Две комнаты

Редактор Татьяна Федосеева

Помощник редактора Марина Воркунова

© Никита Крымов, 2021

ISBN 978-5-0055-0771-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Пульт от телевизора, словно артефакт из прошлого, остался лежать на старом диване. В руках человека Нового Времени всё чаще оказывался изящный смартфон. Для организации собственной жизни достаточно кончика одного пальца: пробегая скользящими движениями по виртуальным каталогам, можно подобрать мебель в гостиную, завести собаку или кошку, найти будущего мужа или жену. Принцип прост: всё ужасно наскучившее, унылое, долгое и не особо прикольное просто игнорируется, а заветное и желанное – свайпается вправо.

Так в один из вечеров глобальную рациональность смахнули влево. Хронологическая кривая столкнула лбами модерн и постмодерн. На разломе искренности и иронии мир копипасты ежегодно удваивался. Социальная значимость стала зависеть от длины наших штанов и финансовых возможностей: квартира всегда должна становиться шире, машина – престижнее, работа – с высокой зарплатой и крошечными обязанностями, губы и ягодицы – объёмнее, живот – более плоским, фильмы – страшнее и смешнее, музыка – чтобы качала.

Главный вектор развития был определён, но жизнь не стала проще. Проблемы маленького человека никуда не ушли. Значительный перевес в сторону материализма не добавлял людям смысла и мотивации. Вместе с ростом последователей гедонизма продолжалось увеличение случаев эмоционального выгорания, клинических депрессий, самоубийств и смертей от передозировки наркотиков. «Две комнаты» – правдивая история вчерашнего студента, знающего достаточно, чтобы устроиться во внешнем мире, но не знающего практически ничего о происходящем внутри себя.

Часть 1. Синее велюровое кресло

Большой актовый зал наполнился сильным напряжением. Оно пришло вместе с молодыми и красивыми людьми. Великолепные причёски барышень, подобно танцующим башням, двигались и наклонялись над спинками сидений, между рядами мелькали яркие лоскуты разноцветных рубашек и пиджаков парней. Казалось бы, сегодня праздник, всё страшное и мучительное осталось позади. Только ребята нервно потирали ладони, сжимали пальцы и щёлкали костяшками, а девушки обхватывали себя за предплечья, пытаясь найти поддержку в собственных объятиях.

В первом ряду сиял лысеющий затылок – человек был одних лет с собравшимися, но жизнь вблизи нескольких заводов сотворила своё коварное дело на его макушке. Вокруг узких глаз вырисовывались большие тёмные круги, подчёркивая усталость на задумчивом лице. Несмотря на привычную улыбку притворства, парень чувствовал себя скованно и зажато – слишком много людей пришло в одно и то же место, в один и тот же день, в один и тот же час.

– Приказываю отчислить из числа студентов: Батарову, Петрову, Залутдинову, – громким командным голосом начала зачитывать список декан факультета. Студенты насторожились, по рядам пошёл нервный шепот. – И, в связи с успешным окончанием университета, – слегка улыбаясь, продолжила свою речь женщина, – выдать им дипломы с отличием и присвоить квалификацию специалиста, прошу прощения за тавтологию, по специальности «Социально-культурный сервис и туризм»!

В эту же секунду шёпот сменился смехом, криками и овациями. Зал выдохнул, оценив шутку. Мелькнули красные обложки, на сцену поднялись отличники. Лысеющий затылок опустился на спинку синего велюрового кресла. Его фамилии не было в этом списке, а планы были грандиозными: аспирантура, научная деятельность, учёная степень.

Уже через несколько месяцев молодому человеку предложили вакантное место обэжэшника в местном педагогическом колледже. Да, с наукой в жизни стало очень туго, только кем он хотел стать? Доктором в туризме? Разве что, шутки ради. Пришла пора избавиться от иллюзий. Теперь его реальность – это учебная документация, педсоветы, давящие повязки, жгуты и бесконечный поток студентов, среди которых и он был совсем недавно. С таким же огромным самомнением, с большими сомнениями и отчаянной попыткой бросить вызов миру, проверив себя на прочность. К слову, тот лысеющий парень – это я.

Оказалось, университет – не такое уж и плохое место. Ходят слухи, на Западе из высших учебных заведений выпускают отличных специалистов, знающих всё о своём деле, но с очень отдалёнными представлениями об устройстве мира в общем и целом; у нас же люди после универа знают в общем и целом достаточно много, только практически ничего о своей специальности. Достаточно ли знаю я?

– Никита Сергеевич, вы слушаете? – возвращал меня в реальность голос директора. – Повторяю, слушайте внимательно! Вам доверили группу 11-ПДО, вы должны принять сегодня кабинет и заполнить студенческие билеты, чтобы завтра же выдать их студентам!

– Понял. – подняв глаза, тихо ответил я, изображая робость. – А где можно взять эти билеты?

Удерживая тридцать студенческих, клей ПВА и ножницы в одной руке, второй я проталкивал, дёргал и раскачивал ключ в замочной скважине. По всему четвёртому этажу разносился ужасный скрежет и лязг, пугающий лишь меня – в этот последний день августа в колледже не осталось ни души.

Новая должность на новом месте, так нелепо сразу же попасть в число должников, получить двойку и остаться исправлять её. В голове всплывали воспоминания второклассника, каждый раз остающегося после уроков с чувством разочарования и стыда. Каждый раз повсеместно звучащие в свой адрес оскорбления и прилетающие подзатыльники. Постоянная схватка с объединившимися учителями и родителями, желающими сделать из тебя человека, потрошащими твоё сознание, словно мягкую игрушку с ватным наполнителем. Система очень хорошо умела играть на наших детских переживаниях и комплексах, что совсем неудивительно – она сама их создала.

Спустя несколько минут борьбы механизм одобрительно щёлкнул и дверь распахнулась. На стенах висели стандартные советские плакаты в духе «Если произошёл ядерный взрыв и в ваших руках плавится автомат, вытяните оружие вперёд – так раскалённый металл не испортит казённые сапоги». В большом шкафу за стеклом лежало несколько противогазов, респираторов, методичек, аптечек АИ-2, конституция, брошюра о боевых традициях вооружённых сил и памятка сотруднику милиции, убывающему в регионы Северного Кавказа. Похоже, прежний ОБЖшник когда-то работал прапорщиком, и, в знак раскаяния, притащил в колледж всё барахло, украденное со склада своей военной части. Надеюсь, этот набор не использовался для обучения будущих учительниц начальных классов?

Усевшись за стол, я принялся вырезать фотографии и вклеивать их на свои места. Каждый раз после надавливания тюбик с клеем истошно всхлипывал, осуждая меня.

– Ну, что тебе не нравится? – прозвучал мой прямой вопрос, – никто не делает ничего ужасного.

Оценивая красоту каждой студентки по десятибалльной шкале, я вписывал их данные на одну сторону билета, а на другой аккуратно выводил ФИО директора и название колледжа.

– Пермский педагогический колледж №1, Белых Владимир Станиславович, – произнёсли губы в очередной раз.

И почему все эти симпатичные девушки решили стать педагогами? Вероятно, у них был яркий пример в жизни: классный руководитель или учительница по русскому языку и литературе – мудрая и понимающая женщина с ценным советом в сложную минуту.

– Пермский педагогический колледж №1, Белых Владимир Станиславович.

Странно, а я тут как оказался? Мои школьные учителя обычно рассказывали о своей личной жизни, садах-огородах, кошках и бытовых проблемах. Может быть, университет? Да, наверное, именно это место изменило меня. Университет – это плодородная почва, в таких условиях даже самый безнадёжный студент способен расцвести.

– Пермский педагогический колледж №1, Белов Владимир Станиславович.

Как долго я здесь проработаю? Вероятно, если хочется уволиться в первый же день – это нормально.

– Пермский педагогический колледж №1, Белов Владимир Станиславович.

По крайней мере, это нормально для русского человека, потому что… Так, стоп, что я там?.. Белов? Рука дёрнулась. Тюбик, громко выдохнув, пролил, словно слёзы, две белые капли на советский деревянный стол. Одна часть меня, заполняющая билеты, кинулась перепроверять свои каракули; вторая, занимающаяся пространными размышлениями и рассуждениями, уже все поняла: в первых десяти студенческих у директора была фамилия Белых, а во втором десятке – Белов. И я понятия не имел, в какой стопке заполнил правильно, а в какой напортачил.

Да уж, первый косяк в первый же день! Буря разочарования в самом себе поднялась в моей голове. Но кто виноват? Кто не предупредил и не сообщил заранее о такой работе? Кто заставил всё делать в последний момент?

– А какая разница! Кому вообще нужно это читать? – выдала моя вторая часть. – Можно вообще наугад заполнить, никто и проверять не будет.

– Вечно голова всякой ерундой забита, какой позор! – не согласилась с ней первая, – ладно, теперь уже ничего не исправишь, посмотри в интернете, как зовут директора, заполни остаток и поехали домой, а то поздно уже.

И правда, было поздно что-либо придумывать и менять, осталось лишь надеяться на всеобщее безразличие и попустительство. Закончив заполнять, я оставил синюю стопку корочек на кафедре, запер дверь, взял своё пальто и покинул это странное место. Первый рабочий день был окончен.

Часть 2. Акклиматизация

Директор обиделся и оштрафовал меня. А потом даже лишил подъёмных, сказав своё советское: «Вам не положено». Так началась наша война. Нет, вовсе не из-за денег. Непостижимым образом, в крови любого русского человека, даже с очень узким разрезом глаз, есть стремление к бунту и протесту, обычно выплёскивающееся в ожесточенных словесных баталиях за кухонным столом. Только я был не робкого десятка, поэтому наше противостояние было вполне реальным, осязаемым и ощущаемым.

Стараясь нарушать как можно больше правил, я отпускал студентов за 10 минут до звонка, носил кеды и джинсы, а рубашку всегда надевал мятую и никогда не заправлял её за ремень. Дух свободы и протеста блестел в моих глазах! Самые дерзкие жесты проявлялись в прогуливании педсоветов, куда заставляли приходить даже завхоза, системного администратора и весь отдел бухгалтерии. Казалось бы, за такое неповиновение могут и вовсе уволить, только мою спину всегда прикрывали.

– Мария Вячеславовна! – истошно кричала замдиректора. – Где опять Никита Сергеевич?

– Он у зубного, – словно извиняясь, сообщала наша завкафедрой.

Мария Вячеславовна была одним из самых мудрых людей, встречавшихся мне в жизни. Сверху на неё давило начальство, снизу вечно что-то портили студенты, слева находились свободолюбивые и безумные преподаватели, справа у неё была семья, а в самом сердце – любовь к дочери, ради которой она и терпела эту работу. Наши разговоры с ней всегда были наполнены искренностью – редкое и ценное свойство в современном человеке.

– Никита Андреевич, вы поймите, полностью согласна с вами: нам должны предоставлять возможность печатать документацию, но если вы пойдёте на принцип, пострадаю только я. Думаете, вы директору хуже сделаете, подставив его на очередной проверке? Нет! Пострадаю только я, меня и премии лишат, и наорут, и наказание какое-нибудь придумают.

Возможно, это были просто психологические штучки с её стороны. Возможно, в этом не было никакой искренности, и она со всеми разговаривала таким же особенным языком, как со мной. Одно было ясно точно: мудрость этой женщины имела такую гибкость, что она всегда и везде находила выход, всегда и ко всем находила подход. Несмотря на невзгоды в виде советского начальства и российской зарплаты, с лица Марии Вячеславовны никогда не уходила умная и загадочная улыбка. Никто не имел никакого морального права подставлять эту женщину, поэтому каждый раз приходилось прогибаться под изменчивый мир, а мир в нашем колледже менялся каждый день, как и количество требований, прилетающих со всех сторон.

– Это вы к нам пришли преподавать ОБЖ? – прямо посреди тёмного коридора меня остановила очень полная женщина. – Кажется, Никита Сергеевич? – следом задала она второй вопрос.

– Да, Хрущев. – ответил я с улыбкой, решив ей подыграть.

– Простите, как вас?

– Андреевич!

– Точно! У нас каждый год такая текучка, всех новых педагогов сразу и не запомнишь. Пойдёмте ко мне в кабинет на минуточку, хочу рассказать вам о профсоюзе.

Спустя 15 минут, отдав часть своей зарплаты профсоюзу и пообещав создать на каком-то сайте какое-то портфолио, я уже практически прокрался к своей аудитории, но не тут-то было. Прямо у двери меня опять поджидала полная женщина. На этот раз другая. Казалось бы, шанс на спасение всё ещё оставался: я попытался развернуться и скрыться за углом, из-за которого только что вышел.

– Дмитрий Сергеевич! – громкий крик догнал и ударил в спину, в голосе дамы чувствовалась власть и твёрдость.

Как солдат, развернувшись через левое плечо, я строем зашагал в её сторону.

– Так, Дмитрий Сергеевич, вы сделали свои УП?

– Что, простите?

– Вам нужно сделать УП и КТП! – повторила женщина, однако увидев замешательство на лице молодого педагога, так и быть, согласилась расшифровать таинственные аббревиатуры. – Что вы смотрите на меня, без педагогической специальности что ли пришли к нам работать? Учебные программы и контрольно-тематические планы! Их ещё в прошлом учебном году надо было сдать!

– Так меня же в прошлом году ещё здесь не было. – прозвучал робкий ответ.

– Вас не было, а долги уже были! Прошлый преподаватель должен был сделать документы, да уволился в каникулы, поэтому теперь вам срочно нужно закрыть все пробелы, а то у нас проверка на носу. С вас 8 УП и 8 КТП.

– А как вообще выглядят эти УП и КТП? У вас есть какие-нибудь шаблоны?

– Какие-нибудь шаблоны? Вы серьёзно? – взгляд начальницы наполнился презрением. – Как вас вообще на работу взяли? Спуститесь потом ко мне в учебную часть.

Кажется, это была заведующая очным отделением. Вижу, здесь очень рады моему появлению, странно, все приходят знакомиться без хлеба и соли.

Я проскользнул в аудиторию, сел на стул и обмяк.

В дверь раздался стук.

– Никита? Привет, ты сейчас не занят? – сначала в кабинет протиснулась кудрявая голова, потом деревянная палочка, а следом за ними целиком вошёл полный мужчина. – Меня Леонид Александрович зовут, мы с тобой практику ведём у ПДО-шек, хотел тебе дневник показать!

Моей голове оставалось только кивнуть в знак согласия.

А потом была заведующая заочным отделением, заведующая библиотекой, заведующая кафедрой социальной работы, заместитель директора. И всё это мои начальники, всем я уже что-то должен. Разговоры с управленцами могли длиться вечно, только каждый раз меня выручал спасительный звонок. Вот и в этот раз он прозвенел.

В аудиторию вошли студенты. Группа состояла из 30 человек, все 30 – девушки, все 30 – симпатичные. Без лишнего шума они заняли свои места. Новая группа – новые лица, первое впечатление на первом свидании – самое главное.

– Ладно, можете не вставать! – раздался мой голос с лёгкой торжественной интонацией.

Девушки засмеялись и поднялись со стульев.

– Да нет, серьёзно! Все эти приветствия по стойке смирно – это просто формальность, тут же всё-таки не армия. Сегодня у нас с вами много дел, у кого-нибудь есть вопросы?

– А как вас зовут? – спросила рыжая девушка с последней парты.

– Никита Андреевич, хотя, моё имя и отчество никому не удаётся здесь запомнить, поэтому можете называть меня, как хотите. Обещаю из-за этого оценки вам не снижать!

По кабинету пронёсся удивлённый хохот, раньше девушки явно не сталкивались с преподавателями, позволяющими себя называть, как угодно.

– Кстати, на пары тоже можете не ходить! – продолжал я свою речь.

В этот момент одна часть первокурсниц стала смотреть на меня с недоверием, ожидая подвоха; вторая часть, окопавшаяся на задних партах, продолжила гоготать и оживлённо переговариваться.

– Серьёзно! Вот сами скажите, какой толк, что вы приходите, а потом спите на партах или тыкаете пальцем в экран телефона? Никакого. Спите лучше дома, либо направляйте время на другие полезные дела.

– Никита Сер… Андреевич, а вы нам пропуски ставить не будете? – прилетел вопрос из середины.

После мимолетной вспышки смеха, все голоса на секунду затихли, ожидая ответа.

– Чего же вы меня так официально? Аж сэром называете. Хотя знаете, я бы мог быть каким-нибудь графом! – стараясь добавить как можно больше иронии и гротеска, вложил я в первую часть своего ответа. – А пропуски, конечно, буду! И двойки за контрольные тоже буду!

– Ну-у-у-у… – растянулось на всю аудиторию, перемешиваясь с девичьим хохотом.

– У меня подход как в университете: всё основывается на личной осознанности студента, хотите учиться – ходите на пары и слушайте, после каждой темы – контрольная, оценка – в журнал, исправлять нельзя.

– Никита Андреевич, мы уже подумали, у нас хотя бы один нормальный предмет будет, где не надо ничего записывать и зубрить! – иронично изображая недовольство, высказалась высокая шатенка с третьего ряда.

– И хотя бы один нормальный преподаватель. – где-то в конце раздался ехидный голос, пытаясь меня уколоть.

– А что, можете не писать, тетрадки ваши проверять не буду! Да и зубрить не надо, у меня практически нет нудных и унылых тем, всё из жизни. Вот пройдём гражданскую оборону, начнем изучать медицину – будет интересно, не расстраивайтесь! – подбодрил я девушек. – Доставайте листочки, будем писать вступительную контрольную. Проверим, чему вас в школе научили.

Аудитория вновь недовольно загудела, начался учебный процесс.