Люди и дороги в моей жизни. Уроки судьбы

Посвящаю

Валентине Николаевне Ухачёвой в знак глубокой признательности и благодарности за стремление сделать нашу общую жизнь счастливой, радостной, светлой и максимально полезной людям.

Предисловие к книге «Заполярные раздумья»

Способность людей науки к художественному творчеству давно известна: история мировой культуры знает имена писателей и поэтов, художников и композиторов, которые одновременно были талантливыми учеными. Одной из причин их художественных интенций вероятно является неудовлетворенность ищущего интеллекта каким-либо одним видом творческой деятельности (например, научной). К тому же деятельностный потенциал ученых нередко требует сублимации не в пассивном развлекательном отдыхе, но в перемене объекта своего приложения, которым вполне может быть мир художественных образов, где поиск, решение сложных задач столь же обыкновенны, как и в науке. В этом смысле обращение ученого Николая Владимировича Ловелиуса к поэзии неудивительно. Интересно другое: он смог передать строгие факты рифмами и создал поэтический дневник своей жизни на Таймыре, хронику трудовых будней, общественной деятельности, любви. Эта оригинальная стихотворная лирико-эпическая летопись трудов и дней Ловелиуса содержит точные географические привязки, почти протокольное изложение событий, реально существующие имена. Большинство персонажей, упомянутых в тексте представлены на фотографиях, которые автор неустанно делал на своих дорогах. Эти фотографии прекрасно иллюстрируют описанные события. Вообще точность – непременное качество ученого-исследователя – характерная черта этого поэтического дневника. В центре произведения – традиционный для мировой художественной литературы лирический женский образ (прототип его реально существует), который объединяет все повествовательные коллизии. Собственно, без него рифмованные строки дневника вряд ли состоялись бы… В результате преломления прозы будней через магический кристалл поэзии и сплавились воедино в поэтическом дневнике Н.В. Ловелиуса «стихи и проза, лед и пламень». Произведение столь необычного жанра предлагается вниманию читателя.

Доктор философских наук, профессор В.Г. Егоркин 28.05.2009

Послесловие к книге «Путевые миниатюры»

Для научного и художественно-поэтического творчества Николая Владимировича Ловелиуса характерны общие черты, хотя, казалось бы, «нельзя запрячь в возу едином коня и трепетную лань». Черты эти таковы: точность, ясность и скрупулезность научного стиля Ловелиус переносит в тексты своих рифмованных строк, составляющих множество бытовых коллизий его своеобразного поэтического дневника, который Николай Владимирович упорно ведет уже многие годы. Его дневник – это целая страна, вернее, страны, населенные многочисленными, самыми разнообразными людьми, встреченными Н.В. Ловелиусом в его многотрудных путях-дорогах: от студентов-первокурсников – до министров, а научные маршруты его простираются от Балтики через сибирскую тайгу вплоть до Тихого и Северного Ледовитого океанов, от заполярной тундры до гор и степей далекой Монголии. И всякий читающий дневник понимает, что его автор не искал в жизни легких путей, но быть может именно по этой причине достиг немалых высот в спорте, в науке, но главное – он в совершенстве овладел высоким искусством человечности, выраженной в верной и бескорыстной дружбе с теми, кто вошел в широкий круг общения Ловелиуса – ученого, путешественника, творца художественных образов.

Здесь необходимо отметить еще одну особенность его дневникового творчества: предельную порой откровенность в изложении событий личной жизни, на что способен далеко не каждый автор. Этот достаточно рискованный, в общем-то, прием, не является чем-то специальным: искренность, откровенность в отношениях с людьми Николай Владимирович естественно выражает в строках своего дневника и тем самым поверяет (даже 110 доверяет) свою жизнь другим. Вообще такая открытость, как можно понять из дневника, является основным условием, кредо жизни автора, жизни, посвященной благородной цели: служению науке, спорту, людям, Родине.

В предложенном вниманию читателей сборнике «Путевые миниатюры» на фоне событий в Ленинградской области, Хакасии, Бурятии и на Соловецких островах Н.В. Ловелиус размышляет о, вероятно, самом нелегком из его маршрутов – о пути собственной жизни, где он, поднимаясь «со дна» послевоенной «ремеслухи», встречает человека, ставшего его жизненным идеалом – тренера по боксу Р.В. Костылева, которому и посвящает свой труд и немалое количество проникновенных теплых строк.

Можно бы, в заключении, написать о том, что Николай Владимирович – человек, который «сделал сам себя», но это было бы неправильно: в формировании незаурядной личности Н.В. Ловелиуса (и автор этого не скрывает) приняли участие и Костылев, и те люди, которых автор книги любит, благодарит в своем поэтическом мире и, в конечном итоге, живет и работает для счастья их, на благо родного Отечества.

В.Г. Егоркин

Предисловие к книге «Таймырский маршрут». Маршрут – жизнь

Если из всех маршрутов Николая Владимировича Ловелиуса создать один, то измеряться он будет не одной сотней тысяч километров. За всю свою чрезвычайно плодотворную в творческом плане жизнь Николай Владимирович вдоль и поперек исколесил, излетал, исплавал, а нередко и исходил собственными ногами весь Советский Союз (потом – Россию), бывал он и за пределами страны. Но это все маршруты материальные. Дороги же другого рода, осуществленные и осуществляемые Н.В. Ловелиусом, не поддаются обычным измерениям: это маршруты научные и литературные. О последних хотелось бы сказать подробнее, поскольку как его редактор и коллега я имею неплохое представление о литературных опытах ученого.

В дневниковых записях читатель почувствует биение Жизни – человека, ученого, товарища, учителя, спортсмена. Часто Ловелиус делает записи в стихотворной форме. Эти строки в полном смысле стихами я бы назвать не рискнул, – собственно говоря, это ритмизированнные и зарифмованные дневники исследователя. Но к поэзии они все-таки имеют самое непосредственное отношение: Николай Владимирович синтезировал науку, житейские впечатления и возможности стихосложения, создав тем самым неповторимый, ни у кого из современных авторов не встречаемый поэтический колорит собственной трудной красивой и благородной судьбы. В данном случае из всех маршрутов своей жизни Николай Владимирович выбрал один, возможно, самый нелегкий и важный из всех – «Таймырский маршрут», начавшийся более сорока лет назад. На Таймыр путь Николая Владимировича Ловелиуса лежит и сегодня. Я искренне желаю ему новых научных, творческих и личностных открытий, а читателям этой книги – счастливого пути по страницам «Таймырского маршрута» вместе с автором и его героями.

Доктор философских наук, главный редактор научно-теоретического журнала «Общество. Среда. Развитие» Владимир Георгиевич Егоркин

Июнь 2010 г.

Предисловие к книге «Разговор с дневником»

Есть в литературной критике понятие «исповедальная проза». Все мы очень ясно представляем себе, что такое дневник, в смысле «запись повседневных событий в жизни пишущего и, возможно, анализ их». И,наконец, мы хорошо знакомы с жанром поэтической лирики, по крайне мере, все знают, что такое рифмованный текст. Николай Владимирович Ловелиус не только хорошо представляет себе все это, но и практически демонстрирует некий творческий синтез всех вышеперечисленных жанров, актуализируя исповедальный рифмованный дневник, который он пишет в любых, казалось бы самых неподходящих условиях – зимой, в таймырской тундре, и летом, на пляже в Греции. Хотя надо сказать, что он ведет еще и традиционный, прозаический дневник ученого, к слову, весьма интересный. Что побуждает Ловелиуса к столь необычному занятию? Я спросил его об этом. – Вероятно, так угодно Богу, – ответил Николай Владимирович, полушутя полусерьезно. Действительно, какая причина, скажем, лежит в основе занятий одних ученых – дендрологией, других – озероведением, третьих – ихтиологией и т. д.? Природные склонности. Специфика образования. Жизненные обстоятельства. Все вместе взятое. Вот последнее и попадает под сентенцию «так угодно Богу». Так или иначе, перед нами очередной сборник дневниковых строк, открывающих занавес перед сценой плодотворной, трудной, яркой жизни талантливого ученого, известного спортивного деятеля, путешественника и замечательного человека – Николая Владимировича Ловелиуса. Как говорится, дай ему Боже, всяческого добра!

Доктор философских наук, профессор В.Г. Егоркин

Предисловие

Чем дальше мы уходим от своего детства, тем меньше остаётся документов и людей – современников событий, коснувшихся каждого из нас.

От воспоминаний ещё что-то осталось, но документов из юности почти нет, особенно у тех, кто воспитывался в детских домах. У меня чудом сохранилось Свидетельство об окончании начальной школы в Дмитриевском детском доме и две фотографии, пережившие перемещения по общежитиям и коммунальным квартирам. Следует отметить, что огромную роль в заботе о детях войны сыграло советское государство, создавшее систему детских домов, а ещё 75 лет назад систему ремесленных училищ «Трудовые резервы» и средних учебных заведений.

На мою долю выпало пройти перечисленные уровни государственного воспитания и образования через различные его формы: дневного, вечернего, заочного обучения в сочетании с ранней трудовой деятельностью.

Свидетельство об окончании начальной школы образца 1949 года

Моё описание в известной мере является характерным для нашего поколения – поколения Юрия Гагарина. Трудовой стаж, таких как я детей, начинался с 13 лет. К огромному сожалению, моих товарищей из ремесленного училища и детского дома сейчас в живых остались единицы.

Сохранить память и рассказать о сложных дорогах и людях, формировавших меня как личность, с самого начала было целью многолетнего ведения дневников. Многие эпизоды и этапы моей биографии опубликованы в книгах, написанных по материалам дневниковых записей, начиная с первой экспедиции 1963 года.

Но до этого пришлось дойти самому и не сразу. Теперь сожалею, что не научили меня этому раньше.

Сейчас, когда я преподаю на географическом факультете РГПУ им. А.И. Герцена, то советую студентам не расставаться с дневником и фотоаппаратом, так как то и другое сейчас доступно каждому. Это может быть основой накопления полезных сведений и их обобщения. Когда-нибудь и их архивные документы могут стать исторически значимыми предметами.

Приобщение к спорту

В праздничные и выходные дни в нашем специальном ремесленном училище № 3 г. Владивостока приглашали лекторов, артистов, спортсменов, а учащихся собирали на эти обязательные мероприятия. Училище находилось на Первой Парковой улице, примерно в трёх километрах от последней остановки трамвая на Луговой. Каждый раз мы с радостью встречали наших гостей. Однажды был устроен спортивный вечер с интересными выступлениями гимнастов, акробатов и боксеров. Больше других мне понравились боксеры, а среди них парень по фамилии Мендус. После выступлений спортсменов ребят записывали в секции.

Желающих заниматься боксом оказалось около человек тридцать. На тренировки надо было ездить в центр города, в спортивный зал Мореходного училища № 2. Первую тренировку проводил Георгий Зосимович Зыбалов, в дальнейшем он был приглашен на работу в Спорткомитет СССР в Москву, стал одним из ведущих организаторов бокса и арбитров страны.

Забегая вперед, скажу, что все последующие годы, когда мне посчастливилось учиться в техникуме физической культуры и спорта «Трудовые резервы» в Ленинграде и судить бокс на самых престижных турнирах в стране и за рубежом, его отношение ко мне было всегда исключительно уважительным. Он вряд ли помнил того худенького мальчика (мой вес был 36 кг) из ремесленного училища во Владивостоке, одного из тридцати воспитанников Детского дома во Владивостоке, которых он принял в свои ученики, а я стеснялся ему об этом напомнить.

Воспитанники Дмитриевского детского дома (1949 год). Автор – Николай Ловелиус, второй справа

Мы приехали большой группой, но через месяц осталось только половина, а в конце года из нашего ремесленного училища только двое: Володя Чекардин из Хабаровского детского дома и я – из Дмитриевского. За год у нас сменилось несколько тренеров, но я регулярно посещал тренировки. Первый свой бой я проводил на открытом ринге в Доме офицеров и проиграл Володе Чекардину. После боя даже плакал от обиды, а Владимир Черменёв – чемпион Тихоокеанского флота, и уже известный в нашей стране боксёр, успокаивал меня словами: «Следующий бой ты у него обязательно выиграешь!». С Владимиром Черменёвым мы остались друзьями на всю жизнь. Володя Чекардин бросил бокс, а я остался в нём до самого «зрелого возраста».

Тренировался я в разное время под руководством Михаила Берковича, Георгия Ивановича Литвинова, Бориса Николаевича Зуева, но основное время занятий боксом во Владивостоке прошло с тренером Ростиславом Владимировичем Костылевым в команде «Трудовые резервы».

Ростислав Владимирович окончил Ленинградский техникум физической культуры и спорта «Трудовые резервы», который перевели из Москвы. Мне очень нравился стиль его обращения с учениками, и я мечтал стать тренером похожим на него. Это послужило стимулом для продолжения учебы в вечерней школе рабочей молодежи, приближавшей исполнение моей мечты – стать тренером.

После многих лет работы в спорте и науке появилось полное осознание той важной роли, которую сыграл в моей жизни Ростислав Владимирович Костылев. В самой короткой форме я сформулировал своё отношение к тому, что он значил для молодёжи г. Владивостока.

Лучшего человека нельзя найти

 
Так устроена наша великая страна:
В вечность уходят достойные имена.
Мой протест такому явлению
Выражаю безбожному поколению.
Мне выпало счастье прожить две жизни
В разных городах родной Отчизны.
Первая началась в спорте, во Владивостоке,
В морском городе на Дальнем Востоке.
После детского дома было ремесло,
В этом плане мне крупно повезло:
Занялся боксом в «Трудовых резервах».
Там проходило испытание нервов.
Первое занятие вел тренер Зыбалов,
Он видел будущее в каждом малом.
Затем передал нас Берковичу Мише
И улетел в Москву на должность повыше.
В город вернулся Костылев Ростислав,
Все ожило с его руководством – стремглав.
Были тогда у детей трудные времена,
Нас берегла Нина Константиновна.
Ростислав поставил в училищах бокс,
Все оживилось в «Трудовых» – вот парадокс.
В крае Приморском заметными стали,
Даже чемпионов города обыграли.
Вечера спорта стали в училищах нормой,
Поездки по краю – тренировочной формой.
Так проводились спортивные уроки…
Ростислав в этом не был одиноким.
Он стал примером для всех и во всем,
Часто звал на чай в свой уютный дом,
Сражался за каждого из нас как за себя,
Мы преданностью отвечали, его любя.
Тогда и решил я похожим стать на него,
Как идеал, тренера воспринимал моего.
Дорога к идеалу только одна:
Через учебу можно было «всплыть» со дна…
Вечерней школой убирал преграду в ЛТФК и С
дорога стала наградой.
Сборной группой руководил Лободин,
Двухкратным чемпионом СССР был он один.
Много воды с той поры утекло…
Не могу забыть в его адрес зло:
Гаврилов тогда Скотникова позвал,
– Его раздражал Лободина пьедестал.
Так и свершилась несправедливость,
Выжить достойного – получилось:
Уехал Лободин в Башкирию свою,
а я впервые подлость узнаю.
Трудно переживал я дикость травли,
Проходившей в ЛТФК и С, в Лавре.
И понял я в какой- то миг,
Что в спорте большом слишком много интриг
Красный диплом мне дал на учебу право,
Должность тренера стала хлебом, не забавой.
Жить было можно с такой работой,
Но геофак стал первостепенной заботой.
В географии был добротный народ.
Радость дорог я знал наперед.
И хоть приживался я тяжко в области новой,
По всем признакам парень я был толковый.
Вот и брожу по свету без конца,
Почитаю своего тренера, как отца,
Ставшего идеалом на моём пути.
Лучшего человека нельзя найти!
 

Ростислав Владимирович Костылев (1954)

Ростислав Владимирович Костылев со своими учениками А.Куценко и Н. Ловелиусом Владивосток, 1951.

Работа Ростислава Владимировича с нами отличалась тем, что при каждой возможности он учил нас судить соревнования, проводить самостоятельно тренировки в училищах, где мы учились. Так он приобщил меня к проведению занятий в своем училище, где я готовил своих ремесленников к выступлениям среди новичков на первенстве города среди училищ «Трудовых резервов». Он даже находил возможность немного оплачивать нашу тренерскую работу.

В 1952 г. мне вручили судейский билет 3-й категории, а в 1954 г. – 2-й категории. Так началась моя судейская практика, которой в 2015 году – 63 года! За время учебы (1949–1953 гг.) в специальном РУ № 3 мне посчастливилось быть победителем первенств города среди «Трудовых резервов» и вторым – на первенствах Приморского края в 1952 и 1953 гг. (в финале проигрывал дважды спартаковскому боксёру Мишутину). Это не помешало выезжать в 1952 году на первенство Центрального совета «Трудовых резервов» в Ростов- на- Дону, а в 1953 году – в Дзауджикау (Осетия).

Сборная команда «Трудовых резервов», автор слева Владивосток, 1953

Поездка на первенство Центрального совета была для нас всех событием. Наш тренер Ростислав Владимирович Костылев был большим спортсменом и замечательным человеком, который повседневно заботился о каждом из нас. Например, ему говорил в моем присутствии тренер Мишутина Олег Гуськов: «Что ты возишься с Ловелиусом, возьми моего Мишутина, он сделает результат». Ростислав Владимирович, поглаживая меня по голове, отвечал: «Ничего, такие мои лошадки, как Коля, еще далеко повезут!». Его мама, Нина Константиновна, работала тогда в Крайисполкоме и относилась к нам по-матерински. Ростислав Владимирович мог с тренировки повести всех к себе домой, и она нас кормила и поила всем, что было в доме.

Ростислав Владимирович воспитывал в нас способность не теряться в любых условиях через большое число встреч с людьми в разных уголках Приморского края, куда возил выступать в клубах, на открытых танцевальных и спортивных площадках.

Самыми напряженными были тренировки на сборах и в поездках на поезде до Москвы, которые тогда из Владивостока продолжались 13 дней. Тренировки проходили в тамбурах вагонов, а пробежки и боевая практика – на продолжительных остановках поезда прямо на перроне. От непредсказуемых зрителей Ростиславу Владимировичу иногда крепко попадало за то, что он детей «заставляет драться».

В Москве мы жили в спортивном зале «Трудовых резервов» на Бакунинской улице. Это было как раз в то время, когда приехали из Хельсинки наши олимпийцы: Меднов, Перов, Чеботарев. Они приходили на тренировки, которые проводил легендарный тренер Борис Семенович Денисов, и ему помогал Густав Александрович Кирштейн. Уважительное отношение между тренерами сборной Центрального совета «Трудовых резервов», нашим наставником Ростиславом Владимировичем и выдающимися боксёрами доставляло мне огромную радость.

Автор справа в отборочном бою с Виктором Гробовским Владивосток, 1954

В Ростове-на-Дону наша команда выступила посредственно. Я проиграл первый бой серебряному призеру первенства СССР среди юношей Мишелю Папазяну из Армении (в настоящее время Мишель живет в Париже и работает тренером по боксу, там я его встречал в 2000 году). Второй бой я выиграл. Тогда проводили соревнования по системе до двух поражений.

После соревнований мы поехали не домой, а в станицу Старую, что на Северском Донце, где жили родители Лихобабенко – нашего представителя команды, и неделю там гостили в колхозе-миллионере. Для нас было чудом обилие фруктовых деревьев вдоль улиц станицы, урожай был доступен любому жителю. Такого количества слив и абрикос я больше не встречал никогда и нигде. Возвращение из этой сказочной поездки осталось в памяти на всю жизнь.

Я продолжал тренироваться под руководством Ростислава Владимировича Костылева и в 1954 г. занял 1-е место на первенстве Приморского края, проходившего в г. Артеме, команда «Трудовых резервов» выиграла первенство Края. Эта победа была исключительно важной, так как давала мне возможность принять участие в первенстве Центрального Совета «Трудовых резервов» в Орджоникидзе. Но поездке на соревнования было не суждено состояться. Во время тренировок на продолжительных остановках на вокзалах Ростислав Владимирович видел, как трудно давались поединки из-за травмированной руки в отборочной встрече. Когда приехали в Москву, он предложил мне ехать в Ленинград для поступления в техникум. Эту задачу я выполнил в тот же день.

Команда «Трудовых резервов» перед выездом из Владивостока (автор в первом ряду третий слева) в г. Орджоникидзе, 1954