Трансформация. Книга 1. Скольжение, или Хронотоп

© Львов Н., 2010

© Архутик А.Б., оформление, 2010

© ООО ИД «ЛУч», 2010

* * *

Ольге Вешняковой и Марине Маминой посвящается

Закрытый Центр научных исследований

Город Урман, Сибирь, август, начало 80-х

Борис Орлов с самого утра был в прекрасном настроении. Это настроение не испортил даже жуткий вид, открывшийся из купейного вагона на грязный одноэтажный райцентр, примыкающий к режимному городу Урман. В Управлении государственной безопасности этого города он, вчерашний слушатель Высшей школы КГБ, теперь будет работать как полноправный член коллектива местных контрразведчиков. Конечно, глупо было ехать сюда, когда тебе предлагали остаться служить в Москве. Но он имел особые основания для такого безрассудного поступка. Как по-другому он мог добиться взаимности от девушки, живущей в этом закрытом городе, если она даже не знала о его существовании? Уже полгода, как им владело это почти маниакальное желание. Магия её очарования не меркла, а, казалось, лишь набирала силу день ото дня. Он не строил иллюзий в отношении своей внешности. Невысокий рост, вполне обычные черты лица: брюнет, с каре-зелёными, глубоко посаженными глазами, сломанный нос, большие уши. Да, стройный, да, спортивный, – но сколько таких вокруг? В Москве он не имел никаких шансов добиться благосклонности от девушек с гораздо более скромными данными, чем у неё. Их всегда окружали высокие, симпатичные и прекрасно одетые мужчины. В этом городе, несомненно, такие красавцы тоже есть. Но на этот раз он влюбился и поэтому не мог проявить малодушие, отступить, хотя и очень боялся, что девушка с презрением отвергнет его, и долгие месяцы, а то и годы ему придётся жить и работать в одном с ней городе, страдая от неразделённого чувства. Но он обязан был попытать своё счастье, и теперь их встреча была неизбежна.

Борис увидел её в феврале, когда приехал в этот, спрятанный в сибирской тайге где-то между Томском и Новосибирском, режимный город. Слушатель последнего курса Высшей школы КГБ, он сам напросился на стажировку в Сибирь. В душе давно жила ностальгия по дикому, неуютному, холодному, лишённому исторической связи с цивилизацией, а потому особенно романтическому краю. В детстве он почти пять лет прожил с родителями в городе Томске. И воспоминания об этом времени часто накатывали сладкой волной, погружая его в детские ощущения. Как ни странно, эти, в общем-то, приятные эмоции раздражали Бориса. Любые проявления сентиментальности он считал слабостью. Теперь он хотел увидеть всё взрослыми глазами и навсегда избавиться от иллюзий, что где-то есть место на карте, где проживает счастье.

Контрразведчики Управления КГБ по городу Урман приняли стажёра тепло. Симпатичный и вежливый двадцатичетырёхлетний парень всем понравился. Некоторых, правда, насторожил его максимализм во мнениях и резкость в некоторых суждениях. Однако серьёзного значения этим недостаткам не придали, объясняя их юношеским романтизмом, которого у стажёра было явно в избытке. Поэтому, когда начальник местного Управления КГБ генерал Набережный стал спрашивать мнение сотрудников о Борисе, они единогласно выразили желание работать с ним. В Высшую школу КГБ генерал послал не только положительный отзыв, но и личную просьбу – по окончании учёбы направить Бориса Орлова служить в его управление.

В первые дни после своего возвращения в Москву Борис верил, что постепенно забудет о девушке. Но странное дело – воспоминания о мимолётной встрече не тускнели со временем, а становились всё более яркими. Они приходили неожиданно, без всякой связи с происходящим, и Борису даже казалось, что источником этих воспоминаний была не его память, а некий внешний объект, посылающий сигналы с только этому объекту ведомой периодичностью. Постепенно мысли о ней захватили всё его существо, а желание увидеть девушку стало нестерпимым. Задолго до защиты диплома и окончания выпускных экзаменов Борис решил любой ценой добиться распределения в Урман. Он обратился с рапортом к начальнику Высшей школы КГБ, и тут просьба генерала Набережного оказалась кстати.

Позднее Борис часто думал, как могла сложиться его жизнь, если бы не его безрассудное решение? Конечно, как и планировалось отделом кадров, его бы оставили служить в Москве. Но что дальше? До конца дней помнить, что упустил свой шанс обрести счастье, быть любимым девушкой с божественной внешностью? Нет, этот далёкий город был его судьбой.

Желание Бориса служить в Сибири вызвало недоумение у однокурсников. Многие даже стали его сторониться. Не то чтобы явно, нет. Просто в одночасье он стал чудаком, странным человеком, не разделяющим их представления о жизненных ценностях. Борис попытался осторожно объясниться с теми, кого считал своими приятелями, но из этого ничего не получилось. Да и что он мог им рассказать? Что потерял голову от любви? Что при этом не только не познакомился с предметом своей любви, но даже не заговорил с ней. И видел-то он её всего один раз. Нет, рассказывать об этом было глупо.

А произошло всё так. Двадцать третьего февраля, в День Советской армии во всех учреждениях города проходили торжественные собрания. Накануне генерал обязал всех, не занятых срочной работой сотрудников, присутствовать на мероприятиях курируемых организаций. Про стажёра Орлова он тоже не забыл. Борис добросовестно отсидел полчаса в актовом зале одного из научно-исследовательских институтов, а потом не выдержал и незаметно вышел. До аналогичного мероприятия в управлении с последующим застольем оставалось ещё два часа. Идти в гостиницу или гулять по морозным улицам не хотелось, и Борис принялся бесцельно бродить по длинным коридорам НИИ. От скуки он иногда открывал ту или иную дверь, делая вид, что ищет кого-то. Рабочий день был ещё в разгаре, но почти во всех кабинетах накрывали столы. Сотрудники ждали коллег, делегированных на торжественное собрание, чтобы предаться безудержному пьянству, а если повезёт, то и разврату. У всех было праздничное настроение. Вскоре Борис почувствовал себя чужим среди этих улыбчивых, незнакомых людей и решил было уйти, как вдруг его внимание привлекла необычная дверь в конце коридора. Сама дверь была как дверь, но на её поверхности умелой рукой было что-то нарисовано. Изображение было выполнено той же краской, какой были покрыты все остальные двери – тёмно-синей. Эффект создавали едва различимые оттенки краски. Борису показалось, что он видит очертания то ли хрупкой танцующей девушки, то ли летящей в небе птицы. Подгоняемый любопытством, он решил подойти ближе. Однако с каждым шагом уловить смысл рисунка было всё сложней. Борис отошёл на прежнюю позицию и стал всматриваться в него под разными углами, но смысл всё равно постоянно ускользал. Иногда ему чудилось прекрасное девичье лицо, следующий шаг превращал черты лица в элементы то ли морского, то ли горного пейзажа. Увлечённый зрелищем, он не заметил, как рядом с ним оказалась немолодая женщина в очках, с кипой каких-то документов в руках.

– Что, нравится?

Борис от неожиданности вздрогнул.

– Да! А что это?

– Не знаю. Мы привыкли и не обращаем внимания, а новички ведут себя как вы. Походят, посмотрят, ничего не поймут и теряют интерес.

– А как это сделано? Это рисунок или что-то другое?

– А вы внутрь загляните и, возможно, поймёте, – рассмеялась незнакомка.

Женщина пошла дальше, а Борис решил воспользоваться её советом.

Вблизи дверь казалась совершенно обычной. Он нерешительно потоптался, потом постучал и приоткрыл дверь.

В центре большой комнаты, похожей на лабораторию, за столом сидела девушка и что-то писала. Это было совсем юное существо, едва ли ей могло быть больше восемнадцати. Она вопросительно посмотрела на Бориса. В её глазах не было ни интереса, ни любопытства. Вряд ли она вообще обратила на него внимание. Зато Борис не смог отвести взгляд. Девушка была не просто красива, она была божественно красива. Огромные чёрные глаза, немного смуглая румяная кожа, тонкие, точёные черты лица. Никакого жеманства, гордыни, простота и одухотворённость. И тут Борис почувствовал, что стрелы Амура не пустая выдумка. Он так явно ощутил укол слева, что рефлекторно схватился за сердце. Почувствовав нелепость жеста, смутился и закрыл дверь.

Стоя в пустом коридоре, он внушал себе, что ситуация для знакомства идеальна – девушка в помещении одна, что нужно лишь придумать предлог, войти и заговорить. Орлов даже сделал робкий шаг вперёд, но тут же остановился, чувствуя, как стремительно покидает его уверенность. Ещё через мгновение осознал полную свою беспомощность и понял, что не сможет сказать что-то вразумительное этому неземному существу. Он банально струсил. Проклиная свой нерешительный характер, Борис бросился бежать. Он скатился по лестнице в гардероб, оделся и помчался в Управление, чтобы скорей всё разузнать об этой удивительной девушке.

Ольга (так её звали) в прошлом году окончила школу. Известно было, что она подавала документы в Московский институт культуры, на факультет изобразительных искусств. В школе были уверены, что девушка поступит – её рисунки поражали глубиной и оригинальностью. Но, к удивлению всех, она вернулась домой и стала работать лаборанткой в местном НИИ. Её мать, интересная сорокалетняя женщина, работала медсестрой в госпитале. Отец не жил с ними давно. Причину Борис то ли не выяснил, то ли она была так малозначительна, что он её быстро забыл. Вот и всё, что Борис сумел узнать за оставшиеся два дня до отъезда в Москву.

И теперь в душном и пыльном вагоне подъезжающего к станции Урман пассажирского поезда его переполняло счастье от предвкушения скорой встречи. Немного расстраивало то, что он никак не мог придумать оригинальный и изящный предлог для знакомства. Все известные ему казались глупыми и пошлыми. А что, если он встретит её уже сегодня? От этой мысли его бросило в жар.

Однако их встреча состоялась не скоро. И эта встреча ничем не напоминала заманчивые сюжеты, которые ему рисовало воображение.

Друзья

На перроне станции Борис сразу обратил внимание на высокого молодого мужчину с заметной примесью монголоидной крови. Он был немного старше Бориса и держался очень уверенно, даже высокомерно. Костюм, галстук и модный кейс позволяли предположить, что он житель крупного города, скорее всего, москвич. Большая спортивная сумка, набитая до предела, говорила в пользу того, что он прибыл в Урман надолго.

Тут на перроне появился ещё один персонаж, заслуживающий внимания: высокий, стройный, с тонкими чертами лица и смуглой кожей, чуть моложе тридцати, в сером костюме и строгом галстуке. В отличие от первого незнакомца, этот сразу понравился Борису. Было в нём что-то изящное и глубоко интеллигентное.

– Готов на х… поспорить, что вижу перед собой двух юных чекистов, б…ть, – рассмеялся добродушно интеллигент. – Давайте угадаю. Вот ты, с огромной сумкой, – Саша Безбожный. А ты, в джинсах, – Боря Орлов.

Он поздоровался с каждым за руку и представился.

– Валера, Грач. Гнию здесь уже три года. Старший опер, капитан. Пойдёмте ребята, нас ждёт машина.

Борис слышал что-то о Граче во время стажировки, но лично с ним не встречался. Валера в тот период был в командировке на полигоне, в Средней Азии.

Борису показалось, что Безбожного покоробила нарочитая грубость Грача. Самому же Борису понравилась доброжелательность и простота, с которой вёл себя опытный, с его точки зрения, контрразведчик. А причину бесшабашного употребления ненормативной лексики он понял чуть позже – Грач был далеко не трезв. Он, как, впрочем, и многие в этот день в Управлении, с утра начал отмечать отъезд одного из «старых» сотрудников к месту новой службы на «большую землю». Впрочем, пьян он был в меру. Всё подробно и доходчиво объяснил, отвёз в гостиницу, потом в столовую.

С этого дня началось общение этих трёх близких по возрасту, интеллекту и мироощущению людей, которое быстро переросло в дружбу. Дружба эта подпитывалась почти ежедневным общением и не только на службе – они постоянно сталкивались в единственных в городе Дворце культуры, Дворце спорта и бассейне, в немногочисленных магазинах и кафе, – в конце концов, они просто жили по соседству. И ещё, наверное, это было самое счастливое время в жизни каждого из них. Романтика конспирации и тонкие грани вербовки, долгие заполночь разговоры за чаем, коньяком или водкой и калейдоскоп симпатичных юных девушек и молодых женщин. Принадлежность к могущественному и таинственному ордену посвящённых приятно щекотала нервы. Работали охотно, много, старались обойти во всём коллег. Полноценной жизнью жили не только на работе, но и в свободное время. В этом были они и разные, и очень похожие. Саша был женат, искренне любил жену, но изменял ей без сожаления и угрызений совести. Борис был холостяк, всё свободное время тратил на женщин, книги и спорт. Валера недавно развёлся с женой, жил один в уютной квартире, наполненной книгами и музыкой. Все трое любили жёсткую парилку, крепкие напитки и бесконечные пьяные разговоры о женщинах, политике, искусстве и обо всём, что с ними связано. Но, главное, это были в равной степени сильные, энергичные и честолюбивые люди.

Конечно, Валера Грач был мудрей своих менее опытных приятелей и уже давно избавился от «розовых» очков. Он был гораздо более осторожен в открытых политических дискуссиях, часто возникающих в кабинетах и коридорах управления, не питал карьерных иллюзий и почти избавился от навязчивой мечты каждого начинающего контрразведчика – самостоятельно выйти на нелегального сотрудника или агента разведки противника.

Орлов и Безбожный от иллюзий избавлялись постепенно, растрачивая свой пыл на бесконечные пустые встречи с агентурой и вербовки. Через год упорных попыток разглядеть на объекте признаки деятельности иностранных разведок, юные контрразведчики выпустили почти весь романтический пар и стали использовать свои оперативно-агентурные возможности в иных целях. В чём ушли значительно дальше своего «старшего» товарища.

Ольга

В Управлении Орлова встретили тепло. Улыбки, дружеские шутки, анекдоты и приглашения на кофе почти в каждый кабинет. Определили работать в отдел, где начальником был Иннокентий Ефимович Бычков. Начальник отдела лично проводил его на рабочее место. Просторный кабинет на двоих оказался светлым и уютным.

Уже на следующий день был издан приказ о назначении лейтенанта Орлова на должность оперуполномоченного, и генерал Набережный распорядился, чтобы он принимал дела у отъезжавшего к новому месту службы сотрудника. Это означало, что в сферу его ответственности войдут НИИ-3 и шестнадцатый объект, расположенный в тридцати километрах от города. Началась напряжённая работа по передаче на связь двадцати агентов и ещё большего числа доверенных лиц от одного сотрудника к другому.

В первые недели Орлов старался не думать о девушке. Это ему удавалось, так как вступление в должность занимало всё свободное время. Сотрудник, который передавал юному лейтенанту агентуру и документы, торопился уехать из опостылевшего города и проводил последнюю явку иногда после двадцати трёх часов.

Однажды Борис поймал себя на мысли, что дело не в отсутствии свободного времени, что это всего лишь предлог для самооправдания. Он не предпринимает попыток разыскать Ольгу, потому что боится встречи. Боится сказать нелепость, наделать кучу глупостей и погубить всё. Орлов и раньше терялся и совершал непростительные ошибки, когда знакомился с девушками. Сейчас всё было много сложней. Он был влюблён.

Предшественник уехал и освободил однокомнатную квартиру в панельном пятиэтажном доме. В тот же день Борису вручили жилищный ордер.

Это была первая его собственная квартира. До этого он жил с родителями, потом два года в казарме, а последние пять лет в общежитии. Борис сразу понял, как это здорово – иметь свой дом. Он вдруг почувствовал себя полноправным хозяином небольшого, но имеющего всё необходимое для комфортной жизни пространства. Теперь он мог приглашать к себе в гости женщин и друзей, ложиться и просыпаться в любое время, слушать музыку, когда захочет, и читать до самого утра. Дело оставалось за малым. Нужно было сделать косметический ремонт, привести в порядок запущенную прежним хозяином ванную комнату и купить минимальный набор мебели. Но для начала нужно было «обмыть» квартиру.

Борис купил восемь бутылок водки и отоварил талоны на варёную колбасу на месяц вперёд. В гости пригласил весь отдел. Пришли не все, многих на мальчишник не пустили жёны. И всё же на кухне в четыре с половиной квадратных метра собралось шесть человек. Стульев не было. Столом служили подоконник и газовая плита.

Попойка удалась. Общение сразу приняло непринуждённый характер. Как водится в таких случаях, в основном говорили о работе. Борис жадно ловил каждое слово опытных чекистов. Они вспоминали, перебивая друг друга, наиболее интересные дела и ситуации. Рассказывали увлечённо, с юмором. К середине вечера Борис понял, что он служит в управлении, где приключения встречаются на каждом шагу. А о чём ещё может мечтать молодой контрразведчик? Очень быстро закончилась последняя бутылка водки, и ему пришлось бежать в магазин.

Борис набил кейс водкой в ближайшей «стекляшке» и побежал обратно. Но в своей квартире обнаружил только Валеру Грача.

– Ты, Боря, не обижайся. У этих несчастных есть жёны. Бери одну бутылку, и пойдём ко мне, подумаем, как этот хлев превратить в уютное жилище.

На следующий день Борис, несмотря на страшную головную боль, принялся за уборку. Уже через два дня ванной комнатой можно было пользоваться без содрогания. Потом настала очередь пола и стен. А вскоре коллеги привезли ему не новые, но твёрдо стоящие на ногах стол и стулья. Валера Грач отдал свой старый диван. Он был без ножек, но спать на нём было удобно. Остальную незатейливую мебель и минимальный набор хозяйственных принадлежностей Борис приобрёл в местном магазине.

Закончив меблировку, он оценил плоды своих усилий. Уюта в квартире по-прежнему не наблюдалось, но жить в ней и принимать гостей, в том числе женщин, можно было вполне.

И вот настал день, когда запас оправданий и малодушных отговорок иссяк. В конце концов, знакомство с Ольгой было единственной причиной и смыслом его пребывания в этом городе. Стыдясь своей робости, Борис стал настойчиво искать встречи.

Вначале просто высматривал её на улицах, затем стал крутиться возле НИИ, где она работала. Попасть внутрь учреждения он не мог, для этого требовался специальный пропуск. Конечно, можно было решить этот вопрос с коллегой, курировавшим данный режимный объект, но Орлов не хотел, чтобы кто-то узнал его тайну. По этой же причине он не пытался наводить о ней справки. Когда все сотрудники покидали институт, он часами прогуливался в квартале где она жила, торчал в магазинах и в сквере. Девушки нигде не было.

Только через месяц Борис столкнулся с Ольгой на улице. Она шла с подругой. Юные особы о чём-то оживлённо болтали. Орлов попытался перехватить её взгляд, но она была увлечена беседой и не смотрела по сторонам. Он развернулся и последовал за девушками – сначала в один магазин, потом в другой. Подруга, в отличие от Ольги, бросала любопытные взгляды на всех интересных мужчин. Заметив Бориса в первом магазине, во втором присмотрелась к нему, а в третьем заподозрила, что тот следит за ними. Она наклонилась к Ольге и что-то шепнула ей явно о нём. Бориса бросило в краску. Сгорая от стыда, молодой человек мгновенно повернулся и сделал вид, что внимательно изучает витрину. А потом, как и полгода назад, малодушно сбежал.

Домой Орлов шёл радостный и возбуждённый. Конечно, он опять выказал полную беспомощность, и ему было стыдно. Но главным было то, что девушка здесь, в городе, и рано или поздно он с ней познакомится. Кроме того, эта встреча избавила Бориса от страха перед разочарованием. Красота Ольги не была плодом его воображения. Наоборот, она показалась ему ещё более совершенной. Возможно потому, что теперь выглядела чуть взрослее, чуть женственнее. Её фигура восхищала, походка завораживала. В движениях не было ни намёка на жеманство, желания произвести впечатление. Она была совершенством.

Борис стал ещё упорней искать встречи. Через неделю он вновь увидел её в магазине, но заговорить не смог. Дрожали колени, руки, язык не повиновался. При следующей встрече всё повторилось, а потом стало правилом. Борис не мог ничего с собой поделать. И это несмотря на то, что Ольга была почти всегда одна. Каждый раз он ограничивался тем, что шёл за ней или стоял, потерянный, наблюдая за девушкой тайком. Если кто-то знакомый заговаривал с ним в такие моменты, Орлов отвечал невпопад, хриплым, чужим голосом.

И вот однажды, когда на календаре ещё была осень, а на улице хозяйничала зима, Борис увидел её одну в самом удобном для знакомства месте – в пустынном сквере. Ольга шла по аллее впереди него, в двадцати-тридцати шагах. Как она появилась там, Борис не понял. Казалось, ещё пару секунд назад аллея была пуста. Это было, по меньшей мере, странно.

«Вот это да, я уже не контролирую время. Провалы и скачки в пространственно-временном континууме», – с иронией подумал он.

Через две-три минуты девушка должна была повернуть и слиться с толпой на улице.

«Более удачной ситуации не бывает. – Вперёд!» – скомандовал себе Орлов.

Он уверенно ускорил шаг. Однако, по мере приближения к Ольге, голова становилась пустой, мысли испарялись, первые слова будущего общения, заранее заготовленные и сотни раз отрепетированные, просто исчезли. Поравнявшись с ней, он понял, что близок к панике. Мозг не хотел слушаться. Он только предлагал Борису несколько вариантов оправдания своей трусости. От «я плохо сегодня выгляжу» до «всё бессмысленно, бесполезно, я только опозорюсь».

Борис обогнал девушку. Мельком взглянул. Она его, похоже, даже не заметила. Лицо Ольги было грустным, казалось, мысли её витали где-то далеко. Вблизи она была всё также красива. Ни в кино, ни на телеэкране Орлов не видел ничего подобного. И тут он понял, что если не сделает над собой усилие и не попытается завязать знакомство сейчас, то уже никогда на это не решится. Его охватила злость. Адреналин заполнил все клетки тела. Борис развернулся, стал прямо перед ней и почти уверенным голосом сказал.

– Я знаю вас. Вас зовут Ольга. Вы живёте здесь и вы…

Девушка остановилась и с холодным удивлением посмотрела на Бориса. В ту же секунду он вновь испугался, решил, что сказал полную глупость. Покраснел до корней волос и чудом удержался от желания броситься бежать.

Затем он стал сбивчиво, заикаясь, говорить что-то о ней, рассказывать о себе. Длилось это, наверное, всего несколько секунд. Но Борису казалось, что его монолог был бесконечным, вязким и тягучим. Остановиться он не мог, хотя видел её реакцию и понимал: если не скажет что-то вразумительное – Ольга уйдёт, составив о нём самое негативное мнение. Борис уже почти обрёл уверенность, но тут она его перебила:

– Вы, наверное, иностранец, вас совершенно невозможно понять. Извините, я тороплюсь. До свидания, – сказала девушка холодным, насмешливым тоном, обогнула совершенно потерявшегося Бориса и тем же неторопливым шагом направилась дальше.

Догнать? Вновь заговорить, попытаться изменить ситуацию? Нет, это было выше его сил.

Когда Борис вышел из оцепенения и оглянулся, Ольги на аллее не было. Её вообще не было в обозримом пространстве, хотя окрестности в том направлении, куда она ушла, легко просматривались метров на сто.

– Что за чёрт! Она точно сведёт меня с ума.