МАСА: пять месяцев в Израиле

Фотограф Андрей Бугайский

© Мария Сорокина, 2020

© Андрей Бугайский, фотографии, 2020

ISBN 978-5-0051-7639-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Введение

Чтобы ход истории был понятен, немного предыстории. Еврейкой была моя бабушка, Марина Семеновна Снаговская (Гинзбург). Я видела ее только на старых фото – ее не стало, когда маме было пять лет. Маму не воспитывали в еврейских традициях и меня тоже.

Я родилась в 1985 году в Москве, окончила Высшую школу экономики, два года проработала аудитором в Deloitte & Touche, затем еще два – управленческим консультантом в Strategy Partners. В 2010 году я ездила на MBA в бизнес-школу INSEAD, затем вернулась в Москву. Проработала еще год управленческим консультантом в Booz & Company, затем ушла в свой кулинарный бизнес.

Я почти ничего не знала об Израиле и не думала о нем, но однажды кое-что произошло.

Глава 1

На дворе был 2012 год. Я уже не работала в Booz, но у меня была подруга из бэк-офиса, Марианна. Однажды она рассказала, как ездила на таглит – путешествие по Израилю по праву рождения.

От нее я впервые узнала, что каждый молодой человек еврейского происхождения, который родился не в Израиле, может поехать туда на 10 дней. Увидеть всю страну и познакомиться с ее жизнью очень близко – Иерусалимом, Тель-Авивом, кибуцами, армией, Мертвым морем, Эйлатом, Голанскими высотами и языком. Это подарок от государства Израиль.

Она путешествовала в группе из таких же мальчиков и девочек со всего света. И это задело меня за живое. Хотя к Израилю я не имела никакого отношения, кроме происхождения. Дома мы не праздновали праздники, не обсуждали традиции или религию. Но я знала, что мама моей мамы – бабушка Марина, которую я никогда не видела, была еврейкой.

В ответ на мои надежды поиск сообщил, что на таглит берут до 26 лет. Мне было 27. Я почувствовала себя старой и обиженно забыла об этом на целый год. Но оно отложилось где-то и не давало покоя, пока я снова не начала искать.

При следующей попытке я выяснила, что кроме таглита есть МАСА. Тоже путешествие по праву рождения, только надолго. На учебу или стажировку. Туда можно было поехать до 30, и я чувствовала, что мне туда – надо. При этом у меня только начал строиться кулинарный бизнес в Москве, и я еще толком не отдышалась после поездки на MBA. Срываться с места и снова куда-то ехать было явно не время, но я продолжала читать.

Официальный портал МАСА показывал массу вариантов программ от полугода до двух лет. Это могла быть самая разная учеба или работа. Поступление выглядело как целое дело, на которое уйдет минимум полгода. Я отметила, что мой последний шанс, чтобы успеть по возрасту, – начать следующей весной. Снова забыла об этом и вернулась в свою жизнь.

Глава 2

Был новый год 2014. Я, как обычно, подводила итоги, составляла планы и заметила, что опасная дата в 30 лет приближается. Надо было или прощаться с идеей поехать на МАСУ, или начинать что-то делать.

Я снова решила просто почитать – и увидела десятки программ. Искала я что-нибудь кулинарного содержания, именно это тогда интересовало меня. В числе прочего нашлась поварская школа на год, причем русская. Но когда я увидела фото выпускников в кителях и колпаках, мне отчетливо представился кулинарный техникум. Год тоже звучал дико.

С одной стороны, проект тогда позволял мне перерывы. Я вела кулинарные мастер-классы и корпоративы в студиях, которые снимала под каждое отдельное мероприятие. Приостановить процесс можно было в любой момент.

С другой стороны, я понимала, что за год обо мне все забудут. Наработанной теплой аудитории и договоренностей с партнерами не станет, возвращаться будет некуда. К тому же, в моей жизни только появился Андрей. Мы жили вместе четыре месяца. Я не представляла, как прерваться в этих отношениях так надолго и как он воспримет эту идею тоже.

На этой мысли мне попалась программа на пять месяцев. Она была на английском, и все говорило о том, что большинство участников приедет из США. У самой программы не было определенной специальности, каждый мог сам выбирать себе стажировку по профилю. Организаторы помогали найти работодателя. Кроме стажировки были изучение иврита и путешествия по стране каждую неделю в новое место. Алия, то есть переезд на ПМЖ с получением гражданства, после программы была возможна по упрощенной процедуре. Но ее можно было и не делать.

Это подходило. Точнее – выглядело потрясающе. Следующий набор стартовал весной. Последующий – в сентябре. Программа стоила 7000 долларов, но при доказанном праве рождения можно было получить грант на 5000 долларов и заплатить только две. Включено было жилье, изучение языка, путешествия, организация стажировки. Все происходило в Тель-Авиве.

Я как раз читала книгу «Четыре кухни» Лорен Шоки – девушки, которая после первого высшего образования посвятила год работе стажером в ресторанах четырех частей света. Нью-Йорка, Парижа, Ханоя и Тель-Авива. Информации из книги было достаточно, чтобы понять, что в этой стране мне – в Тель-Авив. В активную, международную, молодую тусовку, далекую от углубленной религиозности.

Я написала организаторам, чтобы посмотреть на варианты, где могла бы работать.

Глава 3

Первый вариант стажировки, который мне выдали моментально, был Roy Chocolate – производство ремесленных шоколадных конфет. Это был постоянный партнер программы, но по желанию мне обещали подобрать еще рестораны и кондитерские.

Более того. Я могла пройти сразу две стажировки в разных местах. Это был тот самый несдержанный вариант, который подходил мне как нельзя лучше. Наступал май. Пора было говорить с Андреем.

Я объяснила про свое ощущение – что мне туда нужно. И что время истекло, последний шанс – поехать осенью. На тот момент мы жили вместе около девяти месяцев. Не то чтобы у нас были определенные планы на будущее, но за три месяца до события он пришел домой с кольцом. Ничего не объяснял, а я не спрашивала. Просто надела.

Он осмотрел меня взглядом взрослого человека и заключил, что мне надо ехать. Я в ответ сказала: «Давай поженимся». Чувствовала, что наши отношения – это серьезно, и от его понимания они только посерьезнели. Уезжать и оставлять все подвешенным я не хотела. Он сказал: «Давай».

В конце концов, до Тель-Авива было 4 часа лета. Можно было летать хоть каждый месяц. Я написала организаторам, что хочу рестораны и кондитерские. Они – что с меня 500 долларов невозвратной предоплаты, и они все подберут. Я перечислила.

Глава 4

Чтобы получить грант, нужно было написать мотивационное письмо. О происхождении, интересах, образовании, опыте работы и о том, почему мне так важно поехать на стажировку в Израиль.

Я честно написала, что меня не воспитывали в традициях, но у меня идея фикс. Про бабушку, Марианну, мой кулинарный бизнес. Что в тот момент я как раз могла прерваться и познакомиться с Израилем, а заодно окунуться в кухню – я была тогда в восторге от израильского фьюжен-шефа Йотама Оттоленги.

Получилось две странички с таким смыслом, только официальным языком и с описанием образования, опыта работы, семейной истории. МАСА ответила довольно быстро. Это было «да». Они подтверждали, что переведут грант напрямую организаторам, после того как я получу визу и оплачу 2000 долларов со своей стороны.

WUJS – так называлась компания-организатор конкретной программы, которую я выбрала, – начала подбирать варианты стажировки. Сначала со мной общался один координатор, потом он поменялся. Процесс с их стороны подвисал на недели, потом координатор перестал отвечать. Ближе к концу июня я забеспокоилась. Программа стартовала в начале сентября.

Я написала руководителю. Ее звали Рики. Она сказала, что это не порядок, расспросила про поведение координатора, потом сама взялась за моих работодателей. Кроме производства ремесленного шоколада она предложила еще двоих. Ресторан отеля David Intercontinental – постоянного партнера программы. И кондитерскую the Bakery.

Поглубже вникнув в вариант с шоколадом, я поняла, что производство далеко от города, мне бы пришлось каждый день тратить два часа на дорогу. Вычитать что-то конкретное про Intercontinental не получалось, но обрывочная информация говорила о том, что ресторан дорогой и хороший.

The Bakery выглядела как крутая европейская кондитерская. С макарунами, круассанами, пирожными, своим хлебом и профессиональными соцсетями. На вопрос «а нельзя ли что-нибудь ближневосточное?» Рики ответила, что это будут совсем мелкие пекарни, где работает по 1—2 человека.

Я попросила совместить Intercontinental и the Bakery, Рики сказала ОК. Теперь было нужно резюме и пройти собеседования по скайпу с обеими компаниями.

Глава 5

Как раз, когда мне назначили собеседования, началась война. В новостях только и было что о ракетах и израильской противоракетной обороне. На той стороне все в самом деле были не в себе.

Собеседование в Intercontinental переносили дважды, а потом сказали просто приезжать. Собеседование с кондитерской все же произошло. Вел шеф-кондитер, Рам. Он рассказал, что в штате примерно 40 кондитеров. Я спросила, можно ли совместить кондитерку и хлеб. Он – что честно не советует мне хлеб. Там работают только крепкие мужчины. Я не упрямилась.

Очень кстати по графику от WUJS прилетело письмо с темой Declaration guide. Это был документ, описывающий политическую и военную ситуацию в Израиле. Мы должны были подписать, что понимаем, куда едем. Я как раз начинала понимать.

Лена Айзикович, которую я тогда читала особенно внимательно, подробно описывала, что делать, когда сирена застала тебя в автобусе. Когда она подняла тебя ночью. По какой стороне улицы идти на работу. За какими объектами прятаться на улице. И так далее.

Лена находилась в Ашдоде, почти на границе – туда в самом деле отправлялось много ракет. Я целилась в Тель-Авив, совсем другое место. Это несколько успокаивало, но, что произойдет с конфликтом к началу сентября, было неясно. Я решила просто сделать все, что можно, чтобы поехать, если ситуация позволит.

А делать теперь предстояло специальную визу типа А2. Первым шагом была консульская проверка происхождения. В списке документов значилось:

– Свидетельство о браке/разводе родителей. Если менялась фамилия мамы и нет свидетельства – трудовую книжку;

– Документы, подтверждающие еврейские корни (бабушек/дедушек): свидетельства о рождении, военные билеты, советские паспорта, справки о работе, выписки из домовой книги. Если есть документы прабабушек и прадедушек – рекомендовали тоже брать.

Вот тут я ярче, чем от войны, почувствовала, во что ввязываюсь. Также был раздел «чего не брать» – сумку, никакую, даже дамскую. С ней в консульство не пустят. Потом, правда, выяснилось, что есть платная камера хранения.

Я перевела дух и поехала к родителям смотреть, что из документов сохранилось.