О ней. Онейроид

Онейроид – грезоподобное помрачение сознания, при котором псевдогаллюцинации и сновидные фантастические картины переплетаются с реальностью или практически полностью её замещают.

Является особой разновидностью нарушения сознания, которая характеризуется наличием сюжетных псевдогаллюцинаций и фантастических картин.

Пролог

– Мы должны попасть внутрь, – Сай тяжело дышал. – Должны, Ноа. – Повторил он с нажимом и посмотрел на меня.

Мы лежали на земле, прячась в тени кратеров. Сюда не попадал свет прожекторов базы, и благодаря этому, мы прекрасно могли видеть все передвижения мунинов и их прибывающий транспорт.

– Мне кажется, нужно ещё подождать, – сказала я Саю. – Мы не достаточно готовы, смотри, сколько их сегодня. – Лунная пыль не давала глубоко дышать, она, словно пудра, оседала на лёгких и обволакивала гортань сладкой патокой.

Мунинов и вправду сегодня было очень много. Сай слегка приподнялся на локтях и выглянул из-за большого валуна, в освещаемом искусственном светом пространстве были мунины – новые люди как они себя называли. Они что-то разгружали с прилетевшего маленького скволла.

– Смотри, какие-то коробки, – шепнула я, – и обрати внимание, у них новая форма. Чем они расплатились, интересно знать?

Мунины тягали коробки в огромные ангары, предназначенные для скволлов. Это была уже третья разгрузка за последние две недели.

– Пошли, нужно уходить, – я тронула Сая за плечо. – Мне тяжело дышать.

Сай промолчал, но по напряжённой позе было понятно, что он бы ещё выдержал это удушье от пыли. Он бы задержался ещё.

– Пойдём Сай, у нас мало времени.

– Ладно, в следующий раз отправлюсь один, – сказал он упрямо.

– Только попробуй, – пригрозила я ему шёпотом, все так же неотрывно глядя на базу. Я увидела, как он мельком на меня посмотрел, и на его лице промелькнула ухмылка.

– Хорошо… пошли, мамочка, – сказал он.

Мы, стараясь не шуметь, стали ползти назад, в черноту ночи и скрывающих нас огромных кратеров. Медленно, очень медленно, чтобы лунная пыль, не поднялась вихрем и нас не заметили. Оказавшись на значительном расстоянии от базы, мы, наконец-то стали в полный рост.

– Иди к кораблю. Я поставлю маяки, – сказала я Саю. В темноте я услышала, как он фыркнул. Ему не нравилось, выполнять все мои приказы, но делать нечего, развернувшись и ничего не сказав, он зашагал в сторону корабля. Убедившись, что он ушёл, я достала первый маяк и начала устанавливать его под огромным валуном. Примерно через десять минут, со стороны, откуда мы пришли, послышались осторожные шаги. Я замерла, боясь пошевелиться. Кто-то, осторожно шёл в мою сторону. Я тихо, так же сидя на корточках возле валуна, стала шарить по земле в поисках хоть какой-нибудь защиты. Под руку попался камень. На крайний случай сгодится любое оружие в случае опасности. Воспользоваться другим оружием я не могла. Это привлекло бы внимание. Я ждала, когда идущий поравняется со мной, нельзя что бы он пошёл дальше, ведь за небольшим кратером стоит наш корабль. Ещё шаг и я брошусь на этого крадущегося, кем бы он ни был.

Вдруг все стихло, шаги замерли. Казалось, даже ветер перестал нести лунную пыль по холмам и кратерам. И тогда я услышала его. Услышала своим бешено бьющимся сердцем. Услышала своей душой.

– Я знаю, что ты здесь – произнёс тихий вкрадчивый голос. Он как будто, боялся меня спугнуть. – Я услышал тебя, Ноа.

Я выронила ставший теперь бесполезным камень и выпрямилась во весь рост.

– Ты не имеешь права меня слушать, – мне показалось, что я прошипела эти слова. Волна гнева поднялась из груди и ударила в голову. Мне показалось, что дышать стало ещё тяжелее. От ненависти или, от забившей все лёгкие лунной пыли?

В темноте прозвучал глухой щелчок, и приглушённый зелёный свет фонарика осветил землю и ботинки стоящего рядом человека.

Мне хотелось зажмурить глаза, а не смотреть на освещённую землю и ботинки этого предателя. Нужно взять себя в руки. Раз…вдох… Два…выдох.

– Я ухожу.

– Стой! – Свет фонарика дрогнул, ботинки сделали шаг, лунная пыль взметнулась.

– Не приближайся ко мне! – Всё так же шипела я. Расстояние между нами сократилось. Зелёный свет освещал теперь и мои ботинки.

– Я просто тебя услышал, понял, что ты, где-то рядом и пошел проверить.

– Ты теперь не имеешь права меня слушать. Я тебе запрещаю, слышишь?

– Ха, тебя не возможно не услышать. – В его голосе почудилась улыбка. Твои эмоции кричат на много миль вокруг, хотя конечно не так как раньше.

Меня обдало жаром при этих словах, ведь я поняла их скрытый смысл.

– Так приглуши свои локаторы и не попадайся мне на пути.

– Как скажешь, – он все-таки смеялся. – Вижу, ты изменилась, стала какой-то нервной, неуравновешенной что ли.

– Не твоё дело. Иди, докладывай своим хозяевам, что видел меня здесь.

– Не стоит мне указывать! – Его тон сразу сменился, и я была рада, что смогла хоть чем-то его задеть. – Я хочу тебя предупредить, что б ты здесь больше не появлялась. Тебя слышал не только я, но и Толли. Мне пришлось сделать вид, что я тебя вспомнил, иначе она подняла бы тревогу.

– Вот спасибо, что выручил, – я скептически хмыкнула. – Отрадно слышать, что твоя сестрица так же ненавидит меня, впрочем, это у нас взаимно.

– Да уж, только ты лукавишь. Она тебя раздражает всего лишь, не более.

– Ты опять… – я дёрнулась в его сторону.

– А ты так и не научилась прятаться, – он опять хмыкнул. – Ладно, прощай. – Зелёный луч скользнул по моим ботинкам и упёрся в небольшой валун рядом. – Увидимся, когда нибудь.

– Надеюсь, больше никогда! – Я развернулась и пошла сторону корабля.

– До следующей встречи… или жизни… – Доносились мне в спину его слова. – Я оставлю о тебе память… оставлю…

Я шагала все быстрей и быстрей, что бы он не услышал меня, что бы наши мысли не нашли друг друга.       Вдалеке показался корабль, я побежала.

Я бежала, глотая слёзы и сладкую лунную пыль. Скоро покажется солнце, нужно успеть взлететь с его лучами.

Сай сидел за пультом управления и готовился к взлёту. Я села за соседнее кресло и украдкой, вытирая слёзы пристегнулась. Он, не поворачиваясь ко мне, сказал:

– Я слышал его. Я слышал этого ублюдка. – Я почувствовала злость и боль, исходящую от него. – И знаешь, что самое мерзкое? – спросил он. – Он не жалеет о своём решении. Он в нем уверен, а жалеет только о том, что ты не поступила так же.

– Сай… – я хотела его остановить.

– Нет, ты послушай. – Он резко повернулся ко мне, и в его глазах я увидела невыплаканные слезы и боль. – Он уверен в своём выборе и правоте, а тебя считает невежественной и слабой. Слабой, понимаешь? – Сай почти кричал. – Ему тебя жаль!

– Сай! – Мне пришлось повысить голос. – Мы не будем больше это обсуждать. Значит теперь, мы должны идти своими дорогами.

– Но…

– Послушай, – я перебила его, подняв руку. – У нас теперь разный путь, если наши души разошлись, значит, настал час другого круга.

– А если этого круга не существует? Что тогда?

– Вернёмся к тому, с чего начали, – сказала я спокойно. – А теперь, пора взлетать, не пропусти лучи солнца. Курс на Землю, и смотри, будь осторожнее в этот раз. Люди Земли ещё не умеют читать друг друга.

– Я помню, помню – проворчал Сай. – И то, что ты моя сестра сейчас, а в прошлой жизни была матерью тоже не стоит говорить? – он хитро прищурился.

– Не стоит, – сказала я, вспомнив реакцию Цилии, и повернулась к приборам.

– А тот ублюдок… – но он не успел договорить, лучи восходящего солнца становились все ближе к кораблю, и медлить больше было нельзя. Мы взлетали. Впереди нас ждала Земля.

Глава 1

– Теперь, вы понимаете, что… – мистер Грант прокашлялся и смущённо умолк.

– Я понял вас, мистер Грант. – Доктор Джон Вудс слегка поддался вперёд со своего кресла и ободряюще кивнул мистеру Гранту. – Я понял. – Повторил он и вновь откинулся на спинку своего старого кожаного кресла, которое противно заскрипело, а Джон Вудс мысленно поморщился. – Я обещаю вам конфиденциальность и сделаю всё возможное для скорейшего восстановления миссис Грант. – Для доктора Вудса, предложение этого джентльмена было не столько необычным, сколько интересным.

На несколько неловких секунд в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая шумом, доносящимся с улицы.

Джон Вудс обдумывал предложение Оливера Гранта. Вся эта история казалась ему трагичной, и ему было бесконечно жаль миссис Грант, но возможность для исследований, и что уж говорить достойного заработка весьма прельщала его. А доктор Вудс, отнюдь не был лишён некой доли прагматизма.

Мистер Грант просунул руку во внутренний карман пальто, вытащил картонную визитку, и протянул её доктору Вудсу.

– Вот адрес. Я надеюсь, что вы сможете как можно скорее навестить нас. – Сказал он, понимаясь со стула стоящего перед столом доктора. – Думаю, недели для сборов вам будет достаточно? – Он сделал жест рукой, как бы указывая на убогий кабинет мистера Вудса и то, что можно было бы из него взять для дальнейшего визита в особняк Грантов.

Джону Вудсу на мгновение показалось, что на лице мистера Гранта промелькнуло лёгкое пренебрежение, относящееся к месту, где тот находился. Но через секунду глаза мистера Гранта опять смотрели на Вудса так, словно, боясь что рассматривать убогую обстановку маленького кабинета было верхом неприличия.

– А… Вот ещё… – Рука мистера Гранта снова нырнула во внутренний карман пальто. – Чек. Возьмите. Это задаток. – Джон Вудс тоже встал с кресла и протянул руку за визиткой и чеком.

– Да, мистер Грант, недели будет достаточно.

– Да, ещё, я должен предупредить, что в данный момент у меня гостит старший брат с женой, поэтому, вас я представлю как старого школьного друга. Мне крайне неловко просить вас об этом, но супруга моего брата, крайне любознательна и общительна, хоть и совершенно беззлобна. Я не хотел бы, что бы она обмолвилась о цели вашего визита в обществе. Для благополучия и спокойствия своей жены, я вынужден вас просить об этой небольшой лжи.

– Я понимаю, вас мистер Грант, – сказал Джон, – и поддержу вашу легенду, – кивнул он.

– Что ж, до скорой встречи. – Мужчины обменялись рукопожатиями. Грант взял свою шляпу со стоящего рядом стула и решительными шагами направился к двери.

– Мистер Грант! – тот остановился и вопросительно взглянул на Вудса.

– Я сделаю все, что в моих силах, – ободряюще заверил Джон.

– Надеюсь, мистер Вудс, – сухо ответил Грант. – Всего доброго. – И распахнув дверь, вышел из кабинета.

Как только его шаги стихли, Джон снова сел в своё скрипящее кресло, откинулся на его спинку и устало потёр глаза. Оливер Грант показался ему невозмутимым и слегка холодным человеком, но при упоминании о жене он говорил смущённо и как будто, чего-то стыдился. Конечно, не легко говорить о личном, и сокровенном с незнакомым человеком, и на это Джон делал скидку в пользу мистера Гранта. Одно радовало Джона в этой истории, и он с нетерпением ждал знакомства с миссис Грант. Настоящий фанатик своего дела, Джон Вудс предвкушал решение головоломки, которую ему задал мистер Грант.

Джон Вудс был молодым, и подающим надежды врачом-психиатром. Он практиковал уже достаточно долго, что бы заслужить себе отменную репутацию. Правда, Англия, хоть и было его родиной, мало знала его. Джон учился в Соединённых Штатах Америки и там же набирался опыта. Через несколько лет, он решил, что ему мало одного континента и поехал покорять Европу. Точнее, это она покорила его. Он работал в клиниках Швейцарии и Австрии, а потом… Потом он решил оставить цивилизованный мир, и ненадолго ухал в Индию. Хотел узнать, как обстоят дела с психиатрией там. Поэтому опыта, как и желания, продолжать любимое дело у Джона Вудса, было в избытке.

Спустя неделю Джон Вудс подъезжал в кебе к особняку Грантов. Это был прекрасный двух этажный дом, построенный в виде подковы.

«Должно быть летом здесь удивительно красиво», – подумал он. Сейчас же, вся территория особняка укрылась снежным одеялом. На ветвях деревьев лежал искристый белый снег, а в центре подъездной аллеи стоял замёрзший фонтан. Обнесённая льдом статуя, кого-то из греческих богов отражала от себя утреннее морозное солнце. Кеб остановился возле парадного, и Вудс распахнув дверь, шагнул наружу. Заплатив кебмену, Джон взял свой чемодан и под удаляющийся скрежет кеба, поспешил к двери.

Не успел мистер Вудс поднять руку к дверному молотку, как дверь распахнулась. На него из тёмной прихожей было обращено чьё-то белое лицо в обрамлении тёмных волос.

– Проходите, – сказал женский голос. Мистер Вудс шагнул в гостеприимно распахнутую дверь и очутился в сумрачном холле. Глаза с непривычки от перехода с уличной белой зимы заслезились. Вудс поморгал.

– Следуйте за мной. – Сказала женщина, и, повернувшись к Джону спиной, повела его через огромный холл. Глаза Джона постепенно привыкали к полумраку, и он не спеша шёл за своей провожатой. Они миновали холл с огромными, занавешенными шторами окнами, через которые пробивался утренний свет. Стук домашних туфлей, отбивал ритмичный звук по вымощенному плиткой полу. Женщина пересекла холл, свернула направо и прошла через небольшую галерею, сплошь увешанную картинами. Потом свернула в небольшой коридорчик с несколькими дверями, остановилась около последней двери возле окна и распахнула её.

– Проходите мистер Вудс. – Она сделала шаг назад, пропуская его в комнату. Джон вошёл, и наконец-то посмотрел на неё.

Перед ним была милая, не высокого роста темноволосая женщина лет до тридцати.

– Я Мэри, – представилась она. – Мэри Грант. – Женщина протянула Вудсу правую руку для приветствия.

– Миссис Грант. – Вудс мгновение помешкал, суетливо поставил свой чемодан на пол и пожал протянутую Мэри руку. Её рука была холодна как лёд, когда рука Джона коснулась её руки, Вудс непроизвольно вздрогнул.

– Простите, – она улыбнулась. – У меня всегда холодные руки. Её улыбка была приветливой, и Джон улыбнулся в ответ.

– Ну, что вы миссис Грант, – он опять улыбнулся.

– Это ваша комната. Мистер Грант сообщил мне о вашем приезде. – Сказала Мэри, подходя к окну, и раздвигая шторы. В комнату потоком хлынул солнечный свет. – Через час будет завтрак. Пройдёте через холл и повернёте налево. – Она приблизилась к нему и посмотрела своими ярко синими глазами. – Пожалуйста, не опаздывайте. – С этими словами Мэри тихо вышла из комнаты.

Джон оглядел комнату. Камин, кровать, две тумбы по обе стороны кровати, а в изголовье крылатые амуры со стрелами. Ещё одна дверь вела в ванную комнату. Джон распаковал чемодан, развесил вещи в шкаф и привёл себя в порядок перед завтраком. Сверился с часами и поспешил из комнаты не желая заставлять хозяев ждать его.

– Мистер Вудс! – Оливер Грант поднялся со своего места за огромным обеденным столом. – Проходите, присаживайтесь. – Симонс, обслужи мистера Вудса. – От стены, словно тень, отделился слуга, отодвинул стул перед Джоном, приглашая сесть.

– Что ж, – продолжил мистер Грант, – надеюсь, вы не устали с дороги?

– Вовсе нет. – Вежливо ответил Джон.

– Тогда, позвольте представить вам мою семью, воочию так сказать. – Мистер Грант сидел во главе стола, слева от него сидела его жена Мэри, а возле неё рыжеволосая красивая женщина и плотный лысеющий джентльмен. По правую руку от мистера Гранта сидел молодой человек очень похожий на него, и Джон подумал, что это должно быть его сын. Такой же темноволосый и кареглазый, как и его отец, юноша. Между наследником Гранта и самим Джоном сидела юная белокурая девушка.

– Моя жена Мэри. – Грант повернул голову к жене, и неодобрительно поджав губы, сказал: – Вы уже познакомились. – Неодобрение мистера Гранта заключалось в том, что Мэри сама поместила мистера Вудса, а не дала указание прислуге. Но, по всей видимости, миссис Грант это мало заботило. – Мой сын Тобиас, – продолжал меж тем мистер Грант, – он изучает гражданское право, как вы помните. И моя дочь Эмма. – На вид девушке было лет пятнадцать.

Джон вежливо кивал на приветствия.

– Мой брат Вильям Грант и его супруга Кэтрин. Вильям и Кэтрин гостят у нас, – пояснил Оливер.

– Очень приятно леди, – кивнул мистер Вудс в одну сторону, – джентльмены, – кивнул в другую.

– А это мой добрый школьный друг мистер Джон Вудс, – представил Джона мистер Грант. – Мистер Вудс недавно прибыл из Индии, он проездом здесь и я уговорил его погостить у нас немного.

– Не могу вас вспомнить мистер Вудс, – сказал Вильям Грант, рассматривая Джона, – я знаю почти всех школьных приятелей Оливера.

– Возможно потому, Вильям, – сказал Оливер, – что семья мистера Вудса эмигрировала в Соединённые Штаты много лет назад. И наша дружба осталась такой же, как и в школьные годы, только благодаря переписке.

– Америка? – воскликнул Вильям. – Замечательная страна, дикая и необузданная. Скажите, мистер Вудс, индейцы так же кровожадны, как и пятьдесят лет назад?

– Мне трудно судить о событиях пятидесятилетней давности мистер Грант, – сказал Джон.

– Пожалуйста, зовите меня Вильямом, – он махнул пухлой рукой, – а то будет путаница. – Он хохнул.

Джон улыбнулся ему и понял, что этот круглый лысеющий человек, должно быть приятный собеседник и менее сдержан в эмоциях в отличии от своего брата. Его улыбка казалась очень искренней.

– Тогда, вы зовите меня Джоном, – кивнул Вудс. Вильям вопросительно посмотрел на Джона, ожидая ответа на свой вопрос. – А о кровожадности индейцев в наше время я судить не берусь. У них достойные условия для проживания, страна предоставила им все блага для обучения и достойной жизни.

– Резервации? – воскликнула Мэри. – Те земли, что им дали совершенно не пригодны для проживания. Скот гибнет, люди умирают от инфекций и голода. Насколько мне известно, многие племена были поселены на одной территории, а это совершенно не приемлемо. Поэтому, лично я считаю, что с ними обошлись крайне не справедливо, а вы говорите это так обыденно, как настоящий американец, мистер Вудс. – Мэри сказала это таким тоном, что могло прозвучать как намёк на оскорбление.

– Мэри, – к ней повернулась Кэтрин, – лично я полагаю, что мистер Вудс прав. – Она повернулась к Джону и ободряюще ему улыбнулась. – Страна должна заботиться о своих гражданах, даже если это дикари.

– А как ты их называешь дикарей, кто нибудь просил о такой защите? – спросила Мэри, делая глоток кофе из чашки. – Все решило правительство, горстка умников, которым как кажется, лучше знать, как управлять другими людьми. Людям должны давать право выбора, а не ставить перед фактом.

– Это и есть выбор, Мэри, – воскликнула Кэтрин. – Если человек не в состоянии позаботится о себе, о нем должна заботиться его семья, а в данном случае государство, разве не так? – щеки Кэтрин пылали от такой речи. Она повернулась к мужу, ища поддержки, но тот был занят своей тарелкой, и Кэтрин обратилась к мистеру Вудсу.

– Вот вы, мистер Вудс, побывав на двух континентах, скажите, как далеко продвинулась цивилизация на каждом из них? – И не дав ему ответить, продолжила свою мысль: – Я бесконечно благодарна господу, что живу не в средневековье. Мы стоим на пороге нового тысячелетия и новых достижений.

– Вы правы, миссис Грант, – ответил ей Джон. – Наш век ждет, несомненно, много открытий.

Довольная его словами Кэтрин с удовольствием откусила кусочек тоста. Несколько минут было слышно только стук приборов о тарелки.

– Скажите, мистер Вудс, – обратился к нему юный Тобиас, – это правда, что в Америке женский и мужской труд стал оплачиваться как равноправный?

Джон, немного помолчал думая над ответом.

– Я бы сказал, все идёт к этому. Ведь есть такие отрасли труда, где женщина не может быть особо полезной, я имею в виду физически полезной конечно. – Он заметил пристальный взгляд Мэри. – Если женщины трудятся наравне с мужчинами, то этот труд должен оплачиваться соответственно и равно.

– А я бы никогда не хотела работать, – сказала Кэтрин.

– Но ты же и не работаешь, дорогая, – посмотрела на неё Мэри.

– Быть женой, вот настоящее предназначение женщины, – с горячностью сказала Кэтрин, вскинув подбородок. – Мы должны быть жёнами и матерями, невозможно успевать работать и достойно растить детей.

– Всё же, женщина не должна ограничиваться только лишь выбором семьи, она имеет право на развитие и достойное образование, – сказала Мэри.

– Леди, пожалуйста, не надо ссор, – поспешно сказал Вильям. Дамы не должны забивать свои чудесные головки такими вещами.

– Какими вещами, Вильям? – Мэри посмотрела на него как на неразумное дитя. – Ты считаешь, что с моей чудесной головкой может, что-то произойти, если она будет думать?

Справа от Джона тихонько прыснула от смеха Эмма. Мистер Грант недовольно посмотрел на жену, но ничего не сказав, продолжал потягивать свой кофе. Вильям растерявшись, и не зная, что ответить, уткнулся в свою тарелку. Пять минут завтракали молча. Молчание прервал Вильям.

– Прекрасный шербет, вы не находите? – спросил он не известно кого, и снова уткнулся в тарелку. Справа снова хмыкнула Эмма.

Глава 2

После завтрака, как было принято в этом доме, мужчины удалились в курительную комнату, а дамы прошли в гостиную. Эмма взяла в руки пяльцы с вышивкой и села у окна, рядом стояла Мэри и смотрела на заснеженные поля, принадлежавшие семье Грант. Кэтрин расположилась у камина и сидела, нахохлившись как замёрзший воробей. Она не очень любила вступать в споры, в отличие от Мэри, которая, всегда считала правильным отстаивать свою точку зрения, даже, если она не совпадала с мнением большинства. Поэтому, сейчас, Кэтрин репетировала речь, ведь она должна поставить точку в их с Мэри споре. Наконец, словно закончивши свой внутренний монолог, она повернулась к Мэри.

– Ты могла бы быть сегодня более снисходительной в своих суждениях. Я чувствовала себя задетой, – сказала она. Мэри все так же, не поворачиваясь к ней ответила:

– Не переживай, дорогая, я не хотела тебя задеть. Думаю, мистер Вудс вовсе не счел тебя невежественной, – она повернулась к Кэтрин и, кутая плечи в белую шаль, улыбнулась невестке. – Ты же об этом думала? Правда? – спросила она мягко.

– Я… В общем да, – замолчала Кэтрин. Она не ожидала, что Мэри так быстро сдастся.

Мэри посмотрела на неё снисходительно и снова с улыбкой сказала:

– Я обратила внимание, как мистер Вудс смотрел на тебя. Отнюдь не как на глупышку. Твоя красота заставляет мужчин забывать нить разговора, и не обращать внимания на остальное. Ты напрасно волнуешься.

Кэтрин кивнула, словно соглашаясь с Мэри, но все так же искала в её словах скрытый смысл. Уверившись, что это было сказано искренне, она упокоилась. Пусть, миссис Вильям Грант и не была слишком сведуща в некоторых вопросах, но и совсем уж глупой женщиной она не была.

– Хотела бы я посетить Индию, – вздохнула Эмма, не поднимая глаз от вышивки, – интересно, где ещё был мистер Вудс?

– О, нет. Только не Индия, – воскликнула Кэтрин. – Там ужасная жара и антисанитария.

В этот момент в комнату вошли мужчины, и внимание Кэтрин переключилось на них.

– Скажите, мистер Вудс, это правда, что в Индии ужасно жарко? – спросила она.

– Да, миссис Грант, – подтвердил Вудс. Неподготовленному европейцу тяжело приходится в таких условиях. Спастись от жары не возможно даже ночью.

– Вот поэтому, я никогда не поеду туда, – сказала Кэтрин твердо. – Не переношу жару.

– Но милая, – воскликнул Вильям, мне кажется, ты хотела посетить все страны мира.

– Только те, – ответила Кэтрин, – где не жарко.

– Тогда, вам наверняка понравилась бы Аляска, – сказал Джон.

Эмма хихикнула в пяльца, не поднимая головы. Джон, что бы сгладить неловкость пояснил:

– Там прекрасная природа, красоты такие, что дух захватывает. Жары нет даже летом. – Он искренне посмотрел на Кэтрин. Она, поняв, что он не смеётся над ней, вздохнула.

– Ах, Вилли, когда же мы уже покончим этим безобразием в нашей семье и сможем путешествовать?

Вильям мгновенно покраснел, Эмма оторвалась от вышивки и тревожно посмотрела на отца, а потом на брата. Этот взгляд не остался незамеченным Джоном Вудсом. «Ещё тайны?» – подумал он. Но это было не тайной, а скорее неудобством, как могла бы заметить Кэтрин. Ведь добродушный добряк Вильям, неудачно вложив деньги в одно рискованное и сомнительное предприятие, оказался на грани разорения. Однако, благодаря возможностям и уму своего брата, часть денег удалось вернуть, но лишь незначительную, и не позволяющую им жить так же расточительно как раньше. Поэтому, для поддержания престижа и что бы окончательно не упасть духом, любезный Оливер Грант, ценящий родственные связи, и конечно же, не без братской любви, помогал родственнику материально. Правда, это не особо пришлось по душе сыну мистера Оливера. Молодой Тобиас, был человеком практичным, и излишняя щедрость его отца внушала опасения для самого Тобиаса, что деньги, потраченные на дядюшку, могли лучше использоваться самим Тобиасом для учёбы. Но волновался он совершенно напрасно, его отец никогда бы не позволил себе ущемлять в чем-то своего отпрыска, ведь главным достоинством его наследника был ум и прекрасные перспективы в будущем.

– Что ж, – сказал Оливер как-то напряжённо, – предлагаю конную прогулку. Мой добрый друг давно не сидел в седле полагаю? – обратился он к Джону.

– Да. Давно. – Подтвердил он.

– Прекрасно. Желающих совершить прогулку, через полчаса жду у конюшен. Мистер Грант быстро пересёк комнату и вышел. За ним пошёл его сын, и резко поднялась Кэтрин. По её лицу было понятно, что она сказала, лишнего и, схватив мужа под руку, повела его к двери.

Мистер Вудс оставшись с Эммой и Мэри, почувствовал себя неловко. Но убедившись, что они не обращают на него внимания, поспешил удалиться. В своей комнате, Джон, переодеваясь для дальнейшей прогулки, размышлял о своих новых знакомых. На основании первого впечатления можно ли сделать выводы относительно Мэри Грант, из-за которой он собственно здесь и оказался? Она показалась ему достаточно гостеприимной и приветливой. По всей видимости, имела своё мнение и не стеснялась его высказывать. Но, конечно, ему нужно было больше времени и личного общения с ней, для того, что бы делать какие-либо выводы. Старший брат Оливера Гранта, несомненно, был приятен в общении, хотя его высказывания иногда выглядели нелепыми, это отнюдь не умоляло того, что он был приятным в общении человеком и всем интересовался совершенно бесхитростно. Его супруга была под стать мужу, и так же бесхитростно откровенна. Именно поэтому, они прекрасно дополняли друг друга. Кэтрин боялась показаться глупой, и все свои предложения тщательно обдумывала, но иногда говорила импульсивно и словно стыдилась этого.

Сын мистера Оливера, Тобиас, был очень похож на отца не только внешне, но и по манере общения. Молодой человек учился в Оксфорде, о чем не преминул сообщить лично мистеру Вудсу в курительной комнате, и был, несомненно, горд собой и своими успехами в учёбе. Джону пришлось сказать, что он, конечно в курсе успехов юного Тобиаса, ведь его отец сообщал Джону об успехах сына в длинных письмах в Америку. Ложь Джона была столь искусной, что молодой человек, по всей видимости, не заметил неправды, хотя, самому Джону, эта ситуация казалась неприятной. Но ради дела, из-за которого он здесь, приходилось лгать и поддерживать легенду о давней дружбе придуманной мистером Грантом. Сестра Тобиаса, Эмма, была прекрасной юной девушкой, и непременно с прекрасным чувством юмора. Также, Джон про себя отметил, что Эмма должно быть очень дружна со своей мачехой Мэри.

Проведя в этих раздумьях в отпущенные мистером Грантом полчаса, Джон переоделся и вышел в холл, где понял, что не знает, где находятся конюшни. К его облегчению в холле его ждал Оливер, нетерпеливо постукивая хлыстом по высокому сапогу для верховой езды.

– Мистер Вудс, я решил лично вас проводить к лошадям, – сказал мистер Грант.

– Я полагаю, что уместнее было бы называть друг друга по именам. Если уж вы решили поддерживать эту легенду, – заметил Оливеру Джон.

– Да, вы правы мистер Вудс… Джон. – Ответил Оливер и на мгновение Джону показалось, что он сам не в восторге от принятого им решения. О том, что нужно лгать семье.

Они вышли из дома и мистер Грант повёл Джона в сторону конюшен. Там их уже ожидали Вильям и Кэтрин, сидя верхом на прекрасных лошадях. Тобиас и Эмма от прогулки отказались, как пояснила Мэри мужу, выводя из конюшни под уздцы прекрасного гнедого жеребца.

Конюх вывел Джону спокойную лошадь, и он с завистью посмотрел на жеребца Оливера.

– Это Шторм, – увидев его взгляд, сказал Оливер и гордо вскинул подбородок. – Ранее принадлежал моему брату, а теперь мой. – Оливер гладил жеребца по мощной шее. Шторм бил копытом по земле, выворачивая комья земли и снега. – Он довольно своенравен и слушает только грубую силу, поэтому Вильям с радостью расстался с ним. Разумеется, не безвозмездно. И, что самое удивительное, животное так же слушает мою жену, хотя её методы воспитания разительно отличаются от моих.

– Животное должно чувствовать себя равным с тобой, дорогой, – сказала Мэри, садясь на свою лошадь. – Я считаю, что главное в отношении животного и человека, это доверие. – Она повернулась к Джону. – Так же как и в отношениях между людьми. – Вы так не считаете, мистер Вудс? – спросила она? Что-то промелькнуло в выражении её синих пронзительных глаз. Что-то, что заставило Джона мысленно неуютно поёжиться. Ему на миг показалось, что она знает, знает о том фарсе, что был разыгран между ним и её мужем.

– Безусловно, миссис Грант, – помедлив, ответил Джон. – В данном случае, – он похлопал рукой по крупу своей лошади, – я доверяю животному свою жизнь.

Мэри удовлетворенно кивнула и с улыбкой взглянула на мужа, желая увериться, что он услышал, что кто-то разделяет её взгляды.

– Что ж, – сказал Оливер, – хочу вас познакомить с владениями нашей семьи. – Он словно взлетел в седло. – Прошу, следовать за мной.

Глава 3

Семья Грант чтила традиции и ритуалы. А так же, семейные узы. Оливер Грант был первым сыном у своего отца, и вторым у матери. Вильям Грант, был усыновлен Ричардом Грантом, но по праву старшинства и наследования состояния, именно Оливер унаследовал все особняки и семейное имение. Стоит заметить, что Ричард Грант был справедливым отцом и добрым родителем. Его приёмный сын получил неплохой капитал, небольшое имение и отеческое благословение. Но, что отсутствовало у добродушного Вильяма, так это предпринимательская жилка истинных Грантов. Он был очень доверчивым и совсем не умел приумножать свои деньги. Только благодаря заступничеству и уму младшего брата, он был спасён от разорения и позора. Унаследованное имение было арестовано, а на небольшой счёт в банке, рассчитывали кредиторы.

Каждое утро, после завтрака, Оливер Грант уходил в курительную комнату в сопровождении своего некурящего брата и сына. Молодой Тобиас уважал отцовские привычки, а Вильям, хотел, хоть таким незамысловатым способом высказать свою благодарность. Теперь же, к этой процессии присоединился и Джон, он вяло слушал разговоры мужчин, и обдумывал, как бы ему приступить к лечению миссис Грант.