Прощённая

© Нэн Джойс, 2023

ISBN 978-5-4493-1741-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Я мигом, детка, – Антон лихо паркует машину у магазина.

– Может, это хороший повод бросить курить?

– О, только не в такой день, – он наклоняется ко мне.

Целует в шею. Губы сменяются языком – самым кончиком проводит там, где бьётся пульс. Мурашки бегут по телу. На месте влажного следа становится холодно.

– Я уверен, что покурить мне сегодня потребуется. Такая ответственная задача предстоит, – и хитро улыбается. – Ага! Кажется, кто-то покраснел, – задорно смеётся мне в лицо.

– Всё, иди, – упираю ладони в его грудную клетку.

– Только никуда не выходи. Жди в машине.

В распахнутую дверь ныряет запах мокрого асфальта и аптечной ромашки. Целое поле белым ковром за мягким изгибом просёлочной дороги. Небо золотисто-свинцовое далеко позади, над городом. А в той стороне, куда везёт меня Антон, солнце нетерпеливо ползёт к горизонту.

Надеюсь, Антон не будет нетерпеливым. Вспоминаю, как обтягивает его железобетонную грудь рубашка в чёрно-красную клетку, и кажется, что петли, удерживающие пуговицы, вот-вот лопнут. Вспоминаю его сильные руки с жилками на бицепсах. А ещё жадные поцелуи, атакующие мой рот вчера вечером, на прощание. После того, как я пообещала, что сегодня точно «всё будет».

Катька говорит, что месяц отношений – более, чем достаточно. И что она бы такому красавчику и на первом свидании дала. И всё же я не могу отделаться от ощущения, что что-то не так. Нет, он и вправду красивый. И весёлый. Целеустремлённый. Знает, чего хочет. В том числе он хочет меня.

Его огромное тело… как только представлю, как он окажется на мне через несколько часов… становится страшно. Я уверена, что мне будет больно. И отношусь к предстоящему процессу скорее как к процедуре, которую необходимо пройти. Перетерпеть. И постепенно мне начнёт нравиться.

Катька говорит, что мне уже давно пора в свои девятнадцать расстаться с девственностью. Ленка говорит, что я его не люблю, и так нельзя. А я где-то между их мнениями застряла и не знаю, чего хочу на самом деле.

И хорошо, что Антон такой инициативный. Хорошо, что он привезёт меня сегодня в домик, где мы будем только вдвоём, целые сутки, и я точно никуда не убегу.

Смотрю в боковое зеркало. Старушка, вышедшая из магазина, резко обернулась и прижала к щекам смуглые руки. С досадой покачала головой. Её сумка на колёсиках опрокинулась, и по асфальту катятся яблоки.

Я выскочила, стала собирать.

– Спасибо, дочка, – она подставляет пакет. Я пытаюсь поднять сумку, но одно колёсико отвалилось. – Ох, ну что же за беда!

Сажусь на корточки:

– Куда-то болтик подевался. Гайка тут. А винт… Найти бы и прикрутить…

– Здравствуйте, – Антон возвышается над нами. – Элис, я же говорил, жди в машине, – недовольно озирается по сторонам.

– Тут маленькая авария. Не видишь болтика нигде? – перемещаюсь гуськом, выискивая блестяшку.

– Пое-ха-ли, – раздражённо.

– Сейчас-сейчас. О, вот он!

Антон тянет меня за локоть. Мне приходится встать. Так больно его пальцы вцепились в мою руку.

– Ты чего? – высвобождаюсь, потираю саднящую кожу.

– Чем больше времени мы потратим на всякую фигню, тем меньше сможем провести вдвоём.

– Одна минута ничего не решит.

Я с невозмутимым видом иду к тележке. Пока чиню колесо, Антон нервно постукивает мыском ботинка по асфальту.

– Спасибо, дочка, – старушка широко улыбается. – Вот, возьми. На счастье, – протягивает мне красное яблоко.

Мы идём к машине молча.

– Почему ты меня никогда не слушаешься? – Антон так расстроен, что даже забыл открыть передо мной дверь – Я же о тебе забочусь. Здесь незнакомое место, алкашня какая-то ошивается. А если бы тебя украли?

Я хмыкаю и сажусь на пассажирское. Надо попросить Антона помочь попрактиковаться. Инструктор говорил, что чем дольше перерыв после обучения, тем сложнее будет сесть за руль.

– Зря смеёшься. Ещё бы минута, и те двое у пивного ларька полезли бы к тебе.

– Перестань.

– Ты не обратила внимание, как они на тебя пялились, пока ты в таком виде… – трогает меня за подол сарафана. Рычит: – А, к чёрту! Как же ты хороша, – его ладонь скользит вверх по бедру, к моим трусикам.

Прильнул ко мне, впился в губы.

Я перехватываю его пальцы, настырно сдвигающие ткань.

– Невозможно долго на тебя злиться, – шепчет в губы, и отпускает меня. – Ты обезоруживаешь своей нераскрытой сексуальностью. Я не знаю, как вытерплю эти полчаса дороги.

– Мне не понравилось, что ты не помог ей.

Смотрит в мои глаза внимательно. Его лоб стягивается в горизонтальную гармошку. Удивлённо-умилённый взгляд.

– А мне понравилось, что ты такая отзывчивая. Надеюсь, твоей отзывчивости сегодня и на меня хватит… Всё-всё-всё, – выставляет ладони, защищаясь от моих рук. – Всё, едем, – хохочет. – Кому хочешь позвонить?

– Маме.

– Ты же помнишь? Никто не знает, где ты сегодня ночью.

– Разумеется. Я сказала, что остаюсь у Кати.

– А Кате что сказала?

– Что мы с тобой на ночной экскурсии на теплоходе.

Мама успокаивает тем, что чувствует себя гораздо лучше, и я со спокойной душой прощаюсь.

Ромашковое поле остаётся позади, и с двух сторон нас обступает сосновый лес. Я чуть приоткрываю окошко, чтобы вдохнуть этот пленительный запах хвои после дождя. Ветер скорости забил в салон, сметая набок мои распущенные волосы. В просвете, где проложен газопровод, на меня нахлынул яркий блик солнца. Заиграл белым золотом в волосах, и исчез, превращая их снова в обычные тёмно-русые.

– Красиво, – шепчу я и улыбаюсь.

– Нихера себе, – Антон присвистнул. – Ущипни меня! Это сон. Я просто не верю своим глазам.

– Ты же говорил, что терпеть не можешь загород.

– Лимонов двадцать стоит, не меньше.

– Что?

– Астон Мартин. Карбоновый кузов. Двенадцатицилиндровый двигатель, с двойным турбонадувом, как пить дать.

Я всматриваюсь в зад машины перед нами.

– На такой тачке, и тащится как черепаха, – Антон кривит губы. – Ну вообще не ценит того, что имеет.

– По-моему, с ним что-то не так, – бормочу я.

Иномарка постепенно замедляет скорость, и вдруг резко берёт в диагональ. Антон бьёт по тормозам, и мой ремень безопасности больно давит на рёбра.

Астон Мартин спрыгнул с горки. Грубо приземлился. Проехал ещё чуть вглубь, и встал на опушке.

– Вот это повезло так повезло, – Антон потёр ладони друг об друга. Быстро отстегнулся. – Надо срочно оказать первую помощь. Хозяин такой машины отблагодарит не сраным яблоком, а зелененькими бумажками. А если что серьёзное, может и квартиркой.

Я иду вслед за скачущим вприпрыжку Антоном. Подбежал к машине, открыл водительскую дверь, наклонился низко.

– Вы как? – его обеспокоенный голос прозвучал нежно.

Помогает девушке выбраться из автомобиля, придерживая под локоть. Её тонкие шпильки утонули в мягкой после дождя земле. Стройные ноги согнуты в коленях. Но и без этого они кажутся невероятно длинными, просто бесконечными от тонких браслетов босоножек на щиколотках до кромок чёрных хлопчатобумажных шорт. Бежевый топ на узких бретельках чуть задрался, обнажая аккуратненький накаченный животик с продолговатым овалом пупка. Девушка убрала с пухлой груди мягкие линии белых волос за спину, и повернула на меня голову. Её большие серые глаза показались мне невероятно грустными. И первое, что я подумала: как можно быть такой печальной, если она так красива? Это просто неестественно.

– Вашу машину нужно вытащить. И не стоит вести её самой после того, что произошло, – Антон с участливым видом прижимает ладонь ко лбу блондинки. – У Вас, кажется, жар.

– Всё в порядке, – убирает его руку. – У вас случайно воды нет с собой?

– Есть, – я бегу к машине. – Сейчас!

На заднее сидение. В рюкзак похолодевшими руками. Там пусто. Куда же я её положила? Пальцы ко лбу. Кажется, жар у меня. Сначала нервы из-за предстоящей ночи, затем эта авария. И ещё какое-то странное чувство мешает мне сосредоточиться и вспомнить элементарное. Ревность?

– Слушай, детка, – Антон возвращается на водительское сидение. Берёт свой телефон. – Её нельзя вот так бросать. Я сейчас кое-кому позвоню. Тебя там встретят. А я дождусь с ней эвакуатора. Ты же справишься? Здесь по прямой минут двадцать, и ты на месте, – отдаёт мне документы на машину.

– Я…я не знаю. Давай я лучше подожду с вами.

– Нужно внести оставшуюся часть платы за дом вовремя, иначе могут снять бронь. Мы же не хотим лишить себя романтической ночи, верно? – перегибается между сидениями, целует меня в лоб. – Я приеду очень скоро, – приоткрывает свою дверь.

– Как же ты… Антон!!!

Его тело как пушинка. Подлетает над капотом красно-металлического пятна. Визг тормозов. И мой сдавленный крик. Тонет в горле, как асфальт в крови.

Глава 2

– Мне так жаль… мне действительно очень жаль, – она обнимает меня за плечи и ведёт к своей машине.

Между моими веками будто стекло. Не дай бог зажмуриться – и эта картинка. Тело Антона уродливыми изломами свастики на асфальте. Неестественно выгнутые руки и ноги, перекрученные пальцы. И тёмная вязь крови под его светлой, с вытаращенными глазами, головой.

Жадно вдыхаю. По сдавленному горлу глоток воздуха проталкивается с резью.

– Ты совсем бледная, – девушка придерживает меня под руку, помогая сесть на заднее сидение. – Я пойду попрошу у кого-нибудь успокоительного.

Вздрагиваю от захлопнувшейся двери. Рефлекторно моргаю. Протяжно всхлипываю, проклиная себя. Если бы я не задержала нас у магазина, Антон сейчас был бы жив.

Пальцы судорожно сжимают лямки рюкзака. Я снова ищу в нём воду, которую так и не нашла в прошлый раз. Коричневая книжечка с документами на его машину. Вспоминаю, как женщина, одна из пассажирок остановившихся у обочины машин, пыталась выцепить эту книжечку из моих окаменевших рук.

Поднимаю глаза. Радостно-оранжевый цвет кожаного салона, ворох красивых пакетиков из магазина по левую от меня руку, запах бергамота, тянущийся из золотистой стеклянной баночки ароматизатора. Как же всё это неуместно, нечестно по отношению к Антону. Я виновата. От мысли, что последними чувствами к нему были ревность и обида, становится окончательно плохо. Я вдыхаю, а лёгкие будто насквозь в дырах. Не наполняются ни на каплю.

Замечаю бутылочку минералки без газа на полу. Когда тянусь к ней, задеваю локтём один из пакетом. Он опрокидывается.

Поднимаю.

Дверь открывается.

– Вот, выпей.

Пока я пью мятную жидкость успокоительного, девушка нежно поглаживает моё плечо.

– Это я виновата, – бормочет она.

Я давлюсь лекарством, и в нос бьёт резкий запах трав.

Продолжает с грустью:

– Он хотел помочь…

– Мне нужно задать ещё пару вопросов гражданке Мироновой, – голос полицейского из-за спины блондинки.

– Да перестаньте уже, она всё рассказала, – девушка выпрямляется и делает к нему шаг. – Отпустите нас домой. Мы такой ужас пережили. Тебя есть кому забрать?

– Алиса! Алиса! – Катькины вопли вместо ответа.

Я выбираюсь из машины, и попадаю в крепкие объятия подруги.

– Господи, какой ужас¸– отстраняет меня, прижимает ладони к моим вискам. – Бедная моя девочка. Мне очень жаль.

– Алиска… – сзади обнимает Ленка.

Оказавшись в руках самых близких, я больше не могу сдерживаться. Слёзы начинают лить градом. На душе становится пусто и промозгло. Закрываю глаза, и жду, когда страшная картинка растворится, и я пойму, что это всего лишь кошмарный сон.

– И зачем вы туда попёрлись? – Ленка ставит передо мной очередную чашку чая, который вновь остынет, так и оставшись не выпитым. – Нельзя было снять гостиницу в городе? Целый дом. Обычно Антон не отличался щедростью.

– Перестань, – Катя толкает её в плечо, – о мёртвых либо никак…

– Либо правду, – зло шипит Ленка. – Почему ты не сказала нам? – переводит раздражённый взгляд на Катьку. – Или ты знала?

– Да ничего я не знала!

– Ну конечно! Это только от меня секреты. Потому что я стала бы отговаривать. Я не разделяю мнение, что надо прыгать в постель к нелюбимому мужику, хоть он и красавчик.

– Хочешь, чтобы Алиса старой девой осталась? Сама ты собственные принципы не соблюдаешь.

– Ты мне ещё будешь о принципах рассказывать. Ты скольких парней за последние полгода сменила?

– Не твоё дело. И я ничего не знала.

– Вы были знакомы всего месяц, и ты поехала с ним неизвестно куда. А если он маньяк? – Ленка смотрит на меня зло. – А если бы ты в ту секунду вышла из машины, а не он? Я всегда говорила, что от него будут только неприятности.

– Ле-на! – Катя встаёт. – Что ты несёшь? Мальчик просто хотел помочь бедной девушке. И погиб из-за этого.

– Я видела, какая она бедная. Если бы на её месте была какая-нибудь старушка на «Копейке», хрен бы он остановился.

Я будто в коме. Хочу их остановить, а ни слова сказать не могу. Даже бровью шевельнуть.

Катька нависает над Ленкой:

– Антон был отличным парнем. И им не пришлось бы никуда ехать, если бы ты не давила на Алису. Из-за тебя она относится к сексу как к чему-то особенному. Навешала ей лапши на уши.

– Не хочу, чтобы она разменяла себя так, как я когда-то. И как размениваешь ты.

– Девочки, перестаньте, пожалуйста, – мама, укутанная в пуховой платок, стоит в дверном проёме. – Человек погиб. А вы о какой-то ерунде.

– Мамуль, ложись, пожалуйста, – я опираюсь на стол, приподнимаюсь. Ноги ватные. – Ещё не хватало, чтобы ты…

– Пойдёмте, я помогу вам. Мы сейчас уже отчалим, – Ленка идёт к маме. Берёт её под руку. Они исчезают в коридоре вместе с запахом лекарств.

– Столько всего за один месяц, – Катя качает головой. – Сессия, мамин инфаркт, с работы уволили. А теперь Антон… Бедная, как ты всё это вынесешь?

– Вам нужно ехать. Я сама лягу, – смотрю на настенные часы. Маленькая стрелка показывает на три. И уже слышно, как за окном щебечут птицы. Снова накрывает чувство вины. И несправедливости.

Подруги обнимают меня на прощание. Я закрываю за ними дверь. И возвращаюсь на кухню. Слежу взглядом за шагом секундной стрелки. И глаза сами начинают слипаться.

Кажется, я и вправду уснула, уложив голову на руки.

Меня разбудил стук в дверь. Я открыла глаза. За окном по-прежнему темно.

Снова метнулась взглядом к часам. Прошло не больше минуты. Стук повторился.

Девчонки что-то забыли?

Я подошла к двери. В глазке плечи в полицейской форме.

Приоткрываю дверь. Он называет своё имя. Из-за его спины появляется блондинка.

Её лицо кажется совсем другим. От сочувствия и печали не осталось и следа. Только злоба и раздражение.

И грозный мужской голос одного из её сопровождающих:

– Гражданка Мельникова, Вы обвиняетесь в краже.

Глава 3

Двое мужчин в обычной одежде вытряхивают мой рюкзак на пол коридора. Человек в форме стоит у входной двери.

– Что… Что вы хотя бы ищите? – моя мама пытается сделать шаг, но её слабые ноги подкашиваются, и она повисает на моём локте.

– Мамуль, пожалуйста, иди в постель, – я глажу её по плечу.

– Спросите у своей дочери, – блондинка складывает руки на груди и прислоняется спиной к стенке. – Хорошо же Вы её воспитали. На глазах погиб её бойфренд, а уже в следующую минуту она думает, как бы наживиться.

– Я ничего не брала, клянусь.

– Моя дочь – не воровка.

– Она? – грузный человек выходит из моей комнаты, в его руках, обтянутых бежевыми перчатками, продолговатая коробочка с золотистой надписью. В таких коробочках красивые браслеты или ожерелья с бриллиантами дарят богатые мужчины своим женщинам в сказочных фильмах про любовь.

Блондинка кивает.

– Подождите, – я делаю шаг к мужчине. – Вы должны были привести понятых.

– О, пожалуйста, – блондинка широко улыбается. – Права начала качать.

– Без понятых – незаконно, – сжимаю мамину руку.

– Я думала, что заберу украшение, и мы замнём это дело, – девушка рассматривает свои идеальные красные ногти. – Но раз ты хочешь официально…

– Здесь ничего нет, – мужчина показывает зияющую пустым белым шёлком раскрытую коробочку.

– Где колье? – серые глаза девушки уставились на меня, и смотрят с такой жёсткостью, что становится совсем не по себе.

– Я не брала никакого колье. Пожалуйста, хватит.

– Мы отправили на экспертизу пакет, в котором находилось украшение, – девушка переводит взгляд на мою маму. – Я уверена, что там есть её отпечатки пальцев. Собственными глазами видела, как она держала его в руках, когда я неожиданно вернулась с успокоительным для неё. Как же нехорошо, – кривит губы в презрении, вернувшись взглядом ко мне. – Где колье? Отдай по-хорошему, и у тебя есть шанс, что я не стану возбуждать дело.

– Но у меня его нет.

– Продолжайте обыск, – отрезает, и идёт в мою комнату.

Мужчины за ней. Только полицейский в форме продолжает стоять у двери как молчаливый и злой стражник, который не выпустит и не впустит никого, пока эта девушка не разрешит.

В руках одного из мужчин появляется нож. Он вспарывает подушки кресла, выворачивает их наизнанку, и куски лимонной ваты сыплются повсюду. Другой принимается за книги из моего шкафа, надавливает на них толстыми пальцами. Томы в твёрдом переплёте и новенькие книжки в мягких обложках с грохотом падают на пол.

– Тише, разбудите соседей, – бормочет блондинка.

Выламывают крышку стола. Выталкивают ящики, опрокидывают навзничь.

А потом они пойдут в комнату матери. А там её библиотека. В том числе старинные издания, которые достались нам ещё от моего прадедушки. Она этого не вынесет.

– Мам, ты не должна это видеть. Давай я отведу тебя к тёте Вале.

– Никто отсюда не выйдет, пока мы не найдём колье, – отсекает блондинка.

– Пойдём на кухню, – замечаю слёзы на щеках мамы, и внутри всё скручивает от ненависти.

Чего добивается эта девушка? С меня нечего взять! Зачем она так? Зачем они хотят меня подставить?

Мама положила локти на стол. Уткнулась лицом в ладони. Она дышит тяжело.

– Нужно вызвать врача, – я иду за телефоном.

– Я справлюсь. Давай просто дождёмся, когда они уйдут.

Её сбивчивый голос, изнеможенный после болезни, будто надрывающаяся нить. Если с ней что-то случится…

Я чувствую, как к щекам приливает кровь. Решительно иду в комнату. Встаю напротив блондинки. Она выше меня на голову. Смотрит с умилением и презрением одновременно.

– Просто скажите, что Вам нужно.

– Справедливости, – пожимает плечами. – Я всё понимаю, живёте вы очень бедно, – она бросает брезгливый взгляд за моё плечо. Уверена, что разглядывает мою одежду, которую выпотрошили из старенького платяного шкафа. – Но нельзя же так дерзко. Где колье, Алиса?

– Вы же знаете. Я его не брала.

– Упаковка от него у тебя.

– Перестаньте. Вы сами мне её подбросили.

Щурит глаза.

– Господа полицейские! – зовёт, не отрывая от меня взгляда. – Думаю, колье при ней. Тебя когда-нибудь обыскивали? – она кончиками пальцев подцепляет бретельку моего сарафана, оттягивает, и отпускает. Та соскальзывает, немного приспуская ткань на груди. – Будет очень неприятно. Снимай с себя всё.

– Что?!

– Или ты хочешь, чтобы они тебе помогли, – кивает за мою спину.

Я оборачиваюсь. Ловлю хищные взгляды на сытых лицах. Один из мужчин делает шаг ко мне, и я рефлекторно отступаю к стенке.

– У меня его нет, – шепчу я. – У меня его правда нет.

– Ого, как испугалась. Точно-точно, у неё, – мужчина хмыкает. – Я даже знаю, в какую дырочку она его спрятала.

Блондинка дёргает меня за юбку сарафана:

– Снимай.

– Я бы не стала ничего никуда засовывать! – господи, только бы мама не слышала. Прошу тихо, проглатывая слёзы: – Не трогайте меня, – упираюсь ладонями в тело мужчины. Он так близко, что его дыхание щекочет мой висок. С довольной ухмылкой стягивает с руки перчатку. Шевелит толстыми пальцами.– Пожалуйста. Я девственница.

– Что-что? – блондинка делает шаг в мою сторону, наклоняет голову. – Что ты сказала?

– Я – девственница.

– Ох, даже так. Ну тогда вопрос окончательно решён. Ребят, выйдите на пару минут. Попейте с хозяйкой чай.

Она закрывает за ними дверь. Я вжимаюсь в стенку, обхватываю плечи похолодевшими пальцами. Меня трясёт. И так стыдно. Будто я уже перед ней раздетая стою.

– У меня есть к тебе предложение, – блондинка упирает руку в стену рядом с моей головой. Она как настырный мужик. Нависает надо мной, заставляя сжиматься только от одного её взгляда. – Раз ты не хочешь возвращать колье, тебе придётся его отработать.

– У меня его нет. Что я плохого Вам сделала?

– Ты – ничего. Но можешь сделать много хорошего. А точнее так: ты можешь сделать очень хорошо кое-кому.

Я поднимаю на неё глаза. Ищу в них ответ. Но вижу только непроницаемую алчность. Она криво улыбается:

– На что ты согласна? Я хочу услышать, что ты согласна на всё.

– Я действительно не понимаю… что должна делать.

– Если ты не согласишься, твоей девственности тебя лишит кто-нибудь из тех двоих.

– Это насилие. Так нельзя. За что?

– А ещё они могут обыскать твою мать. У неё ведь тоже есть дырочки.

– Пожалуйста, – я падаю на колени. – Не делайте этого. Моя мать только пережила инфаркт. Мой молодой человек погиб. Пожалуйста.

– Ты очень хороша, когда стоишь вот так, на коленях, – гладит меня по голове. – Всего месяц. И ты будешь свободна. Я хочу, чтобы ты в течение месяца оказывала моей семье определённые услуги. И выполняла все требования беспрекословно. Ну? – нетерпеливо. – Или я зову ребят?

– Я согласна, – говорю тихо.

– Ещё раз, я не слышу.

– Я согласна! – вскидываю голову. – Я. Согласна. На. Всё.

– Отлично, – отступает. Набирает кому-то. – Алло, котик. Не разбудила? У тебя ведь ещё не поздно? Слууушай… Я нашла для Илюшки подарок ко дню рождения.