Андерс Линдблад закончил замену уплотнителя верхнего люка подлодки и довольно потянулся. Теперь точно не протечет, а это важно: ведь даже маленькие субмарины в океанах НюМальмё опускались на глубину больше километра. Давление там – уй! Но что делать, в поверхностные слои заплывали только промысловики, а у них были свои проблемы: попробуй-ка половить тралом рыбу не с надводного корабля, а с подводной лодки, не всплывая! Всплытие вообще не предусматривалось, ну за исключением пещер “с подводным входом”, которыми изобиловали вулканические острова планеты и где, собственно, и жило население НюМальмё.

А поверхность планеты была радиоактивной, и намеревалась оставаться непригодной для жизни еще лет четыреста. Так уж получилось.

Когда-то шведские переселенцы очень радовались, высадившись на планету-океан, планету, вообще не имеющую материков, зато богато покрытую островами, большими и маленькими. Им это нравилось. Только вот находилась планета слишком близко к “китайскому сектору” – и в конце концов прилетели хунгузы, формально бандиты, а на самом-то деле, все это знали, вполне у себя на родине официальные “силы расширения жизненного пространства Китая”. Старенький орбитальный монитор, купленный у датчан, продержался недолго – но и высадка китайцам многого не дала: четырехсоттысячный десант, точнее, это была лишь первая волна, шведы утопили в море. Китайцы обиженно ушли, но уходя, сбросили в атмосферу несколько тяжелых ядерных зарядов – от той самой обиды, наверно. И подводные пещеры, ранее бывшие в основном “туристическими локациями”, стали единственным доступным местом для жизни небольшого еще населения колонии. Шведское правительство предлагало эвакуацию, то же самое предлагали и соседи – русские и японцы, причем безвозмездно, но жители НюМальмё отказались. Заказали только побольше подводных лодок. Всего-то полтысячелетия – и можно будет опять жить на поверхности, так зачем бросать родную планету? Внуки дождутся. А мы… А мы как-нибудь.

Сам же Андерс был исследователем, “пилотом” одной из пяти самых глубоководных и “научных” лодок во флоте колонии. Лодка была почти что батискафом, с максимальной глубиной погружения до восьми километров, тогда как глубина океанов НюМальмё редко превышала шесть. Он занимался картографированием морского дна и поиском там полезных ископаемых. Иногда что-то и находил, кстати. А его товарищ, Юхан Мелькерссон, как-то приволок даже несколько крупных золотых самородков. Повезло, да. Ведь за находку месторождений полагается доля – а золото это не нефть, не уголь и не руда, и если там найдется еще, Юхан станет богатым парнем. Хотя Андерс не завидовал, он за Юхана скорее радовался: хороший товарищ, хороший собутыльник, потрепаться только любит – но это же ему не в упрек.

А сегодня вечером Андерсу предстоял выход в новый “квадрат”, вот он и проверял лодку, как полагается. Глубины от пяти пятисот до шести трехсот. Практически “чистое” дно. Ну как и ему золотишка “привалит”? Вероятность этого была, конечно, невелика, но прогнать подобную мысль было трудно. Ладно, сейчас – поплотнее пообедать и можно отправляться.

***

Уже при выходе из родной пещеры Андерса застал звонок от Бо Ларссона, “начальника” их колонии. Никто его на эту должность не избирал, просто как-то так вышло, что Бо начал рулить всей “административкой”, и возражений не последовало: получается же у мужика, ну и слава богу.

– Андерс, ты опять один? – проскрипел в комм Бо.

– Как всегда, дружище, – улыбнулся Андерс.

– Возьми уже наконец напарника, лодка двухместная!

– Да не нужен он мне, справляюсь же!

– Единоличник ты, Андерс, и хороняка. А кто молодых учить будет? Вон Юхан, вдобавок к напарнику, еще и стажера взял, как только помещаются. Но он о будущем думает, а ты?

– Я тоже подумаю, Бо, но не сегодня, хорошо? Я уже вышел.

– Ладно. Удачи, Андерс.

– Спасибо, Бо.

Погружение проходило штатно и новый уплотнитель, слава богу, не подтекал, хотя на шести километрах его и “подвыперло” внутрь. Андерс зевнул и подумал, что после сытного обеда можно “положить лодку на грунт” и часок-другой поспать, а потом уже приступать к работе: кто его, в конце концов, контролирует? Но только сначала надо глянуть на этот вот интересный выход какой-то странной породы. Ни малейшего обрастания водорослями, а они ведь есть и на такой глубине. Что это? Мало ли там золото? Лавры Юхана все-таки не давали ему покоя, и он выпустил дрона. Первые данные воодушевляли: “вкрапления повышенной массы в каменном массиве”. Повышенная масса? Уже интересно! Дав дрону задание отковырять “вкрапление повышенной массы” для исследования, Андерс в очередной раз пожалел, что на его лодке нельзя курить. Нет, не запрещено – невозможно. Слишком маленький объем, слишком слабые фильтры. А вот спать как-то расхотелось. Вздохнув, он открыл на комме незаконченную книгу и погрузился в чтение.

Спустя полчаса его отвлек писк анализатора. Оказывается, пока он читал, дрон успел отломить “что приказано”, приволочь в негерметизированный отсек и подключить к анализатору, который и рапортовал об окончании работы. Андерс взглянул на результаты и… Очешуел. Да, это могло называться только этим словом. Первая мысль, посетившая его, была “меня убьют”. Вторая – “нас всех убьют”. Третья – “но если не трепаться, то… Если только Бо сказать, а потом на самый верх… Но деньжищи-то какие! Но кто защитит? Ладно, поговорю с Бо”. Он задал программу срочного всплытия до километра и возврата домой. Квадрат не был картирован, но это было уже не важно.

– Бо! Бо, ты меня слышишь? – орал он в комм. Где-то на подходе к острову наконец-то послышался ответ: “Да, слышу, что стряслось, почему по частному каналу?”

– Нам надо поговорить, Бо. Без свидетелей, без записи. Лично.

– Что, тоже нашел золото?

– И не меньше, чем Юхан! – соврал Андерс.

– Хорошо, запаркуешь лодку – тащись ко мне в контору. С золотом. Запись я выключу.

– Спасибо, Бо.

Андерса не зря называли “хоронякой”: он не только умел, он любил прятать всякое и от всех. Пока от него не ушла жена, он прятал от нее часть наличности и фляжку с аквавитом. Не потому, что это было важно: им всего хватало, и ни деньги, ни аквавит жена никогда не искала. Дело было в принципе. В, можно сказать, искусстве. Вот и сейчас он напряженно размышлял – точнее, нет, быстро приходил к четкому выводу. Хранилище их “донных находок” на замке и под сигнализацией. Внутри него существует собственное хранилище для “ценных находок” – там свой замок и своя сигнализация, а вдобавок укрепленные стены. А внутри него есть еще и большущий сейф, тоже защищенный отдельно, хрен взломаешь. Он долго пустовал, но как раз самородки, найденные Юханом, решили положить именно туда. Так что, находку – в сейф? А вот ни разу. Ведь все пятеро “исследователей” имеют туда доступ, а тот же Юхан, хоть и хороший мужик, язык за зубами держать не умеет. Поэтому что? Поэтому оставим образец в “исследовательском трюме” лодки. Его положено опорожнять после каждого выхода, он просто-таки обязан быть пустым – и поэтому это последнее место, где кто-то будет что-то искать. Скорее уж в сейф залезут или в ящик стола самого Бо, хотя, наверно, последний защищен еще и лучше, чем сейф.

– Бо, я пришел, паркуюсь и иду к тебе!

– Жду, Андерс. Золотишко не забудь, полюбуемся.

***

– Ваше величество!

– Ну что там у вас опять, князь?

– Вы не в духе, ваше величество?

– Я только что послал нах… Очень далеко британского посла и пригрозил ему войной, а теперь вот думаю – не перегнул ли палку.

– Не перегнули, ваше величество. Вот, посмотрите.

– Так это вы мне показываете карту сектора 17-22, но он ведь никем не заселен.

– Очень скоро будет колонизирован и заселен, причем вся заселенная часть сектора окажется в союзниках у нас.

– Но кто? И как?

– Драконы, ваше величество. Их официальная представительница, хотя можно сказать и “королева”, Рамота, заключила соглашение с Аргентиной. Мало того, что соглашение практически конфедеративное, оно еще и подразумевает “автоматический” военно-промышленный союз со всеми, кто находится в подобном с этой самой Аргентиной. А мы – находимся.

– Погодите, князь. Вы хотите сказать, что если, точнее, когда эти крылатые начнут создание своего государства, оно с самого начала будет связано дружественным договором и с нами тоже?

– Я прямо это говорю, ваше величество.

– Да. Послав всего десять крейсеров, мы получили много больше. Что ж, невелика цена. И вот что: если им потребуется от нас что-то еще – обеспечьте приоритет. Еще один “зеленый” сектор – это очень весомо.

– Непременно, ваше величество! А если лично, то мне… То мне все происходящее нравится.

– Нравится, князь?

– Да! Вы, например, читали коммюнике, изданное от лица султана Турции?

– Турции? Нет. Слишком много документов, пропустил, вероятно.

– А я вот наизусть помню, оно смешное. Вот: “Ввиду помощи государства Российского эскадре, где на флагмане свободно живут синицы, повелеваю всем своим подданным воздерживаться от любых агрессивных действий в отношении подданных государства Российского”.

– Но это же фактически предложение договора о мире и ненападении. Их помощь в том бою нашим крейсерам – это частность, но подобное заявление…

– Да, ваше величество. Что прикажете ответить?

– Ответьте просто: повелеваю своим подданным то же самое в отношении турков, и да пребудут между нашими странами мир и выгодная торговля, без войны и все такое. Султан отныне – желанный гость у нас, ну и так далее, вы знаете, как сформулировать.

– Знаю и сформулирую, не извольте беспокоиться.

– Надеюсь на вас, князь.

***

– Как бдыщь твою мать, так бдыщь твою мать, а как так его в рот – так хрущь!

– Чем ты опять недоволен, Шоркин? – спросил Эмиль, – Оклад повысили, контракт обещали, что тебе еще надо?

– И это ты – “профсоюз”? Должен за рабочего горой, а ты… Продался ты, Загоруйко. Сволочь ты.

– Да что случилось-то?

– Жена дополнительных алиментов от бывшего не отсудила, а должна была. Что я теперь, жопу лизать должен Аргентине этой? Да пошли бы они нахрен! Домой отправляюсь. Вот прям щяс. И вы тоже все нахрен идите.

Не нравилась Эмилю эта “инструкция”, но выполнить ее он был обязан. И сообщение о “поданном заявлении” Шоркина отправилось на центральный сервер эскадры адмирала Кортасара.

Грузясь в бот, Михаил Шоркин не удивлялся тому, что он единственный пассажир. Жажда наживы захватила его камрадов, и ради дополнительного заработка они готовы были даже родину продать. Но он – он не такой. Он полетит домой и еще раз объяснит приемному сыну, какое говно его “биологический родитель”.

Это было последней его мыслью: усыпляющий газ мягко погасил сознание, а затем служебный дрон придал уже практически мертвому телу небольшое ускорение в направлении звезды.

– Не хотел я этого, – сказал Жан-Клод.

– У тебя и правда дерьмовая работа, но ты, пожалуйста, не переживай, – сказала Кончита, – Убить хороших парней, просто раздолбав реактор их корабля, вот это и правда грустно. А такую мразь… Руками удавила бы.

– Что ж, возможно, ты и права, любовь моя!

***

– Рамота, нам, похоже, пора, – сказал Жан.

– Пи! – подтвердила Шанет.

– Подождите, – сказала Менолли, – Рамота еще не готова, и… Странно, но я сама не понимаю, в чем тут дело. Но мы ведь можем подождать?

– Конечно можем! Сколько Рамоте надо времени?

– Хммм… Вообще-то около суток. Или немножко больше. Я уже связалась с Фернандо, он сказал – “допустимо”.

– Ну что ж, – заключил Анри Легран, – Лилит, пойдем купаться в море!

– Пиииии! – заорала Лилит и молнией врезалась в волны.

– Вот, и штаны снять не успел. Издевается она надо мной, – обиженно заявил Анри.

– Пи? – спросила маленькая Шанет.

– Пи! – сурово ответил ей Жан Грандье, – Пипипи! Поняла, милая? Все в море, все в воду! А, ну да, вижу, что поняла. Купаться, мыться, что угодно, но – в воду! Потому что мне, например, жарко. А тебе?

Шанет взлетела и спикировала в море.

– Вот, и тебе, наверно, не холодно, – сказал Жан.

– Пи! – ответила из воды Шанет.

– Жан! – крикул Анри, уже бултыхающийся где-то в зоне прибоя, – Давай уже сюда, вода теплая!

– От воды в первую очередь требуется быть мокрой. Хотя если еще и теплая – считай, повезло.

– Ну ты философ, однако!

– Он не философ, он зануда! – засмеялась Менолли, – Ты зануда, Жан!

В этот же момент Рамота подхватила Жана, подняла в воздух и “десантировала” в воду неподалеку от Анри. “Десантная операция” сопровождалась радостной матерщиной месье Грандье, восторженным писком маленькой Шанет и искренним смехом Менолли и Марии.

– Вот когда Шанет вырастет, она сама сможет макать месье капитана, – сказала Мария.

– Точно! – ответила Менолли, – А я обучу его команде “Отставить макать капитана!”

– Ой, а это откуда?

– Из какого-то древнего анимэ, эти ролики весь “Бельграно” смотрит, мода у них такая, вот и я насмотрелась.

– “Гинсборро” тоже этим увлекался. А теперь все на комиксах подвинулись.

– А это что?

– Ну как бы рассказы в картинках. Бывает смешно. Но знаешь что? Мода на такие картинки прошла лет шестьсот-семьсот назад, теперь их и не найти практически. И пилоты стали их рисовать сами! Лучше всех получается у Два по сто, конечно же.

– Обалдеть, Мария, я ведь столько времени провожу на “Гинсборро”, а ничего такого не знала!

– А с кем из пилотов ты общаешься в “неполетное” время?

– А… О… Да ведь только с тобой. И иногда с капитаном Алонсо.

– Вот в этом и дело, Менолли. Два по сто был бы, наверно, известным художником, не пойди он в пилоты. А всем известный Рабинович, кстати, писателем. Даже старые и “замшелые” флотские байки он травит так, что это можно записывать и тут же издавать. А часто и сам что-то придумывает. И… И там ведь все такие, только я – обычная.

– Ты – обычная?! Да ты единственная, кто замечает то, что не видно другим!

– Что ты имеешь ввиду?

– Это самое! Ты сказала про Два по сто и Рабиновича. А про капитана Алонсо, например, что скажешь? Или еще про кого?

– Капитан Алонсо? Великолепный гитарист. Играет на простой – ну, не очень простой, подозреваю – аккустической гитаре блюз так, что плакать хочется. Да, а иногда к нему присоединяются Себастьян Перейра, что “вывозил” тебя первый раз, с контрабасом и Луиза, не помню фамилии, из группы Рабиновича, она на скрипке играет. И тогда они такое втапливают, что танцевать хочется всем!

– Так напиши обо всем этом, Мария!

– Как “напиши”?

– Да вот так и напиши. Ты разве не знаешь, что в эскадре уже давно есть собственная сеть “на потрепаться”?

– Написать? Как какой-нибудь блоггер?

– А почему нет?

– Ой! Кант, ты серьезно?

– А что он сказал, я не слышала?

– Кант говорит, что ему нравится твоя идея, потому что ему тоже есть что сказать. Ну то есть написать.

– Ага, вижу, он даже создал “ветку” про рыболовство на разных планетах. Рыбу, видать, любит!

– Рыбу да, любит. Есть, в смысле.

– Второй “подписалась” Рамота. А первым – угадай, кто?

– И кто?

– Фон Эмден! Он, оказывается, заядлый рыбак!

– Вот уж никогда бы не подумала.

– А вот! Уже вовсю обсуждает с драконами особенности копчения салаки.

– Да уж, чего только не узнаешь. Однако – пойдем, Менолли, и мы с тобой окунемся, а?

– А пойдем! Ты как хочешь – сама или “сброситься”?

– Конечно “сброситься”! Кант, поможешь?

– Рамота, всего пару секунд, а?

Через мгновение два визжащих дамских тела были сброшены в море с высоты примерно полутора метров – ко всеобщему удовольствию.

***

– Но посуды они нам таки наколотили, – заключил Лейбович.

– Этого следовало ожидать, – ответил Перон, – Два оставшихся у нас сборных флота отправляйте к границе китайского сектора. Сейчас же.

– Думаете, будут провокации?

– Вплоть до полномасштабного вторжения. Это же “второй акт той же пьесы”, он сюда просто “просится”.

– А англичан американцы, выходит, просто “разменяли”?

– Конечно! Выюзали и выкинули, уж извините за просторечие.

– На этом, тем не менее, можно нажиться. Ну хотя бы смягчить наши потери.

– Само собой! Все, что придет вам в голову. Их трофейные борта мы уже разбираем на запчасти – и вполне годного для нас там на удивление много, так что новая кораблестроительная программа не будет задерживаться. Но вот тренировка экипажей… У нас больше сорока процентов потерь, вы сами указали это в отчете.

– Да, указал. До укомплектования пара-тройка месяцев, а вот чтобы по-настоящему научились летать вместе – даже и не знаю. Это больше времени занимает. Отправлю туда еще и израильский флот – они его предлагали ведь.

– Отправляйте кого угодно. Жаль, русских “дергать” нельзя, на них тоже ведь нападут, одновременно с нами.

– Но можно французов.

– Можно! Всех можно – и нужно! Вы обратили внимание, кто усиливает орбитальные крепости Сёдиса?

– Мониторы… Старые какие-то. Я думал, это наши – со складов длительного хранения или вовсе из музея.

– Наши мониторы англичане раздолбали, все причем. Это боливийские и турецкие.

– Боливийские и турецкие?!

– Да. Позвонил тут парням, поплакался – вот, прислали что могли.

– Насчет Боливии – не удивлен, а вот султан Озалп и правда, похоже, заинтересован в сотрудничестве.

– Еще как заинтересован. Ему ни китайцы, ни американеры в его секторе не нужны. Он, кроме нескольких мониторов, еще и жратвы прислал – безвозмездно, в качестве “акта доброй воли по отношению к ведущему войну союзнику”.

– И что, много?

– Да дохрена! Весь Сёдис можно год кормить. Не поскупился.

– Ничего себе.

– А вот так вот, адмирал. Похоже, “наша” часть заселенной галактики вовсю смотрит на нас… Расширенными от ужаса глазами. Но смотрит.

– А что этот английский сборный флот?

– А что он может? Если сунутся – Кортасар от них мокрого места не оставит. Но сунутся вряд ли, поскольку и сами это прекрасно понимают.

– То есть наш “тот край” прикрывает только Кортасар?

– И наш, и русский, и израильский. Но – не “только” Кортасар, а “сам” Кортасар, вы разве не чувствуете разницы?

– Это да, он здорово их напугал.

– “Напугал” – не то слово. Все их потери, а иногда и поражения, в случае остальных стычек они могут объяснить. А в случае с ним – не могут. Доступные мне разведданные сходятся в одном: в адмиралтействе Англии паника. И причина ее – именно Кортасар и его эскадра. “Темная лошадка”. Неясно, чего ждать. Каждый раз что-то новое. Посылать флот – последний оставшийся, заметьте! – означает с большой вероятностью послать его на убой. Нет, не рискнут.

– Понял вас, сеньор! Слетаю-ка тогда на “крестины” их этого нового линкора, или что это теперь там. Вон и Узиэля с собой возьму.

– А и слетайте, вреда не будет.

Ни тот, ни другой не знали, насколько “некоронованный король Аргентины” Перон ошибся.

***

Уже вылезая из лодки, Андерс задумался. Актер из него так себе, и необычное возбуждение может его выдать. А значит, надо продолжать “отыгрывать роль” с золотом. Что бы найти тяжелого?.. Вот! Тоненькие стрелки для подводного рэйлгана начинены “для массы” обедненным ураном. Обойма весит немало. Он сгреб все обоймы, что нашел, в сумку. Оххх, тяжело. Но это и прекрасно. И должно быть тяжело. Потому что золото – оно тоже не легкое. Закинув сумку на плечо, он даже немного перегнулся в другую сторону от нагрузки и неспешно побрел в сторону стоянки каров: контора Бо была от порта неблизко.

Приготовления оказались нелишними: уже первый же встретившийся Линдбладу человек, портовой механик Линда Грён, уставилась на сумку и заинтересованно спросила: “Андерс, это то, что я думаю? Неужели и тебе посчастливилось?”

Он лишь многозначительно ухмыльнулся, сказав “И тебе привет, фрёкен Грён!”, но было уже ясно, что его “деза” пошла в народ: как и Юхан, Линда молчаливостью не отличалась. Андерса же одолевали тяжкие мысли, часть которых он собирался перевалить на Бо Ларссона, хоть и не все: с ситуацией предстоит разбираться им двоим, больше привлекать никого из местных нельзя. Где достать орбитальные крепости, если строить самим попросту некогда? Где достать корабли для флота? И кто на этих кораблях будет служить? Как заказать дополнительные “горняцкие” подлодки так, чтобы не вызвать подозрений? Все эти вопросы непрестанно крутились в его голове, не находя ответа. Одна надежда – Бо поможет. Точнее, не он сам, но… Ладно. Уже скоро. Андерс уже едет.

***

– Сеньор, тревога! Общий аларм! Множественные возмущения гипера, сюда идет флот, не меньше!

– Боевая тревога по эскадре. Откуда идут?

– От маяка.

– “Санта Мария”, капитану Сабаниной со всеми “Муренами” выход, курс на пять часов в эклиптике, скорость максимальная. Выход – десять минут назад!

– Си, сеньор!

– Сразу, как выйдут, “Санта Марию” в тыл, сразу за “Бельграно”.

– Хорошо, Энрике, выполняем, – отозвался Мигель Чавес, – Борта будут готовы к выходу.

– Что для нас? – спросил Рождественский.

– Да чорт его знает. Прячтесь в поясе. Их будет больше, по крайней мере, я так думаю.

– Тогда мы “поехали”.

– Принято, давайте. “Экзосеты”, вы там готовы?

– Да, месье, уже сидим по кокпитам!

– В случае подхода их авиации – немедленный выход, “Санта Мария” нас защищать не будет. У нее другие задачи.

– То есть мы вчетвером…

– Да. Вы вчетвером отшибаете малую авиацию от нас. Вот как умеете. И как не умеете – тоже. Понятно?

– Понятно, месье.

– У меня тоже несколько бортов тут, не на ремонте, – проявился фон Эмден.

– Их у тебя шестьдесят осталось?

– Шестьдесят два. Половинная загрузка боекомплекта.

– Иди в пояс с Рождественским. Ничего умнее флангового удара мне сейчас не придумать. Придет что-нибудь в голову – не молчи, я тоже если что не буду.

– Хорошо, Энрике.

– Фернандо!

– Что за пожар, камрад?

– Нас атакуют. Большими силами. Ты уже не успеваешь.

– Что мне делать?

– Собирать своих и лететь на Ла Нинья.

– Не к тебе?

– Нет! На Ла Нинья! Твоя задача – доставить Рамоту к уже практически готовой “Галадриэли”!

– А ты?

– Все, что от нас останется, подтянется туда же. Но не тормози.

– Понял, сделаю!

– Спасибо, дружище. Где Сабанина?

– Здесь, сеньор! Идем на форсаже в указанном направлении, но что нам делать дальше?

– Долбать по движкам их линкора. Нам повторить прыжок не удастся, Рамоты-то нет, а с работоспособными движками линкор нас разделает как бог черепаху.

– А если мы не успеем?

– А вы успейте.

– Поняла… Сеньор. Нас пятеро и двигателей пять, это будет интересно. Слышали, девочки и мальчики?

“Нас же пожжет выхлопом” – послышался в комме Кортасара ответ кого-то из пилотов “Мурен”, но Анна ответила: “А вот это вас не должно интересовать. Обездвижить линкор – приоритет первой очереди, выжить – только второй. Всем все понятно? Подходим на угол полтора-два градуса, кто не справится – тот котумба! Ясно? Это приказ, желторотые!”

“Чорт, хорошую тетку практически на смерть послал”, – подумал Энрике, – “Ну что за дела, а?.. Ну почему здесь нет Рамоты? Хотя Анна, может, и выкрутится, летать вроде умеет”

– Сеньор, есть новый скан, – прервал его мысли офицер наблюдения, – Это не весь их флот. Эсминцев нет. Двадцать-двадцать пять крейсеров. Один большой эскортный, или даже малый ударный, авианосец. Два линкора.

– Два?!

– Да, два. Их не перепутаешь, они ведь тяжеленные. Это именно линкоры, и их два.

– Ну что ж, значит, в самоубийственную атаку идет не только Анна, но и мы. Анна, “ваш” – тот, что выйдет из гипера первым. Второй – наш.

– Си, сеньор. Успеть бы долететь до их точки выхода.

– Вы уж успейте.

Приглушив передачу на общей, старпом Лелекай сказал:

– Энрике, они и правда могут успеть, но у них не останется топлива, чтобы вернуться.

– Имрын, а ты веришь, что будет кому возвращаться? – спросил Кортасар.

– Верю! Духи говорят, сегодня еще не их день. Ну, не их всех хотя бы.

– Хорошо. Всегда тебе верил, и сейчас не перестану. Фон Эмден! – Энрике опять активировал общую.

– Да?

– Какой ваш борт самый небоеспособный?

– 12-80, рэйлганы барахлят, торпед на один залп.

– Одним больше, одним меньше… Отправляйте его за “Муренами”. По дуге. Задача – снять экипажи после выполнения миссии. Ну или после НЕвыполнения. И если будет кого снимать. Но пусть он там побултыхается.

– Понял, отправлю.

– Спасибо, Зигфрид.

– Так не за что.

Фрегат 12-80, украшенный заплатками и шрамами от попаданий, вывалился из строя и полетел куда-то за пояс, туда, куда ушли “Мурены”, обходя по широкой дуге вероятный курс противника. Из пяти двигателей у него работали только четыре, но командир, обер-лейтенант Цолле, надеялся все-таки успеть.

***

– Привет, Бо! Вот он и я.

– Хей, Андерс! Показывай, что принес!

– Ничего я не принес. Точнее, принес крупные неприятности, и расхлебывать их придется нам с тобой. Нас точно “не слышно”?

– Обижаешь, даже искин не “пишет”. Но что у тебя в сумке?

– Обоймы урановые. Должен же я был через всю пещеру волочь что-то тяжелое.

– Что ж, разумно. Но что же тогда ты нашел? Оружейный кобальт? За него могут и…

– Не кобальт, Бо. Хуже.

– Только не говори, что это…

– Да. “Это”. Именно. И в приличном количестве. А у тебя, как у главы колонии, есть право прямого обращения к королю.

– За необоснованное использование которого сажают в тюрьму.

– Такой повод – “необоснованный”?!

– Прости. Ты прав. – Бо схватился за комм, – Уже и не помню, какой там порядок вызова, никогда ведь не пользовался, читал только. Подожди немного. Говорить будешь сам или лучше мне?

– Неважно.

– Тогда давай сам, из первых рук чтобы.

– Боишься?

– Боюсь! И нечего тут на меня бочку катить! Тебе, что ли, не страшно?

– Мне – очень. Но с королем я готов поговорить.

– Вот и отлично. Сейчас, вот так это делается… Готово! Говори.

– Руководитель колонии на НюМалмё, если не ошибаюсь? – раздался несколько скучающий голос Олафа девятого, волею богов, норн, валькирий и прочих короля Швеции.

– Не совсем, ваше величество. Здесь Андерс Линдблад, исследователь, а руководитель Ларссон любезно предоставил мне канал связи.

– И что же вы такого важного наисследовали, господин Линдблад? – оживился король.

– Крупное месторождение кристаллов. “Тех самых”, ваше величество.

– Так, – тон короля стал деловым, а “белый шум на канале” явственно изменился, очевидно, включилась защита, – Подробности по вашей системе мне сейчас доложат, а пока будьте любезны, изложите своими словами. Предполагаемые запасы месторождения и способности к обороне.

– Ваше величество, ответить на ваши вопросы нетрудно. Только внешняя часть “жилы” содержит несколько тысяч кристаллов, насколько она уходит в морское дно – пока неясно.

– То есть “жила” на дне моря?

– Да, на глубине шести километров. Добыча без спецоборудования невозможна – но и обнаружение с поверхности тоже, слишком глубоко, никакие сенсоры не достанут. Поверхность же планеты еще и радиоактивна после атаки хунгузов.

– Не самый плохой вариант… Простите, что я так, господин Линдблад.

– Понимаю, ваше величество, все в порядке.

– А что с обороной?

– Ее нет. Вообще. И она очевидно нужна, но… Вот здесь нам необходима помощь.

– Понял вас, господин Линдблад. Вот, вижу сводку: вы действительно буквально рядом с китайским сектором, так, подверглись нападению, радиоактивное заражение, это все вы мне уже сказали… Короче, нужна сеть орбитальных крепостей и маневренная эскадра.

– Именно, ваше величество!

– Крепости, причем с экипажами, могут предоставить наши соседи-японцы: у них все полуавтоматическое, экипажи невелики, а если мы им предложим участие в концессии – согласятся молниеносно. И крепостей они на продажу настроили уже столько, что покупать стало некому. Это не вопрос, под наши государственные гарантии и отбуксируют, и расставят, и службу нести будут. Однако дополнительную эскадру нам придется строить самим, а это пара месяцев, если не больше. Раньше-то денег не было, сами понимаете.

– Да. Но что мы будем делать, пока эскадры нет, а крепости не расставлены?

– Я… Я обращусь к аргентинцам. У них вроде как есть “маневренная эскадра”, которая очень хорошо себя зарекомендовала.

– То есть в “концессии” будут уже три страны?

– Не жадничайте, Андерс, – усмехнулся король, – Ваша планета стала всего лишь девятнадцатой в галактике, где найдено сырье для генераторов гипера. Эти кристаллы – редкость. А Япония и Аргентина нам не враги, напротив, скорее союзники. Пусть и им что-то достанется, главное, чтобы основная часть досталась нам. И еще важнее – чтобы все это не досталось китайцам.

– Ну, с этим-то я согласен, ваше величество!

– Тогда рот на замок, а добытые образцы – куда угодно, только не в сейф.

– А я их уже спрятал! – ответил Андерс, – Уж не знаю, каким продвинутым агентом надо быть, чтобы найти. И это в случае, если агент еще и будет точно знать, что именно ищет.

– Хорошо. И ждите представителей – наших, японских и аргентинских. В течение недели, думаю, прибудут.

– Понятно, будем ждать!

***

– Выход! У них общий выход!

– Вижу. Это “Уорспайт” и “Ахиллес”.

– И крейсера, сеньор.

– Крейсера они сдуру оставили сзади, а потому им уже не повезло. Но вот линкоры…

– “Уорспайт” теряет скорость!

– Анна, Анна, как вы?

– Спасибо, хреново!

***

– Марина, сказано, полтора градуса! Не тормози!

– Затягивает… нет, не успею… что же это такое?..

– Чорт. Маринка.

“Мурена” Марины Владицкой просто “расползлась” в могучем выхлопе двигателей “Уорспайта”.

– На тебе! На! – оставшиеся четыре кораблика продолжали стрелять по двигателям линкора, поскольку им все-таки удалось оказаться в его “тылу” на момент выхода вражеского флота в обычное пространство. Топлива на возвращение не оставалось, но об этом не думал никто.

Анна первой перебила питание “своего” двигателя – но этим и открыла сектор обстрела для зенитных турелей линкора, чем те не замедлили воспользоваться. Ее “Мурена” нырнула, но вот “соседу” Алексу, занимавшемуся другим двигателем, не повезло: сразу три трассы “поймали” его корабль и он превратился в конфетти. Остальные пока что продолжали выпускать болванку за болванкой, и вскоре еще два движка “Уорспайта” заглохли, открыв сектора для его зениток.

– Три из пяти! Надо четыре! – крикнула Анна, но в этот момент зенитками накрыло и борт Васьки-”вечного кадета”, а последний из оставшихся напарников, старовер Людим, грустно доложил о том, что боеприпасы кончились.

И тут еще один двигатель “Уорспайта” прекратил работу, мало того, он, похоже, даже разломился на несколько частей.

– Живые есть? – спросил только что отстрелявшийся из всех рэйлганов обер-лейтенант Цолле, ему было очень, ну вот очень страшно, но он все-таки подлетел к линкору и отстрелялся, – Автобус приехал, следующего не будет. Все сюда, и не тупите. Иначе не успеем смотаться. Выбрасывайтесь в пауэрсьютах, большого шлюза у меня нет. И быстро, доннерветтер!

Анна огляделась. Оказывается, “Мурена” была давно разгерметизирована и двое других членов экипажа мертвы, причем один “поймал” прямое попадание пятым калибром зенитного автомата и выглядел… Ну уже даже не как человек. “А я и не заметила”, – подумала Анна, выскакивая из корабля. Гравикомпенсатор ее пауэрсьюта должен был придать ей достаточное ускорение, чтобы добраться до так удачно появившегося здесь фрегата. Что будет, если собьют и фрегат, она старалась не думать.