнь.

– Скорее бы уже, а… – вырвалось у Димы.

– Не переживай. Время идет только вперед, рано или поздно мы будем у цели.

– Хорошо сказано, но неужели тебя это и правда греет?

– Когда я чего-то жду – да, греет. Я говорю себе: раз я знаю, что это все равно произойдет, значит, точно дождусь. Было бы куда хуже, если бы жизнь могла то нестись вперед, то внезапно останавливаться, а то и вовсе разворачиваться назад.

– По-моему, она все-таки способна на подобные фокусы. У меня иногда возникает ощущение, что время вообще не движется – например, когда я сижу на паре и рядом нет тебя… или когда считаю минуты до нашей встречи. А бывает, пролетает… как вот сейчас!

– Так, прекращаем болтать, пошли на кухню. Надеюсь, мясо уже разморозилось…

– Я, значит, как обычно, должен сидеть сложа руки и любоваться тобой?

– А что тебя не устраивает? Ладно, если хочешь, почитай мне что-нибудь вслух.

– Другое дело, – шутливо проворчал Дима. – Я смотрю, у тебя тут томик… э-э-э… «Полезных советов по уходу за комнатными растениями». Думаю, тебе будет интересно.

– Только закладку не вырони, я не дочитала про дипладению! Хочу себе это растение, оно начинает цвести совсем молодым, а цветки такие нежно-розовые, похожие на… ой, я знаю, что тебе скучно.

– Вот и нет, ты не умеешь быть скучной.

– И не планирую в ближайшее время приобретать этот навык. Но все-таки комнатные растения интересуют, кажется, меня одну в целом свете…

Лана спрятала длинные волосы под косынку, достала из шкафчика сковороду, из холодильника – подсолнечное масло, мясо, овощи.

– Только не очень-то удобно будет тебе перекрикивать шум воды, шкварчание масла и все такое, – осенило ее.

– Да ерунда, – махнул рукой Дима. – Я уже настроился приобщиться к секретам растениеводства, весь трепещу. Чем хороши такие книги – их можно читать с любого места. Просто открываешь – и…

– Кстати, неплохая идея, – воодушевилась Лана. – Давай погадаем. Задавай вопрос, называй страницу и строчку. Будет забавно.

– Хм. Ну, давай. Ты первая.

– Ла-адно… – Задумавшись на секунду, Лана как-то угрожающе застыла с разделочным ножом в руке, после чего выдала:

– Что ожидает меня в ближайшее время?

Глава 2

– Отличный вопрос, – заметил Дима, – можно будет быстро проверить правильность предсказания… которое написано на странице…?

– Сто тридцать два, седьмая строка сверху, – наугад выпалила Лана.

– «Эрику покупают в цвету и после окончания цветения выбрасывают», – продекламировал парень. – И что бы это значило?

– Да, у этого растения цветки довольно быстро опадают… Уж не знаю, как такое трактовать. Наверное, грядет что-то малоприятное, – весело заметила Лана.

– Хватит тебе, – на всякий случай возразил парень. – Хочешь спросить еще?

– Ну… Открой просто наугад.

– Хорошо… – Дима снова уткнулся в книгу. – Интересная фраза. «Особенно губительны прямые солнечные лучи».

– А очень жаль, как раз только-только начинает пригревать, – еще больше развеселилась Лана. – Давай-ка теперь ты себе погадай.

– Так. Ого! «Высокорослые кордилины как одиночные растения в кадках». Понятия не имею, что такое кордилины, но слово «одиночные» меня напрягает, – заявил Дима. – У тебя книга-пессимист: мне одиночество предрекает, тебя предупреждает о каком-то окончании цветения и не разрешает на солнце выходить… Лучше закроем ее и найдем более позитивную литературу для гадания.

– Поздно. Мое настроение безнадежно испорчено. – Лана внезапно обернулась и, к своему ужасу, Дима увидел, что ее лицо залито слезами.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут до него запоздало дошло, что девушка просто режет лук.

– Поверил! Какой ты милый! – воскликнула она со смехом.

– Тьфу, – выдохнул он. – Напугала. Я думал, ты правда из-за предсказания…

– Ха-а, вот еще. Мне одна гадалка знаешь какую чушь говорила…

– Ты ходила к гадалке?!

– Ага, Нина затащила. Одной ей было страшно, а очень уж хотелось знать, как к ней относится очередной… воздыхатель.

– Бр-р.

– Все, все, расслабься.

– И что тебе наговорили?

– Да чушь. Уже и не помню.

– Все ты помнишь, просто рассказывать не желаешь! Может, нагадали, что ты убьешь своего мужа…

– Угадал, такое не исключено – гадалка добавила, что многое зависит от того, как этот муж будет себя вести!

За беззаботной болтовней Лана даже не заметила, как приготовила полный ужин – мясо с салатом и компот (Дима даже смог настоять на том, чтобы помочь нарезать овощи). Для Ланы это был далеко не дебют в кулинарии, но волновалась она каждый раз как в первый – вроде попробовала и все в порядке, но вдруг что-то недоварилось, подгорело, пересолено – и искренне радовалась, когда дядя с тетей хвалили ее еду. Поэтому, выключив под сковородой и кастрюлей с компотом газ и присев на табуретку рядом с Димой, она смотрела на часы теперь уже не с тревогой, а с нетерпением.

– Что, ждешь, пока я уйду? – пошутил Дима, отлично знавший ее особенности.

– Бог с тобой, Вера с Мишей тебя еще и остаться на ужин заставят, – рассеянно отозвалась Лана.

– Пусть и не уговаривают. Не хочу никого объедать…

– Не в блокадном Ленинграде живем.

– Да и маму обижать не буду – она тоже для меня готовит, старается.

– А это весомый аргумент, понимаю. Его и приведешь Вере с Мишей.

Вот и звон ключа в замке. Дядя с тетей возвращаются с работы всегда вместе. Еще немного – и они втроем (раз уж Дима уходит) сядут за стол, станут разговаривать за едой, делиться впечатлениями от прошедшего дня. И это будет вовсе не обязательный отчет, а непринужденная дружеская беседа.

Лана иногда даже радовалась, что живет не в стандартной семье – с мамой и папой. Там, может, были бы какие-то недопонимания, нравоучения иногда. Вера с Мишей ее, разумеется, воспитывали (все-таки растили с трех лет), но ненавязчиво, претендуя на роль скорее старших товарищей, чем надзирателей.

История о том, как Лана попала к дяде с тетей, напоминала ей самой то ли сюжет романа, то ли киносценарий. Вначале – классический расклад, узнаваемые персонажи. Одинокая измотанная мать, растящая одна двух дочек (муж ушел, когда она была беременна младшей) и работающая не покладая рук – в сорок лет бедняжка выглядит на пятьдесят пять. Старшая дочь Вера – мягкая, ласковая, деликатная, во всех отношениях положительная, хорошо учится, помогает матери чем может. Младшая Аня – капризная, никого не слушается, прогуливает школу, лет с одиннадцати допоздна гуляет с мальчиками и вечно недовольна материальным положением семьи. Ей хочется наряжаться, блистать, путешествовать (поездки в Крым раз в пару лет явно не котируются). Она мечтает о роскошной жизни, хотя живет в условиях дефицита в Советском Союзе и сравнивать ей, в общем-то, не с чем. «Аня меня в могилу сведет», – частенько повторяет мать, даже не подозревая, что буквально предсказывает будущее. Вера устраивает свою жизнь как все «хорошие девочки» – заканчивает с отличием университет, встречает умного и интеллигентного парня, создает семью, работает по специальности. А Аня… ей судьба преподносит грандиозный подарок – любовь, которая меняет всю ее жизнь. Обаятельный двадцатисемилетний милаха не слишком честным путем набил кошелек и ни в чем себе не отказывает. Аня покоряет его красотой и беспечной легкостью, которая свойственна ему самому. Долго добиваться ее благосклонности не приходится – в отличие от сестры, она не слишком заботится о таких пустяках, как девичья честь. Еще не зарегистрировав брак, эта эффектная пара объезжает полмира, останавливаясь в дорогущих отелях и посещая шикарные светские тусовки. Когда в разгар праздника жизни Аня обнаруживает, что беременна, они быстренько расписываются в России и уезжают веселиться куда-то на озера. Дочка получает экзотическое имя Милана – в память о городе, в котором была зачата. Повозившись с ней буквально полгода, родители «дарят» ее бабушке, матери Ани и Веры. С младенцем нельзя пойти в ночной клуб, на рок-концерт и модную вечеринку, – а значит, он явно лишний в идиллии молодых. Так рассуждает не только совсем юная и ветреная Аня, но и ее взрослый муж. Его психологический возраст едва ли намного превышает ее фактический – разбогатев, он с жаром спешит восполнить пробелы дефицитной юности и, кажется, не замечает, что ему давно не восемнадцать…

Бабушка души не чает в Милане, однако зятя так и не принимает, отказывается от подарков, которые Аня покупает ей за границей на его деньги. Но Аню не сильно заботит отношение матери. Ее вообще ничто не заботит, она совершенно счастлива. Как и муж, она старается взять от жизни все. И фортуна благосклонна к молодым авантюристам. Но дальше сюжет поворачивается неожиданно: взамен на свое недолгое расположение судьба забирает… их жизни.

О том, что самолет, в котором супруги летели на очередной курорт, разбился, бабушка Миланы узнает из вечернего выпуска новостей, сидя на диване с трехлетней внучкой на коленях. Слышит, издает тихий вскрик, хватается за сердце и откидывается на спинку дивана…

Спустя полчаса, тоже узнав страшную новость, Вера бросается звонить матери, но трубку не берут. Забеспокоившись, Вера мчится к ней и находит ее мертвой. Маленькая Милана сидит рядом на полу и играет в кубики.

– Я позабочусь о тебе, малышка, – будто в тумане, оглушенная произошедшим, произносит Вера – и, как всегда, сдерживает свое слово…

Они с мужем забирают девочку к себе и растят ее в атмосфере любви – пусть довольно сдержанной – и взаимопонимания. Вот и все, конец. Может, для сказки и не совсем хэппи-энд (все-таки слишком много народу погибло), а для жизни – вполне себе хэппи: круглой сироте Лане удалось устроиться наилучшим образом. Хотя, конечно, в редкие минуты – особенно в детстве – ей не хватало именно материнской ласки.

Вера с Мишей никогда не высказывалась о погибшей в дурном тоне, но как-то очень грамотно давали Лане понять, что покойная родительница – не пример для подражания. Лана и не подозревала, насколько Вера боялась, что у племянницы проявятся нежелательные гены, но, к счастью, этого не произошло. Лана была совершенно равнодушна к тряпкам и украшениям, почти не пользовалась косметикой, сдержанно вела себя с парнями, никогда не капризничала. Девушка не считала, что дядя с тетей ей что-то должны, рано усвоила понятие «взаимопомощь». Когда в семье были проблемы с деньгами, Лана нашла подработку в цветочном магазине неподалеку от дома. Ей тогда было всего шестнадцать. И в вуз она поступила бесплатно – занималась одна, без репетиторов, не спала ночами. Главное, чему научила ее жизнь – если чего-то хочешь, добейся этого сам.

Учеба на первом курсе модного языкового факультета, вместе с десятками богатеньких, мнивших себя крутыми девчонок, нисколько не изменила шкалу ценностей Ланы. В этой многоликой гламурной толпе она не только не потеряла себя, но даже умудрилась найти двух близких по духу людей – Диму и умницу Сашу, которая почти сразу стала ее лучшей подругой. В общем, снова повезло…

– Привет! – донеслось из коридора. – Вкусно пахнет… Надеюсь, Дима, ты останешься на ужин?

– К сожалению, нет, – пробормотал парень. – Мне надо… м-м…

– Его мама ждет. У нее свои кулинарные достижения, уж получше моих, – с улыбкой пришла на помощь Лана.

– Как жаль. Ну, надеюсь, хотя бы чаю с нами выпьешь на днях. – Вера переобулась.

– Да, конечно! – обрадовался Дима (обижать дядю и тетю Ланы, с которыми он давно и хорошо общался, ему не хотелось). – А сейчас, пожалуй, пойду.

Вера с Мишей прошли на кухню, Лана с Димой – в коридор. Он надел пальто, они спешно обнялись у двери.

– Некоторые блюда ты готовишь лучше мамы, – прошептал Дима, она засмеялась:

– Разве что некоторые…

– Но вот блинчики она, извини, делает вкуснее всех. Помнишь про ее приглашение в понедельник?

– Как забыть! Уже не терпится.

– Побегу.

– Давай…

– Люблю.

– И я тебя…

Дверь закрылась, и Миша крикнул из кухни:

– Я попробовал! Боже, какое мясо! Просто пища богов.

– Слава Богу, – улыбнулась Лана, и на душе у нее сразу стало совсем легко.