Моя профессия вынуждает задавать людям неудобные вопросы, дабы вернуть их в реальность. Диалоги эти я коротко сформулировала в названии сборника «Уж на сковородке, или Слава богу, вынужден жить!». В развернутом виде звучит примерно так:

– Вы жить хотите?

– Кто ж не хочет?

– Я лично вас спрашиваю, да или нет?

– Ну, раз родили, значит надо жить.

– Вынуждены? А сами хотите – да или нет?

– Ну, куда деваться?

– Не хотите?

– Почему? Хочу.

– Значит, да.

– Да, – принужденно.

– А зачем?

– Как зачем? Зачем, все.

– Я лично вас спрашиваю.

– Ну мне много зачем…

– Например?

Пауза. После перечисляют обязанности.

– Вы все перепутали, я спрашивала, зачем вы хотите, а не должны жить.

Тупик или невнятные отговорки

– А сколько лет хотите жить?

– Это не мне решать (радостно, облегченно), это как Бог даст.

– Он, конечно, разберется, но вы сами сколько хотели бы? Вдруг, столько и отпустит.

Обычно пугаются. Под нажимом озвучивают какую-нибудь цифру. Чаще большую.

– Чем заниматься будете весь оставшийся срок, как страдать перестанете (они якобы за здоровьем пришли)? Когда все вышивки вышьете, дачи перекопаете, внуков вырастите, прически переделаете, Колизеи посмотрите, деликатесы съедите. А время все еще есть?..

Я решила, что не обязательно писать новую книгу, можно порыться в чемодане и – Бог в помощь!

Ироничные философские сказки

Камень счастья

С одной дамочкой беда приключилась – стала она всего бояться. Ну, всего – всего: и того, что есть, и того, что нет. Маялась – маялась сердешная и пошла к колдунье. Та пошептала над камешком, завязала его в тряпочку и велела повесить узелок с камешком на шею, а как станет страшно, взяться рукой за него и все пройдет. Все у дамы сразу наладилось. Как испуг какой случится, она хвать рукой за камешек, и как рукой снимет.

Только через какое-то время снова с дамочкой неладное сделалось. Стало ее все раздражать: и запахи, и звуки, и добрые люди, и злые, и умные, и глупые. Даже собственный супруг раздражал беднягу до чесотки. Дочесалась она до кровавых корост и пошла к колдунье. Колдунья испытанное средство применила – пошептала над другим камешком и велела его тоже на шею повесить. Дамочка вмиг стала спокойная, уравновешенная, даже добродушная. Но только судьба у нее, видно, была тяжелая, а может карма такая – испорченная, но несчастья бедняжку не оставляли. Много раз еще приходила она к колдунье: то видеть перестанет, то слышать, то запахи и цвета пропадут, то есть ничего не может, а то все ест, вплоть до мебели. Страшно сказать, иногда забывала, как и когда нужно женщиной быть. Много у нее уже камешков на шее висело, так что ходила она, сильно вперед наклонившись, и ноги сильно подгибались. Мало того, камешки пришлось подписать, чтобы не попутать и каждый раз все надписи не перечитывать, пока нужный найдешь.

Встретила ее как-то старая знакомая и еле узнала: «Что с тобой приключилось? Ты же у нас на курсе самая счастливая была?». И тут дамочка вспомнила, что со всеми своими несчастьями она вовсе разучилась быть счастливой, забыла, отчего и когда счастье бывает. Доплелась горемыка до домика колдуньи и стала просить ее Камень счастья сделать, а та в ответ: «Здесь я тебе не помощница. Камень этот только на Синай – горе добыть можно в Тридевятом царстве». Решила мадам, во что бы то ни стало Камень счастья раздобыть и, хоть другие камни ее шибко вниз тянули, да и здоровье было не очень, все же отправилась в путь. А идти надо было непременно пешком, да семь железных сапог износить. Благо, сапоги были китайские, дорога короче оказалась. Но дойти еще полдела – надо ж на гору влезть! Повстречалась ей у подножия старушка – седенькая, худенькая, одни кости да мудрость, аж светится.

– Ты почто, сердешная, на гору лезешь?

– За счастьем, бабушка.

– А велико ли счастье, да в чем оно?

– Размером вот с камешек, да и само – камень.

– Ой, беда! Обманули тебя, горемычную! У тебя вон сколь камней, еле идешь, а счастья, как видно, нет. Не ходи ты туда, пропадешь, да и камни свои скидывай, все полегче станет. А я тебе молочка дам, козьего.

Только мадам ни в какую: «Что же я, зря такой путь прошла? Влезу на гору и буду счастлива всю оставшуюся жизнь!». Поуговаривала – поуговаривала её старушка, да и сгинула, как не бывало, а дама на гору полезла. Семь дней бедолага на карачках вверх лезла, а как долезла, осмотрелась и растерялась – какой же из них Камень счастья, когда они все одинаковые. Думала – гадала и решила, что они на волшебной горе все счастливые, а потому выбрала себе камень побольше, чтоб счастья поболе было, взвалила на спину и вниз поковыляла. Только вниз – не на верх, дорога под уклон круто идет и камни с шеи перетягивают. Споткнулась она об кочечку и покатилась вниз. А как донизу докатилась, Камень счастья ее догнал и прямешенько в голову угодил. Тут из бедняжки и дух вон.

Давным – давно нет на свете дамочки, а камни её целехоньки, в-о-о-н кучкой на горе и лежат…

2006 г.

Царевна, которая стала лягушкой

Жила-была одна Царевна красоты несказанной, ума необыкновенного. И родители у нее были: мама и папа – Царь с Царицею. Тоже люди неглупые и симпатичные. Воспитание, конечно, Царевне дали царское. Обучили всему, что полагается царской дочке знать. Была она способная, училась прилежно, так что к совершеннолетию умела вести себя по-царски. Царственные мудрые повеления и ответы давать: «Да! Нет! Не позволю! Казнить! Помиловать!». И тому подобное. А если ответа подходящего не было, царственно молчать. Мол, не достойны, плебеи вы несчастные, даже взгляда моего. Или брови грозно хмурить. Умела и пройтись с царственной осанкой, и сидеть величественно на троне, сколько этикет требует. Словом, настало время девушку замуж отдавать. Невеста она была видная и богатая, так что женихов набралось порядочно. Один даже приглянулся ей.

Вот тут-то беда и случилась, нежданно-негаданно. В самый разгар смотрин раздался шум-гром и ворвался прямо в тронную залу Змей Горыныч. Народ попрятался, кто куда мог, а кто не смог, так просто на пол повалился.

– Что же это вы, Ваши величества, так неосторожны, так и убиться можно, – сочувствовал Змей, поднимая царственных родителей, – а у вас, между прочим, товар драгоценный, а у нас купец. Прошу вас выдать за меня дочку вашу – Царевну, потому как я воспылал к ней страстью.

Сказал и огнем дыхнул так, что все занавески, как бумага папиросная, вмиг сгорели.

– Ну, вы как? Даете родительское благословение? – А Царь с Царицей не только слово вымолвить, но и рта раскрыть не могут.

– Вы, я вижу, онемели совсем от счастья, вам время нужно, чтобы опомниться. Я завтра прилечу. Только вот думаю, как бы мне аккуратнее спланировать, чтобы терем царский ненароком не задеть, да еще пару деревень. Сено, я видел, у вас совсем подсохло.

Загоготал он, так что стены затряслись, и улетел, только запах гари остался.

Рыдали много, даже голосили, особенно Царевна. Потом поутихли. Стали рассуждать, что, мол, жизнь, она дороже, что дело молодое, стерпится – слюбится. К том же, жених он богатый, вон, сколько добра нахапал. Сунуться, опять же, к нему никто не решится. Царевна поразмыслив, решила, что это даже лучше, когда у мужа три головы, с какой-нибудь, да договоришься.

Согласие дали и закатили пир на весь мир. Пили – ели, а жених, аж в три глотки. Паркет поломали и разъехались.

Постепенно Царевна к мужу попривыкла, вздрагивать перестала, и дома он редко бывал, все больше по делам. А как появится, какую-нибудь безделицу принесет. Она же и так, как сыр в масле каталась. И все бы хорошо, да пришла беда, откуда не ждали. Был у дракона брат – близнец, из одного яйца с ним на свет появился. Решил он жениться. Взял себе в жены Королевну тоже симпатичную и неглупую. Характер у золовки был спокойный, покладистый. А беда из-за самого деверя, змея проклятого, приключилась.

Жили они по соседству, в гости друг к другу захаживали. Вот как-то зашла Царевна к Королевне в гости, а той муж подарок как раз принес – волшебное блюдечко и наливное яблочко. Все в нем было видно, как в самом лучшем телевизоре с самой лучшей спутниковой антенной. Много было у Царевны чудесных вещей, а такой не было. Пришла она домой и тут в первый раз заметила, что с лицом у нее что-то неладное, вроде как позеленела слегка. Слугам взбучку дали, как водится, на конюшне. Зеркало выдраили до блеска, но зеленоватый оттенок все же остался. Все шестеро ушей прожужжала Царевна мужу, спать всю ночь не давала, только он все одно твердил, что не может ей блюдечка достать, потому как оно одно на всем белом свете. Утром слуги, как Царевну узрели, вмиг попрятались, поняли, что им от такой зелени зеркало век не очистить. А она, как свое отражение увидела, так еще и волдырями покрылась от злости. Зеркала все перебила и у себя в покоях заперлась. Змей ей и сапоги – скороходы, и скатерть – самобранку принес, а она только кричит не своим голосом, аж шея раздувается. Приводил муж к ней и свою давнюю приятельницу Бабу – Ягу. Только и она ничего сделать не смогла. Царевна с каждым днем все зеленей и пупырчатей становилась. Постепенно разговаривать перестала, только шею раздувала и квакала. Так Царевна окончательно превратилась в лягушку.

Горыныч за женой ухаживал – мух, комаров приносил, корыто с водой поставил, каждый день с ней разговаривал. Но потом все реже и реже стал в её покои заглядывать. Мужчина он был молодой, в полном расцвете сил, всего триста лет недавно стукнуло. И присмотрел себе невесту – Царевну Несмеяну. Такая видно у него судьба была, не везло ему на невест. Но змей, как и все мы, надеялся на лучшее. Да и где же их, невест царских, наберешься? А лягушку он перед свадьбой отнес подальше, на болото. И еды полно, и жильем обеспечена. Осталась Царевна – лягушка на болоте одна – одинешенька. Хотела было жалобно заквакать, но тут возле нее стрела упала, она ее подняла и стала рассматривать. Тогда-то ее и нашел Иван – царевич, но это уже совсем другая сказка…

2006 г.

О Несчастном Ване и Добром человеке

Жил-был Несчастный Ваня. Вернее сказать, сначала он был просто Ваня. Родился, научился ходить, говорить, ложку держать. Это потом несчастья начались. Выяснилось в одночасье – ложку он держит не так, и гости его засмеяли. Он тогда есть стал потихоньку, в закутке, чтоб никто не видел. Потом в школе так хорошо объяснили, что говорит он не то и не так, что парень заикаться начал и говорить стал, как можно меньше. А как женился, узнал, что и ходит он не туда – надо направо, а он налево. Но даже когда он только направо ходить стал, лучше не стало, потому как ходил он не так. Ваня совсем есть, говорить, а главное, ходить перестал. Сидит сиднем и все. Жена с тещей его бросили, и он вовсе одичал. Оголодал, оброс, даже как будто мхом слегка покрылся и в скамеечку свою врастать начал.

Шел мимо Добрый человек, видит, что-то торчит из земли – пень – не пень, бревно – не бревно. Подошел поближе, присмотрелся, а ОНО живое, глазами моргает. Добрый человек и спрашивает: «Ты кто?». Ваня только мычит и моргает.

– Не бойся, говори, я тебя не обижу.

– А м-м-м-можно?

– Можно – можно!

– А как можно?

– А как хочешь!

– А я забыл, как хочу.

– Ты начни помаленьку, там вспомнишь.

Рассказал Ваня Доброму человеку, все как было, тот и говорит:

– Так ты голодный поди, Несчастный Ваня? Вставай-ка, да иди, поешь.

– А как вставать?

– Да, как получится?

– А где поесть?

– Да, Вон там.

Встал Ваня и, вот чудо, пошел, дошел до Вон там и поел. Вернулся к лавочке, а Добрый человек его дожидается.

– Что ж ты, Ваня, вернулся?

– Не знаю я, куда еще можно идти.

– Хоть куда: и Вон туда, и Вон сюда.

Стал Ваня ходить Вон туда, Вон сюда, Вон там. Постригся, похорошел. Кушает, как хочет, говорит, что хочет и совсем не заикается.

Много ли мало ли времени прошло, только шел мимо скамеечки Ваниной Добрый человек. Глядь, а Ваня снова там сидит, причесанный, умытый, но какой-то невеселый.

– Почто, Ваня, на лавочке сидишь, почто невесело глядишь, не летаешь соколом Туда, Сюда?

– А что я Там не видал? И Там всё видел, и Сям все знаю.

– Ой, ли? Вон где, за углом, пиво свежее.

– Не хочу пива, меня от него пучит.

– А Вон тут баранина жареная – объеденье!

– На что она мне? Я здесь хлеба с маслом поем, оно и ладно.

– А Вона где девки в красных сарафанах песни поют, зазывают.

– Не нужны они мне. Я еще жену с тещей забыть не могу, все вздрагиваю.

Поуговаривал его еще маленько Добрый человек да дальше пошел, дела, видать, у него были.

Много ли – мало ли времени прошло, возвращался Добрый человек той же дорогой. Видит, на том месте, где раньше Несчастный Ваня сидел, не то пень, не то колода. Подошёл, присмотрелся, пихнул ногой, оказалось, пень трухлявый. От пинка он весь и развалился. Так умер Несчастный Ваня. А лет ему было всего…

2007 г.

Сказка про белого бычка, или О том, что мечтать вредно

Одна Принцесса очень хотела стать Королевой. Ну, очень-очень! Только, как известно, королевой можно стать, когда мамка, папка и братья помрут. Братьев у нее, слава богу, не было, папка помер давно, а вот мамка была – вдовствующая Королева. Потому Принцессу советь мучила, что, вроде как, смерти мамкиной желает, хотя мамку она очень любила. Тут мамка заболела и срочно померла и Принцессино желание исполнилось. Но ее чувство вины очень мучило – вдруг мамкину смерть ее желание власти приблизило (книжек умных начиталась по психологии царствования) – и радоваться в полную силу она не могла. Вот и мучилась бедняжка. Хотя дело свое королевское знала туго и постепенно втянулась, горевать забыла – все дела, да дела.

Однако, беда никогда, как известно, не приходит одна. Девушкой (или не девушкой) Принцесса была в самом соку и мужчины ее своим вниманием баловали, не только из-за сану её королевского, а и по другим поводам: и фигуристая, и лицом недурна, и шуточку отпустить может к слову, одевалась со вкусом, хоризма, опять же, имелась. Принцесса ханжой не была, что было и с кем было – все само собой разумелось. В общем. Погода была ужасная, Принцесса была прекрасная и она заблудилась в лесу. Да-да, не смейтесь, но так оно и было. Набрела в жуткую непогоду на шалашик и укрылась от дождичка. Хозяина на месте не было, вернулся погодя, оказался Лесником, приятным таким мужчиной. Телом крепок, собой хорошо, не многословен. Дров нарубил, воды наносил, кашу сварил, ну, и чего там еще ночью в шалаше нужно, все как следует справил. Утром Премьер – министр Принцессу отыскал, во дворец доставил, Леснику золотой за труды оставил. Казалось, все хорошо, все довольны. Ан, нет, с Принцессой (то бишь, с Королевой молодой) беда. И вот почему. Жила – то она бедняжка до сих пор во дворце, отродясь не видала, чтобы кто из мужчин какую работу руками делал, и не руками тоже не особо получалось, кроме языка, разговоров, в смысле. Потому Лесник поразил её в самое дамское сердце. Оно бы и ладно, поразил и поразил. Перевели бы в постельничие или она романтично к нему по тропинке проторенной в шалаш наведывалась. Не тут-то было! Решила Принцесса, что не так жила до сих пор, не о том мечтала, не те цели ставила. Надо жить в простоте, своими руками хлеб добывать и природе вокруг себя радоваться, и простого мужчину в шалаше любить. В том и назначение человека, а не в суете власти. Девушка она была решительная, цели-мечты решительно поменяла, от трона отреклась в пользу Премьер-министра и в шалашик к Леснику жить ушла.

О-о-о-х! Печку топила, кашу варила, белье стирала – все с королевским спокойствием, любому зайцу или ягодам-грибам, что Лесничий приносил, радовалась, как победе в походе против иноземных государей. Только он не часто приносил, все больше ее по ноге гладил, а питались на побрякушки Принцессины, в ломбард заложенные. На эти же денежки он ей и королевские подарки делал, а она радовалась, как дитя.

Как-то ушел он на охоту, и долго его не было. Принцесса извелась вся – как бы зверь дикий не загрыз. Молитвы молила, гаданья гадала, аукать ходила – ничего не помогло, не вернулся. Простилась она с ним, решила, за мамку это ей наказание, за то, что при живой матери хотела королевой стать. Посидела-посидела в шалаше одна и решила на царствование вернуться, но не вышло, Премьер ее на порог не пустил, обещал собаками затравить, если не уйдет. Она и ушла, не из-за собак, конечно, они бы ее не тронули, знали – потому. Но, талант и кровь королевскую, их в шалаше не проживешь, в лесу не зароешь. Потому, устроилась Принцесса управляющей в знакомом королевстве, потом себе земли прикупила и новое королевство сделала.

Тут бы сказку о Принцессе хорошо закончить, но не получится, потому как Лесничий возьми, да и объявись. С три короба наплел про то, как его разбойники лесные в плен взяли и всячески там эксплуатировали, а он сбежал, к ней, любимой, устремился и ее достиг. Про Белого бычка сказку все знают, потому, сказывать ее не буду, только Принцесса еще пару раз с Лесничим в эту сказку сыграла.

Жила она долго и до глубокой старости все думала: или любовь зла, или охота всегда, чего не пробовала, или мечтать вредно… А вы как думаете?

2015 г.

Любовь и счастливый брак

Одна Нимфа влюбилась в Эхо. То ли не объяснил ей никто про гермафродитов, то ли любовь зла, но случилось. Переехала из лесного ручья в горный, поближе к любимому, и зажили. Место пустынное, никто семейному счастью не мешал. Проснется утром, окликнет:

– Эхо?

– Хо-хо-хо, – смешливо откликается то.

– Ты меня любишь?

– Любишь – любишь!

Теперь уже она счастливо засмеётся, а Эхо вторит. Только счастье всегда коротко. Пришли на их гору туристы – альпинисты, остановились у ручья напиться. Попили, умылись, разлеглись, разбрелись, тут она, разлучница, от полноты чувств и крикнула: «Эй!». Эхо, конечно, отозвалось. Девушке понравилось – весело отвечает, складно, и голос приятный. Ну, поговорили и поговорили, только девица возьми, да и спроси напоследок: «Я тебе нравлюсь?». Ответ, ясно какой. Ей бы уняться, а она в раж вошла: «Может, ты меня любишь?». Э-э-э-э-х!..

Они-то ушли, а Эхо с Нимфой осталось. С этого дня кончилась у них счастливая жизнь. Денно, а иногда и ночно, «ела» Нимфу ревность, а она «ела» Эхо. Ела, пилила, сверлила… Напрасно Эхо оправдывалось, что у него натура такая, никак по-другому невозможно, и что любит только Нимфу одну – ничего не помогало. Страдалицо подвывало шакалам, подухивало филинам, от отчаяния хотело бежать, куда глаза глядят, да из своего жилья кто ж уйдет, и идти особо некуда, внизу ровная долина, дальше город – места для проживания Эха непригодные.

Прослышала про ту беду мамаша Нимфина, как не узнать, эхо далеко, быстро разносится, слухи-сплетни еще дальше и быстрее. Прибыла она в гости к молодым, стала Нимфу увещевать, что с мужем надо ладить, а то разговоры разные кругом и все такое. Нимфа только слезами заливается так, что ручей из берегов выходит. Тогда родительница достала из сумочки фигурку мандарина китайского, поставила на камешек и тот меленько, согласно закивал головой. Красивая была вещица, возможно, даже фарфоровая, расписана золотом и лазурью. «Вот, – говорит Нимфомать, – тебе новый жених, он-то никогда тебе не изменит, а если разлучница какая на горизонте замаячит, ты его под камень спрячь, главное, на бочок положи, и вся недолга».

– Так он же не говорит ничего, – толкует дочка, а сама глядит на кивающего красавца зачарованно.

– Оно и хорошо, а то мало ли что брякнет. Мужчина он положительный, покладистый и собой хорош. Спроси его, что хочешь.

– Я вам нравлюсь, – стыдливо проворковала Нимфа. Мандарин, само-собой, кивает и улыбается приветливо.

– Может, вы меня полюбить успели? – китаец опять меленько поддакивает.

И снова зажила Нимфа счастливо в браке. Вот, что значит жизненный опыт, мать плохого не посоветует. У Эха тоже все наладилось – подвывать ночами перестало, перебралось повыше в горы, чтобы молодоженам не мешать.

Есть, значит, на свете любовь и браки счастливые.

2015 г.

Красота несказанная

Жил да был один Богатырь. Происходил он из богатырей, из семьи военных, значит. Династию не подвел, пошел по пути богатырскому, карьеру сделал. А вот с женитьбой не заладилось. Должно, прав был папа богатыря, когда маму упрекал, что она голову парню заморочила всякими книжками не нужными. Скорее всего, так и было, мамаша у него учительницей литературы была.

Дело вот в чем. Решил Богатырь жениться только на Самой умной, Самой доброй, на Самой – Самой красивой. Много девушек он встречал и умных, и добрых, и красивых, но чтобы все сразу, да еще красота самая-самая, не случалось. Возрастом уже был не юноша и как муж проблему свою понимал, потому, порешил решительно её решить. Кто Богатырю в сказке помощник, вернее, помощница? Правильно, ведьма, она же матерь ведающая, она же его собственная мать, женщина очень начитанная, информированная. Поведала ведьма сыну, что живет, мол, за семью горами, за семью лесами, за семью морями девица – умна-а-ая, душе-е-евная, главное, красоты несказанной. Только похитил её, как водится, злой Змей Горыныч и в башне заточил, потому, как она замуж за него не идет. Который Богатырь Красоту несказанную освободит, тот и женится. Войны о ту пору, слава Богу, не было, отпуск очередной подошел у воина, да отгулы поднакопились. Получил он отпускные, благословение от мамаши, оседлал добра коня и в путь.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, пока все три раза по семь обошел Богатырь, седина ему в бороду ударила, а бес, соответственно, в ребро угодил. Оно и вовремя: и жениться крайний срок, и до башни заветной дошел. Глянул вверх и присвистнул. Посмотрел на коня богатырского, мол, как, возьмем высоту? Конь тоже присвистнул и копытом у виска покрутил, кто ж в таком возрасте в олимпиадах участвует? Ох! Охота пуще неволи! До оконца заветного не допрыгнуть, а девицу добывать надо. Решил воин не ловкостью, так хитростью своё взять. Денежек немножко осталось, смотался в соседний шинок, купил две четверти чистейшего самогону и постучал в дверь к Горынычу решительно. Горыныч дома бездельем маялся, ему что пить, что драться – все однова. Богатырь предложил тяпнуть, по-дружески, за знакомство. После первой четверти побратались, после второй Змей побратиму ключи от башни отдал. Тот спьяну ничего не заподозрил. Хотел было за мечтой своей бечь, да посчитал неудобным в таком виде знакомиться, воспитание имел все-же. Утром, умылся, побрился, анису пожевал, пошел. К концу винтовой лестницы семь потов сошло, но на то богатырь – дошел. Ключиком повозил, замок поскрипел, щелкнул. Постучал для приличия – вошел. Снова сопрел, теперь от волнения – как-то его Красота несказанная примет?

Сказку сказываю не страшную, потому следующую сцену опущу, да и статус богатырский занижать не хочется. Натерпелся он, конечно, но справился. Красота – то несказанная в башне без малого тридцать лет сидела, и заключил её змей перестаркой, лет двадцати, плюс отсутствие воздуха свежего, гиподинамия, неправильное питание, климакс подкрался незаметно.

М-да-а… Крепкий парень Богатырь! Но ловкость былую утратил, тоже не мальчик, едва успел дверь снова запереть, как очухался, а то был бы сейчас женат на Красоте – несказанной. Спустился, Змей ему чарку подает. Знал подлец, чем смертушку свою отвести. А уж как отошел парень, сказал: «Ты бы мне всё одно не поверил, брательник!». Приняли побратимы еще полведра и тронулся наш герой в обратный путь. По дороге домой женился на славной девушке – коса до колен, кровь с молоком. Старенькие его родители рады были почти до смерти (возраст все же), они уже его и не чаяли живым увидеть. Девушка попалась покладистая, без глупостей новомодных, родила им внучка, потом внучку. Дети росли здоровыми, смышлеными, голову им родители книжными премудростями всякими не забивали, потому ни о какой Красоте несказанной и подвигах богатырских знать ничего не знали, ведать не ведали. Учились себе на менеджеров вполне успешно.

А как же Красота несказанная? Много Змей еще самогону выпил, много ни за что ни про что богатырей разбилось, но, знать судьба её такая – век одной вековать. Жива ли, нет ли, не знаю. Может долгожительница, а может просто легенда до сих пор богатырям покоя не дает.