Читать книгу: «Записки ветерана космических войн»

Много лет тому назад крошечный осколок астероида на первой космической скорости влетел мне в голову и навсегда оставил в ней кусочек нашей галактики. Помимо космического сувенира в моей голове, с тех времен сохранились и другие воспоминания. Но только то болело больше остальных.

Это произошло давно. Никто не знал, как определялись те времена. Казалось, что каждый сам решал в какое время он живет. Астрологи утверждали, что наступила эра Водолея и сулила нам, судя по звёздам, много научных открытий. Впервые букмекеры астрологических контор сформировали высокий коэффициент на светлое будущее и не пророчили конец света.

Философы говорили, что идёт трансгрессивный век содружества: коммунизм в раю, капитализм в аду и трансгуманизм при жизни. Я поясню, потому что мысли этих философов всегда нужно растолковывать, – это когда один бог для всех, персональный ад для каждого и технологии будущего для тех, кто может их себе позволить.

Ученые же утверждали, что это период четвёртой промышленной революции: настала пора трудиться роботам. Я представлял себе как профсоюзы роботов в глобальном бунте протестуют против трех законов Азимова, а тучный начальник цеха возмущается и дерёт глотку: «Электроовцы! Во снах вы свои права увидите». Сны, к слову, им никогда не снились.

Что насчёт меня? Несмотря на все разнообразие в игре жизни, я стал космонавтом. И для меня, однозначно, настала эпоха свершений. Там, выше всех облаков, в межзвёздном пространстве, меня ждало главное путешествие в моей жизни.

Покорять космос было непросто, да и никогда не было просто. Космос – агрессивная среда: критические температуры, въедливая радиация, микрометеориты. Всё это, оскалившись, поджидало нас. Добавьте к этому отсутствие гравитации, кислорода и атмосферного давления, психологические нагрузки, и у всякого авантюриста отпадет желание туда отправляться. Да и природа не готовила человека к таким путешествиям. Собственно, человек не был готов и ко многим земным потрясениям, что уж говорить о космосе. Само наше тело – неприкрытый намёк на то, что сделано оно только для Земли. Она опекала нас как родная мать: плодородная почва кормила, свободный воздух поил, а прекрасные пейзажи утешали. Единственное желание, которое она уже не могла утолить – неукротимое любопытство человека. К сожалению, к тому времени у большинства людей не осталось вопросов к Земле. Моря, океаны, север и юг, все было изучено и пройдено. Единственной загадкой на Земле оставались мы – люди. И, не найдя ответа на ней, стало очевидно, что разгадка находится в космосе.

Не стал я вам сразу рассказывать, что были и другие причины вспыхнувшей страсти к космосу. Умолчал про классовые сражения, про то, что воздух перестал быть свободным, а плодородная почва не успевала за людскими аппетитами. Опустим эти менее романтичные потребности. Пусть наше поколение запомнится дерзкими мечтателями, отправившимися в млечный путь за ясным ответом.

Все человечество задышало одной надеждой – исследовать бескрайний космос. Ученые со всего мира тысячами селились в наукограды. Интеллектуальные армии начали штурм нерешённых проблем современной космонавтики. Самая благородная война, свидетелем которой я был. Жертв не было, раненых тоже, но битва была жаркой. Светлые умы в скоординированном полёте мысли, подобно танцу тысячи скворцов, создавали причудливые формы передовых идей. И если раньше наука в сторону космоса шла раскачивающейся походкой, то теперь её движения стали веселыми и бойкими.

Появились ядерные электрические двигатели, что позволило значительно обезопасить дальние путешествия. Пусть вас не пугает слово «ядерный», предрассудки насчет атома остались в двадцатом веке. Наш «атом» был приручённым питомцем на службе науки.

Учёные усовершенствовали звездные датчики, привели новые гироскопы, акселерометры. Все это сделало путь ясным, определенным. Мы будто вернулись во времена великих географических открытий. Корабли отправлялись из бухты Земли, и возвращались с новыми рассказами, легендами, глаза их блестели. Вместо шелка и пряностей на Землю доставлялись знания и редкие ископаемые. У нас понемногу получалось. Оказалось, мы нашли альтернативу войнам, которые долгое время держали первенство как главный катализатор развития науки.

Чудесная загадка жизни, без конфликта не бывает прогресса. Но не лучше ли выбрать себе в соперники перспективный космос, чем губить себе подобного?

Это привело к притоку инвесторов. Акулы бизнеса решили поплавать в галактическом море. Космос стал престижным и модным, а где престиж и мода, там и молодежь. Много людей рвались за небесный занавес. Поток желающих был неиссякаем, а выборка была очень суровой. Космонавтика – как лук Одиссея, натянуть тетиву на который могли только самые отважные и настойчивые. Я не переживал, мне не приходилось проходить через это одному, со мной были мамино терпение и папина настойчивость. В центре подготовки космонавтов оценили моё богатое генное наследство, и я был принят в космос.

Не хочу донимать вас бытовыми подробностями, как долго меня готовили и через сколько мне пришлось пройти, но будьте уверены: я стал профессионалом. Меня назначили в космические войска решать стратегические задачи космического значения. Высокий стиль армейских определений как нельзя лучше подходил нашим задачам. Мы входили в орбитальную группировку «Купол», которая занималась вопросами так называемого «галактического ералаша»: уничтожение космического мусора, метеоритов и опасных астероидов, которые дикарями носились по космосу, неся с собой разрушительную силу.

На нашем корабле, прозванном «Три Святителя», с символическим экипажем в три человека, мы отправлялись в космические походы.

Самым младшим у нас был Захария Корда – наш инженер, космический баллистик и, по совместительству, мой спарринг-партнёр в философских дуэлях. Я любил спорить с ним об устройстве мира, истории, науке и о том, почему алкоголь запрещен в космосе. Как-то раз он не на шутку обескуражил меня, заявив, что я и он – иллюзия и лишь воспоминание случайно возникшего разума. Вся моя жизнь, образы и ощущения – это сон бестелесного мозга, летающего в бескрайнем космическом пространстве. Он парит там, в траурном одиночестве воображая себе всю мою жизнь. Было не по себе от этих мыслей, и вопрос с алкоголем снова стал острым.