Причуды чуда

Когда Бог закрывает перед тобой дверь, он где-то открывает окно,

когда выход из ситуации не виден, нужно просто повернуть голову

Мудрость, приписываемая многим авторам

Глава 1 Хрущёвка или коммуналка – вот в чем вопрос

«Черт! Черт-черт-черт! Ну, как ты мог, зачем оставил меня совсем одну?! Почему не захотел немного побороться? А ведь обещал! Я надеялась, что ты со мной навсегда. А сейчас? Что сейчас? Как жить дальше, что теперь будет? Боже, да и зачем всё это сейчас?! Какая, в сущности, разница, где я проживу остаток дней, если тебя нет со мной?» – такие мысли крутились в голове немолодой женщины, которая неторопливо шла по оживленной улице на просмотр очередной квартиры, вернее комнаты в коммуналке. Комната осталась единственным вариантом, потому что квартира ей решительно не понравилась.

Квартиру она смотрела в четверг, на прошлой неделе – старая хрущёвка на последнем этаже, с явными проблемами из-за протекающей крыши, но старательно замазанными. Впрочем, лишь до очередного сильного дождя, не иначе. Низкие потолки и убогость лестничной клетки настроили женщину на мрачный лад ещё перед входом, а глубоко укоренённый в квартире, подкисший запах сырости это впечатление лишь усугубил. «Только не это!» – с явным облегчением выйдя из парадной, поняла она. Но денег на более приличное и при том отдельное жильё у женщины просто не было. Оставался вариант с комнатой.

Женщину звали Юлия Павловна Сорокина, недавно она стала вдовой. И именно к недавно умершему мужу Саше и были адресованы все ранее произнесённые, пусть и не сказанные вслух, горькие слова. После смерти Саши и началась вся эта странная история.

Итак, вчера вечером Юлия Павловна договорилась с молодым человеком Никитой Хромовым, что сегодня посмотрит его комнату, выставленную на продажу совсем недавно. Как раз вчера вечером до Юлии Павловны, наконец, дошло – хорошая комната, это все, на что она могла претендовать после того, как умер Саша, а его сын от первого брака пожелал получить свою долю из наследства, состоявшего практически полностью из однокомнатной квартиры, где жили супруги. Других денег у Юлии Павловны не было – как-то не думали они с Сашей о смерти в свои «50 с маленьким хвостиком». Казалось, еще так много впереди, но сердце мужа внезапно остановилось, когда ничто не предвещало эту беду.

Чтобы рассчитаться с Сашиным сыном оставалось только поменять эту однокомнатную квартиру на что-то меньшее, а вырученную разницу отдать сыну. Другого выхода у нее не было. Да, поздние браки чреваты подобными сюрпризами!

И вот, осознав, что нормальная квартира ей не по карману, отплакав это осознание горючими слезами и в конечном итоге смирившись с неизбежным, Юлия Павловна решила посмотреть комнату в коммуналке и в данную минуту как раз направлялась туда. Погода стояла прекрасная. Весеннее солнце припекало, птицы суетились в лоснящихся от ослепительных бликов масляных лужах, столбы упирались в небосвод указательными пальцами, щекоча вялые подбрюшья облаков. Вода в реках и каналах, густая и коричневатая словно патока, тут и там покрывалась сахарной пеной, взбитой движением многочисленных лодок и корабликов, снующих навстречу друг другу – лёд к этому времени везде сошёл. А воздух уже полнился ароматом первых и самых душистых растений. Их запах слегка кружил голову и придавал мыслям лёгкий, несерьёзный характер.

Раньше она никогда не рассматривала старые дома Питера как возможное жильё, но на фотографиях в интернете ей почему-то понравилась эта комната. Она легко представила себя в её пространстве, и поняла, что вполне смогла бы там устроиться, тем более что хозяин комнаты оставлял всю мебель новому владельцу. Да и разговор с ним оставил у Юлии Павловны на редкость приятное впечатление. Никита прожил там довольно долго и явно любил свой дом, решил продать жилье лишь потому, что переезжал в Москву к своей невесте и им срочно нужны были деньги.

Свернув с большой улицы во двор и пройдя сначала под одной аркой, она повернула направо, потом прошла под другой аркой и увидела дом, который так красочно описывал ей Никита. Молодой человек, кажется, не лукавил. Юлия Павловна увидела аккуратное трехэтажное здание, особо непримечательное на первый взгляд. Такое же, как большинство доходных домов Старого Питера, спрятанных внутри извилистых дворов центра города. И всё же дом имел свои приятные особенности.

Во-первых, он стоял отдельно, не соприкасался с другими постройкам, а потому выглядел этаким аристократом. Было в нём что-то от дворца, несмотря на отсутствие колонн, портиков и других элементов архитектурной роскоши. Во-вторых, по периметру дом был обнесён невысокой оградой удивительного, изящного рисунка. Приглядевшись, Юлия Павловна непроизвольно ахнула – основу ограды составляли искусно выкованные павлины! Она насчитала как минимум три вида павлинов, отличающихся разным поворотом головы и разной степенью раскрытости хвоста. Удивительно, но эти массивные кованые элементы вовсе не утяжеляли конструкцию в целом, она оставалась ажурной и лёгкой. Даже в Петербурге такая тонкая работа – чрезвычайная редкость. При этом ограда и дом прекрасно сочетались друг с другом, образуя цельный ансамбль.

В-третьих, окна во всём доме были новыми и одинаковыми, явно выполненными на заказ у одного производителя и установленными централизовано, чтобы не допустить разнобой. Кстати, окна явно недешёвые – без глухих створок, такие, чтобы было удобно их открывать и мыть. «Очень странно, как жильцы смогли договориться, чтобы во всём доме установили такие окна. Может, по программе реновации? Тогда почему остались коммуналки?» – думала Юлия Павловна, входя в распахнутую калитку.

Внутри огороженной территории вокруг дома тоже все оказалось ухожено: стояла пара опрятных скамеек, несколько клумб с ранними цветами, подстриженные в виде шаров кустарники и небольшая парковка на несколько машин. Возле двери в парадную ее ждал молодой человек – очень высокий, худой, он стоял, прислонившись спиной к косяку, смешно наклонив голову на бок, будто заранее извиняясь за неудобства в общении из-за своего роста.

– Здравствуйте, Вы – Никита Хромов?

– Да, это я. А Вы – Юлия Павловна?

Женщина согласно кивнула.

– Давно ждете? Я, вроде бы, не опоздала. Хотя, пока нашла в какую арку свернуть… – Юлия Павловна слегка запнулась, она редко встречала людей столь внушительного размера и чувствовала себя неловко.

– Да, у нас тут сложновато во дворах ориентироваться, но быстро привыкаешь, – ободряюще улыбнулся Никита, видя её смущение.

– Куда идти?

– В нашем доме всего две парадные – наша вторая. Квартира на втором этаже. Сюда, пожалуйста.

– Я смотрю, на первом этаже офисы?

– Да. Здесь несколько офисов, в том числе стройфирмы «РемСпецМонтаж». Это компания нашего соседа, Вадима Олеговича Михайлова, который на последнем этаже живет.

– Ого! Гляжу, он здорово устроился. Даже ездить никуда не надо. Он в вашей парадной живет или в первой?

– Его семья занимает весь третий этаж, и вход туда именно из нашей парадной.

– Как это – весь этаж? Это что, несколько квартир объединены? И сколько же там квадратных метров?

– Я не знаю. Этот сосед – хороший человек. Кстати, он управляет нашим домом, занимается благоустройством, помогает с ремонтом.

В парадной Юлии Павловне сразу понравилось: чисто, светло, стены выкрашены светло-бежевой краской, на первом этаже дверей в квартиры нет, видимо замурованы.

«Ах, да, – вспомнила Юлия Павловна, – ведь на первом этаже офисы».

На подоконнике на лестничной клетке стояли орхидеи в красивых горшочках.

– Неужели это орхидеи? – спросила Никиту женщина, сперва не поверив своим глазам.

– Владелец пентхауса Вадим Олегович очень любит экзотические цветы, говорят дома у него небольшая оранжерея, – пояснил тот.

Они поднялись на второй этаж. Между вторым и третьим этажом на окне тоже расположились какие-то кустистые растения.

– А кто их поливает? – спросила Юлия Павловна.

– У нас есть консьержи, у них комнатка в соседней парадной. Они открывают ворота, калитку для гостей, убирают лестницы и цветы поливают. То, что калитка сейчас открыта, так это я для вас специально открыл, обычно она заперта. Это очень хороший дом.

Дверь квартиры, к которой они подошли, внезапно открылась.

– Ой! – взвизгнула от неожиданности Юлия Павловна. – Господи, как я испугалась!

Она нервно засмеялась, приложив правую руку к груди. Потом потрогала ладонью одну щеку, затем другую, проверяя, насколько сильно они горят от перенесённого шока.

На пороге квартиры стояла женщина неопределенного возраста, сухощавая, в старой вязаной кофте и трикотажных брюках. Волосы, когда-то выкрашенные в каштановый цвет, отрасли, обнажая белоснежные корни, отчего казалось, что они оторвались от головы и живут какой-то самостоятельной жизнью, тем не менее, не желая полностью покидать свою хозяйку.

– Проходила мимо двери, услышала разговор. С кем это ты, Никита? – отчётливо проговорила она, глядя точно в лицо Юлии Павловны.

– Я же говорил Вам, Людмила Сергеевна, что продаю свою комнату. Вот, пришли посмотреть, – Никита явно не чувствовал себя в своей тарелке и торопился ответить соседке.

Взгляд, которым удостоила Людмила Сергеевна визитёра, был напряжённым и обеспокоенным. Похоже, при всей своей ясности, ситуация все же застала эту женщину врасплох.

– Да, да, конечно помню. Проходите, – Людмила Сергеевна немного отступила назад, но не ушла, а продолжила беззастенчиво рассматривать гостью.

– Меня зовут Сорокина Юлия Павловна, – выпалила Юлия Павловна, не зная, что ещё сказать.

– Людмила Сергеевна, – холодно ответила соседка Никиты, никак не желая оставить продавца и покупателя наедине.

Чувствуя себя как на вулкане, Юлия Павловна принялась снимать ботинки, которые, как назло, не хотели развязываться. Ещё и Никита переминался своими большими ступнями в опасной близости от её пальцев! Пока она боролась со шнурками, Людмила Сергеевна, наконец, исчезла где-то в недрах квартиры.

Убедившись, что любопытная соседка ушла, Юлия Павловна смогла оглядеться по сторонам. Квартира оказалась весьма просторной. Большая прихожая, длинный как проспект коридор. Везде чисто, беспорядка нигде нет. Никита и Юлия Павловна немного прошли по коридору и зашли в первую налево дверь. У Юлии Павловны захватило дух – комната была прекрасной! А ещё она оказалось двухуровневой. Высокие потолки позволили сделать спальное место на втором этаже, а под ним полноценную гардеробную. В комнате были: просторный светлый диван, на противоположной от него стороне – телевизор. У окна расположился письменный стол, а небольшая столовая группа – стол и несколько стульев – стояли в углу у самой двери.

– Вы сами делали ремонт? – поинтересовалась Юлия Павловна.

– Да, сам. Правда, мне немного помогала бригада Вадима Олеговича. Особенно с дизайном.

– Очень уютно, и материалы хорошие, дорогие. Да и мебель качественная, сразу видно.

– Да, я думал, буду долго здесь жить, но, обстоятельства… – молодой человек не договорил, своим видом давая понять, что уже всё сказал по этому поводу и повторять не намерен.

– А как ваша соседка? Что она за человек? – это вопрос сейчас более всего занимал Юлию Павловну.

– Ну, человек она, конечно, с характером. Я прожил с ней почти всю жизнь, привык, очень буду скучать по ней. – Никита явно не был готов развивать эту тему. Кажется, он заучил сказанную только что фразу наизусть, чтобы использовать её в нужный момент.

Парень вздохнул так шумно, что Юлия Павловна поняла, как трудно ему говорить сейчас о Людмиле Сергеевне, да и вообще облечь в слова эмоции и чувства от всего, что связано с предстоящим отъездом из этого дома и переездом в другой, незнакомый город. Поэтому она не стала терзать его больше и предложила пойти и осмотреть кухню и ванную с туалетом. По пути выяснилось, что соседка занимает две комнаты, других соседей в этой трехкомнатной квартире нет.

Ванная и туалет были настолько большими, что их переоборудовали в два совмещенных санузла, поэтому единственным местом, где могли пересекаться соседи, была кухня.

«Кухня – просто взрыв башки» – решила Юлия Павловна, едва переступив порог. В ее представлении коммунальная кухня рисовалась захламлённым и тесным помещением, заставленным разнокалиберной мебелью, с висящими на всех стенах сковородками и крышками от кастрюль, с неизменными бельевыми веревками над головой и засаленными занавесками, пропускающими мало света.

Но взору открылось уютное пространство, чистое и светлое, с тщательно подобранной современной мебелью и совсем не тесное. При виде этой кухни в голове Юлии Павловны всплыло услышанное где-то, но не воплощённое ранее в зрительный образ словосочетание «скандинавский минимализм». Ей подумалось, здесь явно поработал дизайнер. На открытых полках выставлены чайные пары из тонкого фарфора с крупным геометрическим рисунком, удачно контрастирующим с цветовой гаммой остальной меблировки. Между чайными парами разместился низкий стеклянный подсвечник, наполненный крупным белым песком с одной маленькой алюминиевой свечкой посередине, композицию дополняла старинная ручная кофемолка темного дерева. С подоконника в кухню заглядывали фиалки глубокого цвета аквамарин, на единственном широком столе аккуратно разложены салфетки под цвет штор.

– Слушайте, Никита, такое я точно не ожидала, какая красота! Как же вы расположились в этих шкафчиках? Вперемежку? Как запомнили, где ваши?

– Все очень просто: слева от окна мои шкафы, а справа – Людмилы Сергеевны. Обеденный стол у нас общий, мойки, кстати, тоже две, не ошибётесь.

Юлия Павловна всё сильнее проникалась симпатией к этому дому. Даже неприветливость Людмилы Сергеевны больше не казалась ей проблемой, потому что поддерживать такой уют злой, испорченный человек вряд ли бы смог. Было заметно, как жильцы любят свою квартиру, заботятся о ней, а любовь к дому сродни любви к человеку, имеет тот же знак. «Подружимся», – имея в виду будущую соседку, сказала себе самой Юлия Павловна и украдкой улыбнулась. И только тут обнаружила, что Никита что-то давно говорит ей монотонным голосом.

– Мусорные контейнеры у нас с задней стороны дома, в специально оборудованном месте. Идти совсем недалеко. Очередность уборки коридора и кухни – через неделю. Но, если честно, соседка не работает и так любит нашу кухню, что даже когда подходит моя очередь, и я, конечно же, делаю приборку, она все равно все здесь за мной перемывает.

– Да, думаю, сами разберетесь как-нибудь, – скомкал рассказ Никита, заметив, что Юлия Павловна очнулась от своих мыслей и вновь обратила на него внимание. Присутствие незнакомой женщины его смущало, равно как и сама ситуация с продажей комнаты. Юлия Павловна тоже не горела желанием задерживаться надолго – она уже увидела то что нужно, теперь предстояло всё ещё раз хорошенько обдумать, «переспать» с мыслью о покупке именно этой комнаты. Она предпочитала принимать важные решения утром, на ясную голову, после чашечки кофе. Что не мешало ей, впрочем, жевать и пережёвывать «мысленную жвачку» весь предшествующий вечер, а то и бессонную ночь.

Продавец и Юлия Павловна договорились созвониться на следующий день. Уже в дверях Никита с неохотой упомянул о ещё одном «обстоятельстве», влияющем на продажу комнаты. Оказывается, каждый новый жилец перед оформлением сделки, должен пройти обязательное собеседование с «домоуправляющим». Да-да, тем самым владельцем «пентхауса» на третьем этаже. Без его одобрения сделка не состоится. Это странное требование, впрочем, не сильно смутило Юлию Павловну, решившую, что причуды домоуправляющего имеют вполне конкретное обоснование. Кому хочется пускать в успешный дом асоциальных элементов или просто склочных людей, могущих разрушить уютный мирок, созданный здесь общими стараниями?! Так что собеседование перед вселением – мера пусть и необычная, но даже где-то оправданная.

Переполненная впечатлениями, Юлия Павловна снова вышла на шумную улицу и решила немного пройтись, потому что на ходу лучше думается, а подумать ей было о чем. Солнце всё так же лениво просачивалось сквозь тонкие облака, погода не предвещала никаких перемен. Она шла, наслаждаясь погожим днём и свежим ветром, уже не зимним, колючим, а ласковым и мягким, который освежает лицо. Сегодня она была рада даже несметным толпам туристов и праздношатающихся жителей города, как и она соскучившимся по пешим прогулкам после долгой зимы. Весеннее солнце отражалось на лицах прохожих улыбками, людской гомон смешивался с птичьим, даже светофоры всюду предпочитали зелёный свет красному.

И тут внезапно потемнело, показалось, что во всём городе кто-то разом выключил свет, улицы и дома как в воду погрузились в тень. Вероятно скоро пойдет дождь или ливень, а может и того хуже – мокрый снег. Как известно, весна в Питере – непредсказуемая смена погодных явлений, стремительная по времени и переменчивая по сути. Юлия Павловна быстро нырнула в какое-то кафе в цокольном этаже жилого дома, пока эта надвигающаяся стихия не поглотила её и не стёрла тот налёт радости, который появился внутри от сегодняшнего дня.

В кафе было тепло, пахло кофе и выпечкой, несмотря на многолюдье она без труда нашла свободное место в уголке. Заказав большую чашку чая и пирожное, Юлия Павловна выглянула в маленькое окно на уровне тротуара. А за окном разразился настоящий шторм, ветер яростно трепал деревья, их метущиеся неясные силуэты проступали сквозь стекающую плёнку влаги на оконном стекле. Казалось, она смотрит не в окно, а в корабельный иллюминатор, в который мерно бьёт набегающая волна.

Какие-то две молоденькие девчонки, прикрывая сумочками причёски, с визгом вбежали в кафе, за ними ввалилась немолодая пара. Со всех ручьями стекала вода. Женщина в возрасте была не в духе и метала молнии в своего спутника. Конечно, это он во всём виноват – не догадался прихватить на прогулку зонт, а теперь она простудится, практически новые сапожки её, конечно, испорчены, а кофточку сразу можно выбросить. И так водил её пешком как Иван Сусанин два часа, ни разу нигде не присели, а теперь ещё и решил уморить под дождём, а неё слабые лёгкие, и вообще она склонна к простудам…

Всё это женщина сообщала залу громким рассерженным шёпотом, ясно различимым даже на кухне. Посетители кафе притихли, невольно выслушивая этот ядовитый монолог, неудержимый и беспощадный, как стихия за окном.

Зацепившись взглядом за эту пару, Юлия Павловна пыталась понять, как будет дальше проходить их день, помирятся ли они, и если да, то когда. Сможет ли успокоить пожилой мужчина свою разбушевавшуюся фурию или ему останется лишь подать на развод. Но мужчина, внешне нисколько не смутившись поведением своей спутницы, аккуратно взял её под локоток, нашёл взглядом в зале свободные места и направил туда женщину, которая всё продолжала и продолжала словесное извержение. Потом с тем же непроницаемым видом усадил подругу на место и сел напротив неё, взял в свои руки озябшую ее ладонь.

Когда подошёл официант, он заказал кофе и какое-то немыслимое пирожное с ягодами и взбитыми сливками. Принявшись за угощение, женщина, начала успокаиваться, и разговор немолодой пары далее проходил тихо, без привлечения стороннего внимания. Юлия Павловна не могла слышать, о чем они говорили, но этот разговор, это угощение сделали свое дело – напряжение спало с лица женщины, взгляд потеплел, на щеках появился румянец. Буря кончилась.

«А ведь он любит её такой, какая она есть, – поняла Юлия Павловна, – жаль, но вероятно, в моей жизни любви уже не будет. На горизонте пенсия и одиночество». «А если я выберу однокомнатную квартиру в старой «хрущевке»? – перепрыгнули её мысли на привычную тему, – отгорожусь от мира, забьюсь, как мышка в нору, закрою единственную дверцу? Не пропаду, конечно, но разве это жизнь? Да, та еще перспектива. А комната? Во-первых – квартира в центре. Вся жизнь, бьющая ключом, рядом, только выйди за дверь. Во-вторых – квартира большая, удобная. Вот только соседка… Еще неизвестно, как мы с ней поладим. А если взглянуть с другой стороны. Соседка, разумеется, не друг, но всё же близкий человек. Какое-никакое, но общение с ней будет в любом случае. Даже если представить самое худшее – разговор на повышенных тонах, ссоры…»

При мысли о возможных ссорах Юлии Павловне стало не по себе, но общее приятное ощущение от сегодняшнего дня, от увиденного в доме Никиты и Людмилы Сергеевны позволило ей взглянуть на ситуацию с юмором: «Ну, до драки вряд ли дойдет, Никита говорил, что она бывший медик. Представитель интеллигентной профессии не должен опускаться до рукоприкладства. Да и вообще, она так дорожит своей кухней – это я к тому, что ссориться лучше там, а не в коридоре. Из-за опасения за целостность убранства биться предпочтет на словах, а не на кулаках».

Как всегда, шторм закончился так же стремительно, как и начался. К этому времени Юлия Павловна решила сделать свой последний на сегодня марш-бросок и посетить дом любимой подружки Олечки Николаевой. Ей подумалось, что предпринять столь ответственный шаг как покупка нового жилья без совета подруги, наверное, глупо. А времени до отхода ко сну ещё много, вечер только начинается.

Олечка и её муж Максим жили в новостройке на севере города. Дорога к ним от центра занимала не более часа.

Дверь Юлии Павловне, разумеется, открыла Олечка. Она всегда первой оказывалась у двери, будто всё время ждала кого-то. Олечкой её звали и подруги, и дети подруг, и их родители. Ей действительно очень шло это имя – Олечка. Миниатюрная, неопределенного возраста женщина, настоящая перпетуум-мобиле, всегда в движении, вечно в каких-то хлопотах, которые никак не перерастают в дела. Постоянно в курсе всех событий, вся в светлых кудряшках и рюшечках – Олечка и никак иначе.

– Привет, дорогая, как дела? Ну, что, посмотрела варианты, расскажешь сейчас? А фото сделала? Что, под ливень попала? У нас тут так поливало! А что это у тебя? Сумочка новая? – затараторила подруга, стоя в дверях и загораживая проход, но не осознавая это.

– Да дай ты хоть раздеться человеку, – перебил Максим, который всегда возникал в прихожей словно из ниоткуда, как только там начинал звучать голосок его жены. – Чего налетела с порога, вечно торопишься куда-то. Остынь, дорогая, потерпи пару минут. Проходи, Юля.

Максим освободил проход для Юлии Павловны, одним движением снял с неё плащ, а потом картинно сгреб в охапку свою Олечку и, не слушая её возражения, как ребёнка уволок на кухню. Затем вернулся за Юлией Павловной, успевшей к тому времени снять обувь, и галантно предложил ей руку. Максим на людях отличался подчёркнуто рыцарским поведением, они с Олечкой стоили друг друга.

На кухне друзья долго пили чай, но вместо обсуждения насущной для Юлии Павловны темы, завели разговор о всякой ерунде. О покупках, о работе, о погоде, о детях и о политике. Но когда Юлия Павловна смогла вставить, что склоняется к покупке комнаты в коммунальной квартире, супруги в один голос воскликнули – только не это! Никакие аргументы на них не действовали. «Разве ты не в курсе, что коммуналка – это диагноз, это патология, это то, чего в природе быть не должно?! В общем, даже убитая хрущёвка – это отдельная жилплощадь, а любая отдельная жилплощадь лучше самой золотой комнаты с подселением», – хором вынесли супруги свой безапелляционный вердикт.

Расстроенная, что вместо спокойного обсуждения она получила поток негативных, по большей части, эмоций, Юлия Павловна поспешила откланяться, вовремя «вспомнив», что завтра ей рано вставать. Даже когда она шла к лифту, Олечка, стоя в дверях, напутствовала её из приоткрытой двери: «Юлька, не будь дурой, не вздумай купить комнату. Всю жизнь потом жалеть будешь!»

Ночью Юлии Павловне приснился умерший муж Саша. В последнее время он все чаще посещал ее во сне. Она встала утром, тщетно пытаясь удержать в сознании стремительно тающий обрывок сновидения. Но чем светлее становился ум, тем сложнее было вспомнить то, что она увидела ночью. В итоге, после чашечки выпитого кофе, в памяти Юлии Павловны осталась только одна фраза, произнесённая во сне Сашиным голосом: «Нам туда, где красный свет». Что бы это могло значить?

И тут Юлия Павловна вспомнила, как муж часто говорил ей, что любит подходить к перекрёстку, когда горит красный свет. Объяснял Саша это так – если зелёный свет уже загорелся, а ты лишь на пути к переходу, существует большая вероятность, что зелёный сменится на красный в самый неподходящий момент. Например, когда ты на середине проезжей части. Да и переходить улицу на красный свет, если на дороге мало машин, намного безопаснее, чем на зеленый. Тут всё просто – пешеход более бдителен, когда переходит улицу на красный сигнал светофора. Он бдителен и полностью мобилизован. В то время как при переходе на зеленый свет пешеход расслаблен и невнимателен, считает, что ему ничто не угрожает, а потому вряд ли сможет среагировать, если опасность всё же возникнет. Недаром многие люди гибнут под колёсами на тротуаре, так как не смотрят по сторонам и не видят, что машина летит на них.

«Надо слушать не друзей и подруг, а прислушаться к собственному сердцу. Понять, что хочу именно я, – решила, наконец, Юлия Павловна, – а хочу я никого не слушать. Никого, кроме своего сердца и своего мужа. Будь, что будет, но поеду я в комнату Никиты, туда зовёт меня сердце. И именно там для меня «красный свет». И кстати, зажгли этот красный цвет, как ни странно Олечка и Максим».