Все друзья делают это

Наталья Ручей

* * *

Глава № 1

Иногда все, что необходимо для успеха в важных переговорах, – это не козыри на руках, не компромат, не шантаж и угрозы, а правильный подход.

Если бы Никита вновь принялся расписывать, какой у них за городом огромный и красивый дом и какие там интересные старинные картины, на которые я просто обязана взглянуть для духовного развития, я бы отказалась тут же и сразу. Ну, или если бы он опять принялся ерничать, что сейчас я сама никуда не хочу ходить, а вскоре стану такой огромной из-за малоподвижного образа жизни, что никто меня и не подумает куда-либо приглашать, я бы просто залепила в него подушкой и продолжила спать. Пока что меня мои формы вполне устраивали, да и не только меня, судя по участившимся приглашениям на свидания.

Но Никита, в отличие от меня, выбрал правильную профессию, у него уже сейчас, в самом начале карьеры, имелись задатки хорошего управленца, и он умел просчитывать свои действия на пару шагов вперед. Совершенно очевидно, он учел тот факт, что по утрам в выходные я отключаю мобильник и вообще на внешние раздражители не реагирую, а уж если речь идет о долгожданном и заслуженном отпуске, так тем более.

Уверена, он заранее договорился о визите с моей соседкой по квартире – Мариной Веселкиной, иначе она бы и не подумала встать в субботу раньше полудня, учитывая тот факт, что легла только в три часа ночи. А тут тихонько и безропотно поднялась, встретила раннего визитера, да еще и две двери открыла – входную и в мою комнату.

Ну и еще один немаловажный аспект, указывающий на серьезную подготовку Никиты: войдя в комнату, он занял не стул или кресло, а изголовье моей кровати. А потом, зная, что этот звук я не спутаю ни с одним другим, принялся шуршать оберткой и фольгой от шоколадки. От моей любимой молочной шоколадки, с намеком на швейцарское происхождение!

– Привет, – пробормотала я и вынырнула из-под пледа, коим укрылась, едва в комнате появился гость.

– Отлично! – послышался радостный смешок. – Мы уже вспомнили о приличиях…

Никита еще активней зашуршал фольгой, а потом издал стон удовольствия, и…

Не выдержав такой муки, я подскочила на кровати, выхватила у него заслуженный за раннее пробуждение трофей, откусила кусочек и умиротворенно прикрыла глаза. И мне было все равно и на очередной смешок, раздавшийся слева, и на то, что я предстала перед мужчиной со взъерошенными волосами – светлые, длинные, непослушные, после сна они превращали меня в игольчатого дикобраза.

Да и то, что я одета в кружевной пеньюар, не имело значения. У Никиты было столько поклонниц – до и сейчас, что вряд ли он все еще воспринимал вид девушки в пеньюаре как нечто призывное и соблазнительное. Тем паче что я для него и не девушка вовсе, а друг. Лучший друг.

Некоторые удивляются: мол, разве так бывает, что парень и девушка просто дружат? Бывает. И мы тому прямое доказательство уже долгое время. А если конкретней… Когда мы с Никитой познакомились, мне было десять, а ему едва исполнилось тринадцать, так что вместе мы уже целых двенадцать лет.

Кстати, познакомились мы как раз в августе. Жаль, я точной даты не помню – мое упущение, а так вполне можно было бы отметить.

– Не понял, – возмутился Никита. – Я тебе шоколад зачем принес? Чтобы ты быстрее проснулась и при этом была бодрой и в хорошем настроении. Ты мне даже целую лекцию прочла про выработку гормона счастья, а что на практике? Мало того, что у тебя глаза закрыты – так ты еще и вздыхаешь! Или мне порадоваться, что ты хотя бы не храпишь?

Хмыкнув, откусила еще один кусочек от шоколада, не желая ни просыпаться, ни вставать, ни что-либо говорить. Вот доем… или хотя бы съем половинку…

– Интересно… – Судя по прогибу матраса, Никита сменил положение, устраиваясь с большим комфортом. Но и обо мне не забыл – взбил и заботливо поднял вверх подушечку. – Ты не храпишь потому, что жуешь? Или тебе это в принципе не свойственно?

– Мучайся теперь в неизвестности, – улыбнулась я, снова нырнув ненадолго в воспоминания. – Я тебе предлагала со мной переспать, а ты…

– Когда это?

Судя по голосу и очередному прогибу матраса, Никита напрягся. Небось, стал мысленно перебирать все наши задушевные разговоры в последнее время. А заглянуть так далеко, как я, точно не догадается!

– Когда, Ань? – потребовал он ответа.

Ого, а голос вообще стал странный какой-то. Я даже глаза открыла и повернулась к нему. Правда, тут же пришлось немного вдавить голову в подушку, потому Никита, оказывается, надо мной практически нависал. И был так близко, что я и рыжие пятнышки рассмотрела в его темно-карих глазах.

– Любопытно… – Никогда раньше не замечала их, а тут…

– Не увиливай от ответа, – он сдвинул черные брови, что, возможно, и производило эффект на его подчиненных, но меня, как всегда, веселило. – Ты любишь точность, а теперь о ней прошу я. Итак…

– Вот совершенно точно никогда раньше не замечала, что ты зануда, – рассмеялась и пояснила: – Двенадцать лет назад, у бабушки, помнишь? Было поздно, и чтобы ты не шел один через всю деревню, я предложила тебе остаться у меня и переночевать. А ты отказался.

– А, тогда…

Никита отстранился и взглянул в окно, где вовсю красовалось солнце. Люблю эту комнату, хорошая она, светлая, жаль будет с ней расставаться… И так красиво здесь по утрам: свет разгоняет ночные тени, и обои в цветочек кажутся милыми, и мебель, которую давно пора было бы поменять, выглядит как дорогой антиквариат, и волосы у Никиты из-за солнечных бликов кажутся не просто черными, а с рыжиной.

Я медленно ела шоколад, смотрела на друга и ждала, когда он расскажет о цели визита. А он смотрел в окно и молчал. Неужели это я его подгрузила древними воспоминаниями?

– Никит, – отложив шоколад на тумбочку, подвинулась к нему, обняла за плечи. – Ты чего это?

– Так… думаю…

– О прошлом?

– Угу, годы – вода…

– Да, – села к нему боком, прислонила голову к его спине и снова невольно вздохнула. – Бабушки моей уже нет, бабушкиного тома – тоже, а ветхая деревня стала элитным поселком. Ну, это ты знаешь.

Он усмехнулся.

– Никит, я вот почему-то сегодня вспомнила… Мы ведь с тобой где-то в конце августа познакомились… Если бы знали точную дату, можно было бы и отметить… – Никита по-прежнему молчал, и я решила закрыть эту тему: – Впрочем, мы с тобой можем найти и другие поводы устроить маленький праздник, верно?

– Верно, – он развернулся, и получилось так, что мне надо было либо отстраниться, либо лечь к нему головой на колени.

Я отстранилась, делая вид, что соскучилась по шоколаду, но насмешливый карий взгляд подсказал, что мне не поверили. Ничего не знаю. Жую с аппетитом. А лежать у него на коленях… ну… для друзей это как-то слишком интимно, мне кажется.

– Кстати, хорошо, что ты вспомнила об этом, – неожиданно похвалил Никита. – Я думал просто так тебе предложить, а теперь даже повод есть.

– Что предложить?

– Переспать со мной.

Я подавилась шоколадкой. Никита заботливо и, кажется, с большим удовольствием постучал по моей спине. А заметив, что я вышла из состояния легкого неадеквата, продолжил:

– Тут, Ань, такое дело… Мои задумали устроить уик-энд элитных знакомств. Ну ты понимаешь, да? Как у заводчиков лошадей – свести нужного жеребца с нужной кобылой. А я принимать участие в этих гонках не хочу. Но и отказаться приехать к родителям уже не могу. Пообещал.

– Сочувствую, – покивала я грустно.

– Спасибо, я тронут, – отмахнулся от моего сопереживания друг. – Но я буду куда более растроган и благодарен, если ты сама, добровольно согласишься оказать мне маленькую помощь. И мне не придется вспоминать о своих горячих восточных корнях и попросту тебя воровать!

– Что?! – возмутилась я. – Да у тебя только пра-пра-прадед был каким-то там шейхом! Да и то по слухам! Какие корни?!

– Длинные, – серьезно заявил он. – Надежные. И не по слухам, а настоящие. Кстати, когда мы будем в загородном доме моих родителей, я тебе это легко докажу. Там есть такие картины…

– Никита! – я даже шоколадку снова оставила в покое и пощелкала пальцами перед лицом мужчины. – Какие картины?! Я никуда с тобой не поеду! Я поняла, куда ты клонишь! Хочешь, чтобы я сыграла роль твоей девушки?! Но это глупо! Я, конечно, твоих родителей видела всего пару раз, но они-то знают, что мы с тобой дружим! Мы не можем с тобой встречаться! Это же неестественно!

– Спорное утверждение, – отмел он мой довод. – К тому же мы не будем делать вид, что встречаемся. Мы притворимся, что ты еще думаешь, присматриваешься ко мне.

– Ага, а за двенадцать лет я тебя не рассмотрела!

– Ну да, – усмехнулся он. – Бывает и так. Но вместо того, чтобы обидеться, я благородно даю тебе еще один шанс.

Внимательно посмотрела на Никиту и поняла, что, несмотря на усмешку, он говорит на полном серьезе. Он действительно хочет, чтобы я поехала вместе с ним в домик его родителей и изобразила из себя дурочку, которая за столько лет не поняла, как относится к мужчине, ближе которого нет.

– Нет, – сделала слабую попытку отбиться от этой непривлекательной роли.

– Вспомни, что ты – мой друг, – надавил он на слабую точку и сгладил неприятность этого факта соблазнительными бонусами: – Отметим юбилей нашего знакомства в историческом месте. Ты ведь после смерти бабушки там не была? Погуляем, подышим свежим воздухом, а то так и пролежишь две недели в квартире. Грибы пойдем собирать. И вообще, кто, если не я, поможет тебе во всем разобраться?

– Весь пафос сбил! – рассмеявшись, я схватила подушку и бросила ее в Никиту.

Тот ее поймал, вернул на место и лег на нее вместо меня. Закинув руки за голову, он мечтательно улыбнулся и пробормотал:

– Хорошо, что у меня есть ты. Уверен: мы с тобой отобьемся, а вот мой братец…

– Фи… – нервно сглотнув, я все же смогла справиться с эмоциями и продолжить: – Филипп что, тоже там будет?

– Угу. Как раз возвращается в уик-энд. И даже понятия не имеет о засаде. Придется ему за двоих отбиваться. У него же нет такой надежной девушки, как ты.

– Но… я…

Никита открыл глаза и очень серьезно взглянул на меня.

– Что, Ань?

– Да так… – я постаралась улыбнуться, чтобы он не заметил моей растерянности, а потом, дабы не выдать себя даже взглядом, легла на одну подушку с Никитой. – Ты прав. У него действительно меня нет.

Я тихонечко вздохнула, не в силах справиться с накатившей печалью. Филипп приезжает… Ничего не слышала о нем почти два года, и вдруг…

Как я смогу делать вид, что присматриваюсь к Никите, если люблю его старшего брата?!

– Никит… – прошептала испуганно я.

– Я буду рядом, – он выпрямил руку так, чтобы мне было удобней лежать, и ободряюще приобнял за плечи. – Я тебе помогу во всем разобраться. Пора уж…

Кажется, он бормотал что-то еще, но на каком-то незнакомом для меня языке. Или я просто уснула, и мне это приснилось. Не знаю. Но в любом случае, перед такой нервной поездкой выспаться не помешает.

А я поеду.

Я теперь точно поеду.

Глава № 2

Сложив в небольшой чемоданчик вещи первой необходимости, я накормила себя и лучшего друга завтраком на скорую руку и порадовала Веселкину, что на целые выходные квартира остается в ее полном распоряжении.

– Ура! – все еще сонная, она соскочила с кровати и бросилась обнимать Никиту. – Не зря я вставала ни свет ни заря! Не зря я в тебя поверила! А вы точно только на пару дней? Может, погостите подольше? Все-таки родители – это святое.

– Согласен, – поддакнул Никита.

– Я тоже буду скучать по тебе, – отлепив девушку от друга, укоризненно взглянула на соседку, но у нее снова слипались глаза, и моего взгляда она не увидела.

А вот слова приняла всерьез: мол, да, конечно, я буду по ней скучать. Сама же она грустить точно не станет. И я даже представлять не хочу, что увидит квартира за эти два дня. Главное, что этого не увижу я, а к моему возвращению все будет убрано.

– Ты уверена, что здесь все, что нужно? – усомнился друг, посмотрев в дверях на мой чемоданчик. Взял его в руки, недоверчиво встряхнул, и еще раз. – Почему он такой легкий? В нем что, одни шоколадки?

– Никита, я еду в гости, а не переезжаю. Здесь все, что мне потребуется в течение пары дней. А обеспечение шоколадом я бесцеремонно перекладываю на твои плечи. Если бы я знала заранее о нашей поездке, я бы запаслась, а так…

– Угу, – недоверчиво хмыкнул мужчина и выставил меня за двери. – Если бы ты знала заранее, ты бы сто раз себя накрутила, придумала массу весомых причин для отказа или даже сбежала куда-нибудь. Так что, согласись, идея застать тебя врасплох оказалась весьма удачной.

Зная хорошую память Никиты, я соглашаться не стала, а то возьмет себе за правило всегда просто ставить меня перед фактом! Хотя на самом деле он ловко прочувствовал: иногда со мной надо поступать именно так. И вообще, он прав: пора во всем разобраться.

Пора. Тем более что больше такой возможности точно не будет…

Субботний день, да еще конец августа – черный BMW Никиты уверенно рассекал полупустую трассу, а когда мы выехали за город, совсем расправил железные крылья. С улыбкой вспомнила, что раньше, с пересадкой на общественном транспорте, эта же дорога занимала у нас с родителями почти два часа, а потом еще минут двадцать надо было идти пешком по тропинке. Сейчас же мы уже через полчаса въезжали в поселок. Два пункта охраны, почти один за другим, Никита предъявляет пропуск, мая фамилия записывается в книге гостей…

Проехали дальше, и я замерла в ожидании, когда же покажется маленькое озерцо, в котором никакой рыбы лет сто не водилось, но было так приятно болтать ногами в его воде. Машина замедлила ход, окно с моей стороны опустилось, и я невольно задержала дыхание, увидев настоящее прозрачное озеро, двух рыбаков и крупный улов в их безразмерных ведрах.

– Никит… – выдохнула потрясенно.

Он не ответил.

А машина двинулась дальше медленно, как будто демонстрируя, как изменилась деревня за то время, пока меня здесь не было. Сейчас о прошлом напоминали лишь высокие деревья, да и то раньше в этом лесу можно было легко заблудиться, а теперь виднелись ухоженные дорожки, лавочки и беседки для отдыха. И дорога… Я помнила ее совершенно другой.

После дождей бывала такая грязь так землю размоет, что к колодцу во двор выходить не хотелось. А ныне колеса авто как по зеркалу скользят. Да и асфальт чистый, не удивлюсь, если его моют, как за границей. Коренные жители деревни о таком и не слышали даже, а хозяева новых домов, почти полностью скрывающихся за высокими дорогими заборами, снабженными всей атрибутикой охраны, могут себе и не такое позволить.

Семь лет назад, когда мы продавали бабушки дом, здесь не было такой показушной роскоши. Ну, выкупали старые постройки, затевали на их месте новые, но не чувствовалось такого размаха. Я недавно в интернете наткнулась на фотографии этого поселка, но долго не рассматривала. Зачем? Бабушки уже нет. Дома ее наверняка уже тоже нет. И потом, картинки показались безликими, а сейчас я смотрела и вспоминала, что на месте этого желтого чудовища с башенками раньше был хилый домик деда Василия. В нем всегда так приятно пахло сушеными грибами, и когда ни придешь – на столе поджидали грибная юшка и краюха черного хлеба. И было так вкусно, что мы с Никитой, даже будучи сытыми, никогда от угощения не отказывались.

И только теперь мелькнула мысль: а дед Василий, может, не так сильно любил грибы и черный хлеб. Может, у него просто на другую еду денег не хватало, а мы…

Следующие дома ничего не говорили мне о новых владельцах, а вот земля, на которой они находились, рассказывала. Здесь жила баба Матрена. Здесь дядя Лука. Здесь когда-то давно веселая молодая семья обосновалась, и они ждали пополнения. Наверное, тоже переехали – их домик был хоть и современным, но куда проще того, который выглядывал из-за забора. Жаль. Почему-то жаль…

А вот там, в конце деревни, у кромки самого леса, жила моя бабушка.

Очень сильно хотелось взглянуть, как там сейчас, но машина притормозила у белого двухэтажного коттеджа, виднеющегося через ажурную высокую изгородь, и я узнала дом родителей Никиты. Когда-то он был меньше на целый этаж, да и вширь не так раздавался, но смотрелся красиво, не вычурно. Светловолосая женщина, что вышла на лестницу и приветливо махнула рукой, подтвердила мои мысли: да, мы приехали. И нас уже ждут.

– Никит, а у нас получится позже, может, вечером, пройтись к бабушкиному дому? – с надеждой взглянула на друга.

– У нас все получится прямо сейчас, – усмехнулся он и, посигналив маме, проехал мимо. – Сейчас жарко – так что я за комфорт. А вечером, по твоему заказу, пройдемся.

– А… как же твоя мама? – слегка растерялась я.

– Увидитесь с ней на полчаса позже, – небрежно пожал он плечами, а потом с усмешкой взглянул на меня. – Или ты подумала, что это она меня встречать вышла? Мы с ней только пару часов как расстались. Когда я за тобой уезжал. Нет, Ань, ей не терпится взглянуть на тебя! Уверен, папа тоже в одной из комнат держится за занавеску. Ну а что ты хочешь? Такое событие! Смотрины, можно сказать…

И вот тут я начала нервничать.

Сильно нервничать.

– А… – снова взглянув на меня, покивал понимающе друг. – Наконец-то проснулась?

Я задержала дыхание и выглянула в окно. Не потому, что красиво. Что красиво, сомнений нет, но…

– Если ты паникуешь от того, что вдруг поняла мой намек и надо было брать чемоданчик побольше, – не беда. Я заскочу к тебе домой и возьму все по списку, который составишь. А если ты подумываешь сбежать – тоже не страшно. Здесь автобусы и маршрутки не курсируют, такси без звонка хозяина дома на территорию не пропустят, так что выдохни наконец и расслабься. И потом, вспомни о нашей цели!

Я вспомнила о Филиппе, о том, что мы два года не виделись, и занервничала еще сильнее. А потом машина остановилась, я повернула голову и… выдохнула – от представшего передо мной зрелища. Это было… это…

Я во все глаза смотрела на бабушкин дом. Нет! Я помнила, что он был как минимум раз в пять меньше этого, и сознавала, что вряд ли нынешний дом сделан из натурального дерева, – так, только видимость создает.

Но он до безумия был похож на любимый дом моего детства. А значит, был просто великолепен!

– А вот этого я не заказывал, – проворчав, Никита провел пальцем по моей щеке, а потом заставил повернуться к себе и уверенно вытер слезинки. – Внутрь заходить не будем, а то ты совсем расквасишься, и мама подумает, что я тебя силой сюда приволок!

– А мы что, можем зайти?! – не поверила я удаче. – Нас впустят?

– В таком состоянии нет.

– Почему?

– Потому что это дом для счастья и радости, а не изба-рыдальня.

Усмехнувшись, я достала из бардачка влажные салфетки, вытерла лицо. Пока машина возвращалась к дому родителей Никиты, я успела припудриться, тронуть помадой губы и накрасить ресницы.

– О, – заметив мое незначительное преображение, взбодрился друг. – Начинаю тебя узнавать!

Я рассмеялась. Подождала, пока Никита обойдет машину и откроет мне дверь – не потому, что его мама все еще наблюдала и где-то в доме на посту стоял папа. Просто у нас изначально так было принято: Никита позволял мне быть женщиной, а я ему – быть мужчиной. Дружбе ведь это никак не мешало.

– Интересно, – подав мне руку, усмехнулся Никита. – Они сразу тебя узнают?

– То есть… – Я почти нырнула обратно в салон, но сильная рука уверенно вытянула меня на свежий воздух. – Они что, не знали, что я приеду?!

– Я сказал, что поехал за девушкой. Но что это ты, уточнять не стал. Люблю сюрпризы.

– А я ненавижу!

– Знаю, – вопреки моему возмущению, он широко улыбнулся. – Столько лет пытаюсь тебя приучить к ним – и все никак. Но тешу себя надеждой, что однажды мне это удастся.

– А я тешу себя надеждой, что однажды твоя фантазия все же иссякнет. До сих пор вздрагиваю, как вспомню ужа в кровати, гусениц в баночке, плакат с моим изображением на двери школы, твои частушки под моими окнами и лепестки роз по всему подъезду, которые я час выметала. Это неправильные сюрпризы, тебе так не кажется?

– Нет. По-моему, я как раз все делаю правильно, – отмел все упреки мужчина. – Вряд ли кто-то еще может похвастаться, что ты помнишь его подарки спустя долгие годы. И бережешь их – как, например, мой плакат. Но оно и понятно: ручная работа, хэндмейд.

– Просто твой плакат такой страшный, что я боюсь к нему прикасаться. Как забросила на шкаф – так и лежит.

– Страшный? – удивился Никита и привел аргументы, почему его плакат страшным никак быть не может: – Я, между прочим, старался! Подбирал бумагу, кисти и краски, приобрел клей хороший, чтобы сразу не отодрали, чтобы сюрприз хоть полчаса провисел на двери. Ты же и раньше любила поспать, так что пока бы пришла… А еще сделал надпись разноцветными маркерами, чтобы ни у кого не осталось сомнений – «Самохина Аня – самая красивая и добрая девочка в школе!»

– Угу, – буркнула я, – только следы от плаката потом два часа с матами отдирала уборщица, а глядя на твой рисунок, словам уже никто не поверил.

– Печаль, – расплылся в довольной улыбке Никита.

– В это не верила даже я. До самого окончания школы. И только потом…

– Хватит на сегодня воспоминаний, – прервал меня друг, взял за руку и поставил пред материнские очи. – Мам, а что это ты одна? Зови папу! Пусть он тоже вблизи посмотрит на красивую, добрую и отзывчивую девочку, которая пала жертвой моего обаяния и согласилась разделить со мной тот страх и ужас, что вы уготовили! Вот. Привез. А вы не верили, что я занят всерьез и надолго!

Ой, вцепилась в его ладонь. Ой, что сейчас будет…

– Здравствуйте, Инга Викторовна, – улыбнулась я женщине, грозно взирающей на меня с высоты лестницы.

И неожиданно увидела, как она сначала расслабилась, а затем приветливо улыбнулась в ответ.

– Аня? – ее сомнения рассеялись, когда я улыбнулась шире, а Никита прошипел что-то непонятное, ощутив на себе остроту моих коготков. Женщина распахнула дверь и весело подмигнула мне: – Пойдем, покажу тебе твою комнату. А по всему дому, раз ты всерьез и надолго, тебе потом сам Никита экскурсию организует.

Женщина отвернулась. Я снова попыталась хоть как-то выразить Никите степень своего удивления, но он перехватил мою ладонь, поднес к губам и, пронзив меня насмешливым взглядом, сообщил:

– Единственное место на теле, где я могу позволить себя расцарапать – это спина.

Я видела, что он забавляется. И это было привычным его поведением. Но то ли голос его прозвучал как-то не так, как обычно, то ли я перенервничала от глубокого погружения в воспоминания, но ничего забавного в его словах не нашла.

Несмотря на искорки веселья в карих глазах и беззаботный тон, заявление Никиты прозвучало совсем не как шутка. Скорее оно было намеком или… предупреждением.

Высвободив из захвата ладонь, я поспешила в дом. И сделала вид, что не расслышала фразы, которая прозвучала мне вслед:

– Умная девочка. Не при маме.