Вирус родной крови (формула предательства)

Михаил Самарский

Вирус родной крови

повесть

Предатели предают прежде всего себя самих.

(Плутарх)

От автора

Самое печальное в этой повести то, что в её основу легли реальные события. Разумеется, как принято в таких случаях говорить, фамилии изменены, временные рамки кое-где сдвинуты, что никоим образом не меняет ни смысла, ни внутреннего напряжения описываемых событий.

Я нарочно взял слово в начале повествования, чтобы поделиться с читателем своим волнением и, если хотите, душевной болью. Признаюсь, в процессе работы над книгой я несколько раз хотел отказаться от её завершения. Ну, не могу я спокойно говорить о том, как некоторые разумные существа безрассудно, коварно, подчас жестоко предают своих родных и близких людей. Это противоречит здравому смыслу, многовековым человеческим традициям, высоким нравственным принципам. Когда сталкиваешься с подобным явлением, чувствуешь, как тебя берёт оторопь, как всё твоё нутро протестует против античеловечных поступков, как разбивается сердце о бессовестное слепое корыстолюбие, запредельное алчное равнодушие и всепоглощающую грязную беспринципность.

И всё-таки я решился довести свою работу до конца, поскольку считаю, что знание и осмысливание таких историй, видение беспросветной пропасти может предостеречь человека от необдуманных поступков, от проступков, которые никакими действиями уже не изменить.

Буду несказанно рад, если моя повесть окажется не вирусом а, наоборот, антивирусной вакциной против предательства и измены. Удачи вам, друзья!

Михаил Самарский

1

В 09:45 кортеж заместителя мэра подъехал к строящемуся объекту. Фёдор Степанович Брызгалов не торопился выходить из «Мерседеса», он долго ещё говорил по телефону, активно жестикулируя руками. Со стороны не трудно было догадаться, что чиновник что-то кому-то доказывает, но невидимый собеседник его не понимает. В конце концов, Брызгалов отключил телефон и выбрался из машины. Небрежно протянув мобильник помощнику, он процедил сквозь зубы:

– Ваня, я занят. Для всех! – А после непродолжительной паузы добавил: – Естественно, кроме шефа.

Помощник вице-мэра, Иван Захарович Бурцев, худой, небольшого роста, с разлапистым коричнево-малинового цвета родимым пятном на правой щеке, молча кивнул и спрятал телефон во внутреннем кармане своего пиджака. Брызгалов явно был не в духе. Обычно, инспектируя тот или иной объект, он сыпал направо и налево шутками, иногда настолько скабрезными, что присутствующие женщины краснели и неумело делали вид, якобы не расслышали очередную вульгарность высокого гостя.

– Ну, господа строители, – потирая руки и глядя поверх голов встречающих, несколько наигранно и нарочито громко сказал Брызгалов, – показывайте, что вы тут понастроили.

– Осторожно, Фёдор Степанович, здесь небезопасно, – один из сопровождающих, Сергей Фёдорович Смагин, попытался взять чиновника под локоть, но гость, нахмурившись, резко отстранил его руку.

– Что ты меня, как барышню, под руку хватаешь, – зашипел Брызгалов. – Давайте сразу к делу. С чего начнём?

– Извините, – Смагин густо покраснел и смущённо произнёс: – я просто хотел помочь. Да-да, конечно, проходите вот сюда, Фёдор Степанович. Давайте сразу… Если не возражаете, осмотрим главный зал, а потом мы вам покажем все служебные и подсобные помещения. Проходите, пожалуйста…

Брызгалов, мужчина на вид слегка за пятьдесят, небольшого роста, но зримо крепкий, уверенной походкой направился к входной двери. Густые брови его даже во время улыбки казались нахмуренными, отчего подчинённые не сразу улавливали настроение начальника. Наверное, потому все сопровождающие шли молча, изредка переглядываясь.

Войдя вовнутрь помещения (это был будущий весьма просторный спортивный зал) Брызгалов тихо спросил у ответственного за стройку Кулика:

– Владислав Анатольевич! А где тут у вас туалет?

– Там, Фёдор Степанович, – сопровождающий указал рукой, – по лестнице вверх.

– Прошу прощения, товарищи, я сейчас подойду, – сказал Брызгалов и направился к лестнице-времянке. Пружинистыми движениями он поднялся наверх и исчез за углом.

Прошло десять минут, присутствующие стали переглядываться и пожимать плечами. Прошло двадцать минут, прозвучал первый анекдот. Кто-то, ухмыльнувшись, произнёс: «Всяко бывает…». Но высокопоставленный чиновник не возвратился и по истечении получаса. Владислав Анатольевич Кулик, ответственный за показ объекта, заподозрив что-то неладное, поднялся наверх. В самом начале коридора, стоя на коленях, что-то мастерил сантехник Капков.

– Алексей, – обратился к нему Кулик, – ты не видел, Фёдор Степанович выходил из туалета?

– Это ещё кто какой? – удивился сантехник. – Лысый, в белой рубашке и галстуке?

– Да, – закивал Владислав Анатольевич и раздражённо спросил: – Ты что, Лёша, Брызгалова не знаешь, что ли?

– А что я с ним, каждый день встречаюсь, – хмыкнул сантехник, – давно уж вышел. Туда пошёл, – Капков махнул рукой в противоположную сторону коридора.

– Как это? – Кулик побледнел. – Как туда? Он же должен был спуститься к нам в спортзал. Куда он пошёл?

– Ну, ты, начальник, даёшь, – сантехник Капков привстал с колен и развёл руками, – ты у меня спрашиваешь? Откуда же я знаю. Он мне что, докладывал?

Кулик заглянул на всякий случай в туалет и, убедившись, что тот пуст, рванул по коридору ко второму выходу. Брызгалова нигде не было. В конце коридора женщина красила окно.

– Мужчину в галстуке не видела? – почему-то хриплым голосом спросил Кулик.

– Пошёл туда, – женщина махнула рукой в сторону выхода.

– На улицу? – переспросил строитель.

– Наверное, – пожала плечами женщина. – А куда же ещё можно выйти через ту дверь, Владислав Анатольевич?

– Куда-куда… Что ты умничаешь? – заорал Кулик. – Тебя спрашивают, отвечай…

– Хорошо, извините, – виновато произнесла женщина и опустила глаза.

В течение получаса пропавшего чиновника искали собственными силами, но убедившись, что все усилия тщетны, в конце концов, вызвали полицию. Фёдор Степанович исчез бесследно. В растерянности оказались все – и помощники чиновника, и строители, и милиционеры. Брызгалов словно сквозь землю провалился.

2

Прибывшие на место происшествия сыщики оказались в весьма затруднительном положении. Складывалось такое впечатление, что вице-мэр на стройке и вовсе не появлялся. Ни одной зацепки, кроме его личного автомобиля и показаний свидетелей. Фёдор Степанович не пользовался служебным автомобилем, передвигался исключительно на личном авто.

«Не может человек, да ещё такого ранга, бесследно исчезнуть средь бела дня в присутствии такого количества людей, – мысленно рассуждала капитан полиции Рюмина Оксана Владимировна. – Но с другой стороны, чиновник исчез. У меня такое впервые в практике. Странно всё это, не могут же все присутствующие врать и сочинять всякие небылицы. Ясное дело, что Брызгалов здесь был, но… как и куда он мог исчезнуть. Вон и камеры здесь имеются. Ладно, приступаем к работе!».

Свидетель Марина Павловна Тосина показала, что Брызгалов прошёл мимо неё и, по всей видимости, через открытый склад стройматериалов вышел на улицу. Не зная, кто это такой, Тосина сделала замечание мужчине, когда тот швырнул на пол окурок.

– Что он Вам ответил? – спросила капитан полиции Рюмина.

– Да я даже не поняла, – пожала плечами Тосина, – так, что-то буркнул, по-моему, извинился и пошёл дальше.

– Он был один? – уточнила Оксана Владимировна.

– Да, – кивнула Тосина.

– А чем вы занимались в коридоре? – Рюмина пристально посмотрела на женщину-свидетеля, чем чрезвычайно её напугала.

Тосина вздрогнула и побледнела. Она вся сжалась и почти шёпотом спросила:

– Что вы имеете в виду? Я же… я же… там работала… я красила окно… Вы что, меня в чём-то подозреваете?

– Да не пугайтесь вы так, Марина Павловна, – рассмеялась Рюмина, – я ничего плохого не имела в виду. Успокойтесь…

– Вы так посмотрели на меня, словно это я вашего мэра…

– Вице-мэра, – поправила Рюмина.

– Ну да, ну да… Ой, да мне как сказали, что за человек-то был, у меня аж сердце чуть не остановилось. Думаю, вот дура, нашла, кому замечание делать. И кто тебя за язык-то тянул. Ну, подумаешь, бросил человек окурок, всё равно ещё порядок наводить сто раз придётся. Нет же, надо было влезть, сделать замечание. Но вы понимаете, бригадир нас ругает за окурки, говорит, мол, техника безопасности и всё такое…

– Всё вы правильно сделали, Марина Павловна, не волнуйтесь так. Какая разница, какую человек занимает должность, порядок должны соблюдать все.

– Всё равно страшно, Оксана Владимировна, – наконец-то улыбнулась Тосина. – Это ж надо, такой большой начальник, а я-то привыкла, что большие начальники сами не ходят. Вокруг них вечно, как в гастрономе, толпа народу. А тут смотрю, мужичок какой-то странный летит по коридору, да ещё и «бычок» на пол швыряет, ну я и решила голос подать. Мол, говорю, ты чего это тут мусоришь? Вот дура… надо же…

– Хорошо, Марина Павловна, – Рюмина закончила опрос свидетеля, – подпишите, пожалуйста, здесь и здесь.

По дороге в отдел, Оксана Владимировна напряжённо работала над версиями случившегося.

«Ну, допустим, – думала она, – его похитили. Неужели он не оказал никакого сопротивления и даже не подал голоса? Почему он пошёл на другой конец коридора? Почему Тосина ничего не слышала? А вдруг слышала, да боится сказать. Её могли запугать? Просто потребовать: никому ни слова, ты ничего не видела, и не слышала, ляпнешь, убьём. И всё – будет молчать как рыба. Надо было подольше с ней пообщаться. Завтра нужно вызвать её к себе, в отделе они бывают поразговорчивее…».

Рюмина Оксана Владимировна попала в уголовный розыск случайно. Окончив юридический факультет университета, затем получив второе высшее образование психолога, она в будущем планировала заняться адвокатской деятельностью. С самого детства девушка увлеклась восточными единоборствами, участвовала в соревнованиях разного уровня. Тренер Оксаны отмечал невероятное упорство и трудолюбие юной девочки. Эти качества не заставили себя долго ждать, и уже благодаря достаточному количеству побед в соревнованиях серьёзного уровня, Рюмина уже в четырнадцать лет заслужила звание Кандидата в мастера спорта.

Но, несмотря на определённые успехи в спорте, Оксана решила всё же делать карьеру адвоката.

Вечный вопрос адвокатуры «можно защищать преступника, в смысле, как это сочетается с нравственность?» не только не смущал Рюмину, но, напротив, вселял в её планы и размышления здоровый азарт. Знатоки этой профессии говорили: конечно, адвокат ходит по грани, его профессия часто с точки зрения социума – безнравственна, а сам он зачастую вынужден предпринимать какие-то действия, не совсем позитивно воспринимаемые обществом. Рюмина считала, как и в любой другой профессии, всё зависит от человека: и защищая преступника, можно оставаться порядочным человеком. Адвокат стоит на страже соблюдения законов. И не всегда цель защитника – оправдательный приговор. Зачастую главная задача – это не уйти под воздействием эмоций в мир беззакония и необоснованных предположений. Да, человек совершил преступление, и, разумеется, он должен понести наказание. Но при этом наказание должно быть именно за то, что этот товарищ совершил. Люди любят на провинившегося человека повесить всех собак. Ага, раз он попался на краже ведра у соседа, значит, это он в прошлый раз похитил с приусадебного участка лопату, вилы, грабли и, вообще, весь огородный инвентарь.

И вот тут адвокат говорит: «Стойте, дорогие друзья! Мой подзащитный признался, что ведёрко он стащил, а всё остальное, извините, ищите в другом месте, мы тут не виноваты!». Что ж тут безнравственного? Нельзя закон защищать с помощью беззакония. Нельзя человеку предъявлять обвинения в том, чего он не совершал, и уж тем более судить его за это и наказывать. Наказывать невиновного человека – это всё равно, что способствовать распространению преступности. Сегодня судья, не разобравшись, посадил за решётку невиновного человека, а завтра тот же человек скажет, а зачем мне соблюдать закон, если меня всё равно объявили уголовником и отправили в тюрьму.

Оксана Рюмина была убеждена, что адвокат – это благородная и нужная обществу профессия, а нравственность, мораль, порядочность они в сердце, если они в тебе, ты этих качеств никогда не потеряешь.

Но один случай в жизни Оксаны изменил все её планы. Она ждала дома подругу, с которой они вместе учились в университете. Вечером девушки собирались пойти в ночной клуб. Неожиданно под окнами раздался крик, Оксана выскочила на балкон и увидела, как двое здоровенных парней повалили на землю её подругу и пытаются отобрать у неё сумку. Та вцепилась в неё мёртвой хваткой. В конце концов, один из нападавших, сообразив, что сумку из рук девушки он вырвать не сможет, выхватил нож… Рюмина, едва не потеряла сознание, она думала, что тот ударит её подругу ножом, но мужчина просто перерезал ручку и, завладев сумкой бросился наутёк. Оксана, недолго думая, спустилась в низ и начала преследовать грабителей. Те, видя, что за ними гонится молодая девчонка, усмехнулись и даже замедлили ход.

– Ну, чего тебе, дурочка? – спросил один. – Приключений захотелось?

– Верните сумку немедленно, потребовала Рюмина.

Преступники рассмеялись.

– А ты отбери, – предложил второй.

– Угу, – закивал первый. – Точно, сумка нужна, отбери. – Он стал вытряхивать из неё содержимое, ища деньги и драгоценности.

– Ребята, вы сами предложили, – хладнокровно улыбнулась Оксана и нанесла ногой удар в челюсть «потрошителю». Тот ойкнул и присел, схватившись за подбородок. Второй вытаращил глаза и медленно полез в карман за ножом, но не успел – через мгновение он лежал рядом со своим подельником, пытавшимся приподняться на ноги. Рюмина нанесла «потрошителю» сумки второй удар, и до приезда милиции оба грабителя так и не смогли подняться с земли. Приехавший наряд долго не мог поверить, что девушке никто не помогал.

– С вами кто-то ещё был? – удивлённо спрашивал лейтенант.

– Да нет, – смущённо пожимала плечами девушка.

Весть о случившемся вскоре облетела весь город, все удивлялись, как хрупкая девчонка смогла задержать двух бандитов, да ещё и обездвижить их.

А вся эта история закончилась тем, что Рюмина передумала строить карьеру адвоката и поступила на службу в уголовный розыск.

3

Вечером в своём кабинете доклад начал майор полиции Александр Прохорович Спектор, начальник спецотделения при особой оперативно-розыскной части управления уголовного розыска ГУВД Москвы.

– Итак, товарищи офицеры, на этот час известно только одно: заместитель мэра Фёдор Степанович Брызгалов при посещении строительного объекта «Спартакиада» поднялся на второй этаж в туалет, затем, покинув его, не вернулся вниз, а прошёл по коридору в противоположную сторону, вышел из здания на улицу и… исчез.

– А что на видео? – спросил присутствовавший на совещании начальник особой оперативно-розыскной части полковник Макаров. – Просмотрели записи?

– Пусто, Олег Денисович, – вступил в разговор старший лейтенант Самохин. – Перед самым прибытием Брызгалова на объект, кто-то обесточил все видеокамеры. Записи есть только до девяти утра. Да и то, они направлены на въезд, и на бытовки. Если предположить, что Брызгалов ушёл с объекта через открытый склад, то мы бы его всё равно не увидели.

– А почему ты, Константин, думаешь, что он ушёл через открытый склад? – спросил полковник.

– Потому что через проходную он не проходил. Там же охранник сидит. Он пояснил, что никуда не отлучался, и что мимо него и муха не пролетела бы…

– С каких это пор ты, Костя, так беззаветно стал верить охранникам? – съязвил начальник ООРЧ и опустил мощный кулак на стол. – Все они так говорят… Какая-то мистика. Этого нам ещё не хватало. Начальника Управления лично вызывал Министр внутренних дел, а министр уже и у президента вместе с мэром побывал. Да и чему удивляться? Такого ранга чиновник пропал средь бела дня на глазах тридцати человек… Сколько их там было?

– Всего двадцать семь человек, – доложила Рюмина и добавила: – вместе с рабочими и охранниками.

– Ни фига себе, – покачала головой Мария Шахова, самая младшая сотрудница спецотделения.

– Вот вам и «ни фига»! – тяжело вздохнул Макаров и закурил. – В общем, Александр Прохорович, чувствует моё сердце, придётся нам тут попыхтеть. Кстати, окурок проверили? Точно его?

– Так точно, Олег Денисович, – ответила лейтенант Шахова. – Экспертиза подтвердила.

– И что, больше никто Брызгалова не видел? – недоумевал Макаров. – Как такое может быть?

– Олег Денисович, так все же были внутри здания, – ответила старший оперуполномоченный капитан Рюмина, – ждали, когда Брызгалов вернётся из туалета.

– Сколько он там пробыл? – спросил Макаров. – В туалете…

– Сантехник Капков, показал, что не более двух-трёх минут.

– А эта малярша, как её там?

– Тосина, – улыбнулась Рюмина, – она не видела, когда он входил в туалет, она же находилась в другом конце коридора, красила окно. Увидела Брызгалова, когда тот уже мимо неё проходил и бросил окурок на пол…

– Родственников уже опросили? – спросил полковник.

– Работаем, – уклончиво ответил Спектор.

Макаров поднялся и молча стал прохаживаться по кабинету.

– Больше всего мне не нравится, что камеры отключили перед приездом Брызгалова, – сказал он. – Значит, это сделал кто-то из присутствовавших на стройке. Верно?

– А может, – замялась Шахова, но так и не нашлась, что сказать в продолжение.

– Никаких «может», Мария. Если бы там появился перед этим какой-то другой или чужой человек, это сразу бросилось бы в глаза. Костя, – полковник обратился к Самохину, – каким образом были обесточены камеры?

– Вы не поверите, товарищ полковник, – помотал головой Самохин, – самым варварским образом: просто кабель перед входом в здание был перерублен топором. Кстати, у того входа, через который Брызгалов вышел.

Макаров задумался, но через полминуты продолжил свои размышления:

– Варварским, говоришь. И где же тот топор? Нашли?

– Так точно! – ответил Константин. – Его и не пытались спрятать, валялся у входа. Отпечатков нет, вход или, если угодно, выход, из будки для охранников не просматривается.

– Так-так-так, – Макаров щёлкнул пальцами. – Оксана, ты говоришь, малярша красила окно в конце коридора?

– Именно так! – подтвердила Рюмина.

– Значит, она должна была видеть, кто входит с её стороны в помещение, кто выходит, верно?

– По идее, да, – согласилась Рюмина.

– Следовательно, – развёл руками Макаров, – она могла видеть и этого… долбанного «дровосека». Не нравится мне всё это. Я не могу поверить в то, что никто ничего не видел. Какая-то там мафия на этой стройке засела. Нужно потрясти их основательно. Давайте, ребята, я чувствую, что-то тут не так. Любая овечка может оказаться диким волком.

– А домашних волков и не бывает, – вставила Шахова.

– Не умничай, Маша, – буркнул полковник. – Бывают и домашние, впрочем, в лес они всё равно поглядывают. Хорошо, – Макаров направился к двери. – О новой информации докладывать мне немедленно… – сказал он и, обернувшись у выхода, добавил: – круглосуточно. Ясно?

– Так точно, товарищ полковник, – ответил Спектор.

– Не подведите, товарищи сыщики…

– Не подведём, – уверенно ответил Спектор, но полковник уже был за дверью.

4

.

В городе случился самый настоящий переполох. В поисках вице-мэра участвовали все силовые структуры, волонтёры, просто неравнодушные граждане. А кое-кто надеялся и подзаработать, поскольку за информацию о нахождении чиновника объявили солидное вознаграждение.

Брызгалов Фёдор Степанович работал в мэрии уже давно, горожане его уважали за крутой нрав и за умение держать слово. Кроме того, Брызгалова считали чиновником, не берущего мзду. А всё из-за одного нашумевшего репортажа, когда вице-мэр при попытке вручить ему взятку, вызвал полицию. Фёдор Степанович, услышав предложение, вышел из кабинета якобы по каким-то своим делам, и позвонил знакомому сотруднику ГУВД. Вернувшись в кабинет, сделал вид, что он не против вознаграждения, но сначала, дескать, нужно обговорить детали сделки. «Обсуждали» до тех пор, пока в кабинет не вошли сотрудники полиции вместе с представителями городского телевидения.

– Ну, что, товарищ Агапов, – громко рассмеявшись, произнёс Брызгалов, – выкладывайте свою взятку на стол, пусть наши доблестные правоохранители посчитают сумму и отправят деньги в бюджет города.

Взяткодатель побледнел и едва не свалился в обморок.

– Это провокация! – опомнившись, закричал он, это клевета. – Я ничего не предлагал. Это оговор. Я буду жаловаться прокурору!

Фёдор Степанович под камеры вынул из кармана свой смартфон и включил аудиозапись, где был записан весь разговор – и обсуждаемая сумма, и предполагаемые услуги чиновника, и даже предложение, помимо суммы взятки, войти в долю «бизнеса» на два-три процента. Посетитель понял, что отпираться бесполезно, начал говорить какие-то совершенно несуразные глупости о том, что он, мол, хотел проверить, уровень коррупции в мэрии и собирался о результатах проверки тут же доложить в полицию. Самодеятельного «проверяющего» задержали и препроводили на Петровку.

Вечером репортаж показали по местному телевидению, а через несколько дней новость прошла в специализированной передаче и по федеральному каналу. Несмотря на определённый скепсис среди некоторых телезрителей (поговаривали, что это нарочная постановка и судьба задержанного неизвестна), всё же за Брызгаловым закрепилась репутация честного и принципиального чиновника.

Среди своих друзей, знакомых, коллег, если заходил разговор о коррупции и о том, что все чиновники взяточники воры, Фёдор Степанович говорил:

– Помилуйте, друзья! Сегодня при таких зарплатах в мэрии просто стыдно брать взятки и красть. Ну, в конце концов, это просто наглость. И напрасно недобросовестные граждане обвиняют скопом всех чиновников в коррупции. Поверьте, это далеко не так. Я знаю много честных и добросовестных товарищей, работающих по совести, причём у каждого из них ненормированный рабочий день. Кое-кто просто не может понять, что есть чиновники, работающие не ради корысти, не ради тог, чтобы нахапать, а именно на благо России. А те, кто голословно обвиняет всех и вся, видимо, рассуждают в меру своей распущенности и своего понимания этих непростых вопросов.

Помощник Фёдора Степановича Брызгалова не раз просил его эту тему не поднимать и не обсуждать, ибо выглядело это всегда как оправдание. Но шеф ничего не мог с собой поделать и каждый раз заводился чуть ли не на ровном месте.

– Не могу я, Ваня, слышать необоснованные обвинения, – пылко отвечал он, – ну, не могу. Кроме того, если мы будем молчать, окружающие будут думать, что так оно и есть: все чиновники казнокрады.

– А вы думаете, вы их переубедите, если будете им рассказывать о справедливости и честности? – с некоторой долей ехидности спрашивал Иван Захарович.

– Ну, по крайней мере, я не промолчал, а высказал своё мнение. И впредь молчать не собираюсь.

Этот случай вспомнился потому, что Брызгалову пришлось после него ещё раз обращаться в полицию, но уже по другому поводу. Однажды на одной из строек, к нему подошёл небритый человек с низко надвинутой на лоб спортивной шапке, и сказал:

– Ты думаешь, тебе сойдёт с рук твоя подлость? Ты мне всю жизнь испортил. Живи теперь, сука, и всю жизнь оглядывайся.

Фёдор Степанович долго думал, размышлял и пришёл к выводу, что угрожавший был тем самым давним взяткодателем Агаповым, хотя точно сказать сам Брызгалов так и не смог. Сотрудники полиции предупредили чиновника о том, чтобы тот проявлял бдительность и соблюдал меры предосторожности. Первое время Брызгалов ловил себя на мысли о том, что он действительно ходит и с опаской оглядывается, но через некоторое время случай тот благополучно забылся.

5

– Что удалось выяснить, – первым делом спросил на следующий день собравшихся сыщиков Спектор и, кивнув в сторону Рюминой, добавил: – Оксана Владимировна, начинай ты.

– Мобильник Брызгалова остался у помощника, мы поставили его на «прослушку», родственникам никто не звонил, никаких требований не выдвигал. Вдова…, – тьфу ты, чертыхнулась Рюмина, – господи, прости, что скажешь, извините, оговорилась… в смысле, жена Брызгалова Елизавета Фотеевна, находится в больнице… Сердце… Она когда узнала, что муж пропал, сразу слегла… Но я с ней успела вкратце побеседовать. Она показала, что Фёдор Степанович в последнее время был какой-то нервный. С работы возвращался молчаливым и хмурым.

– С кем они живут? – спросил Спектор.

– С ними живёт сын, Брызгалов Андрей Фёдорович, двадцать семь лет и домработница Вера, Вера Михайловна Кружилина, тридцать три года. Как мне показалось, Александр Прохорович, эта Вера в доме Брызгаловых исполняет роль не только домработницы…

– Что ты имеешь в виду? – вздёрнул брови Спектор.

– Я думаю, что она была.., – Рюмина прочистила горло, – то есть является… Ну, в общем…

– Ты хочешь сказать, что она любовница Брызгалова? – подсказал Спектор.

– Да, – смущённо кивнула Рюмина, – именно так.

– Давно у них работает?

– Второй год.

– Откуда она? – спросил Спектор.

– Из Подмосковья, Клин. Раньше работала медсестрой. После развода с мужем решила сменить профессию.

– Понятно. Оксана, скажи, ты ведь оговорилась не случайно? – спросил Спектор. – Почему ты назвала Елизавету Фотеевну вдовой.

– Хотела бы ошибиться, Александр Прохорович, – вздохнула Рюмина, – да сдаётся мне, что живым Фёдора Степановича мы уже не увидим.

– Это ещё почему? – удивлённо спросил Костя Самохин. – Шестое чувство?

– Может и так, – пожала плечами Рюмина. – Я пока и сама не могу объяснить, но что-то мне не нравится во всей этой истории. Понимаете, коллеги, чиновники такого ранга не пропадают внезапно среди белого дня, чтобы потом неожиданно появиться живыми и невредимыми.

– Угу, – возразила Шахова, – а вспомни Рыбкина, кем он там был… По-моему, председателем Совбеза, что ли… Поди, рыба-то покрупнее была.

– Не равняй, – возразила Рюмина, – на момент пропажи, Рыбкин уже был никем. Там другая история, больше самореклама, чем пропажа. А здесь совсем другое. Его похитили, либо…

– Постойте, Оксана Владимировна, – Шахова подняла руку, и все рассмеялись, потому что это всем напомнило школьный жест во время урока. Но Мария, не обратив внимания на смех, продолжила: – Я не понимаю, почему все говорят о похищении? Кто его похищал? Он ведь сам ушёл со стройки…

– Маша, – перебил Самохин, – ну, не на вокзал же он пошёл бомжевать. Ушёл, правильно ты говоришь. Так ушёл, видимо, с кем-то встретиться, а возвратиться забыл. Поэтому совершенно очевидно, что его похитили.

– Или он сам себя похитил, – добавила Мария.

– Согласен, – кивнул Самохин, – может быть и сам себя похитил.

– Значит так, – Спектор вышел из-за стола и стал прохаживаться по кабинету, – товарищи, давайте рассмотрим основные версии. Первая: Брызгалова похитили с целью убить за какие-то, скажем так, неизвестные нам пока дела. Вторая версия: похищение с целью получения выкупа. Третья: Брызгалов инсценировал сам своё похищение. Есть ещё версии?

– Нельзя исключать, Александр Прохорович, и такую версию, как просто побег от всех, – предположил Самохин.

– Не понял, – удивился Спектор, – можно подробнее?

– То есть, не инсценировка похищения, а добровольный побег от всех. Такое бывает – устал человек и решил сбежать…

– Так куда же он со своим-то лицом убежит? – ухмыльнулась Мария. – Его же каждая собака знает в Москве. В монастырь, что ли уйдёт?

– Вполне возможно, – согласилась Рюмина. – А что? Отрастит бороду, и узнай его потом.

– Не верю я в такие метаморфозы, – хмыкнула Мария, – из вице-мэрского кресла, из «Мерседеса», уйти в монастырь? Бред…

– Ты, Маша, такими словами не разбрасывайся, – ответила Рюмина, – «бред»… Ты знаешь, что в девятнадцатом веке царь Александр Первый инсценировал свою смерть и убёг в Сибирь, где и жил до смерти.

– Я читала, – сказала Шахова – да, Александр Первый, якобы не умер в Таганроге, а… но это, кстати, тоже одна из версий.

– Мария, Оксана, – Спектор достал сигарету, – давайте по существу. С царём-батюшкой потом, на досуге, разберёмся, сейчас давайте с «боярином» Брызгаловым решать. Что ещё у нас есть?

– Как всегда, пока ничего, – развела руками Рюмина.

– Самохин, Шахова, что у вас? – спросил Спектор.

– Я занимаюсь его компьютерами, – ответил Константин Самохин.

– А сколько их у него? – спросил Спектор.

– Четыре, – тяжело вздохнул Костя, – в кабинете, в квартире, в загородном доме и ещё ноутбук. Одних почтовых ящиков около тридцати.

– Хм, интересно, зачем ему так много? – удивлённо спросил Спектор.

– Фёдор Степанович был любителем посидеть в интернете, Александр Прохорович. Ох, не простой мужичок этот Брызгалов.

– А простых там в мэрии и не держат, – съязвила Шахова.

– Мария, не перебивай, – нахмурившись, строго сказал Спектор

– Извините, Александр Прохорович, вырвалось.

– У тебя вечно что-то вырывается! Костя, продолжай…

– Он любил побродить по сайтам знакомств, а там необходима регистрация, вот он для каждого нового сайта и заводил себе новый почтовый ящик. Иногда представлялся молодым мужчиной лет тридцати пяти – сорока, переписывался с девушками.

– А сколько ему лет?

– Пятьдесят семь.

– Темы общения?

– Да, в общем-то, ничего такого. Просто возраст убавлял.

– Никаких извращений? – спросил Спектор.

– Нет, – усмехнулся Самохин, – так, болтовня всякая. Но я, правда, не всё ещё проверил, хотя и так уже многое понятно.

– Оксана Владимировна, это по вашей части, – сказал Спектор. – Что это такое? Зачем человеку занижать свой возраст и переписываться с молодыми девушками?

– В этом нет ничего странного и тем более нового, – ответила Рюмина. – В настоящее время тысячи, сотни тысяч старичков, кстати, и старушек тоже, знакомятся в сети с молодыми людьми и представляются их сверстниками. Можно ли это назвать болезнью, я не знаю, но объяснить такое поведение можно без труда.

– Объясните, – предложил Спектор.

– Только не смейтесь, – улыбнулась Рюмина, – это обыкновенная тоска по молодости, юности. Своего рода виртуальный артистизм, если так можно выразиться. То есть, как актёр на сцене выдаёт себя за того или иного героя, так и здесь. Переписка в интернете она ведь ни к чему не обязывает, в любое время выключил компьютер и потерялся. Но зато, когда пожилой человек получает по электронной почте письмо от молодой девушки, которая, к примеру, пишет: «Здравствуй мой милый друг! Мой доблестный рыцарь! Я хочу, чтобы ты крепко обнял меня и прижал к себе так, что…»

– Достаточно, Оксана Владимировна, – остановил коллегу Спектор, – а то мы тут скоро всем отделением любовные романы начнём писать. Так, Константин, у тебя ещё что-то есть?