Преферанс по пятницам

Наталья Озерская

Преферанс по пятницам

Москва

Издательство

Российского союза писателей

2016

Глава 1

Августовское утро выдалось дождливым. Низкое небо приобрело серо-свинцовый оттенок и было затянуто плывущими по нему тучами с дождем. Дул пронизывающий ветер, напоминающий о том, что северное лето давно закончилось. Готовский вышел, поеживаясь на ветру, из дома и сел в подъехавшую к самому крыльцу служебную машину. Черный джип «Лэнд-Крузер» развернулся, проехал мимо шлагбаума, который ограждал проезд в маленький элитный поселок, и выехал на проспект. Мимо окна автомобиля успели промелькнуть белоснежные стены златоглавого храма, дома, парапеты моста через Сайму, пока, наконец, не показался перекресток. Джип мягко притормозил и остановился перед светофором. У Готовского зазвонил сотовый телефон:

– Вадим Юрьевич! Приветствую вас, Борисов, – раздался в трубке голос заместителя управляющего строительно-монтажного треста.

– Доброе утро, Николай Петрович!

– Сегодня последняя августовская пятница. Не хотите вечерком к нам присоединиться?

– Хочу! Если не будет никакого форс-мажора, то с большим удовольствием к вам присоединюсь. Где будем сегодня?

– В поселке Солнечном, у Павла Евгеньевича, время обычное.

– Понял, буду! Если не сложится, то обязательно вам позвоню.

Два раза в месяц они собирались по пятницам играть в преферанс. Необходимо напомнить, что преферанс – это старинная логико-математическая игра на неполной колоде в тридцать две карты. Готовский был опытным игроком, хотя надо сказать, что в их компании любителей преферанса все игроки были из разряда профессионалов, новичков и залетных среди них не было. Они все были давно знакомы друг с другом и обладали определенным вотумом доверия. Этика преферанса им всем была знакома и выполнялась всегда неукоснительно. Он был рад, что сегодняшний пустой вечер у него будет занят. В настоящее время его семья отдыхала в Турции, а оттуда они еще планировали поехать в Белгород, где жили родители Готовского и его жены Елены. Заработала рация. Звонил начальник участка строящейся трассы:

– Вадим Юрьевич! Сколько машин сегодня будет у нас на отсыпке трассы?

– По предварительным прикидкам техники у вас должно быть столько, сколько заказывали. Конкретно сказать пока не могу. Я еще в машине. Посмотрю сегодняшнюю разнарядку выхода техники, тогда скажу точное количество, – ответил Готовский. – Сколько планируете сделать? Не забывай, месяц заканчивается.

– Ясно, Вадим Юрьевич! Все сделаем. До конца месяца вся «подушка» будет готова, вы будете сегодня у нас?

– Обязательно! – он подъехал к зданию треста и вышел из машины. Готовский работал в тресте «Северавтодор» главным инженером уже пятый год. Молодой, тридцати девяти лет, спортивный, высокий, с идеально подстриженными темно-русыми волосами. Красивый. Серые глаза красивые и умные. Коллеги по работе и начальство считали его нормальным, честным мужиком, порядочным, грамотным, профессиональным, с хорошими мозгами и приличным опытом.

Рабочий день у главного инженера сегодня начался как обычно, с семи утра, и продолжался до самого вечера. Он успел побывать в течение дня на многих объектах. Трест вел отсыпку новой трассы, проводил капитальный ремонт дорожного покрытия на нескольких участках действующих трасс, а также занимался содержанием дорог, в том числе разметкой и ремонтом ограждений дорожного полотна. Фактически трест «Северавтодор» Ханты-Мансийского автономного округа выполнял на сегодняшний день все виды дорожных работ, осуществляя функции генподрядчика по содержанию территориальных и федеральных автомобильных дорог, а также по строительству и содержанию автозимников, находящихся на балансе дорожного департамента ХМАО – Югры. Только в самом конце рабочего дня главный инженер зашел в свой кабинет, где на рабочем столе его уже ждала пухлая папка с документами, требующими его подписи. Наконец последняя бумага подписана, и он взглянул на часы, стоявшие в углу кабинета. Они скоро пробьют девятнадцать часов. Можно ехать домой, он даже успеет переодеться и принять душ. И если ничего не случится, то спустя еще полтора часа он будет сидеть вместе со всеми за игорным столом.

Ровно через час Вадим вышел из своего дома и, преодолев короткое расстояние до гаража, успел изрядно вымокнуть. Он выгнал из гаражного бокса свой внедорожник «Ауди» черного цвета и плавно влился на нем в движущийся по улице плотный поток машин. Погода сегодня весь день была отвратительная. Готовский свернул с трассы и проехал мимо указателя «Поселок Солнечный». Хотя Солнечный был не обычным поселком, а поселком городского типа. Здесь наряду с частным сектором стояли новенькие пятиэтажные дома, было также среди них несколько девятиэтажных домов и даже две высотки. Он свернул на нужную ему улицу и остановился перед большим кирпичным домом с аккуратной мансардой. Сегодня целый день, начиная с самого утра, моросил холодный, мелкий и нудный дождь, а так как за время дороги он уже успел обсохнуть и согреться, то выходить из машины, чтобы снова намокнуть, ему совсем не хотелось. Его вышел встречать сам хозяин дома – Дубровин. Павел Евгеньевич давно был на пенсии, но это обстоятельство его совсем не огорчало. На вид ему было около семидесяти. Седой ежик на голове и многочисленные морщины плохо сочетались с крепкой и статной еще фигурой. Павел Евгеньевич радушно поздоровался с Готовским:

– Здравствуйте, Вадим Юрьевич! – прогудел он, улыбаясь.

– Добрый вечер, Павел Евгеньевич, – приветливо отозвался Вадим, щелкая брелоком сигнализации.

– Как доехали? – заботливо поинтересовался Дубровин.

– Доехал нормально, можно даже сказать, быстро. На дороге сейчас свободно.

– Погода всех держит, нынче уж больно она испортилась. Сейчас дождь льет все так же, как лил прошлой ночью, и весь день он моросил не переставая. Э-э-х! – вздыхая, сетовал на разыгравшуюся непогоду Дубровин. – Проходите, все уже здесь и ждут только вас.

– Погода сегодня, действительно, никуда не годится, – согласился с ним Готовский, входя следом за ним в дом и приветливо здороваясь со всеми:

– Всем добрый вечер! Ну что, сегодня все у нас в сборе?

– К сожалению, не все. Сегодня не приехал к нам Дорошин Андрей Николаевич, – сообщил ему Борисов, – но наш любезный Павел Евгеньевич просит принять четвертым игроком своего племянника Илью. Вот он перед вами. Господа, знакомьтесь, Илья Ремизов. Наш новый знакомый – юрист, работает в кадастровой палате. Он собирается жениться. Через месяц у этого счастливчика свадьба. Так ведь, Илья? – обратился он к смущенному парню. – Илья у нас почти новичок, он играет совсем недавно. Если вы, господа, не против, – обратился он к присутствующим игрокам, – то начнем игру вчетвером.

Павел Евгеньевич как мог отговаривал племянника от игры, но все его уговоры не возымели на того никакого действия. Илья мечтал о настоящей игре и считал себя к ней вполне готовым. Он чувствовал кураж, от избытка адреналина в крови его слегка потряхивало, глаза возбужденно блестели – он давно жаждал этого момента, и тут случай представился. Он уже мысленно считал свой выигрыш, который получит после игры, и знал, на что именно его потратит. Павел Евгеньевич был не просто хозяином дома, предоставившим игрокам временное пристанище для игры, он по этике преферанса являлся еще и нравственным поручителем за благонадежность и благовоспитанность своих гостей. Все согласились с тем, что четвертым игроком сегодня с ними будет новенький, только уповая на его рекомендацию. Игроки, тихо переговариваясь друг с другом, прошли в гостиную, где было довольно уютно и тихо. Рассаживались за игорным столом, как всегда, в зависимости от проведенного «тиража». Все вытянули из колоды по карте. Первым сел за стол Николай Петрович Борисов, так как он вытянул самую младшую карту. Селезнев Николай Андреевич и Вадим Готовский расселись по часовой стрелке от Борисова. Карты они вытянули одинаковые, но у Селезнева оказалась старшая масть – черва, тогда как у Готовского была всего лишь трефа. Илья сел после Вадима.

– Ну, давайте определимся до начала игры по ставке, я думаю, десять евро устроит всех? – произнес Борисов и вопросительно посмотрел на всех, обведя их взглядом. Пульку предлагаю писать до пятидесяти. – Все сидели молча и просто слегка кивнули головами, показывая этим свое согласие. Преферанс играется только на деньги, но поскольку азарт, страх проиграть не способствуют выигрышу, то все расчеты в ходе игры между игроками ведутся в вистах, а для получения окончательного результата заработанные висты умножаются на ставку.

– Ну, раз ни у кого нет возражений, предлагаю начать игру, – возвестил Николай Петрович. – Прошу всех к столу, – любезно произнес сдающий.

Первая сдача разыгралась жребием. Сдающий Борисов тщательно тасовал карты, держа руки, как было принято в преферансе, над столом, затем положил колоду карт перед Селезневым и предложил тому снять. Николай Андреевич снял несколько карт. Сдающий игрок положил оставшиеся карты на ранее снятые. Затем он раздал их по две штуки за раз по часовой стрелке, начиная со своего левого партнера. Каждый из трех игроков получил по десять карт за пять кругов. Все игроки по очереди внесли по две карты отдельно в прикуп четвертой парой. Борисов был опытный сдающий, он сидел на прикупе и никогда не допускал неверных действий, потому как знал, что за нарушение правил в игре полагается взыскание. Вплоть до условленного ремиза, например, пять очков в гору и переход сдачи. Первое слово в торговле принадлежало «первой руке» – Селезневу – шесть пик, «вторая рука» – Готовский – шесть трефа и Ремизов – шесть бубна. В этот момент «первая рука» случайно открывает прикуп. Зафиксировав факт нарушения, все открывают свои карты и видят, что если бы прикуп достался «второй руке», был бы сыгран контракт девять черва, а если бы прикуп достался «третьей руке», то контракт шесть бубна пошел бы без одной. Готовский пишет на нарушителя пятьдесят два виста (стоимость девятерной), а сдающий Борисов пишет на нарушителя семь вистов (свою упущенную выгоду от возможного подсада «третьей руки» на шестерной). Селезнев, будучи нарушителем, не писал себе в пульку ничего. После записей игра продолжилась и длилась довольно долго.

Пульку закончили писать, когда в графе контрактов набралась общая сумма – сто пятьдесят восемь очков. Посчитали среднее арифметическое с горы, высчитали разницу для каждого участника игры, умножили на десять и прибавили сумму вистов. Окончательный расчет произвели, когда висты умножили на ставку десять евро. Результат поверг проигравшего Илью в ужас.

– Не может такого быть! Я не согласен! Я не уверен, что все здесь подсчитано правильно, я требую у вас пересчета, – срывающимся от волнения голосом заявил новый игрок сдающему Борисову, обводя при этом всех своих партнеров по преферансу затравленным взглядом.

Теперь уже Илья своим некорректным поведением поверг всех остальных игроков в шок. Для всех присутствующих здесь игроков, чтивших правила игры в преферанс, спорить было не принято. Все знали и принимали незыблемое правило – карточные долги священны.

– Тебе придется заплатить свой долг в течение суток и без каких-либо напоминаний, иначе ты лишишься доверия. У тебя шестьсот пятьдесят тысяч рублей долга, не забудь, – тихо сказал ему Борисов.

– У меня нет таких денег, – растерянно прошептал молодой человек, нервно проводя языком по пересохшим губам. – Я не могу заплатить.

– Илья! Разве ты не знаком с кодексом преферанса? Он гласит о том, что садиться за игру, не имея при себе денег, не принято. Вадим Юрьевич, возьмешь выигрыш имуществом? – спросил Готовского сдающий.

– Нет! – был категоричный ответ Готовского.

– Можно мне поговорить с вами наедине? – спросил его тихо Илья, который был явно испуган случившимся.

– Ну, давай поговорим, – согласился Готовский, выходя с ним из гостиной на улицу. Он достал сигареты из кармана тонкой лайковой куртки и закурил. Дождь все еще продолжал нудно моросить, и в голове у него промелькнула где-то слышанная фраза из Библии: «…и разверзлись хляби небесные…».

– Вадим Юрьевич, как мне быть? – нервно перебирал в руках ключи от машины молодой человек. – Понимаете… У меня свадьба скоро. Мне негде взять денег. Не буду же я брать кредит, а?

– Ты зачем садился за игру? – Готовский жестким взглядом посмотрел на Ремизова, и тому от этого взгляда стало неуютно.

– Я надеялся… Черт! Да я был уверен в том, что выиграю. Стопудово! Ведь я все делал правильно, – он взглянул на Готовского и, увидев на его лице кривую ухмылку, добавил: – Вроде бы правильно…

Готовский курил и молча смотрел на сжавшуюся, ставшую щуплой и уменьшившуюся в размерах фигуру парня. Вадим стряхнул с сигареты пепел, а Илья неотрывно наблюдал за красными искорками, которые почти моментально угасали в сыром воздухе. Это зрелище его завораживало, и поэтому вопрос Готовского прозвучал для него неожиданно громко и резко, отчего Илья вздрогнул.

– Так чего ты хочешь от меня? – прямой вопрос требовал от него такого же ответа.

Готовский в душе жалел парня. Он уже был готов простить ему долг, но понимал, что это его не остановит. При возможности он снова сядет играть, поэтому он решил его помучить и напугать так, чтобы у того навсегда пропало желание садиться за любую карточную игру.

– Я? – парень нервно сглотнул и, заметив насмешливый взгляд своего кредитора, нерешительно предложил: – Я хотел вас попросить об одолжении. – Он замолчал.

– Ну? Говори же! – поторопил его Готовский, все больше раздражаясь от его привычки мямлить. – О каком одолжении пойдет речь?

– Да-да! Сейчас! – простые слова давались ему с трудом. – Вы согласились бы на то, чтобы моя невеста целую неделю пожила с вами. Ну… Как бы это сказать… В счет оплаты моего долга… Вы меня понимаете? – с надеждой в голосе спросил Илья, стараясь при этом не смотреть в лицо Готовскому.

Готовский обомлел, глядя на этого молодого симпатичного нахала. Более того, он не верил своим ушам. Поначалу он подумал, что ослышался, и на всякий случай переспросил:

– Я тебя правильно понял, ты предлагаешь своей невесте рассчитаться со мной своим телом?

– Ну зачем так уж грубо?

– А что, это будет выглядеть как-то иначе, если мы по-другому построим фразу? Приличнее? – иронично и зло спросил Готовский. Он в душе уже ругал себя за свои благие намерения, которым не суждено было сбыться.

– Извините! – смутился Илья. – Да, вы правильно меня поняли. Вы не останетесь разочарованным! Она красивая девушка, у нее хорошая фигура. Вам она понравится.

– И твоя невеста будет согласна рассчитаться за твой проигрыш? – изумляясь еще больше, спросил Вадим.

Ему приходилось в своей жизни встречать циничных людей, но чтобы настолько!

– Если вы согласитесь, то я ей позвоню, и она скоро приедет.

– Не может быть! – не поверил Готовский. – Да как вы с этим жить-то потом будете, молодежь? Для вас есть хоть что-то святое?

– Так вы согласны? – с надеждой спросил Илья, не слушая его.

– Звони, хотя бы затем, чтобы посмотреть на такую невесту. О времена! О нравы! – патетически воскликнул Вадим. – Звони, только быстро, время идет. – Он выбросил окурок, повернулся к нему спиной и пошел в дом, бормоча на ходу: – Ни хрена себе… Что делается? Куда мир катится? Ничего святого!

Илья выбрал из списка нужный номер и нажал кнопку вызова.

– Привет, Вика! Ты спишь?

– Привет! Илья, ты на часы смотришь хоть иногда? – недовольным голосом протянула девушка. – Конечно, сплю, и уже давно! У меня сегодня был трудный день. Две операции.

– Скажи, ты не могла бы сейчас приехать в Солнечный?

– В Солнечный? – переспросила, зевая и прикрывая рот ладонью, девушка. – Теоретически – могла бы, но зачем? Второй вопрос – на чем? У меня бензина нет, горит резерв, надо ехать на заправку. И вообще, я очень устала и хочу спать. Правда, Илья! Давай встретимся завтра!

– Понимаешь, здесь одного мужика поранили, в скорую помощь нельзя обратиться, сама понимаешь! Помоги, а?! Ты же врач. Я тебя очень прошу, сделай это ради меня. Добраться можно сюда и на такси. Тебе что, денег на такси жалко? Вика, выручи, пожалуйста. Я тебя не так часто о чем-то прошу. Вика? Ты слышишь меня?

– Слышу, – хмуро произнесла девушка. – Хорошо, я приеду. Илья, знаешь, меня настораживает твоя способность постоянно влипать в подобные ситуации. Что ты там вообще делаешь в такое время? – недовольно вздохнула она и начала подниматься с постели. – Тебе нужно быть более осмотрительным в выборе компании приятелей.

– Только быстрее, я жду, – он выключил телефон и вошел в дом.

Он видел взгляды собравшихся здесь мужчин, и ему стало от них неуютно. Такого видеть еще никому не доводилось. Имел место акт форменной работорговли, иначе это явление назвать было нельзя.

– Она скоро приедет, – сообщил Илья Готовскому, заметив, как тот переглянулся с Борисовым.

Никто не расходился, хотя расчеты между остальными игроками были произведены полностью. Все сидели, курили, вполголоса обмениваясь ничего не значащими репликами. Шум подъехавшей машины нарушил тишину в гостиной. Слышно было, как под окном хлопнули дверки автомобиля, кто-то вышел из него, и автомобиль, развернувшись возле дома, уехал. Затем громко хлопнула входная дверь в доме. Илья вышел встретить девушку. Они вошли в гостиную вместе. Девушка и впрямь была красавицей, хоть и подняли ее среди ночи. Довольно высокая, стройная, с пушистыми светло-русыми волосами и удивительно красивыми глазами. Она обвела всех взглядом своих больших серо-зеленых глаз.

– Доброй ночи! – запоздало поздоровалась она со всеми, и пухлые девичьи губы растянулись в солнечной улыбке. – Кто тут из вас ранен? Кому нужна медицинская помощь? – Она приподняла для наглядности свою большую кожаную сумку с медикаментами.

Только теперь все догадались, как Илья смог выманить ее из дома среди ночи. Он просто ее бессовестно обманул. Девушка явно ни о чем не догадывалась. Все молчали. Пауза затягивалась и становилась неприличной. Она обернулась, доверчиво улыбаясь, к Илье, но тот отвернулся от нее, глядя куда-то в сторону.

– Илья, что здесь происходит? – она в испуге отступила к двери.

Готовский пошел ей навстречу, спокойно говоря при этом:

– Уже ничего не происходит, милая девушка. Ваш жених проиграл вас мне в карты. Вернее, он выставил вас вместо денег. Он вам разве ничего не сказал об этом? Илья, объясни девушке, что теперь ей придется жить со мной целую неделю в счет оплаты твоего долга. – Он требовательно смотрел на Ремизова, но тот, упрямо пряча глаза, продолжал молчать.

– Что? Вы что здесь, все с ума посходили?

– Ну что вы, с ума сходят поодиночке, вместе только гриппом болеют, так вроде говорил кот Матроскин в известном мультфильме? – улыбнулся Готовский девушке, стараясь успокоить ее шуткой.

– Вы еще шутите? Выиграть человека в карты для вас нормальное явление? Да вы просто негодяй! – И она, размахнувшись, ударила его по щеке.

Она хотела проделать это с ним еще раз, но Готовский перехватил ее руку и крепко сжал запястье. Когда их взгляды встретились, он увидел в девичьих глазах отчаяние и боль. На мгновение он почувствовал, как по руке, которая удерживала руку девушки, прошел легкий электрический разряд. Это длилось долю секунды, и в следующий момент он уже думал, что ему все это только показалось.

– Вам бы следовало это проделать со своим женихом, – взявшись за горевшую от удара щеку проговорил Готовский. – Я своих женщин не продаю.

– Вика! Я прошу тебя, ну сделай это ради меня. Я тебя потом прощу, женюсь на тебе и никогда даже тебе об этом не напомню, честно, – впервые подал голос Илья.

– Илья, ты в своем уме? За что ты еще меня прощать будешь? Я теперь сама не знаю, стоит ли выходить за тебя замуж, – она повернулась к Готовскому, и он увидел, как дрогнули ее пухлые губы, прошептав в тишину комнаты, – ладно, поехали отсюда, только, пожалуйста, быстрее.

– Поехали! – он пропустил ее вперед и вышел вслед за ней на крыльцо дома. – Моя машина вон там, черная «Ауди», – кивнул он в сторону своего внедорожника.

Они вышли вместе под дождь, холодный, мелкий, пронизывающий. Вода скапливалась в складках ее светлого плаща, стекала по плечам и лицу, смешиваясь с льющимися слезами. Вадим открыл перед ней переднюю дверь автомобиля и, пока она усаживалась, успел поставить ее сумку на заднее сиденье. Когда машина проехала вдоль улицы, девушка дала волю чувствам. Слезы текли из ее глаз потоком, она только иногда вытирала лицо тыльной стороной руки. Готовский достал из кармана своей ветровки платок и подал его девушке.

– Вас ведь Викой зовут? – спросил он. Она только утвердительно кивнула в ответ, продолжая размазывать слезы по щекам.

– Не плачь, не стоит он твоих слез. Гнилой человек. Не жалей о нем. – Он замолчал, глядя на мокрую и бликующую от света фар дорогу, которая блестящей ровной лентой послушно стелилась под колеса машины. Дождь все не прекращался.

Вика постепенно успокаивалась, все еще изредка всхлипывая и судорожно вздыхая при этом. Было два часа ночи. Машин в это время на дороге было очень мало, и уже через полчаса черная «Ауди» остановилась возле дома Готовского. Они сидели в салоне автомобиля перед домом и молчали. Потом Готовский повернулся к ней и тихо сказал:

– То, что произошло сегодня, беспрецедентно, ужасно и неприятно. Но твоего Илью надо проучить, ты согласна? Пусть прочувствует всю низость своего поступка. Неделю поживешь у меня дома. Я не насильник, не бойся, я тебя не трону, если только сама этого не захочешь, – уверенно произнес он, и губы тронула кривая ухмылка. – Дома тебе лучше не появляться. На работу тебя отвезут и привезут обратно. Пройдет неделя, вернешься к себе домой. У тебя будет время подумать спокойно обо всем, что случилось сегодня, и принять для себя верное решение.

– У меня разве есть право выбора в этой ситуации? – она повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Конечно! Ты сейчас можешь вызвать полицию и заявить, что тебя насильно удерживают, – серьезным голосом произнес Вадим, глядя прямо перед собой в лобовое стекло автомобиля, по которому, обгоняя друг друга, стекали капли дождя.

– Ну уж нет! Пойдем домой, я хочу спать, – решительно заявила Вика и вышла из машины. – Я не люблю связываться с полицией.

– Уже приходилось общаться с полицией?

– Приходилось, но по рабочим вопросам.

Она подождала, пока Готовский поставит свою машину в гараж, и они вместе вошли в дом, аккуратно отряхиваясь от дождя. Дом, начиная с большого холла, производил впечатление выставочной экспозиции мебели. Не было никаких мелочей, которые придавали бы помещению уютный и жилой вид. Все было чисто, почти стерильно, но как-то голо и безжизненно. У Виктории мелькнула мысль, что в этом доме даже мухи должны летать в бахилах.

– Проходи, раздевайся. Давай помогу, – предложил он Вике, и она протянула ему свой совершенно мокрый плащ.

Он провел ее в гостиную, налил коньяк в хрустальные бокалы и один из них протянул Вике.

– Это твоя семья? – спросила она, показывая кивком головы на фотографию, которая стояла на столе.

– Да. Они сейчас отдыхают в Турции.

– У тебя симпатичная жена, и сыновья на нее очень похожи. Вадим, я не пью крепкие напитки, – сказала Виктория.

– Держи бокал! – скомандовал он, протягивая его девушке. – Тебе сейчас поможет снять стресс именно этот крепкий напиток. – Он помолчал, глядя на то, с какой неохотой она приняла из его рук бокал. – А почему не пьешь? Буйная становишься? – шутливо уточнил Готовский, делая большой глоток.

– Очень смешно! – обиделась Вика. – Просто мне не вкусно! Было бы вкусно, тогда, может, и пила бы. – Она медленно пила коньяк, крепко зажмурившись при этом.

Вкуса спиртного она совсем не почувствовала, но уже через пару секунд алкоголь обжег внутренности, и сжавшиеся в спазме сосуды полностью разжались. Вадим посмотрел на нее с нежностью, засмеялся и спросил:

– Как коньяк?

Виктория не ответила, а только помахала рукой, прижимая вторую руку к губам.

– Твоя комната здесь, – улыбнулся он, кивая на дверь спальни, – если что-то нужно, я буду на втором этаже. Ванная и туалет рядом с холлом. Пойдем, я тебя провожу, – он взял ее за руку и довел до двери спальни, – это гостевая спальня, белье чистое. Ты как? Успокоилась? Тебя можно оставить одну? – Увидев утвердительный кивок головой, он сдержанно пожелал: – Тогда спокойной тебе ночи и приятных снов.

– Спасибо. – Она вошла в комнату. Здесь было более уютно, чем в гостиной. Хорошая светлая мебель. Широкая кровать. Она вспомнила о том, что у нее с собой нет никаких вещей, и, выйдя из комнаты, громко крикнула: – Вадим! Можно тебя на минутку?

– Что-то случилось? – он мгновенно оказался рядом.

– Вадим! У меня нет с собой никаких вещей, спать будет холодно. Я привыкла спать в пижаме.

Он на секунду задумался:

– Моя футболка подойдет? – спросил он.

– Да, конечно! – обрадовалась Вика.

Когда он спустился к ней с футболкой в руках, Вику начал бить нервный озноб.

– Так, давай-ка быстро в горячий душ, тебе нужно согреться. Я подожду тебя. Полотенца чистые на полке. Халат на вешалке, – предупредил он.

В его глазах было беспокойство и тревога. Готовский переживал за девушку, считая себя причастным к тому, что с ней произошло. Он проводил Викторию в ванную, включил ей душ и терпеливо ждал ее минут пятнадцать под дверью, успев выкурить одну за другой пару сигарет.

Спустя несколько минут она уже лежала в постели, облачившись в его мягкую белую футболку, которая хранила запах его тела, и этот запах не показался ей чужим и неприятным, а даже напротив. Она закуталась поплотнее в одеяло, свернулась калачиком и впала в мрачные раздумья, которые почему-то не утонули в коньяке. Ей было обидно за себя. За свое теперь уже несостоявшееся замужество. Ей очень хотелось выйти замуж и приехать к родителям с мужем. Ей необходимо было доказать им, что она тоже кому-то нужна, что ее тоже можно любить, даже без ученой степени. Вика жалела себя, жалела родителей потому, что им не повезло с дочерью, которая в очередной раз не смогла оправдать их надежд. Но постепенно все ее мысли рассеялись куда-то, и она не заметила, как уснула.

Проснувшись утром и открыв глаза, она обнаружила, что хорошо выспалась, и более того – у нее было хорошее настроение. Казалось, что дождь смыл все ее неприятные воспоминания о вчерашней ночи, и теперь от них не осталось и следа. За окном был ясный день, светило солнце, легкие белые облака бесцельно плыли по небу. На душе тоже было светло и солнечно.

Она встала с постели и выглянула из комнаты. Вадима нигде не было. Отсутствие хозяина дома расстроило ее. С ним было приятно общаться, и он производил впечатление надежного человека. Кроме того, ее почему-то тянуло к нему. Что же в нем было такого притягательного? Она пока это не определила для себя. Вика приняла душ и, стоя в ванной перед большим в полный рост зеркалом, с удовольствием оглядела себя в нем. Она поворачивалась то одним боком, то другим, ни единого дефекта в фигуре не обнаружил бы даже самый предвзятый ценитель красоты. И лицо, и волосы – все вместе так и просится на обложку журнала. Мужчины всегда обращают на нее внимание. Она верила тому, что говорил ей Илья Ремизов о своих чувствах, или хотела верить в это? Но ведь он говорил о том, что любит ее без ума, что согласен ждать ответного чувства всю жизнь. Только по этой причине она и решила выйти за него замуж, ошибочно полагая при этом, что можно стать счастливой и без любви, вполне довольствуясь тем, что будут любить ее. А на самом деле все оказалось совсем не так, как она себе представляла. Выйдя из ванной в махровом белом халате, она прошлась по комнатам первого этажа и зашла на кухню. Часы на стене показывали половину двенадцатого. Хотелось что-нибудь съесть, и она открыла холодильник. По всему было видно, что хозяин не ест дома вообще. В морозилке обнаружился кусок мяса. В самом холодильнике лежала только картошка. Умирать от голода в таком молодом возрасте не хотелось, поэтому Виктория решила потрудиться на кухне. Обед был готов за рекордно короткие сроки. За это время несколько раз принимался звонить городской телефон, но девушка не стала отвечать из соображений конспирации. Потом ей в голову пришла мысль о том, что жена не будет звонить Вадиму по стационарному телефону, зная номер его мобильника, и, когда опять раздалась трель телефонного звонка, Вика быстро вымыла руки и сняла трубку, из которой раздался приятный баритон Готовского:

– Вика! Доброе утро! Как ты? Как твое настроение? – засыпал он ее вопросами.

– Привет! Вадим, все нормально, не переживай, никаких истерик больше не будет. Можно считать, что плохое настроение смыл вчерашний дождь. Правда!

– Слава Богу, что ты больше не плачешь! Вика, я еще хотел тебе сказать, что никакие плохие события в нашей жизни не вечны. Ты и сама это не хуже меня знаешь. Так всегда бывает, когда идёт дождь, ты знаешь, что он рано или поздно, но закончится. Каждый раз, когда кто-то причиняет тебе боль, ты знаешь, что рана со временем заживет. Ведь после темноты всегда появляется свет – тебе напоминает об этом каждое утро, но тем не менее часто кажется, что ночь продлится вечно. Но это не так. Ничто не длится вечно. Поэтому, если всё хорошо прямо сейчас, нужно спешить наслаждаться этим. Это не будет длиться вечно. Плохое тоже не будет длиться вечно. То, что жизнь не легка в данный момент, не означает, что ты не можешь смеяться и улыбаться. Каждое мгновение жизни даёт нам новое начало и новое окончание. Каждую секунду ты получаешь второй шанс. Просто используй его.

– Вадим, спасибо тебе за поддержку, я очень тронута. Ты где пропадаешь по утрам?

– Я на работе. Я уехал в семь утра, когда ты еще спала, а будить тебя не стал. Жалко было. Чем сейчас занимаешься?

– Сейчас? Смотрю новости по телевизору. – Она подняла взгляд на висевшую рядом панель телевизора.

– Я скоро буду. Не скучай. Пока.

– Пока!

– Вика! Вика! Подожди!

– Что-то еще? – удивилась она.

– Да! Бери трубку, пожалуйста, когда звонит телефон. Я беспокоюсь.

– Хорошо! Это все?

– Теперь все! – Она не могла видеть, а скорее почувствовала, как его губы растянулись в улыбке.

Он приехал действительно быстро. Войдя в дом, он громко крикнул с порога:

– Вика! Я дома! Быстро одевайся, сейчас поедем в один очень приличный ресторанчик, пообедаем, а то уже страшно есть хочется, а потом займемся делами.

Она вышла из кухни.

– Никуда не нужно ехать. Можешь раздеваться и мыть руки! Садись за стол, сейчас будем обедать, – спокойно сказала она и приветливо улыбнулась.