Концерт Патриции Каас. (1) Знакомство

ДЛЯ ВАС, ЧИТАТЕЛИ!

Настоящий материал предназначен для того, чтобы сообщить читателю о событиях и о круге персонажей дальнейшего повествования, а главное о личности его основного героя – об Анатолии Ивановиче Свиридове.

Общее заглавие – «Концерт Патрисии Каас» в некотором смысле символично, но об этом читатель сможет узнать далеко не сразу (а может и не узнать совсем!).

Конечно, была очень привлекательна мысль начать все с самого начала, но эта отметка грядущих событий так же условна, как и то, что может быть главным и наиболее существенным в описываемых событиях, а что – второстепенным, недостойным внимания читателя …

Если же очень коротко, то двое молодых физиков, плохо усвоивших границы запрещенных зон исследования, совершили некое открытие, моментально признанное заслуженными научными корифеями ахинеей, лженаукой и просто очковтирательством.

Однако оказалось, что результаты этого открытия – не химера, а их можно потрогать и взять в руки, и перспективы оказались такими, что молодых немедленно наградили и открыли им «зеленую улицу» …

Глубина и важность открытия были настолько неочевидны, но при этом перспективны и существенны (и даже невероятны!), что предпринимать действия для реализации этого открытия начали немедленно, без длительной подготовки и раскачки.

И оба научных центра – где-то недалеко от Москвы и где-то далеко от Москвы в Сибири – образовали в дальнейшем мощную и успешную научную организацию …

А открытие, признанное совершенно секретным, стало успешно развиваться и давать зримые результаты.

И вполне естественно все дальнейшие события теснейшим образом оказались связанными с личными судьбами героев повествования …

Ну, а дальше нужно читать и читать …

Меня постоянно не покидает ощущение, что я далеко не полностью рассказываю о жизни своих … не знаю, как их назвать.

Принято называть их «героями» или «персонажами».

Герои?

Но они жили своей обычной жизнью и не совершали никаких героических поступков – по крайней мере, по их собственному мнению.

Персонажи?

Но это как-то литературно, а ведь это были живые люди, со своими индивидуальными особенностями, достоинствами и недостатками, именно так прожившие свою жизнь.

Слишком длинно?

Нередко самые простые вещи требуют подробного разъяснения.

Был такой телевизионный фильм под названием «И это все о нем».

И здесь тоже по существу все о нем – об Анатолии Ивановиче Свиридове.

ЗНАКОМСТВО

Не лепо ли ны, бяшеть, братие …

ПРЕДИСЛОВИЕ

Обычно предисловие решает самые различные задачи – информирует читателя об авторе, рассказывает о последующем повествовании, рекламирует произведение, позволяет автору предисловия проявить свою эрудицию и т.д. и т.п.

В данном случае предисловие отражает тягостные раздумия автора – как и каким образом разрешить ту трудную задачу, которую он себе поставил.

С первого взгляда задача простая – ввести читателя в русло дальнейшего повествования, дать ему некоторые начальные сведения о предмете повествования, совершить некий ввод в дальнейшие действия …

Как просто!

А на самом деле перед автором стоит дилемма (возможно даже более многовариантная задача) – чем же заняться?

Заняться изложением некоторых событий, предшествующих тому, что читатель узнает из последующих частей, или дать читателю некоторые вводные сведения о предмете последующих разделов?

И тот, и другой путь весьма объемны и могут быть интересны для читателя, но представляют значительные сложности для автора, поскольку этот первый раздел создается уже после того, как были созданы разделы последующие.

Именно по этой причине автор решился использовать тот материал, который вольно или невольно накапливается у каждого исследователя, независимо от того, что является предметом этого исследования – жизненный путь конкретного человека или существо конкретного научного вопроса.

В данном случае это исследование событий, предшествовавших тому, о чем читатель узнает из последующих частей повествования, но исследование, затрагивающее только личность главного действующего лица – Анатолия Ивановича Свиридова.

Конечно, это обедняет информацию; конечно, это не позволяет оценить весь тот гигантский объем информации, накопившийся у автора, но на чем-то нужно остановиться, чем-то нужно было пожертвовать.

Дальнейшее повествование в большой степени соответствует рассказу по типу «И это все о нем».

К сожалению, количество источников информации так велико, что использованы далеко не все, а лишь некоторые, признанные самыми интересными …

При этом информацию приходилось принудительно ограничивать для того, чтобы рассказ о личности А. И. Свиридова не перерос в полноценное повествование о его жизненном пути – это было бы очень длительно и в значительной мере малоинтересно.

И автор не избежал весьма распространенного приема – воспользоваться самым примитивным подходом, а именно попытаться воспользоваться рассказами о Свиридове тех, кто знал его с давних лет.

Поэтому дальнейшее представляют собой смесь, сформированную из реконструкции воспоминаний, внутренних монологов, прямых интервью и высказываний людей, близко знающих Анатолия Ивановича.

ПРЕДИСЛОВИЕ после ПРЕДИСЛОВИЯ
ЖЕНЯ

Евгения Анисимовна Кульченкова как обычно бежала на работу.

Она постепенно привыкала к своему имени с отчеством, что ничуть не прибавляла ей солидности – она так и оставалась подвижной стройной молодой женщиной, почти девушкой, и ей все еще не верили, что Анечка – это ее дочка, когда она появлялась вместе с ней.

Она по-прежнему откликалась на привычное «Женя!» и ничуть не смущалась, когда ее так называли не старшие по возрасту или по должности – нет, она с удовольствием так откликалась, даже когда так ее звали школьники или воспитанники в лесной школе.

Она по-прежнему пропускала маршрутку и быстрым шагом – почти бегом! – отправлялась в редакцию по лесной дорожке (хотя эта дорожка в принципе предназначалась для велосипедистов).

Если погода была хорошей, то Женя часто сворачивала у первого перекрестка и забегала на голубятню, и разговаривала с голубями, а иногда и с навещавшими своих питомцев голубеводами.

Женя всегда была во всеоружии – в ее сумочке, больше напоминавшей армейскую планшетку, всегда лежал блокнот, ручки, диктофон и два удостоверения.

Первое, весьма солидное и красивое удостоверение с тисненой надписью «ПРЕССА» лежало во внутреннем кармашке и использовалось очень редко – раза два-три за год.

Это было удостоверение корреспондента газеты «Красная Звезда» и пользовалась этим удостоверением Женя только в Москве, да и только в самых крайних случаях.

Нет, нет – удостоверение была настоящим, и публикации Жени иногда появлялись на страницах этой газеты.

Но заместитель главного редактора местной газеты под названием «Наша газета» Е. Кульченкова считала себя постоянным и бессменным автором именно тут – в городе, и в городе «умников», и в городе машиностроителей, и в колхозе «Вперед», и в лесной школе, и в воинской части …

Второе удостоверение было не столь солидно по внешнему виду, но зато многозначительнее – это было удостоверение капитана особой воинской части, и с этим удостоверением Е. Кульченкова проходила на территорию секретного научного центра здесь, недалеко от Москвы.

И собирать материал для первого знакомства читателей с главным действующим лицом пришлось Евгении Анисимовне Кульченковой, заместителю главного редактора и корреспонденту местной многотиражки, совсем недавно снявшей погоны старшего лейтенанта, и оказавшейся тут, недалеко от Москвы, после десанта Свиридова в их заброшенную и позабытую воинскую часть …

Первыми, с кем Женя разговаривала, были давно знающие Свиридова люди, и в конце каждого интервью она пыталась кратко сформулировать мнение каждого …

ВИКТОР АНТОНОВИЧ СКВОРЦОВ

– А что вас интересует? Мы с Толей знакомы еще со школы, хотя и учились мы не вместе. И жили по разные стороны Чистаков, то есть Чистых прудов – он с той стороны, где «Колизей», а я с другой стороны, где военные дома.

– Расскажите, пожалуйста, ведь это так интересно!

Женя Кульченкова почти бежала за широко шагающим Скворцовым и потащила его в ближайшую беседку.

– Что же вам рассказать? Я впервые познакомился с Толей Свиридовым в старших классах, наверное, классе в седьмом. Назревал конфликт местного значения … Ах, да, откуда вам знать наши подробности тех лет … Например, пригласить на танец девочку из чужой компании было чревато, а уже повести ее гулять … А местные компании были разного уровня – дворовые, уличные, школьные. А наши Чистые пруды были своеобразной нейтральной территорией, но «Кировские» могли стыкнуться с «Покровскими», «Харитоньевские» с «Лабковскими» … Школы были мужские и женские, и были негласные законы, что с девочками из этой школы гуляют мальчики только вот из этой школы …

– Я пригласил девочку на танцы в «Дом инженера и техника» на Кировской, и провожал ее после танцев домой. Тут нас и прихватили – девочка уже прошлась с кем-то из той компании, и ее бывший кавалер предъявил претензии …

– И приглашения на танцы было достаточно для конфликта?

– А как же! Пару раз прошла с одним – уже собственность!

– И что же? Чем это вам грозило?

– Хорошей потасовкой … Я драться не любил, хотя иногда … Но тут их было человек пять на одного …

– И что же? А как вела себя ваша знакомая девочка?

– Девочка? Да никак … Но тут возник Толя и спросил – а чего вам надо от моего друга Вити? Он спросил это так спокойно, но так весомо, что эти пятеро замерли и завяли …

– Все дело в том, что Толя к последним классам школы завоевал весьма серьезный авторитет и с ним считались не только во дворе их барака, не только в нашей школе, но и в округе. Было несколько стычек, после которых его боялись все – и окрестная шпана, и ребята постарше … Толя занимался боксом, удар у него был очень сильным …

– Тогда он нас защитил, и как мне кажется, именно с этого началась наша дружба. Я у Толи дома – в их бараке – никогда не бывал, а он стал приходить к нам с мамой … Мы жили вдвоем, и он познакомился с моей мамой и понравился ей. Не знаю, почему, но она не возражала против нашего с ним знакомства – а она очень насторожено относилась к моим уличным знакомым …

– Уличным?

– Не забывайте, победный салют прозвучал совсем недавно, а тех, кого теперь принято называть шпаной … В известной мере это были все подростки того времени … Мама очень боялась вредного влияния на меня …

– Тогда, в последних классах школы, особенно проявились способности Анатолия – изумительная память и способность к обучению … Он никогда не учил уроки – по крайней мере, на моей памяти, и при этом всегда хорошо учился. И даже мне помогал – по русскому, по литературе, по черчению … Бывали случаи, когда я сдавал его чертежи за свои, отрезав нижний край листа со штампом и начертив новый штамп со своей фамилией. Толе ставили четыре, а мне – пять …

– И он не ссорился с вами из-за этого?

– Ссорился!? Да побойтесь бога! Чтобы поссориться с Толей нужно было что-то особенное … А ссорится с Толей всерьез было просто опасно – он мог легонько врезать так, что ушибленный почесывался пару недель …

– Толя не просто легко запоминал материал, но он еще умело и не механически использовал свою память … А когда я сказал ему, что намереваюсь поступать в МИХМ, то Толя решил идти тоже туда, и мы сдавали экзамены вместе. И он сдавал намного лучше меня – у него были одни пятерки.

– А почему был именно МИХМ? Вы любили химию?

– Что вы! Терпеть не мог! Но хороший знакомый мамы сказал ей, что это один из лучших ВУЗ’ов Москвы, не считая Физтеха. А широтой подготовки МИХМ ничуть не уступает знаменитой Бауманке … А Толик пошел со мной просто за компанию …

– А как было в институте?

– На первом курсе у нас сложилась хорошая группа, но довольно пестрая. Вчерашние школьники, еще не освоившиеся с новой ре¬альностью; вчерашние выпускники техникума, весьма неплохо ориентирующиеся в новой реальности, которая для них была не столь уж и новой; демобилизованные и более взрос¬лые мужики, повидавшие жизнь и понюхавшие пороха, но с недостаточной подготовкой …

– Опытных было меньше, как и медалистов, которые тоже каким-то образом обособились. Вот эти группы новых студентов особенно проявились на первой сессии, хотя вряд ли тут сказалась почти ничем не ограниченная вольница студенческой жизни …

– Но первые же за¬четы и экзамены выявили слабость знаний как у медалистов, так и у бывших военных. После первой сессии у нас в группе остался всего один парень, донашивавший военную форму. Ему помогали те, кто не испытывал затруднений в учебе, и первым среди них был и Свири¬дов ….

– Толю всегда выручала прекрасная память. Она и раньше выручала его в школе – он практи¬чески никогда не открывал учебников, довольствуясь тем, что он услышал в классе. Правда в институте ему все же приходилось заниматься самостоятельно, но это не вызывало затруд¬нений – читал он быстро, запоминал с первого раза, и мог воспроизвести прочитанное в са¬мостоятельном изложении …

– Как одному из хорошо соображающих Свиридову пришлось позаниматься с несколькими отстающими, среди которых был один демобилизованный да парочка девочек-отличниц, не дотянувших до медали, но привыкших к хорошим оценкам. Нашего демобилизованного общими усилиями и снисходительным отношением деканата вытя¬нули, и он не был отчислен из института, а парочка медалисток из глубинки нагрузки не вы¬держали и они потихоньку исчезли …

– Кстати среди тех, с кем пришлось заниматься Свиридову, была и Лена Синявина, девочка тихая, усидчивая и добродушная – это она стала потом моей женой …

– Свиридову дали место в нашем общежитии за городом – всего двадцать минут на элек¬тричке, но он иногда оставался ночевать у тетки в Москве. В общежитии у Свиридова тоже появились друзья, особенно после того, как ему пришлось отстаивать свою индивидуальность … Но пара свернутых челю¬стей и разбитых носов быстро поставили на место желающих выделиться и создали Свири¬дову прочный и непререкаемый авторитет …

Женя не торопила профессора Скворцова, а диктофон проявлял свою жизнедеятельность только меняющимися цифрами на дисплее …

– У Толи был перерыв … в учебе, но он от нашей группы не отстал, он догнал нас и успешно окончил институт … Работать по окончании института мы начали в разных организациях, но потом … Но это все потом … Потом было много чего …

Виктор Скворцов.

Толя верный друг. Нет такой проблемы, о которой я не смог бы с ним поделиться и посоветоваться. Любой, самой личной, самой … самой интимный. Совет будет наверняка, самый искренний.

И главное, самый верный.

ЕКАТЕРИНА ВИКЕНТЬЕВНА

– Толя Свиридов? Ну, конечно, помню!

Очень пожилая женщина с удивительно молодыми глазами и совершенно прямой спиной улыбнулась Жене.

– Я была классным руководителем у них в старших классах. Мне достался коллектив «Б» – у нас тогда было по два старших класса.

– Класс «Б» был сложный, трудный, очень неровный. Мальчики из самых разных семей, много безотцовщины, с плохим уличным воспитанием, очень бедных по тому времени …

– Толя … Вы видели его глаза?

– У него были особенные глаза?

– Разговаривая или отвечая урок он всегда смотрел в глаза. И взгляд у него был не по возрасту серьезен и внимателен. Я не помню случая, чтобы он отвел глаза даже тогда, когда говорил неправду.

– Он обманывал вас?

– Нет, дело не в этом … Обманывал? Нет, не помню. Но время было такое, что очень часто приходилось говорить неправду – и ученикам, и учителям … Но даже говоря заведомую неправду Толя глаз не отводил …

– А как он учился?

– Толя Свиридов учился очень хорошо! Это было странно – сирота, жил у тетки в бараке, в неблагополучной семье, условий для занятий дома у него не было … Но учился хорошо по всем предметам, у него редко бывали тройки … Правда, при этом почти не было пятерок …

– То есть отличником он не был?

– Он не был отличником, хотя мог бы получать только пятерки, но ему что-то мешало … Мне кажется, что у него просто не было желания стать отличником, не было стимула как теперь говорят … В классе «Б» вообще отличников не было – были способные ученики, были старательные, но талантливых не было. Но зато хватало хулиганов и разгильдяев!

– Толя был хулиганом!?

– Нет, нет, хулиганом он не был! Но среди его близких друзей было много настоящей уличной шпаны … Как они ругались! Особенно когда сговаривались о драке …

– О драке договаривались!?

– А как же! Такая ругань стояла на перемене – мальчики собирались «стыкаться». Пойдем стыкнемся! Видимо, от слова «сталкиваться» … А Толя никогда не ругался – по крайней мере, я этого от него не слышала. И в драках он не участвовал – это точно.

– Он не дрался? Дрались ведь все мальчишки!

– Мне это тоже показалось странным, но я узнала, что Толя занимался боксом, а им запрещалось принимать участие в драках. Зато он мог прекратить драку!

– Прекратить?

– Драки были самые разные, и некоторые напоминали древние дуэли – один на один, и тут остальные были зрителями … и судьями. Но однажды я видела, как Толя прекратил общую драку. Дрались класс на класс – класс «А» с классом «Б», а зачинщиками были рослые красавцы из класса «А».

– И где они дрались? Прямо в школе?

– Нет, они ушли за школу на спортивную площадку, и там пошли стенка на стенку. А Толя вклинился между дерущимися и дошел до зачинщиков, и встал между ними. Наш Дроздов сразу опустил руки, а их Корольков пытался продолжить … И тут Толя ударил Королькова – мне показалось не сильно, но верзила Корольков отлетел в самую гущу своих одноклассников … И драка затихла.

– И никто не пытался подраться с Толей? За его вмешательство …

– Не могу утверждать, но сомневаюсь. Я слышала разговор ребят о том, что Толе запретили заниматься боксом из-за его слишком сильных ударов.

– Разве такое могло быть?

– Думаю, да. Толя Свиридов внешне был не особенно рослым, но сила чувствовалась в каждом его движении.

– Тогда мальчики учились отдельно от девочек?

– Да, в нашей школе были только мальчики. Девочки были в соседней школе, и контакты между школами были минимальными. Ну, а вне школы …

– Но у ваших мальчиков были знакомые девочки?

– Наверняка. Но знаете, это сейчас нравы стали проще и беременная школьница почти не вызывает удивления, а в то время этого не было …

– Может быть хорошо скрывали?

– Все может быть …

Екатерина Викентьевна.

Среди учеников моего класса Толя Свиридов выделялся хорошей общей подготовкой и начитанностью, что было необычно – он был сиротой и жил у пьющей тетки …

А еще у Толи был устойчивый авторитет среди школьников и местной шпаны …